Спойлер: мы будем вместе
В субботу мы с волонтёрской группой были в приюте бездомных животных. Многие ободраны, с перебитыми лапами, глазами и отощалые. Кормили, перевязывали, кололи что-то, по соцсетям хозяев новых искали. Кто-то организовал сборы. От себя, конечно, тоже отвалили денег.
Добрые там ребята собрались, хотя ни с кем из них в универе толком не пересекался. Их мало, но они какие-то другие, открытые слишком, мыслят иначе, не озабочены мирскими атрибутами успеха. Глубже видят. Приятные люди, с такими и общаться круто. Кстати, они и не особо в курсе слухов обо мне были, а узнав, не строили домыслов никаких. И страха не испытывали, осуждения тоже не проявляли. Справедливо решили, что у меня были причины.
– Волонтёрство и драмкружок, – выдаю ректору после впечатляющей паузы.
Ухмыляюсь тому, как ошеломлённо он уставляется. На этот раз, кстати, походу реально не моргает.
Ну да, драмкружок – та ещё хрень. Но там Маша… Занятная девчонка. Слишком уж.
Ещё и девственница, как оказалось…
Об этом лучше не думать, пока ректор прожигает меня взглядом. А то ещё и лыбиться неуместно начну. Ощутимо ведь предвкушением затапливает. Не был ещё первым.
– Хм, неожиданно, – наконец приходит в себя ректор. – А как же спортивные секции? Открыл в себе актёрские способности?
– Я их и не закрывал, – уверенно парирую: правда ведь Артёму Владимировичу ни к чему. – Люблю новые вызовы.
Ладно, последнее всё-таки правда. Но не о драмкружке. Как отступить, когда Маша так горячо ведётся? Ещё и в противостояние со мной открытое идёт, людей там агитирует…
Кстати, даже не знаю, буду ли я кого подключать. Больше влом. Непринципиальна роль – меня прёт, как девчонка ведётся. Надо будет, и Ромео из себя построю. Тем более там поцелуи всё равно есть…
Почитаю, кстати. Надо освежить в памяти.
Толком не слушаю по всей видимости хвалящего меня ректора. В мыслях опять девчонка-первокурсница. Вспоминаю её робкое пожатие моей руки, и в висках стучит кровь. Такая нежная дрожащая ладошка… Интересно, а целоваться Маша тоже ещё не пробовала? Было бы круто, если да. Хочу, чтобы весь этот огонь только для меня горел.
Не сдерживаю смешок, когда вдруг ловлю себя на мысли – жду, чтобы поскорее среда настала. В этот день драмкружок. Ну и в пятницу ещё.
*****
Вообще-то у нас разгар второй сессии. Я заканчиваю третий курс, Маша – первый. Интересно, насколько успешно? Наверное, она будет в шоке, если узнает, что я отличник и ещё помочь могу.
Ладно, пофиг. Куда важнее, что один из немногочисленных способов пересечься с ней в такое время – консультация перед экзаменами в одно и то же время. И в одном и том же корпусе.
Да, этажи разные, но это непринципиально. Не воспользоваться такой возможностью я не могу. К тому же, я ещё и старший брат хороший. Навестить сестрёнку никогда не лишне.
И пусть консультации я обычно игнорю, без того многие преподы мне автоматом ставят, но сегодня поприсутствую на радость ректору. Типа настолько я занялся универом, настолько внял всем его словам.
Подхожу к её группе и не сдерживаю улыбки. Во как удачно. Лиза как раз с Машей сейчас вдвоём лекции листают, сверяют там что-то друг у друга.
Моя вредина сегодня в платье. Как специально для меня. В цветастом, бело розовом. Оно талию выделяет. И округлости небольшие, но заманчивые, тоже. Удачно я подошёл…
Но не стоит настолько пялиться на Машу – по крайней мере, не сейчас, когда я тут типа из-за Лизы.
Останавливаюсь напротив именно неё. Хотя нужная мне девчонка совсем рядом получается. Я даже чувствую, как напрягается. Явно улавливает моё присутствие, хотя взгляда не поднимает, ещё сильнее в свой конспект утыкается, типа дофига сосредоточенная.
– Привет, сестрёнка, – расслабленно здороваюсь с Лизой. Которая как раз пока меня даже не замечает, судя по всему. – Как настрой?
– О, привет, – сестрёнка явно удивленно, но тепло улыбается мне. – А ты чего пришёл? Тебе же автоматом наверняка поставят.
Похоже, я превращаюсь в совсем уж поплывшего придурка, потому что при этих словах не сдерживаюсь, чтобы на Машу не посмотреть. Услышала, что я хорошо учусь?
Боже, что за детский сад. С каких это пор я бахвалюсь отметками перед девчонками? Пусть даже перед явными заучками – как не зайду к Лизе, так Машу вечно утыкающейся в учебник или конспект вижу.
– Наверняка, – небрежно соглашаюсь. – Но решил, почему бы и нет. На работе сегодня выходной, скучно.
Да, про работу тоже спецом вплетаю. Пусть Маша усвоит, что я не долбоёб, сидящий на шее у родителей. А то наверняка уже всякую херню обо мне себе придумала.
Упорно игнорирует, всё конспект свой смотрит. А сама так страницу и не перевернула, с тех пор, как я даже издали подходил.
Ловлю на себе недоверчивый взгляд Лизы и понимаю, что объяснение для неё так себе. Уж при скуке я быстро нахожу, чем себя занять помимо ненужных консультаций. Сестрёнка всё-таки меня знает.
– Плюс кто его знает, может, этот препод теперь предвзят. Вроде как общался с тем мудаком, – неохотно добавляю.
Пока не сталкивался с осуждением со стороны преподов, но мало ли. Среди студентов реакция на меня разная. А то, что про инцидент знают вот прям все – сомнений никаких.
– Уверена, ректор уже рассказал всему коллективу о причинах твоего поступка, – мягко возражает Лиза. И, вздохнув, добавляет: – Может, и ребятам донести? А то слухи разные ходят.
Маша всё ещё рядом сидит. Ближе всех – остальные чуть поодаль. Слышит наверняка. И уверен, что прислушивается.
– Похер мне на слухи. Скажем правду – тебя полоскать будут, оно нам надо? Ещё найдутся придурки, которые заладят песенку про «сама виновата», – отвечаю всё же только для Лизы.
Хотя был идиотский порыв развить тему так, чтобы не по обрывкам Маша собирала информацию, а сразу ясность получила. Уж это мне нафига?
– Тим…
– Всё, Лиз, закрыли тему, – обрываю чуть жёстко. Сестрёнка никак не перестанет проецировать свои чувства на меня, не понимает, что мне искренне пофиг на сплетни обо мне. – Лучше скажи, как там дома?
Она вздыхает, качает головой. Но знает ведь, что нет смысла спорить.
– Спокойно всё. Ждут тебя на выходных.
Да, я живу отдельно. С восемнадцати. С них же и обеспечиваю себя сам – моё решение, хочется самостоятельности. Универ окончу, на более нормальную работу устроюсь, а пока подработка нормально закрывает потребности.
– Приду, – киваю, информация не новая, с мамой уже обсуждал недавно, когда созванивались.
– В воскресенье, да? – уточняет Лиза. – В субботу у тебя волонтёрство.
Не получается сдержать усмешки – нефиговый диссонанс перед Машей рисуется. Автоматы, работа, достойная причина въебать преподу, волонтёрство… Девчонка уже не только откровенно уши греет, но и высовывается из конспекта, смотрит на меня. С таким удивлением, что даже забавно. Ну точно, значит, другой мой портрет у себя в голове рисовала.
Ловлю её взгляд и подмигиваю. Она поджимает губы и снова утыкается в свои записи.
А Лиза, кстати, ничего не замечает. В другую сторону смотрит – препод идёт.
– Может, в субботу вечером, с ночевой, – решаю спонтанно. – Ладно, ещё увидимся.
Глава 4. Тимур
Маша. Девочка-наваждение. Вот такое внезапное, но определённо нужное. Прибавляющее нехилое количество красок в мою жизнь.
В основном огненных красок. Как её глаза.
С трудом преодолел порыв подойти к сестрёнке и после консультации. Не хочу частить. Пусть лучше сплетничают о моём поступке с преподом, чем об интересе к одной хорошенькой первокурснице. А ведь интерес этот тяжело скрыть.
Я в итоге только взглядом зацепил уходящую Машу, и этого хватило, чтобы потом следующие сутки она появлялась в моём воображении в этом своём милом цветастом платье.
Только занималась она у меня в голове совсем не милыми вещами. Вернее, не сама занималась – я её распалял. Заставлял то смущаться, то сгорать от желания.
Представлял, как сажаю её на подоконник прямо в универе, раздвигаю стройные ножки, на что она будет смотреть на меня возмущённо смущённо, но при этом не предпримет ни единой попытки отстраниться или оттолкнуть. А потом я буду её трогать, касаться везде, водить то губами, то языком, то руками по нежной коже, целовать, лапать, засасывать до стонов робких и несдержанных. Может, даже сжимать, шлёпать или прикусывать слегка буду. Впитаю в себя эти стоны, дрожь её, неопытность и огонь. Оставлю на ней свои отметины. Обозначу, что моя: и ей дам прочувствовать, и другие чтобы даже не совались. Платье это разорву, потому что нехрен быть такой горячей и невинной одновременно.
Блять, неугомонная фантазия превращала меня почти в тормознутого придурка, в самые ненужные моменты лезла в башку. Во время работы в том числе. Хорошо хоть продолжал функционировать.
Так и дотянул до среды.
И вот уже подхожу к залу репетиций. Все в сборе, хоть я и не опоздал. Пунктуальные дофига. Маша тоже уже на месте, улыбается чему-то, глядя в свой телефон.
Надеюсь, чему-то, а не кому-то.
Я уверен в себе и готов поспорить, что не только я о ней думал эти дни, но и она обо мне тоже. И наверняка больше ни на кого не ведётся. Но при всём этом всё равно долбит по башке желанием узнать, что её такой довольной делает.
Как ни странно, узнаю. Причём сразу и не от неё.
– Тимур, большинство за «Ромео и Джульетту», – сообщает мне организатор. – Маша говорит, что ребята даже сейчас продолжают об этом писать, да и все эти дни активно выступали за этот вариант.
Кажется, я безнадёжный идиот, потому что меня от этой новости аж облегчением затапливает. Вот что, значит, делает её такой счастливой. Не хрен какой-то левый, а типа победа в нашем противостоянии.
Мило. Готов даже признать – окей, победила. Хоть я и не участвовал толком.
Занятно, что девчонка успела так быстро и стольких сагитировать. Полна сюрпризов, значит. И сейчас не скрывает злорадного взгляда на меня. Отрывается от экрана и разве что не ухмыляется мне в лицо.
Забавная. Горячая. Ещё и в шортиках сегодня. Не настолько откровенных, как хотелось бы, но облегающих и ноги открывающих.
Скольжу по ним взглядом – и только потом в лицо:
– Жалеешь, что не поспорила? – вкрадчиво интересуюсь, напоминая ей наш разговор о девственности.
Хочу снова увидеть, как смущается. Или возмущается. У неё и то, и другое получается отпадно.
Но Маша только ухмыляется – видимо, настолько воодушевлена победой, что смелости поднабралась.
– Да, может, и надо было, – заявляет мне с вызовом.
– Тогда я старался бы лучше, – поигрываю бровями, намекаю ей и ловлю себя на мысли, что с ней даже препираться, флиртуя, кайфово по-настоящему. – А так – готов быть твоим Ромео.
Маша разве что не шипит, но не отвечает – снова утыкается в телефон. Хотя уже не улыбается… А жаль, на самом деле.
– Ты всё равно участвуешь? – вмешивается организатор, который, конечно, слышал наш разговор.
– Да. Ректору уже обещал, что в главной роли тут буду, – сам не знаю, зачем об этом вру.
И так ведь понятно, что я тут главный кандидат на роль Ромео. Вряд ли придётся сильно стараться ради этого – возьмут и так. Но почему-то захотелось подстраховаться, чтобы наверняка.
*****
Роли распределяются быстро. Второстепенные в основном по желанию, ребята просто говорят, кто кем хочет быть. Джульетт сравнивают, заставляют проговорить разные сценки. Там четыре девчонки не против блеснуть в этих ролях. Моя среди них выделяется – даже если не учитывать, что уже зажёгся Машей, действительно талантливо выдаёт весь тот пафос, которым мы сочиться будем со сцены. Аж правдоподобно и гармонично у неё получается.
Слегка зависаю, слушая. Благо, мне не придётся самому прослушивание проходить – мне поверили, я тут Ромео по умолчанию. А Машка вот-вот Джульеттой станет. Я же вижу, что её соперницы сдуваются потихоньку, признать поражение готовы.
Непривычным чуть ли не волнением охватывает, когда Маша изображает влюблённый взгляд. Смотрит скорее в пустоту, но настолько правдоподобно её глаза сияют, что почти не дышу. И ещё больше хочется, чтобы так смотрела на меня. Только на меня. И что у неё в уме сейчас, интересно? Как получается так играть?
Прошибает нехило. Даже моргать забываю. Ещё и воображение дорисовывает картинку, что это Маша так передо мной стоит и говорит о любви своей. Ещё и в груди непонятно сжимается.
Что-то фантазия в последнее время неуёмная какая-то. Вроде как не отношусь к мечтателям. Скорее цели ставлю и воплощаю. Хотя даже думать о девчонке приятно. Представлять подобное – тоже.
Но пора бы и реальностью хоть что-то сделать.
А то пока она незавидная – уже спустившись со сцены, Маша ловит мой взгляд почти враждебным своим. И это притом, что ей только что вроде как приятную новость сообщили – о том, что Джульетта теперь.
Хочу уже кинуть какую-нибудь остроту по этому поводу, заодно напомнив, что я – Ромео, но не успеваю. Взгляд цепляется за организатора, который вкатывает на сцену вешалку на колёсах. А на этой вешалке на плечиках самые разные тряпки – средневековые шмотки на вид. Платья в пол вместо тех же шортиков, что на Машке. А мне вообще херню какую-то, судя по всему, надеть надо будет. Спасибо, что хоть не бриджи облегающие с высокими сапогами на каблуках.
Но всё равно… Всматриваюсь внимательнее. Не выдерживаю:
– Блять, мы ещё костюмы должны эти надевать?
– Ты всегда можешь отказаться, – слышу насмешливый голос Маши. – Ну или выбрать роль, где меньше мелькать надо.
О как. Она уже меня моим же оружием – почти дословно припоминает, злорадствует открыто. Вредина. Набралась дерзости-то как.
Хотя вряд ли представляет, что мне это даже нравится. Кайф своеобразный. Как прелюдия.
– И чтобы тебя целовал кто-то другой? Ну уж нет, – ухмыляюсь, многозначительно скользнув взглядом ей на губы. Продолжаю наш флирт.
Да, любые наши перепалочки – это именно он, хотя скажи я это Маше, наверняка разозлилась бы. Она и сейчас вспыхивает, руки на груди скрещивает, отворачивается. Интересно, хоть смутилась, а не только возмутилась? Это ведь первый раз, когда я чуть ли не открыто намерения выражаю.
Ну не считая предложение поспорить на девственность…
– Может, более современную постановку сделаем? Типа интерпретацию, так часто сейчас в театрах делают, – всё-таки предлагаю организатору, проигнорировавшему мой выпад про костюмы.
Я, конечно, не против побыть Ромео для такой Джульетты, но хоть немного бы послаблений…
– У нас нет времени на переделки. И так это голосование слегка затянуло процесс. Костюмы нам выдали, так что приступаем, – обламывает меня организатор. Который, кстати, либо тоже студент-старшекурсник, либо недалеко от нас ушёл по возрасту, а выёбывается, как дофига худрук какой-нибудь. – Репетируем с самой первой сцены. Нам нужен хор, Самсон, Грегори и Абрам.
Ещё и хор? Серьёзно?
Хмурюсь – тут народ суетиться начинает, и не похоже, что со мной обсуждать что-либо будут. А мне всё-таки эта роль нужна, не стоит слишком уж нарываться.
– Репетировать тоже в костюмах будем? – спрашивает немного полненькая брюнеточка.
И вот нафига она это сделала? Кажется, организатор был настроен начать репетировать прямо сейчас, в том виде, в котором мы есть. А теперь передумывает, спохватывается явно, аж глаза загораются. А у меня наверняка тухнут.
– Да, чтобы вы увереннее себя в них чувствовали. Разбираем, переодеваемся, – обозначает организатор, поправляя очки. Сам явно увереннее себя почувствовал, а нам в этой херне красоваться теперь. – Парни за этой ширмой, девочки за этой, – указывает нам на стороны, распоряжается.
Уныло плетусь в свою сторону, рассматривая, что там мне предназначается. В целом не так уж плохо, кстати. Белая рубашка то ли из шёлка, то ли ещё из какой приятной ткани, хоть и совершенно не пацанской. Сверху синяя то ли куртка, то ли пиджак, хрен поймёшь. Зато с поясом. Подвязки ещё какие-то стрёмные. Спасибо хоть не жабо и не рукава в кружевах широких.
На ногах всё-таки будет подобие высоких сапог. Только ненастоящих: там штаны так сделаны, чтобы казалось, будто они есть. Но в целом не так критично, что уж. Размер вполне мой. По крайней мере, не висит всё и не смотрится совсем уж уныло.
Интересно, а во что там Маша одевается?
Блять… Маша. Одевается. Соответственно, и раздевается тоже. И охренеть как рядом – несколько шагов только пройти нужно и чуть ширму сдвинуть.
Один из многочисленных минусов этих вот штанов на мне – слишком широкие, невозможно скрыть стояк. Но как перестать думать о девчонке в тех её шортиках совсем рядом? А уж представлять, как она эти шортики снимают, как они сползают с её стройных ног…
В итоге, как идиот, задерживаюсь за ширмой, когда остальные парни уже выходят. Приходится думать о костюмах-думать о костюмах-думать о костюмах, чтобы хоть как-то сбить возбуждение. Не сразу, но получается. Особенно когда ещё про хор вспоминаю.
Оказывается, некоторые девчонки тоже уже выходят. Не все, но Маша моя да. Уже закрытая вся, в бело голубом платье. Но даже в нём умудряется выглядеть красиво, нежная такая сразу. Утончённая. Глядя на неё, уже начинаю думать, что не такие уж отстойные костюмы.
Она тоже обращает на меня взгляд.
– А тебе идёт, – хмыкнув, насмешливо говорит.
Издевается откровенно, вообще бесстыдно. Безжалостно цепляется за то, что я тут один протест костюмам высказал.
Но не задевает ни разу. Наоборот, с трудом в улыбке не расплываюсь.
– Тебе тоже, – вместо этого вполне серьёзно и чуть вкрадчиво заявляю.
При этом смотрю на Машку безотрывно вообще. Во-первых, залип, а во-вторых – она так прикольно от этого бесится, хотя и пытается не выдавать.
Но вот уже все переоделись, и нам раздают листочки с тем, что мы сегодня репетировать будем. Пока читая, а так выучить должны.
И, блять, уже второй раз за день почти жалею, что долбанный Ромео теперь. Мало того, что в костюме сомнительном сижу тут, так ещё и учить мне чуть больше, чем дофига. Да твою ж… А можно мы просто целоваться с Машей будем весь спектакль? Уверен, зал заценит.
Внезапно мысль о предстоящем поцелуе заставляет почти смириться с объёмом, который предстоит учить. Ладно уж, память у меня хорошая, схватываю налету…
Правда, всё равно ловлю кринж, читая свои реплики. Блять, мне это всё на полном серьёзе говорить надо будет? Причём с вдохновлённой рожей?
Маша даже не представляет, на какие жертвы я тут ради неё иду. Потому что желание просто отбросить от себя эти все листочки буквально переполняет. Только на предстоящих поцелуях и держусь. Хотя мог бы и без этого их сорвать.
Впрочем, без этого на роль Ромео со всеми вытекающими будет претендовать какой-то левый хрен, а мне не нужно, чтобы Машку кто-то ещё трогал. Так что, вздохнув, смиренно читаю, что там дальше.
Сегодня репетируем пролог в виде хора и первый акт со всеми его сценами. И таки кто-то свыше решает, что с меня хватит мучений, и даёт мне послабления вот прям сразу.
Поцелуй есть и в первом акте. А значит, он состоится уже сегодня.
Перестаю читать всё остальное – потом разберёмся. Предвкушение слишком охватывает. Расслабленно откидываюсь на спинку своего стула и с удовольствием смотрю на Машу, которая тоже изучает свои листы. Жду, когда прочитает самое интересное и поймёт, что сегодня нам предстоит устами грехи друг друга снимать. Или как там было?
А похер. Согласен на любые формулировки.
Тем более, Маша, кажется, доходит до нужных строк. Так вспыхивает, что прям чувствую, как её сердечко колотится. Хоть и на расстоянии, но ловлю от неё волны негодования и смущения одновременно.
Продолжаю смотреть на Машу и уверен, очень даже обжигающим взглядом. Но девчонка упорно не высовывается из своих листков в ответ. Лишь уставляется на них, почти не шевелясь.
Она там как вообще? Водички?
Даже не думал, что перспектива целоваться со мной её настолько выбьет. Из-за меня? Или не просто девственница, а совсем-совсем без опыта, даже такого безобидного?
– Я выйду, – неожиданно решительно заявляет Маша и, отложив листочки, сразу поднимается с места.
Даже разрешение ей не требуется как будто. Разволновалась?
Вижу, что никто её и не останавливает – благо, пока неё её сцена. Но и не моя…
А потому, когда Маша уже окончательно выходит, в свою очередь поднимаюсь я. Без лишних вопросов и объявлений иду следом.
Ну не сбегает же девчонка? Отчаянно стремилась к этой роли, и вот так просто уйдёт?
Не знаю, откуда эта мысль вообще, но неспокойно как-то. Умом понимаю, что скорее всего, Маше просто нужно время настроиться на неизбежный поцелуй со мной, но всё равно успокаиваюсь лишь когда вижу её. Не убегающую никуда, а просто стоящую у окна, смотрящую вдаль и сложившую ладошки у лица в беспокойстве.
Милая такая. Даже трогательная. Так париться по фигне? Или вопрос принципа, что именно я на её поцелуй претендую?
– Что, испугалась? – решаю всё-таки выяснить.
Говорю в привычной небрежно насмешливой манере, только вот Маша реагирует не так огненно, как обычно. Вздрагивает, смотрит на меня почти растерянно, хоть и не медлит с грубым ответом:
– Отвали.
– Какая злая, – поддразниваю вкрадчиво. – Интересно, с чего бы…
В былые времена Машка наверняка бы горячо отреагировала на мой намёк с «чего бы», осадила бы яростно, взяла себя в руки мгновенно и дала понять, что размечтался и вообще идиот. Ну не то чтобы я её прям хорошо знаю, но раньше было так.
А сейчас девчонка пятится от меня слегка, причём смотрит беззащитно. Неожиданно так, что аж замираю на месте.
– Не понимаю, что тебе нужно, – дрожащим голосом обращается она. – Чего ты ко мне пристал вообще…
Такая уязвимая сейчас, милая до невозможности, что вдруг не просто облапать хочется, а обнять. Успокоить. Разве я ей враг?
– Правда не понимаешь? – сдержавшись, ухмыляюсь беззлобно.
Ведь мой интерес на поверхности. И вглядываться не надо, чтобы видеть мотивы. Даже такие милахи должны улавливать.
Вижу в глазах: всё она понимает. Боится просто. Действительно невинная… Скорее всего, ещё и нецелованная.
Желание исправить хотя бы второе затапливает мгновенно.
– И, кстати, я пока не приставал, – вкрадчиво понизив голос, добавляю и приближаюсь на шаг, поймав её взгляд своим. – Хотя очень хочется…
Кажется, моё заявление очень даже хорошо улавливают и понимают. Маша шумно сглатывает, глаза чуть опускает. Такая скромняха сейчас, особенно, в таком платье. И это заводит не меньше, чем её отпор.
Её совсем уж робкий взгляд, румянец, разливающийся по щеке, приоткрытые губы…
Приближаюсь неумолимо. Смотрю именно в глаза, в которых сейчас не привычный огонь, а огонёк какой-то пугливый. Но особенный при этом, обещающий в пламя перерасти. Предвкушение окутывает. Я хочу быть поглощённым этим пламенем. Целиком и полностью, но не один.
Маша слегка отступает, глядя на меня неверяще. Хотя какие тут ещё могут быть сомнения? Уверен, у меня на лице всё читается. Приняла бы уже наконец, смирилась бы, расслабилась, позволила…
Аж сердце слегка сжимается, как будто это не ей первый поцелуй предстоит, а чуть ли не мне.
– Не смей, – тихо, но жёстко пресекает Маша, когда слегка клонюсь к ней.
Усмехаюсь. Серьёзно думает, что меня сейчас что-то остановит?
– Посмею уже сегодня, – напоминаю про предстоящую сценку. Но дело даже не в ней. Хочу сейчас. В первый раз именно наедине. – Может, порепетируем вдали от всех?
Глава 5. Маша
Взгляд Тимура опасен – обжечься можно. А уж наша близость… Чёрт, этот придурок меня в прямом смысле между собой и стенкой зажимает. И не выбраться никак. В смысле, дёрнуться в сторону я, конечно, могу, но что-то подсказывает, что не стоит. Меня запросто остановят и тогда будут действовать сразу и бескомпромиссно.
С чего я взяла, что компромиссы возможны сейчас, не представляю. Но в конце-то концов, всему должны быть пределы! И наглости этого парня тоже. Собирается насильно меня целовать?
Раз сразу не набрасывается, а пока лишь испытывает горящим взглядом – не факт. А потому обрываю накалённую паузу, наполненную совсем уж откровенным предвкушением этого придурка – как можно решительнее и жёстче напоминаю:
– От нас не потребуют прям такого уж поцелуя, – да, я намеренно делаю вид, будто всерьёз воспринимаю его слова о репетиции, хотя дело явно не в ней. Тимур мне тут желание недвусмысленно демонстрирует, от него чуть ли не жар исходит. – Достаточно просто коснуться губ губами, – добавляю, имея в виду сценарий, но собственная формулировка заставляет глупо вспыхнуть.
Наверняка уже краской горю. Надеюсь, Тимуру хватит ума понять, что я не про сейчас говорила?
– Мне недостаточно, – вкрадчиво заявляет он.
Ещё чуть клонится в мою сторону, отчего табуны мурашек бегут по коже. Между нами совсем мало пространства. Я уже и не дышу толком, да и себя не чувствую – только его.