«Морской» бронепоезд

Глава 5. Морская база, Туапсе, декабрь 1941-го

Михаил Чернышковский подошёл к КПП и предъявил дежурному свои документы. Матрос, проверил протянутые ему для осмотра бумаги и пропустил на территорию базы, где был собран командный состав, для нового морского бронепоезда. Быстрыми и уверенными шагами, Михаил прошёл через плац. Вошёл в здание и поднялся в нужный ему кабинет.

– Вот! Это, всё тебе! – указал рукой на стопку дел, упитанный и с лысеющей головой, капитан первого ранга.

Михаил Ильич, не откладывая на потом, принялся просматривать дела назначенных ему в подчинение офицеров и матросов.

– Отлично! – радостно воскликнул Михаил, радуясь, как ребёнок, стопке документов, приготовленной по его просьбе. – Удружили! Поликарп Матвеевич! Меня, всё устраивает. Закрутский… Исаюк… Михайловский, опытный путеец! Магденко, разведка! И ещё несколько человек, служили со мной на бронепоезде №2. Хорошие ребята! От души! Уважили! За новичков, не могу пока ничего сказать. Но думаю, не хуже моих будут.

Чернышковский отложил просмотренную папку, и взял очередное личное дело. Он внимательно и с пристрастием изучал его содержимое, при этом разговаривал с Поликарпом Матвеевичем, не отрываясь от папки с документами.

– Вот видите! – дружески улыбается тот. – Мы, даже, учли ваши приоритеты и интересы! Так что, вам, ещё не хватает, Михаил Ильич?!

Отвечает Михаил Чернышковский, в его голосе чувствуется лёгкое возмущение:

– Мне, всё хватает. Кроме одного! Без комиссара, я не покину Туапсе! Бронепоезд, пока строится… Поэтому, у меня, время ещё есть. Я, Поликарп Матвеевич, подожду. Прямо здесь, подожду! – берёт следующую папку.

Капитан первого ранга всплеснул руками:

- Ну, что мне с тобой делать, а?! Вот ты упрямый, Михаил Ильич! – он прошёлся по кабинету. – Вот если б, не знал тебя раньше, выгнал бы в три шеи, из своего кабинета! Или вообще, в кутузку бы запер. Может, там бы, остыл! – садится на свой стул.

Михаил спокойно, пробегает глазами по личному делу. Отвечая, пожимает плечами:

- Ваше право, Поликарп Матвеевич. Но, поймите! Бронепоезд, это тот же корабль. Уйти в море, не в полном составе, плохая примета. Матросы не поймут.

– Какие к чёрту, плохие приметы?! Отставить плохие приметы! – закипая, отвечает капитан первого ранга и снова поднимается со своего стула. – Мы, Советские люди! И в приметы, нам, верить нельзя! Или вы забыли?!

- Сейчас, война идёт. И люди, не только в приметы верят, но и в Бога… И запретить вы им, не в силах. Да! Представьте, даже в храмах службы разрешили!

Капитан первого ранга, задыхаясь от возмущения, едва не кричит на своего «протеже»:

– Чернышковский, да ты… ты, что совсем охренел?! – он вышел из-за стола.

– Нет, разве что, самую малость! – старший лейтенант упорно стоит на своём. – Вы поймите, Поликарп Матвеевич, хороший комиссар в подразделении, это лучше любого батюшки! Он матросам и Бог, и Отец, и друг, и, в конце концов, как батюшка. Вы же сами, не один год во флоте! Я уверен, что вы, всё прекрасно понимаете, о чём я говорю. Так и скажите, что есть приказ сверху, и вы, боитесь его нарушить.

Капитан первого ранга шумно выдохнул. Прошёлся по кабинету. Почесал затылок. Потом быстро подошёл к телефонному аппарату и вдруг, остановился, и ещё раз внимательно посмотрел на Чернышковского. Словно ожидал от него подвоха. Но Михаил, взгляд начальства выдержал. Поликарп Матвеевич, взял со стола пачку папирос, достал одну, прикурил. Затянулся и заговорил:

– Ладно! Чёрт с тобой! Попробую решить твою проблему. Но! – он поднял указательный палец правой руки вверх, и, пригрозив им Михаилу, строго добавил, – Но, чтобы у меня! С дисциплиной, всё в ажуре было! Если что, погоны к чёртовой матери! В штрафбат пойдёшь!

Чернышковский согласно кивнул головой.

– Буду стараться! Поликарп Матвеевич, вы же меня знаете.

- Вот то-то и оно, что знаю! – Поликарп Матвеевич смягчает тон, подходит к телефонному аппарату и поднимает большую чёрную трубку, ловким движением крутанул ручку и поднёс её к уху.

– Дежурный! … Соедини меня, с военно-политической академией имени Ленина. … Жду.

Через какое-то время, в трубке ответили.

– Яков Сергеевич, приветствую вас!

– И вам здравствовать Поликарп Матвеевич. Чем обязан? – из трубки слышится голос Якова Сергеевича, начальника школы.

– Очень срочно, нужна ваша помощь, Яков Сергеевич! По вашей части.

– Чем смогу, тем помогу. Выкладывайте вашу просьбу.

– У меня тут, э… в кабинете, сидит мой старый знакомый. Хороший парень. Уже командир бронепоезда… – он грозно посмотрел на Чернышковского. – Правда, упрямый, как осёл!

Чернышковский хотел что-то сказать, но хозяин кабинета, жестом левой руки, осадил его.

– Говорит, не поеду в расположение бронепоезда, пока не припишите ко мне комиссара. И всё тут! Ни есть, ни пить сказал, не будет, пока не достану ему комиссара. А где ж, я ему, его возьму?!

Кабинет Якова Сергеевича. Пожилой человек в очках, стоит у телефонного аппарата, засунув левую руку в карман, и смотрит в окно. На столе, стоит стакан горячего чая в серебряном подстаканнике.

– Упрямство, – улыбаясь, он, отвечает капитану первого ранга, – это плохо… А, вот, настойчивость, это хорошо. Поликарп Матвеевич, нехорошо уходить из базы, неполным составом. Примета плохая…

– И вы, туда же! – раздаётся возмущённый голос Поликарпа Матвеевича.

– Насколько я слышал, это народный бронепоезд. И к тому же, он флотский! – Яков Сергеевич, вытащил руку из кармана и почесал лоб. – Тогда, ваш знакомый, прав! Я, целиком на его стороне. Ему, конечно, вставят за упрямство по пятое число, но я посодействую в этом вопросе. Замолвлю наверху словечко, чтоб не шибко влетело.

– Хорошо. Спасибо. Так чего мне с комиссаром-то делать?!

Яков Сергеевич, засовывая руку обратно в карман, немного поразмыслив, отвечает:

– Да есть у меня на примете, один выпускник… – он повернулся к столу, взял стакан с чаем и сделал небольшой глоток и вернул его на прежнее место. – Хороший парнишка. Недавно закончил учёбу.

– Толковый?

– Очень! Борис Зиновьевич Хавин. Молодой, талантливый, всей душой болеет за партию, армию, страну, народ. Думаю, вам, в самый раз будет!

– Вы думаете? – голос в трубке, звучит как-то недоверчиво.

– Я не думаю, Поликарп Матвеевич! Я уверен! – немного грустно продолжил. – Я, просто, придерживал его… Не хотел, абы куда отдавать. А вам, в самый раз будет. Познает, все тяготы армейской службы, притрётся, по обкатается и много чему научиться! – Яков Сергеевич вытащил руку из кармана, и потёр её переносицу. – Чувствую, что судьба вашего бронепоезда, несладкая будет. А раз так, то и проверите его на прочность! – берёт стакан с чаем и делает большой глоток.

Капитан первого ранга довольный результатом разговора, подмигивает Чернышковскому.

– Большое вам спасибо, Яков Сергеевич! Когда ожидать? – делает затяжку, и прижимает плотнее трубку к уху.

– Думаю завтра, будет уже у вас. Может послезавтра. Дороги, сами знаете, сейчас какие! – звучит голос в трубке.

Капитан первого ранга выдыхает дым. И искренне благодарит Якова Сергеевича.

– Будем ждать. Огромное вам спасибо! До свидания.

– И вам, не хворать! – так же дружески и искренне звучит голос в трубке.

Поликарп Матвеевич, положил трубку на аппарат и, улыбаясь, посмотрел на Михаила. Специально выждал паузу, и заговорил:

– Будет тебе, Михаил Ильич, завтра комиссар! Ты доволен? Упрямец ты эдакий! – он взял графин и налил себе воды в стакан.

– Завтра… Завтра, буду доволен! – Михаил, сменил гнев на милость. – Но, всё равно, большое спасибо. Спасибо Поликарп Матвеевич, за понимание.

Капитан первого ранга, сделал глоток из стакана, улыбнулся и ответил:

– Удачи тебе, Михаил Ильич!

– Благодарю. Она нам, действительно не помешает… Поликарп Матвеевич, она нам всем, не помешает! Чувствую, что война не завтра кончится.

Капитан первого ранга, вздыхая, кладёт бычок от папиросы в пепельницу.

– Это верно.

Чернышковский встаёт со стула и выходит из кабинета. Поликарп Матвеевич, отвернулся к окну. Ухмыльнулся. Потом тихо произнёс:

– Да уж… Нескоро…

Глава 6. Новороссийск, 14 января 1942-го

На заводском перроне, стоял новенький бронепоезд. Вдоль него, выстроился парадный строй экипажа, состоявший почти полностью из моряков-краснофлотцев. Сильные порывы ветра, приносили с собой, из-за высокого забора, тучи снежинок. Перед строем стояли Холостяков, Шурыгин, директор вагоноремонтного завода и прочее городское начальство. Бронепоезд, закрывал собой строй вьюги, поэтому большая часть снега и порывов ветра приходилась на начальство. Но это, не мешало произносить им, свои пламенные речи.

- Товарищи рабочие и матросы! – Шурыгин торжественно произносил свои слова. – Прошло, всего несколько месяцев ударного труда, и вот, перед нами стоит, новейший и очень мощный бронепоезд! Он построен, на средства, собранные заводскими рабочими! Это, в основном, труд рук женщин и подростков! Это их усилиями и их же руками создан, этот боевой красавец! И сейчас, мне как начальнику обороны города Новороссийска, поручено озвучить вам, присвоенное название вашего бронепоезда!

Заиграла торжественная музыка. Двое рабочих завода, подошли к паровозу. Один, взобравшись наверх паровоза, второй снизу, развязали верёвки и сбросили большой кусок серой, плотной ткани, что прикрывал название бронепоезда, совсем недавно написанное, ярко красной краской, на корпусе паровоза.

– Товарищи! – Шурыгин продолжает, – Нашему бронепоезду, присвоен боевой порядковый номер десять! И учитывая пожелание, как строителей, наших заводчан и жителей города, так и разработчиков, присвоить бронепоезду имя «За Родину!»! Ура товарищи! Ура-а!

Строй разразился троекратным «Ура!».

Рабочие завода, в основном женщины и подростки, со слезами на глазах, хлопали в ладоши. Мокрый снег мешал разглядеть эти слёзы.

Шурыгин, выждал паузу. Ликование стихло. Он продолжил торжественную часть:

– Товарищи! А теперь, настало время, вручить боевое знамя командиру подразделения, Чернышковскому Михаилу Ильичу! – площадь взорвалась от эмоций, взгляды у всех пылали. – А вручить знамя, предоставляется командующему военно-морской базой товарищу Холостякову Ивану Захаровичу! Попросим!

Очередная волна оваций. Холостяков, сделал два шага вперёд, неторопливо развернул знамя. Два матроса, вышедшие из-за его спины, помогли ему надеть его на древко.

Из начала строя, вышел Михаил Чернышковский и, чеканя шаг, подошёл к начальству.

– Михаил Ильич! – продолжал свою речь Холостяков, – Вручаю вам, боевое знамя вверенного вам нового подразделения! Желаю вам лично, и всему личному составу, и самому бронепоезду №10 «За Родину!», меньше повреждений, ранений, а больше удачных операций! Всегда возвращались домой с выполненным заданием, целыми и невредимыми! Чтобы били врага так, как никто другой! Чтобы знал фриц, как приходить в наши дома и убивать наших родных! Я не только надеюсь, но и хочу, чтобы наш, краснофлотский бронепоезд стал страшной грозой, для фашистов и их прихвостней! Чтобы боялись враги, от одного упоминания имени его! Ура, товарищи! Ура-а!

Строй моряков и рабочих слились в едином крике «Ура!»

Холостяков, выждав паузу, когда стихло ликование, продолжил:

– Разрешите озвучить первый приказ. Бронепоезду №10 «За Родину!», приказано, немедленно прибыть на станцию Приморско-Ахтарскую!

К командиру бронепоезда, чеканя шаг, подошёл комиссар. Чернышковский передал знамя Борису Хавину. Михаил, глядя на строй, отдал команду:

– По места-ам!

Рабочие завода, на прощанье махали матросам руками и платочками, а экипаж, выполняя приказ своего командира, стал спешно грузиться в бронепоезд. А начальство, осталось терпеливо стоять и смотреть пока их детище не скроется за воротами завода.

У входа в один из вагонов где произошла небольшая заминка при погрузке, разговаривали два закадычных друга канонира, оба лейтенанты, Пипченко и Исаюк.

Пипченко оглядываясь идущего следом друга:

– Да говорю тебе, нас, прямиком в бой погонят! И не спорь с папой.

– Так ты, вроде стреляный воробей?! А не веришь своему другу! Протри очи, и оглянись по сторонам. Кругом война…

– Ты слухай меня. Вот именно! Война! Вон, в ноябре, в Москве, танки с Красной площади прямо в бой шли. Значит и мы так же. С корабля на бал попадём.

Они подходят к лестнице, ведущей в вагон бронепоезда.

– Не-е! – Исаюк отрицательно машет головой, – Нас ещё не всё начальство облобызало. Вот когда, от самой маковки, до пяточек, да через попочку пройдётся, каждый! Вот тогда, и отправят на фронт. Мы ж, народные! А такое у нас, ценят, любят и в газетах об этом пишут.

Подталкивает вперёд своего товарища, со словами:

– Давай, залезай уже! Разговорился он.

– Давай поспорим!

– А, давай! На что?

– Хоть, на твою махорочку!

– Да легко! – и протягивает другу руку.

– Белый, разбей!

– Хм! Товарищи офицеры, нашли ж время! – главстаршина Белый, огромного роста детина, недовольно бурчит. Лейтенанты пожали друг другу руки, главстаршина перебил рукопожатие и после этого они скрылись в глубине поезда.

Глава 7. Командирский кубрик

В кубрике находились командир Михаил Ильич Чернышковский, комиссар Борис Зиновьевич Хавин и комсорг Александр Щетинин.

– Так, товарищи, – Чернышковский бегло осмотрел кубрик, потом перевёл взгляд на своих подчинённых, и закончил фразу, – пойдем, пообщаемся с личным составом бронепоезда. Расположиться мы, всегда успеем.

– Думаете, стоит? – комсорг Щетинин спрашивает смущаясь. На его щеках, появляется румянец.

Борис Хавин улыбается и даёт дружеское наставление:

– Запомни, Саша, всегда, личное общение с подчинёнными, лучше заочного. Только так, и никак иначе. Верно, Михаил Ильич?

Михаил Чернышковский, согласно кивает головой и дополняет слова комиссара:

– Верно. Да и к тому же, рядовому составу, всегда душу греет тот командир, что с ним в окопах сидит, – поправляет ремень с портупеей, – и в атаку идёт. А когда нужно, и по душам поговорить может.

– Ну что, идём? – нетерпеливо спрашивает Борис.

– Пошли! – командир первым шагнул за порог.

Втроём, идут в вагоны личного состава. Первым командир, политрук и замыкал Щетинин. Комсорг несколько приотстаёт. Им навстречу, проходит молоденькая военврач, Ирина Александровна. Взгляды молодых людей встречаются. Александр тонет в зелёном омуте глаз девушки, забывая, куда и зачем он идёт… И с налетает на открытую дверь, и набивает себе на лбу огромную шишку. Военврач мило улыбается и… не оборачиваясь, идёт дальше. Комсорг готов был сгореть от стыда, но командир с комиссаром уже стояли на пороге первого вагона.

В вагоне расположились пулемётчики и канониры. Матросы неторопливо обустраивались на своих новых местах. Раскладывали вещи.

- Здравия желаю, товарищи матросы! – громко приветствует личный состав командир Михаил Чернышковский.

Вслед за ним поздоровались комиссар и, отставший на несколько шагов, комсорг.

Матросы в ответ поднялись со своих мест, хором ответили:

– Здравия желаем, товарищ старший лейтенант!

– Вольно. Ну, что мужики, устроились? Как тут, нормально? Не дует?

– Нормально! – отвечает один из матросов.

– Просто шик! – поддерживает второй.

– Прямо курорт какой! – улыбаясь, вторит друзьям третий матрос.

– Это хорошо, что вам нравиться! – оглядел подчинённых старший лейтенант. – Мужики, на бронепоезде, существует немного другой уклад службы, нежели в других частях и на флоте. Всё же, флотский, ближе. Но вы, все люди бывалые. Имеете не один поход за плечами, разберётесь чё к чему. Если возникнут вопросы, то обращайтесь либо ко мне, либо к моим заместителям, товарищу комиссару или на крайний случай к товарищу Щетинину.

– У матросов, нет вопросов! – отвечает первый матрос по фамилии Уткин.

– Ага. Пока нет других матросов! – улыбаясь, заканчивает поговорку Борис Хавин.

Громкий смех прокатился по вагону.

Михаил Чернышковский, выждав паузу, серьёзно продолжил:

- Сейчас, ваша задача, досконально изучить бронепоезд. Где, что находится, и где, что лежит. Чтобы знали, как своих пять пальцев, и могли, закрытыми глазами найти! От этого, зависит живучесть и боеспособность нашего бронепоезда.

– Разберёмся! – послышался бас главстаршины Белого. – Михаил Ильич, нас тут человек двадцать тех, кто под вашим командованием воевал в Одессе на бронепоезде №2. Мы научим!

- Отлично. Спасибо старшина! И остальным, тоже спасибо. Мужики, главное запомните, что нам, отступать некуда. Бронепоезд, до последнего остаётся на поле боя. Экипаж дерётся до последнего патрона и снаряда. И для того, чтобы оставаться занозой у фашиста, сами знаете где, мы должны наладить работу нашего бронепоезда, как единое целое. Коллектив наш, должен стать единым организмом! Чтобы, при любой ситуации, каждая деталька, винтик нашего большого организма, продолжал работать, ни смотря, ни на что. Наш бронепоезд, должен стать фашистам поперёк горла! Если угодно, шилом в заднице! – он перевёл дыхание, взглядом пробежался по матросам и строго спросил, – Если, среди вас, есть те, кому, что-то не нравиться, можете быть свободными. Сделать это можете прямо сейчас. И только сейчас! – Михаил выдержал паузу. – Потом, у нас на это не будет времени. Да и церемониться ни с кем не буду. Кто сделает это сейчас, даю слово офицера, переведу в любую часть и осуждать сам не буду, и никому не позволю.

В вагоне воцарилась полная тишина. Все смотрели на своего командира. Чернышковский ещё раз пробежался своим цепким взглядом по лицам матросов. Но ему, так никто и не ответил. Он одобрительно кивнул головой.

– Вот и отлично! К вам, можно поворачиваться спиной! Назад, мужики, хода нет. Будем бить фашиста, да так бить, чтобы горела земля у них под ногами!

Глава 8. Станция Приморско-Ахтарская

По прибытию в Приморско-Ахтарск 19 января 1942-го, личный состав бронепоезда №10 «За Родину!», кроме заступивших матросов в караул, был построен на перроне прямо перед бронепоездом. Погода стояла паршивая. С моря дул сильный, пронизывающий ветер. С туч срывался не то дождь, не то снег. Но экипаж терпеливо стоял и ждал.

– Они там, что, про нас совсем забыли? – тихо пробурчал Исаюк.

– Нет, Гриня, – Пипченко шепчет в ответ, – проверяют твою, советскую, терпелку!

– Хочешь поспорить? – с азартом в голосе, спрашивает Григорий Исаюк.

– Не-е!

– А, чё так?

– Спорилка замёрзла!

– Понятно. Сдулся…

Вот, наконец, из здания вокзала, вышел в сопровождении двух штабных офицеров, майора и подполковника, командующий Черноморским флотом контр-адмирал Горшков. Он, строго осмотрел строй. Потом остановил жестом своих подчинённых, и сам, в сопровождении Михаила Чернышковского, прошёлся вдоль бронепоезда и выстроенного личного состава.

Контр-адмирал зычно поздоровался:

– Здравия желаю!

– Здравия желаю, товарищ контр-адмирал! – ответил строй.

– Ничего так… Молодцы… Всё серьёзно… Грамотно и со знанием дела… – комментировал Горшков, рассматривая новенький бронепоезд.

– Я, учёл все недостатки бронепоезда №2, на котором до этого служил. И внёс, необходимые корректировки в проект нового бронепоезда… – рассказывал контр-адмиралу Михаил.

– Вижу… Не многовато ли, у вас пулемётов? – с лёгким укором посмотрел на старшего лейтенанта Горшков.

– Нет, товарищ контр-адмирал! – уверенно ответил Чернышковский. – В самый раз! Ведь бронепоезд, должен выдерживать нападения противника сразу со всех четырёх сторон! – Михаил указал рукой на пулемёты. – Если, хоть одна сторона, останется без прикрытия, бронепоезд перестанет быть неприступной крепостью. А переставлять пулемёты, – он опустил руку и посмотрел на контр-адмирала, – с места на место, вовремя боя, считаю, глупой тратой времени.

Контр-адмирал Горшков спросил, глядя пристально на Михаила:

– Товарищ Чернышковский, а как вы сами думаете, на что способен ваш новый бронепоезд?

– Ну-у, он не мой… – улыбнувшись, отвечал старший лейтенант. – Он наш. Народный! Построен, бронепоезд, на средства рабочих Новороссийского вагоностроительного завода…

– Ну, ладно! Ладно! Михаил Ильич, я к словам не цепляюсь. Я, спрашиваю, лично ваше мнение.

Чернышковский бегло окинул своим, можно сказать, отцовским взглядом бронепоезд, потом перевёл взгляд на контр-адмирала и честно глядя ему в глаза ответил:

– Моё мнение, таково. Я думаю, ему нынче, гораздо проще будет бороться с самолётами противника! Наши пушки, поднимаются почти вертикально. Это позволяет прикрывать всё небо. Этого мне, так не хватало там, в Одессе. Я прям, чувствовал это! Фриц, буквально засыпал сверху бомбами! И когда мне удалось прикоснуться к созданию нового бронепоезда, то я, первым делом, решил улучшить то, чего, так не хватало в бронепоезде №2. Наш бронепоезд №10, это сын погибшего бронепоезда №2. Поэтому, мы его и назвали как отца «За Родину!».

– Ну да… Ну да…. Добротно сделали… – одобрительно кивнул головой Горшков.

– Товарищ контр-адмирал, разрешите, я вам бронепоезд изнутри покажу?

– Спасибо, ненужно. Я уже всё посмотрел, что хотел. Михаил Ильич, у нас мало времени. Пройдёмте в здание станции, я вам всё объясню. А то холодно.

– Слушаюсь! – вытянулся по струнке старший лейтенант.

– Да бросьте вы! – махнул рукой Горшков. – Не на параде. И людей распустите! Чего будут мёрзнуть-то без дела. Поди, и так уже замёрзли!

Михаил Чернышковский понимающе кивнул головой.

– Всем разойтись! – мгновенно отдал он приказ.

И зашагал вслед за контр-адмиралом. Замёрзший экипаж, радостно стал расходиться по своим вагонам.

– Ну, наконец-то! – выдохнул Пипченко. – Змерз, как цуценя!

– Чё ты плачешь, как пехота?! – подначил Исаюк. – Моряк, выше голову!

– Ой! Как будто, самому не холодно!

– Нет! Не холодно. Мне тельняшка душу греет!

– Иди уже, балаболка морская! – подтолкнул Пипченко друга, и они скрылись в глубине бронепоезда, а начальство вошло в здание станции Приморско-Ахтарская.

Контр-адмирал и Чернышковский спешно прошли в кабинет начальника станции. Здание плохо отапливалось, поэтому все ходили в фуфайках, пальто, бушлатах. Но, народу было совсем немного и те, работники железнодорожной станции. Заходили в нужный кабинет и быстро уходили по своим делам.

Горшков, строго приказал начальнику станции:

- Оставьте нас!

Круглый как шарик, начальник станции, молча и немного испуганно, кивнул головой и тяжело дыша, вышел из кабинета. В коридоре стояли, дымя папиросами, два штабных офицера из свиты контр-адмирала. Они посмотрели на начальника станции, улыбнулись, майор подмигнул ему, и продолжили свой тихий разговор. Контр-адмирал Горшков заговорил первым, когда захлопнулась дверь за начальником станции.

- Михаил Ильич, – он развернул карту на единственном и свободном столе в кабинете, – вам, надлежит, в кротчайший срок, не привлекая внимания противника, прибыть в Азов. Там и будет ваша постоянная база. К прибытию бронепоезда, уже всё готово. Так, во всяком случае, мне доложили.

– Это хорошо. Не придётся тратить время на обустройство базы.

– Мы тоже об этом подумали. Так, дальше, смотрите сюда… – Горшков склонился над картой, показывая командиру бронепоезда район дислокации воюющей армии, – Здесь, ведёт бои 56 армия. Вы, как и другие подразделения, входите в состав Отдельного Донского отряда Азовской флотилии.

– Так точно.

– Бронепоезд №10 «За Родину!» входит в состав противовоздушной обороны, и поступаете в распоряжение капитана третьего ранга Фроликова.