От боли и отчаяния Наташа завыла. Она кричала и кричала в попытках дозваться хоть кого-нибудь, кто мог оказаться в окрестностях и услышать зов.
В итоге, ничего не добившись, она сорвала голос и заплакала, лёжа на оледеневшей кушетке.
Ещё где-то через час пришла беда под номером два. Жажда. От выпитого накануне спиртного и от порции наркотика, чьи пары её заставили вдыхать, во рту Наташи образовывалась настоящая пустыня. Ей даже казалось, что язык при движении царапается о сухое нёбо, словно о песок.
Мысли о воде сводили девушку с ума. Бешеным взглядом она бегала по комнате, пытаясь зацепиться, найти хоть что-то, до чего можно дотянуться, что можно выпить, что избавит от мучений.
«Ничего нет. Ни капельки. Ни хрена!» – От злости хотелось снова кричать, но сил на это уже не было. Да и пересохшее сорванное горло уже не было способно на такие подвиги.
К тому же от бездействия нарастало чувство холода. Становилось сильнее, злее. Оно словно раздувалось, как воздушный шар. Вытесняло из сознания всё остальное.
Девушка поднесла руку к лицу и пару раз согнула и разогнула пальцы. Это далось ей с большим трудом. От низкой температуры суставы дубели и плохо слушались. Ко всему прочему мерзкий, колючий сквозняк, пронизывал каменную коробку с пленницей внутри, как шпаги в фокусе с протыканием ящика. Только вот, в отличие от циркового номера, эти иглы хоть и были незримы, но могли убить по-настоящему.
Наташа рассудила, что лёжа она замерзнет насмерть куда быстрее, чем если будет двигаться.
«Надо шевелиться, чёрт возьми. Делать хоть что-то, иначе я превращусь в сосульку».
Она встала на тот пятачок, что был ей отведён и принялась разминаться, подпрыгивать и приседать по мере возможности.
На какое-то время это действительно сработало. Кровь быстрее забегала по артериям и венам, мышцы наполнились теплом, и девушка почувствовала некоторое облегчение. На её лице впервые за долгое время появилась улыбка. Да, весьма злобная, угловатая, но всё же улыбка.
«Так-то, сукин сын. Мы ещё посмотрим, кто кого».
Но радости было дано жить недолго. После получаса импровизированного фитнеса Наташа почувствовала, что начинает уставать, и для поддержания нужной для согрева интенсивности у неё просто-напросто кончаются силы. К тому же из-за проступившей испарины сквозняк стал совсем остервенело терзать её.
Девушка ещё некоторое время пыталась держать темп, но ничего не выходило, и холод вновь захватил её. Вместе с ним вернулось и отчаяние.
«Я тут подохну. Этот сукин сын… Он меня угробит. Не сейчас, так потом. Заморит голодом, или ещё что. Но за что? И почему бы ему просто меня не пристрелить? Чего добивается этот больной?» – она сидела на холодном полу и, как бусы, перебирала в голове одни и те же вопросы.
Силы покидали женщину. Она уже не могла больше ничего, кроме как сидеть на корточках и отрывисто растирать ладонями онемевшую кожу, да изредка шептать трясущимися губами одни и те же слова.
И в тот самый момент, когда сознание готово было сдаться, выключиться, отдавая ситуацию на откуп случаю, дверь загромыхала. Тяжёлая створка отползла в сторону, и в открытый проём вошёл мужчина. В одной руке его были какие-то тряпки, другой он катил устройство. Наталья даже не подняла глаз на похитителя. И это было не из-за гордости, просто ей стало как будто всё равно.
– Встань, – мужчина возвышался прямо перед ней и говорил сверху вниз. От пальто он избавился, оставшись в темно-синем растянутом свитере.
Наталья, хоть и услышала команду, не могла её исполнить. Она хотела, но одеревеневшее тело не подчинялось.
– Вставай, я говорю. Или ты не поняла, что бывает, когда не слушаешься?
Она через силу подняла взгляд и посмотрела сквозь пузатые линзы очков прямо в глаза.
– Я не могу… – еле слышно прошептала она. – Не могу…
И хоть звук этих слов был слабым и тихим, человек его услышал. Это было понятно по еле заметному движению плеч, которые как бы сжались. Это было видно по лицу, которое на секунду смягчилось и стало слегка растерянным.
– Так, ладно.
Мужчина взял одеяло и укутал им сидящую девушку. Он прижал к плечам грубую ткань и принялся растирать.
– Сейчас получше станет, подожди маленько.
Затем он отошёл на несколько шагов и подключил прибор, похожий на ракетницу, к розетке.
– Это тепловая пушка. Сейчас всё прогреет. Потерпи.
И действительно. Устройство загудело, и Наташа почувствовала, как её лицо обдало теплой волной воздуха, как из большого фена. Через пять-десять минут к ней вернулась способность мыслить, а не только думать о холоде, пронизывающем каждую клеточку тела.
– Спасибо… – выдавила она из себя, хотя говорить ей хотелось совсем другие слова. Но то изменение в похитителе, что произошло во время её полного бессилия…
«Он тоже человек. Ему стало меня жалко. А может быть, даже страшно от того, что я вот-вот сдохну. Он человек. А люди ошибаются. Часто ошибаются».
– Можешь теперь встать? Отогрелась чуть? Не самая хорошая идея сидеть на полу.
Наташа попробовала распрямиться, и ей это удалось, хоть и не без труда. Неудобная поза, в которой она провела последние часы, оставила отпечаток. Кинув взгляд на оконные стёкла, женщина обнаружила, что уже стемнело.
«Это что же, я весь день тут так? И он действительно не пришёл до вечера… как и обещал».
– Давай, ложись, – мужчина придерживал её за плечи и помог опуститься на кровать. – Вот, держи.
Он достал из кармана маленькую бутылочку воды и шоколадку «Сникерс».
– Спасибо. А как… Как вас зовут?
Он уже шёл в сторону выхода, когда этот вопрос остановил его.
– Борис. Борис Ильич я, – буркнул он и шагнул за дверь.
Послышались скрип и звуки замыкающихся замков.
«На несколько закрывает. Прямо как я дома, – размышляла Наташа, жадно жуя батончик. – В чём-то мы с этим уродом похожи, судя по всему. Только я не такая сумасшедшая. И почему я не могу избавиться от ощущения, что его лицо мне знакомо? Где я могла его видеть?»
Чувство насыщения, тепла и ушедшей жажды приносило покой. После всего пережитого за последние сутки Наталья уцепила за хвост то, что ей было так необходимо.
Надежда и безопасность.
«Я в безопасности. Пока что. Пока он думает, что полностью контролирует ситуацию, у меня есть шанс, что он ошибётся. Если он забудется и сочтёт меня за полностью сломленную, я смогу его подловить. Я смогу сладить с этим… Борисом. Он уже сделал ошибку, когда не прикончил меня сразу. Он даже не представляет, с кем связался».
Наталья улеглась на левый бок, так как на правом лежать мешали наручники, и плотнее укуталась в одеяло. Несмотря ни на что, сейчас ей было хорошо и спокойно.
Лампочки под потолком несколько раз моргнули, щёлкнули и плавно угасли.
Последним источником света в помещении были створки окон, через которые на Наталью глядела полная луна.
«Окна. Я вылезу через окно. Я смогу залезть к нему по стеллажу. Как по лестнице. И потом бежать. Бежать. Главное – избавиться от чёртовых наручников».
С этими мыслями женщина закрыла глаза и погрузилась в тихий безмятежный сон.
Глава 7
