«Урод. Чудовище. Выродок проклятый», – загорелись слова вместе с возникшими воспоминаниями лица, что Наташа видела ночью.
«Какого хрена я тут оказалась?! Что это всё значит? Дурацкий розыгрыш? Или конкурентки заказали?» – думала она, пытаясь занять позу поудобнее на жёсткой кушетке, но связанные конечности не позволяли этого сделать.
Видимо, заметив конвульсивные дёрганья, мужчина встал и медленным, текучим шагом оказался у кровати. Его плавная походка напоминала движения змеи, что почти незаметно подползает к жертве, а затем в стремительном броске кидается на неё.
«… душит и проглатывает», – вспомнила Наташа передачу об удавах по Discovery.
В руке у мужчины что-то блеснуло.
«Нож! Ну всё, мне конец. Сейчас этот псих меня тут и прирежет, как какую-то скотину, а потом трахнет труп…»
Страх сделал своё дело, и девушка почувствовала, как воздух жёстким бумажным комом встаёт у неё поперёк горла, не находя себе выхода. Она забилась в жалких попытках освободиться.
– Тихо ты. Не дёргайся. Сейчас я срежу ленту с запястий и с ног. Даже не думай о том, чтобы закричать, или побежать. Во-первых, тут просто некуда. Во-вторых, твоё тело затекло, да и хлороформ до конца вряд ли выветрился, так что не думаю, что физически ты способна на хороший спринт.
«Усмехается, гад. Ну, сука, давай развяжи меня, и мы посмотрим, кто к чему готов».
– В-третьих, – продолжал мужчина, отодвигая в сторону полу пальто, – со мной друг. И поверь, я умею им пользоваться.
В кобуре возле бедра висел пистолет.
Мужчина сдёрнул одеяло и принялся разрезать липкую ленту на ногах, затем освободил руки и отошёл в сторону. Он пододвинул табуретку чуть ближе и опустился на неё. Ждать и наблюдать.
Наташа опёрлась на руки и приняла сидячую позу. От движений в её мышцах возникала колющая боль. Она ощупала лицо и, найдя край скотча, дёрнула из всех сил. Губы обожгло огнём, и она закричала.
– Заткнись.
Но Наташа не останавливалась. Она не могла остановиться.
– Помогите–е–е! – визг отражался от высоких стен, потолка и будто преумножался в своих раскатах.
Мужчина коротким движением запустил руку за пазуху, достал пистолет и выстрелил вверх. Оглушительный грохот заложил уши, и Наташа непроизвольно раскрыла рот и выпучила глаза.
Похититель подошёл к ней, достал из кармана наручники и замкнул их на запястье девушки и трубе, торчащей из стены.
– Я же говорил заткнуться, – голос его шёл как будто из-под воды. – Ты не послушалась. И получишь за это наказание.
Он дёрнул за край одеяла, вынимая его из-под девушки, и перекинул через плечо.
– Увидимся вечером.
Мужчина развернулся и зашагал к двери.
Шокированная Наташа наблюдала, как её похититель разбирается с замком, отодвигает в сторону тяжёлую дверь, выходит из помещения и захлопывает за собой массивную створку, оставляя Наташу в одиночестве.
И только теперь она осознала и почувствовала, как же ей холодно и как же ей хочется пить.
– Не-е-ет! Вернись, сукин сын! – выкрикнула она, но ответом было лишь эхо, отскочившее резиновым мячиком от мёртвых бетонных стен.
Глава 5
Он.
«Никогда бы не подумал, что она такая тяжеленная. Ну да, не стройняшка, конечно, это видно, но и не настолько же…»
Борис Ильич сидел за баранкой машины и переводил дух. Между дрожащими от нервного и физического напряжения пальцами тлела прикуренная, но нетронутая сигарета.
Только что он спустил одурманенное тело Натальи. И, хотя Борис был в отличной физической форме, он запыхался. Бесчувственные тела, как известно всем, кто имел с ними дело, имеют волшебное свойство тяжелеть.
Перцу добавляла и сама ситуация. Всё дело хотелось провернуть как можно быстрее и тише, что в итоге удалось, хоть и не без труда.
«Фух… Ну, вроде бы без шума всё прошло».
Борис наконец-то вспомнил о сигарете и глубоко затянулся горьким дымом. Волнение уже было уходило из него, как вдруг голову, словно пуля, пронзила мысль, заставившая нервы снова натянуться тугой струной.
«Дверь! Я не закрыл дверь. Кажется, даже не прикрыл её. А это значит, что соседи заметят. И пропажу обнаружат сильно раньше, чем мне нужно… Значит, надо возвращаться».
Борис вышел из машины, кинул в снег незаконченную сигарету и придавил её сапогом. Возвращаться в подъезд было тревожно. К тому же сразу вспомнилась заминка с ключом.
«Так. Достаточно закрыть на один замок. Какой заклинил? Кажется, я шёл сверху вниз, значит, заклинил нижний… Идиот! Можно же просто замкнуть на средний, и всё. Он-то точно в порядке».
Мужчина торопливо поднялся на этаж, огляделся по сторонам, повернул нужный ключ, дёрнул за ручку, удостоверившись, что всё в порядке, и так же, бегом, вернулся к машине.
– П-п-приятель, огоньку не найдётся? – оглушил чей-то голос.
При виде человека, качающегося из стороны в сторону и опирающегося об автомобиль для равновесия, сердце Бориса подпрыгнуло к горлу и тут же стремительно рухнуло в область живота.
– А? Чего? – не находя вменяемых слов, выронил он.
– Сигаретку бы мне, мужик, – пьяница поправил сползающую на глаза шапку-петушок и сделал шаг навстречу, чуть не кувыркнувшись при этом в сугроб.
– Ага, да… Секундочку.
Борис Ильич опустил голову в землю и принялся ковыряться в карманах в поисках пачки сигарет. Он не хотел смотреть в перебитое, с кривым носом лицо выпивохи, чтобы тот не имел ни малейшего шанса запомнить одинокого мужчину, что среди ночи так странно припарковал свою буханку.
– Вот, держи. – Борис протянул белую палочку и, обойдя мужика по широкой дуге, запрыгнул в кабину и тут же завёл движок.
– Спасибо, бродяга, – услышал он, трогаясь с места.
Борис, отъезжая, кинул взгляд в зеркало заднего вида и пронаблюдал за картиной, как пьяница, пыхающий дымом, справлял малую нужду на дверь подъезда.
«Нет, этот точно ничего не запомнит. Откуда ты тут вообще взялся, зараза, чёрт тебя дери! Именно сегодня, именно сейчас… Ладно, может, он вообще не из местных и, когда всё вскроется, следаки его не найдут».
Чтобы унять разыгравшееся с новой силой волнение, он решил тоже перекурить. Дорога предстояла неблизкая, но адреналин в крови прогонял напрочь всю сонливость, что могла бы накрыть в столь поздний час.
Борис Ильич аккуратно увозил автомобиль из города. Он не хотел попасться патрульным, что в ночное время любят отлавливать подвыпивших водителей, и поэтому рулил максимально осторожно, с маниакальной дотошностью соблюдая правила. Уже достаточно долгое время ему не приходилось выступать в роли рулевого. Та, прошлая машина, из прошлой жизни…
Борис Ильич мотнул головой, как будто пытаясь вытряхнуть из неё ненужные мысли. Он сгорбился и ещё больше сконцентрировался на темном полотне.
