Физрук 5: Назад в СССР
Хотя иногда, мне кажется, что я стал немного расточительным. Почему? Да потому что деньги я эти не потом и кровью, как раньше в бизнесе, а достались они мне легко. И расставался я с ними, не жалеючи. Нет… я не расточительный, я не жадный.
Едва мы вошли в квартиру, медсестричка тут же, едва скинув валенки и шубейку, принялась наводить в моей берлоге порядок. А потом взялась за готовку.
За культурную программу отвечал я. Понятно, что ничего кроме очередной киношки предложить я свой гостье не мог. Не Диккенса же нам вслух читать? Я поставил «Калигулу». По сравнению с этим фильмом, все предыдущие, которые смотрела у меня Наташа, были детским лепетом. Сегодня моя гостья приобретет новые познания в области человеческих отношений, причем – не только между мужчиной и женщиной. Ну что ж, девочка она уже взрослая, пусть привыкает к тому, что в реальной жизни все гораздо сложнее.
Глядя на извращения, царившие при дворе римского императора, медсестричка сначала смущенно хихикала, потом стала возмущаться. Признаться, с такой реакцией женщин на «Калигулу» я еще не сталкивался. Впрочем, в прошлой жизни у меня и женщин-то таких не было – красивых, сексуальных и при этом скромных и притязательных. После ужина кино можно было выключить, что я и сделал. У нас с Наташей возникло обоюдное желание заняться кое-чем другим. Спешить нам было некуда. Естественно, в общагу я свою подружку не отпустил.
Утром совершил пробежку, а потом подбросил гостью до больницы. Наташа снова заступала на сутки. Чтобы не тратить время на возвращение тачки к дому, я поехал на ней в школу.
Возникла проблема, где припарковаться. Помог Курбатов. При школе есть небольшой мехдвор, при котором имеется гараж, где стоял старенький «Зил», служивший для отработки навыков вождения учащихся, изучавших автодело. Вот его-то Витек и выгнал под навес, освободив место для моей «Волги».
Мы успели с трудовиком перекинуться парой слов по поводу наших скорбных дел. Как и намеревался, я умолчал насчет странного ночного посетителя, лишь попросил у майора ящик с инструментами для ремонта оконной решетки в тренерской. Все-таки, как ни крути, в ней хранилась самбистская экипировка. Это не секция в Литейщике, где каратисты холенные из обеспеченных семей. Если бы там секцию обокрали, я бы, честно говоря, не так расстроился. А эту… За самбо душой болел, а карате – мода модная. Подумал это и мысленно себя тут же поругал. И там, и там дети! Что я за педагог такой, делю воспитанников на любимчиков и утят… гадких.
Ремонтом я занялся во время большой перемены и привлек к работе Зимина. А заодно расспросил его о том, как обстоят дела дома.
– Да нормально! – буркнул он.
– Точно нормально? – уточнил я. – Я ведь проверю!
– Ну-у… мамка не пьет, – проговорил Серега. – А так…
– Кто-нибудь приходил к вам? – насторожился я.
– Участковый, – нехотя признался он. – Грозился выселить, если мамка работу не найдет… А ее никуда не берут…
– Ладно, – сказал я. – Не переживай. Я разберусь… Выселить только через суд могут, дело не быстрое. У вас еда-то есть?..
– Картошка, макароны…
– Понял. Подождешь меня после уроков, ладно?
– Подожду.
Мы с ним приладили решетку. Теперь я ее закрепил так, что без инструментов не оторвешь. Прозвенел звонок. Журнал мне принесли девчонки из восьмого «А», у которого сейчас и начались занятия. Погонял я восьмиклашек. Прыжки в высоту были. Пришлось маты в четыре слоя стелить.
А на перемене меня пригласили в учительскую к телефону. Я взял трубку, ожидая услышать кого угодно, только не человека, о котором уже стал подзабывать. Хотя кто-то на днях упоминал его фамилию. А-а, ну да, Курбатов же про него говорил!
– Александр Сергеевич, здравствуйте!
– Здравствуйте, товарищ старший лейтенант!
– Вы, оказывается, меня помните.
– Помню.
– Мне нужно поговорить с вами.
– Официально?
– Что вы, нет.
– Хорошо. Когда и где?
– Желательно – в неформальной обстановке, сегодня вечером.
– Я могу за вами заехать.
– Прекрасно! – обрадовался Свиридов. – К восемнадцати часам сможете подъехать к УВД Приреченского района?
– Смогу. Черная «Волга», госномер – эЛ два восемь, шесть три эС А.
– Записал… Ну до встречи!
Положив трубку, я отправился на последний на сегодня урок, а потом захватив Зимина, поехал к нему домой. Правда, для начала мы заскочили в продмаг и набрали продуктов, разной там картошки, лука, морковки, муки, круп, макарон, соли, сахара, чая, консервов рыбных и тушенки, растительного масла – из расчета недели на две-три.
Когда я затормозил у подъезда, бдительные незамерзающие старушки почтительно со мною поздоровались. Было видно, что черная «Волга» произвела на них впечатление.
Видать, решили, что я все-таки не Томкин хахаль, а большое начальство. Не положено Томкиным хахалям на машинах раскатывать.
Мы с Серегой перетащили продукты к двери их квартиры, которую пацаненок открыл своим ключом. Гражданка Зимина встретила нас в прихожке. Увидев мешки с продуктами, застыла. Потом принялась перетаскивать их на кухню. Засуетилась. Поставила на плиту чайник. Я тем временем осмотрелся. Пол чистый. В квартире не воняет, куревом не несет. Прогорклости перегара тоже не чувствуется. Уже хорошо…
Разулся. Снял дубленку. Мой ученик провел меня в единственную в квартире комнату.
Здесь тоже было чисто и даже уютно. Видно, что Тамара стала стараться. Хочет быть хорошей хозяйкой и матерью. Надолго ли ее хватит? Если будет сидеть дома без дела, то рано или поздно опять потянет на выпивку. А там снова подтянутся дружки и… наша песня хороша, начинай сначала.
Пойти что ли опять к участковому?.. Толку не будет. Видать, тот еще тип. Нет, тут надо задействовать людей рангом повыше… Хорошо бы подключить Красавину, к которой я так и не заглянул в больничку. Хотя, Наташа вчера упомянула, что «милиционершу выписали», значит, надо на дому посетить.
– Товарищ Данилов! – позвала меня Зимина. – Попейте с нами чайку!
Она бы еще добавила – не побрезгуйте. Я прошел на кухню, где меня посадили на почетное место. Возле холодильника. На столе, кроме заварочного чайника, сахарницы и разрозненных чашек ничего не было.
– Я не знала, что вы приедете и ничего не успела приготовить, – принялась оправдываться Тамара. – Правда, и готовить было не из чего…
– Это не страшно! – отмахнулся я. – Я заскочил, чтобы узнать, как вы живете?
– Ничего… – вздохнула она. – Вот только на работу никто не берет… Понимаю, сама виновата…
– У нас в стране безработицы нет, – сказал я. – Куда вы обращались?
– В поликлинику, хотела санитаркой устроиться, – начала перечислять она. – В Дом Пионеров – гардеробщицей, в ЖЭК обращалась…
– Завтра я узнаю, может в школе найдется место, – проговорил я. – И вообще – выясню.
– Я и так не знаю, как вас благодарить, Александр Сергеевич, – попыталась пустить слезу Зимина. – Вы для нас столько делаете…
– Не ради вас, Тамара Мироновна, ради Сереги. Ему надо в люди выходить… Вы бы пока ремонт начали делать что ли…
– Да я уже и побелку достала, – откликнулась она. – Мне бы краски еще, олифы, обои…
– Завтра привезу!
– Ох, спасибо вам…
– Ладно! Я пойду. Спасибо за чай!
Я поднялся и вышел в прихожую. Зимины вышли меня провожать. Тамара даже выглядеть стала ничего. Во всяком случае – синяки почти совсем сошли. Очень хочется надеяться, что она взялась за ум. Я попрощался с Зимиными и через пару минут был уже снова в салоне своего «ГАЗ-24».
Добрался до УВД Приреченского района быстро. И едва я притормозил у кромки тротуара, как в машину ко мне забрался старлей Свиридов. Я его узнал, хотя и видел всего один раз.
– Куда поедем? – спросил я.
– Если вы подбросите меня к моему дому, буду благодарен, – сказал следователь. – Поговорим по дороге.
– Где вы живете?
– Луначарского тринадцать.
Видать, разговор будет не долгим, потому что до улицы Луначарского от здания управления внутренних дел Приреченского района идти было минут пятнадцать, но на всякий случай я поехал медленно.
– Так о чем вы хотели со мною поговорить?
– Помните, я вас допрашивал в больнице, касательно хулиганского на вас нападения?
– Само собой.
– Недавно вы оставили показания, где рассказали о том, что произошло на стройке мясокомбината.
– Было такое.
– Теперь уже бывшего старшего сержанта Гришина прокуратура арестовала. За ним числятся разные делишки. С капитаном Киреевым сложнее. Прокурор не дал санкции на его арест.
– Вряд ли я смогу с ним договориться.
– От вас этого и не требуется, но вы очень поможете, если расскажете все, что знаете о Кирееве.
– Без протокола?
– Без. Мне нужно побольше информации. Чтобы понять, за что можно зацепиться.
– А разве не следователь прокуратуры этим занимается? Насколько я знаю, уголовные дела, где фигурируют милиционеры и прочие правоохранители – дела они ведут.
– Конечно, будет заниматься прокурорский следак. Если мы материал на возбуждение достаточный насобираем – передадим по подследственности сразу. А пока доследственная проверка, так сказать, почти на голом оперативном энтузиазме. И Киреев пока, что там сбоку припеку, как говорится…
– Ясно, – кивнул я.
Все, что я знаю о гражданине Эдвине, я этому хитрому старшему лейтенанту рассказывать не буду, нельзя, да и не хочу, а вот о неуклюжих попытках капитана из ОБХСС меня прищучить – с удовольствием. И я изложил почти всю историю наших непростых взаимоотношений с капитаном Киреевым. Не забыл также напомнить о том, что этот придурок втянул в свои грязные комбинации несовершеннолетних, а главное – моего ученика Сергея Зимина. Свиридов внимательно слушал, кивал, а потом сказал:
– Да, о судьбе Зимина мне уже говорила инспектор по делам несовершеннолетних Красавина. Будем ставить вопрос на комиссии об освобождении его от уголовной ответственности. Отказной попробуем сделать, но там как прокурор посмотрит. Он их утверждает.
– Вот за это – спасибо! – искренне поблагодарил я. – Кстати, как там себя чувствует Лилия Игнатьевна?
– Уже лучше. Из больницы ее выписали, теперь дома долечивается.
– Да, знаю… – сказал я и напомнил. – Кстати, ее ранил именно Киреев. А почему? Потому, что испугался, что придется отвечать за ту подставу, которую он разыграл на стройке…
– Я в курсе, – кивнул старлей, – но, как я уже говорил, прокурор санкции на арест не дал. Сейчас Киреевым занимается инспекция по личному составу.
– Все ясно! – сказал я. – Мы приехали.
– Еще пара слов… Борзиков написал на вас заявление. Утверждает, что вы его ранили в руку.
– Это была необходимая самооборона.
– Да, показания Фомкина и Саранкина подтверждают эту версию, но…
– Мне что, принести хулигану, по кличке Борзый, свои извинения и оплатить лечение?
– Не горячитесь, – отмахнулся Свиридов. – Борзиков имеет право подать на вас иск о возмещении ущерба здоровью в гражданском порядке, но и только… Он дает интересные показания, как раз в связи с делом Киреева.
– Ну что ж, желаю вам удачи.
– Спасибо вам за рассказ, – откликнулся старлей, – и за то, что подвезли.
Он пожал мне руку и покинул салон «Волги». Я повернул к дому. Нехорошо с Лилей получилось. Обещал еще навестить ее в больнице, а не навестил. Надо хотя бы домой заехать, но без предварительного звонка нельзя. А, кстати, знаю ли я ее домашний номер? По-моему, только служебный… У кого бы спросить?.. Может у Кирилла Арсентьевича? Я притормозил возле телефонной будки. Зашел. К счастью, аппарат работал. Сунул двухкопеечную монетку, набрал номер квартиры Сидоровых. Судя по голосу, ответил Сенька.
– Арсений, привет! Это Александр Сергеевич.
– Здрасьте! – откликнулся ученик.
– Отец дома?
– Не-а, на службе.
– Понятно… – вздохнул я. – А ты случайно не знаешь домашнего номера Красавиной?..
– Лилии Игнатьевны? – уточнил он.
– Да.
– Щас посмотрю.
«Щас» длилось минуты три. Пришлось добавить двушку, чтобы не разъединили. Наконец раздалось:
– Во, нашел!
И Сенька продиктовал мне номер. Я его поблагодарил. Попросил передать привет отцу и нажал на рычажок. Потом набрал номер Лили. Она откликнулась не сразу.
– Слушаю!
– Лиля, привет! Это Саша Данилов.
– Ой, привет! – явно обрадовалась Красавина.
– Ты прости, что я так больше и не зашел к тебе в больницу.
– Да, ничего! – проговорила она. – У меня и так столько народу толклось, что главврач грозился выписать без больничного, но он это так шутил…
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, но плечо ноет.
– Если тебе что-нибудь нужно, ты скажи, я привезу!
– Какое заманчивое предложение… – дурашливо протянула она. – Ты все-все-все сможешь привезти?
– Кроме Луны. Она на своем месте нужна.
– Не надо Луны… Лучше – чего-нибудь вкусненького…
– А-а, это я мигом!
– Что прямо сейчас?!
– Конечно, если ты не против…
– Не против! Приезжай!.. Адрес помнишь?
– Нет.
– Комсомольская двадцать, квартира три.
– Скоро буду. Только в магазин заскочу.
– Буду ждать!
Повесив трубку, я выскочил из промороженной будки и с удовольствием нырнул в теплое нутро автомобильного салона. Кстати, надо бы подзаправиться, а то я все катаюсь-катаюсь, как будто бак в машине безразмерный. Кажется, где-то неподалеку я видел бензоколонку. И талоны в бардачке нашлись. Илья Ильич, или кто-то из его порученцев, позаботился о солидном запасе талонов на бензин.
Заправка действительно нашлась и к ней была даже не слишком длинная очередь частников.
Наполнив бак бензином марки «А-93», я помчался к «Гастроному». Здесь мне без разговоров отгрузили дефицитной продукции по блату. И я повез ее к раненной милиционерше. Лиля открыла мне сама. Я ввалился в прихожую, чувствуя себя Дедом Морозом с подарками. Красавина дома была не одна. Это мягко говоря. В трехкомнатной квартире оказалось полно народу. И все родственники. Честно говоря, я даже запутался, кто чей племянник, а кто кому тетка.
Само собой, на вечерок, с глазу на глаз, я не рассчитывал, но в такой ораве даже и поговорить толком было нельзя. Впрочем, люди оказались не вредные и не назойливые. А даже душевные.
Накрыли на стол и тут же вывалили на него все, купленные мною, деликатесы. Не стали ныкать по холодильникам да буфетам. А попив чайку, расточились, кто куда, оставив нас с Лилей наедине. Красавина подлила мне еще чая и положил на блюдце кусок торта. Ну вот теперь можно было поболтать по душам.
– Слушай! – спохватился я. – Ведь мне нужна твоя помощь!
Глава 5
– Если опять надо ехать брать кого-нибудь с поличным, то с меня сейчас мало толку, – улыбнулась Лиля.
– Нет, этого пока не требуется.
– Мне нравится слово «пока», – сказала она. – Ну, я тебя слушаю.
– Понимаешь, мать Сереги Зимина вроде за ум взялась… Да вот только ее не хотят на работу брать.
– Погоди, она же вроде больная!
– Больная, – кивнул я. – Есть такая болезнь – женский алкоголизм.
– Ну мне, конечно, известно, что Тамара Мироновна выпивала…
– К счастью, ты не видела, что там у них дома творилось. Пришлось разбираться. А вот их участковый, если и готов принять меры, то исключительно – к самой Зиминой. Надо как-то помочь ей с устройством на работу, иначе она опять сорвется. Я попробую разузнать в школе, а ты, если можешь, по своим каналам.
– Конечно, я постараюсь выяснить, хотя мои возможности не столь уж велики, – проговорила Красавина.
– Вот и отлично!
Мы помолчали некоторое время, затем Лиля вздохнула и произнесла:
– Честно говоря, за все время службы инспектором по делам несовершеннолетних никогда не встречала такого учителя, как ты.
– Какого такого?
– Заботливого.
– Да ладно…
– Не скромничай, – сказала она. – Чаще всего учителя прячутся за кого угодно – за родителей, за пионерскую и комсомольскую организации… Норовят прикрыться разными бумажками, лишь бы не нести ответственности за своих воспитанников.
– А что, так можно было? – усмехнулся я и добавил: – Это я от педагогической неопытности. Вот подрасту, тоже начну прикрываться…
– Очень не хочется, чтобы ты подрос, – почти нежно проговорила Лиля.
Мне, конечно, приятно было слышать это, но разговор стал сползать на тему, которой лучше избежать. Не люблю разговоров обо мне самом. Большинство людей живет, зная о себе все или почти все, а я живу, почти ничего не зная о человеке, телом и некоторыми навыками коего я поневоле пользуюсь. А то, что я знаю о самом себе, в этой жизни почти непригодно. Поэтому любой разговор по душам, касающийся прошлого Санька Данилова, мне придется пресекать, не зависимо от того, как я отношусь к собеседнику.
Наверное, потому мне будет трудновато ужиться с женщиной, которая, в конце концов, станет моей женой. Ведь у женщин нюх на то, что мужчины пытаются скрыть от них. Начнутся подозрения, упреки, слезы, скандалы. А может вообще не жениться? У холостяка больше степеней свободы. Я и в прошлой жизни большую часть отведенного мне времени был в свободном поиске, так что какой никакой опыт у меня по этой части имеется. Впрочем, никогда не говори никогда. Жизнь может повернуться по-всякому.
– О чем ты задумался? – спросила моя собеседница.
– О жизни.
– И к какому пришел выводу?
– К такому, что никогда не говори никогда.
– Мудрый вывод.
– Спасибо!
Разговор наш иссякал. Я вообще не люблю пустопорожней болтовни. Есть что обсудить – обсудим. Поспорить – поспорим. Поругаться – поругаемся. А так – чего зря языком трепать? И допив чай, принялся собираться. Лиля проводила меня к выходу, поблагодарила за гостинцы и обещала позвонить, если что-нибудь удастся придумать для матери Сереги. На чем мы и расстались. Я не спеша вышел из подъезда, шуганул пацанов, ошивающихся возле моей тачки.
Вообще надо быть осторожнее. Могут снять «дворники», зеркала боковые, колпаки и даже колеса. Не ребятня, конечно, а какие-нибудь местные жулики. Запчасти в СССР в дефиците. А богатых народ не жалует. Даже если что-нибудь не скоммуниздят, то проколоть шины или нацарапать гвоздем слово из трех букв могут запросто. Так что береженого бог бережет. Не мешает противоугонку поставить. Интересно, есть они в СССР? Надо на этот счет с Митрофанычем перетереть. И прав Сидорыч, о гараже тоже следует подумать. Негоже такую ласточку все время под открытым небом держать.
С этими мыслями я и вернулся домой. Хорошо, что побывал в гостях. Можно было не возюкаться с ужином. Не мыть потом посуду и вообще. Лучше лишний раз перед сном книжку почитать.
Утром я пошел в школу пешком. Вернее – бегом, дабы совместить полезное с необходимым. Причем – намеренно удлинил путь. Выдвинулся заранее и потому успел принять душ, который был при школьных мастерских. Встретив Курбатова, я с ним поздоровкался и сказал, что ничего нового ему сообщить не могу. Илья Ильич больше пока на связь не выходил.
Занятия шли своим чередом. Постепенно я стал превращать уроки в тренировки для участников будущей спартакиады. Остальные ребята занимались по программе. Может это не слишком педагогично, но другой возможности подготовить нашу школьную сборную у меня не было. Думаю, остальные ученики не слишком-то обижались на меня за то, что я им меньше уделяю внимания. Особенно те, кто привык выполнять обязательные упражнения с полноги. Сам я тоже воспользовался шансом поработать над мышцой.
Вечером у меня секция, а надо было еще достать обои, краску, олифу для Зиминых. Я же обещал. Хозяйственный магазин, где продавали некоторые стройматериалы находился в центре. Пришлось добежать до дому, взять машину и отправиться. К счастью, магазин еще не закрылся. Я решил купить все, что там было пригодного для ремонта. Уж лучше приобрести больше, чем потом окажется, что чего-то не хватает. У Сереги еще не кончились уроки, поэтому мне пришлось все закупленное перетаскивать самому.
Хозяйка квартиры уже даже не ахала, а только молча забирала у меня банки, рулоны обоев, кисти и прочее. Похоже, она считала меня всемогущим. По крайней мере, это читалось в ее взгляде. Времени до начала занятий оставалось навалом, так что я натянул старый ситцевый рабочий халат, который вручила мне Тамара, и принялся помогать ей срывать со стен старые, в сомнительных пятнах выцветшие обои и наклеивать газеты. Так в СССР принято было подготавливать стены перед поклейкой обоев. Вскоре вернулся хозяйский сын, переоделся и взялся помогать.
Мы успели обклеить прихожую и комнату. Пришло время отправляться на секцию. Серегу я взял с собой, так как он тоже входил в команду самбистов. Занятия прошли без эксцессов. Приятно было сознавать, что пацаны понимают свою ответственность и работают всерьез. По крайней мере, за выступление самбистов на спартакиаде я готов ручаться. Ну еще за шахматистов. А вот за легкую атлетику и баскетбол – нет. Нужен более квалифицированный тренер, а лучше – два.
Пока что я не стал просить помощи у завучихи. Даже если среди коллег и впрямь есть те, кто занимался интересующими меня видами спорта, захотят ли они брать на себя дополнительную, к тому же неоплачиваемую нагрузку? И потом, для успеха нужны тренеры профессионалы. Обратиться что ли к Ниночке. Она-то знает, кто из тренеров «Литейщика» годится для этого дела. Правда, они профи и вряд ли захотят горбатиться на дармовщинку. Ладно, пожертвую ради этого парой тыщенок.
Дабы наградить своих пацанят за проявленное усердие, по окончанию тренировок я сказал, что готов развезти их по домам. Конечно, двенадцать человек многовато даже для «Волги», поэтому в один присест я взял лишь шестерых. Всю дорогу мои несовершеннолетние пассажиры горячо обсуждали преимущества «ГАЗ-24» перед другими марками автомобилей. Мне оставалось лишь удивляться их эрудированности в этом вопросе. Впрочем, они же автодело изучают. Да и у некоторых отцы вкалывают шоферами.
Когда я развез первую партию, вернулся за второй. И последним на сегодня моим пассажиром оказался Вадик Красильников. Он сидел рядом, и ему явно хотелось поговорить. В новом фильме ему отводилось сразу две роли. Он должен был играть Антона в детстве, а на Арканаре – юного принца. Это были очень разноплановые роли и это волновало парня. Лично я не сомневался, что ему удастся сыграть обоих персонажей без сучка без задоринки. Ну а если и случится прокол, ну и что?.. В конце концов, у нас не киностудия имени Горького.
– Ну вот я понимаю Антон, он смелый парень, ведь из него и вырастет Румата Эсторский, – излагал свои сомнения Вадик, – но – принц. Он же в королевском дворце вырос, изнеженный лентяй… Ну как такого сыграть, чтобы зритель не смеялся?.. У нас же не комедия, правда?!
– Я не специалист, конечно, – сказал я, – но думаю, не надо стараться делать из принца кисейную барышню… Пусть он будет нормальным пацаном, только слегка с аристократическими замашками… Ты же помнишь, он погибает в конце, так пусть зритель его пожалеет…
– Вот! – обрадовался Красильников. – Я тоже так думаю!.. Пусть он не просто так погибает, а сражается с боевыми монахами до последнего и прикрывает Румату, когда тот проникает в покои дона Рэбы!
– Я согласен. Скажу Альке, чтобы внес поправки в сценарий.
– Ух, спасибо!
– Да не за что!
Я высадил юного актера возле его дома и вернулся к себе. Прошел очередной день. И без происшествий. Даже странно. Нет, я вовсе не скучал по дракам, погоням или подставам, мне и без того хватало хлопот. Пусть жизнь и дальше течет без экстрима. На среду у меня было запланировано посещение семейства Володьки Борисова. Довольно тихого парня. Непонятно, как он вообще попал в экспериментальный класс? Вот заодно и выясню. А вообще надо будет не по одной, а хотя бы по две семьи посещать в неделю, тогда три месяца мне хватит.
Ладно, решено: завтра – Борисов, а в пятницу – Веретенников. Посмотрим, в каких бытовых и прочих условиях живет этот живчик. С этими мыслями я и уснул. Утром после обязательной пробежки сел в тачку и отправился в школу. Посмотрел в журнале адрес Володьки Борисова. Оказалось, что тот живет в Заречном районе. Как же это его занесло в нашу школу? Выходит, он каждое утро мотается сюда из Заречья? Небось – не высыпается пацан. А если не высыпаться, то и голова варить не будет.
Отсюда неуспеваемость и неизбежное попадание в мой класс. Правда, в последнее время Володька из безнадежных двоечников стал уверенно переползать в крепкие троечники, но с родоками все равно надо перетереть. Может, есть возможность поселить его где-нибудь поближе к школе? Пусть больше времени тратит на уроки, а не на мотание от дома до школы, и наоборот. В общем, на перемене я изловил Борисова и сказал ему, что собираюсь заехать сегодня к нему домой. Пацанчик, как водится, струхнул. Пришлось его успокоить.
– Да ты не дрейфь! Ничего плохого я твоим говорить не собираюсь. Я всех учащихся нашего класса обхожу. У Зимина был, у Абрикосова… Теперь вот к тебе загляну, а потом – к остальным.