Временные трудности. Трилогия

– Пойдем поедим, – сказа она по-русски. – Вацлав говорит, тут место есть одно неплохое. Вы идите, я догоню.

Они вышли на залитую ярким светом улицу. Она тут же присоединилась к ним.

– Секретки, поди, ставила, – подумал Егор. Деньги она спрятала еще вчера где-то во дворе. Егор не знал точное место, но был уверен, что найдет в случае надобности.

Поели наскоро, но сытно. И Вацлав повел их куда-то. Егор не стал ничего спрашивать. Он вообще теперь чувствовал себя третьим лишним – они постоянно лопотали о чем-то своем. Но не особо тяготился этим, представив, что произойдёт с Вацлавом, когда тот решит залезть к ней под юбку… Даже не удержался от легкого смешка, когда Вацлав жестом предложил ей пройтись с ним под ручку. Она шутливо оттолкнула его, но тот, судя по всему, ничуть не обиделся, продолжая заливаться соловьем. Ну-ну…

Вацлав познакомил их с парой интересных людей. Наиболее колоритным оказался старик с моноклем в глазу. Он принял их на удивление приветливо, предложил чаю, и они с полчаса беседовали на отвлеченные темы, попивая ароматный напиток из больших фарфоровых чашек.

Когда перешли к делу, и Юрий вкратце объяснил, что ему нужно, то старик просто кивнул, соглашаясь, и сказал, что всё будет готово через неделю. Никаких вопросов заказ не вызвал.

В соседней комнате обнаружилось мини фотоателье, где их фотографировали несколько раз с разными прическами. Для этого даже постригли. Были сделаны фото и в военной форме с малиновыми петлицами войск НКВД, с тремя кубарями, но без эмблем родов войск. Всем этим процессом руководил Юрий очень методично и дотошно. Очевидно, он знал гораздо больше, чем положено было простой девчонке её лет, и Егор не раз ловил удивленные взгляды тех, с кем им пришлось иметь дело. Но вопросов им не задавали. Вацлав куда-то исчез, а Егор даже заскучал, развалившись в небольшом, но комфортном кресле.

Наконец они вышли на улицу.

– Сдадут ведь! – нейтрально сказал Егор.

– Конечно, сдадут, – согласилась она, – Поэтому мы и не платили пока. Так, авансик…

Вернулись домой. По пути Егор прикупил писчей бумаги и намеревался уговорить Юрия написать ещё одно письмо. Но тот наотрез отказался.

– Некогда мне. Дела, – отрезал он безапелляционно и тут же смутился. Отвернулся и зачем-то полез в саквояж.

– А поподробнее можно? – заинтересовался Егор.

– Да Вацлав меня на свиданку позвал, – краснея, признался Юрий.

– Так че не послал?

– Пригодится ещё. Да похер в общем. Посидим, побухаем. Я ему реально обозначу… Ты, главное, не ревнуй!

– Да пошёл ты!

– А я и пошёл, – он рассмеялся и вышел из комнаты.

      Егор всухомятку поужинал припасенной заранее колбасой, посмотрел на стопку бумаги на столе и лег спать, хотя было совсем ещё рано.

Проснулся от какого-то шума. Юрий, матерясь и шатаясь, бродил по комнате и что-то искал.

– Че шумишь?

Из длинной матерной тирады он смог выловить только «бинты».

– Ты ранен?

Юрий ответил ещё более длинно и цветисто. И так же непонятно. Ничего не найдя, откромсал финкой кусок простыни и ушел.

Вернулся хмурый и недовольный. Швырнул на стол пачку денег. Выгреб из всех карманов смятые купюры. Расправил и рассортировал на мелкие и крупные. Придавил, чтоб расправились массивным портсигаром из желтого металла, как принято писать в официальных протоколах. Блеснули мелкие камни.

– Откуда дровишки? – ехидно улыбнулся Егор, – Вацлав подарил?

– Не… то фраер один в три штуки засадил, – она показала неширокий позолоченный браслет на руке и откинула квадратную крышечку, обнажив циферблат, – Это Вацлава подгон. Бедолага…

– Ну теперь ты, как порядочная, просто обязана ему отдаться.

Портсигар полетел ему в голову, но Егор легко поймал его и повертел, рассматривая. Потом вернул и поинтересовался:

– Как свидание? Тебе стихи читали? Комплименты говорили?

– Не. На катране бухали. Там хоть карты раздать дают, не то что вчера. Ну, я малость местную гопоту и приобул. Вот, больше червонца в казну. Было б больше, но пришел там один глазастенький… Пришлось сидеть смирно и не баловаться, чтоб имидж не портить.

– Так, а бинты кому? Я че-то не понял ни хрена, ибо слог твой хоть и цветист без меры, но очень сложен к восприятию. Я ж просил по-русски выражаться.

Она промолчала, и Егор догадался сам. Хмыкнул и протянул успокаивающе:

– Да ладно тебе. Следовало ожидать. С девочками это случается иногда.

– Да пошел ты, утешитель! Пожрать есть че или все схомячил?

Егор кивнул на подоконник служивший им холодильником зевнул и потянулся. Она села за стол, развернула сверток, достала из-под стола черную пузатую бутылку, налила треть стакана и спросила:

– Может тебе тоже накапать? Хороший коньяк – французский.

– Не… Да и как такой авторитетный арестант может пить с сотрудником? – Егор откровенно забавлялся, но его шутку не поддержали.

– Ты в этом ничего не понимаешь. Зачем тогда лезешь?

– Похоже шутка не удалась. Ну и ладно. Что делать будем?

– Я спать буду, а ты что хочешь, – она доела, махнула еще треть стакана, крякнула и пошла во двор курить.

За окном было уже светло. Егор оделся и вышел. Бесцельно побродил по улицам этого старого города, посидел на берегу крохотного озера, поел в какой-то харчевне, обошел по кругу небольшой парк и вернулся назад.

К нему побежал мальчишка-беспризорник и заговорил быстро-быстро. Егор ничего не понял, но легко вычленил знакомые имена – Юлия и Вацлав. Насторожился. Малец потянул его за собой, и он без колебаний пошел следом.

Пришли в какой-то полуразрушенный завод или фабрику. Недолго попетляли между строениями, и Егор уловил запах жареного мяса. На более-менее чистом от мусора месте расположилась небольшая компания человек в пять-шесть. Небольшой костерок. Шампуры. Батарея бутылок. Гитара. Всё, как полагается. Не хватало магнитофона. Но до него ещё далеко. Лет тридцать, наверное.

Вацлав кивнул собутыльникам. Пять человек пошли ему навстречу, а девушка, подхватив с костра свежий шампур, устроилась поудобнее и развернулась к ним лицом.

Егор ничего не понимал, но вид этих бравых парней, идущих навстречу, ему не понравился. Все крепенькие. Приблизительно их ровесники. В руках ничего не видно, но намерения понятны. Вон один придурок разминает на ходу кулаки.

И всё же начинать первым он не хотел. Дождался первого удара от Вацлава. Нырнул под него с коротким свингом и добавил в печень. А потом включил режим берсерка. Стараясь не калечить, конечно. Почти дети всё же…

Подошел к костру, выбрал себе приглянувшийся шампур и сел напротив, чтоб заодно видеть лежащих.

– Надо мясо снимать. Готово уже. А то подгорит.

      Она согласно кивнула, встала и убрала мясо с костра. Потом присела, налила себе, выпила и сказала.

– Я, кажется, объелся.

– Фигуру побереги. И печень заодно, – Егор кивнул на приходящих себя парней, – А че это они? Скучно стало?

– Не, – беззаботно откликнулась девушка, – Это я их натравил.

– Зачем?

– Да как-то само-собой получилось.

– Это как?

– Ну, в общем, утром, когда ты ушел, заявился участковый с нарядом. Предъявите документы и всё такое. Хотели задержать. Пришлось сваливать. Лавэ забрал из нычки и нашел Вацлава, чтоб тебя разыскал. Рассказал ему, что лёжка накрылась. Он предложил у него перекантоваться. Сказал, что тебе тоже место подыщет. Ну, я отказался – типа мы вместе должны жить. И тут он возревновал, аки тот Отелло. Сказал, что отобьет меня у тебя. Я посоветовал найти группу поддержки, если уж на то пошло. Чтоб шансы уравнять. Не поверил, конечно. Но я его убедил. Да мне и самому интересно было, как сейчас у молодежи с подготовкой.

– Че делать будем?

– Вообще или сейчас? Сейчас тут пока. Дальше видно будет. Тот хрыч с моноклем обещал быстро управиться. Переждём, получим ксивы наши, а там видно будет. Че там они, оклемались?

Егор бросил взгляд ей через плечо.

– Нормально.

Подошли избитые парни. Вацлав молча уселся рядом и схватился за бутылку. Остальные тоже молча расселись.

– Бартош, – протянул руку один из них.

Егор пожал руку и представился. Так же познакомился с остальными. Вацлав сначала дулся, но наблюдая за ними вскоре перестал. Дождавшись, пока девушка отлучится по нужде, посмотрел на Егора пристально.

– Вы ведь не вместе. Не пара, – проявил он чудеса наблюдательности.

– Нет. Не пара, – Егор тоже наелся и пребывал в хорошем настроении.

– А у неё есть кто-то?

– Сам у неё спроси.

Они помолчали. Вацлав не выдержал и задал явно тревожащий его вопрос:

– Пан Егор, скажи мне, она всегда так много пьёт?

Егор рассмеялся и не нашелся, что ответить. Вернувшаяся роковая красотка махнула полстакана и предложила закруглятся. Никто не стал спорить.

Шли недолго. Вацлав разместил их в своей комнате, и куда-то ушел.

– Ну, ты знаешь, кто будет спать на диване, – заявила она и, не раздеваясь, плюхнулась в кровать.

Немного повозилась и через минуту уже спала.

С утра пошли на рынок. Так как все бытовые мелочи остались в прошлом, снятом на целый месяц, домике.

Она пошла по рядам, а он отошел недалеко по нужде. Это его спасло от облавы. Он оказался за линией оцепления. Бравые солдаты совместно с милицией редкой цепью окружили весь рынок и теперь проверяли документы. Егор видел издалека, как её вместе с какой-то теткой посадили в серый автобус.

– Куда их теперь? – обратился он к невзрачному мужичку, который оказался рядом.

Тот ответил по-украински, и Егор с трудом, но понял, что недалеко есть отделение. Уточнил, где именно, запомнил номер автобуса и рванул туда со всей прыти.

Нашел быстро. Покрутился вокруг, осваиваясь на местности. Понял, что есть только один вход с улицы для посетителей, а с обратной стороны здания просторный двор, окруженный высоким глухим забором с колючкой и большими деревянными воротами. Выбрал себе наблюдательную позицию и минут двадцать ждал, очень рассчитывая на то, что её не повезут в другое место. Дождался. Нужный автобус проехал внутрь. Он остановил двух уличных мальчишек и, поманив парой бумажек, отчетливо произнёс: «Вацлав». Сделав широкий жест, призванный обозначить весь город, и указал себе под ноги. Те поняли и посовещавшись разбежались в разные стороны. Егор уже понял, что Вацлав имеет какое-то отношение ко всем местным беспризорникам и не сомневался, что те его отыщут. Сам не стал терять времени даром. Снова обежал округу уже гораздо дальше от отделения, выискивая постовых. Ему нужен был милиционер его комплекции. Не сразу, но нашел подходящего. Повыше и покрепче, но не настолько, чтоб форма не подошла. В ближайшем дворе присмотрел скрытый от глаз людских незапертый сарай, заваленный таким хламом, что и запирать было бессмысленно. Снял с веревок ещё влажную простыню, прикрепив вместо неё прищепкой купюру. Расстелил простыню у входа в сарай, придавив камнями по углам. Потом побежал к постовому. Тот откровенно скучал…

– Товарищ милиционер. Там женщина. Мертвая.

Тот мигом собрался:

– Где? Точно мертвая?

– Тут недалеко. Я покажу. Я не знаю, она в крови. Я побоялся подходить. За вами сразу.

– Пошли. И смотри мне… если пьяная, я тебе уши оборву.

Постовой был молод. Лет двадцать максимум, но жутко важный и серьёзный. Они пришли к сараю с простыней. Постовой недовольно повернулся к нему и уперся взглядом в наган. Его рука медленно потянулась к кобуре.

Покачав головой, Егор приложил палец к губам.

–Тихо. И останешься жив. Отвечай быстро и тихо. Кто сегодня на телефоне в отделе?

– Жнецов.

– Не ври. Я быстро это проверю, – он мотнул головой назад, – Там телефон есть.

– Правда Жнецов. Он с утра заступал, я видел.

– Как ты к нему обращаешься?

– Товарищ отделенный командир.

– А по имени отчеству если?

– Александр Александрович.

      Егор поднял наган повыше, и постовой, отшатнувшись, тотчас исправился:

– Сан Саныч. Да-да… Сан Саныч.

– Кто старший в отделении?

– Старший лейтенант Жмых. Федор Константинович. Но нет его…

– Где он?

– В прокуратуре, кажись. Я точно не знаю. Он ещё с утра уехал.

– Телефон дежурного?

Тот продиктовал, запинаясь и путаясь, потом повторил. Егор повторил про себя дважды, стараясь запомнить.

– Где содержат задержанных?

– В камерах.

– Не тупи. Понятно, что не в кабинете начальника. Где эти камеры находятся?

– В самом конце коридора. Справа и слева.

– Ключи у кого?

– У дежурного.

– Повернись.

Постовой повернулся, дрожа всем телом и несомненно ожидая получить пулю, но Егор аккуратно вырубил его и подхватил под мышки. Потом уложил на простыню и принялся раздевать. Раздев, стянул ему руки за спиной своим ремнем. Затащил в сарай и, скрутив ноги какой-то проволокой, сделал кляп из части своей рубашки. Остатками рубашки прикрутил связанные руки к бревну, которое, очевидно, служило какой-то подпоркой. Он очень надеялся, что тот не задохнется и пролежит хотя бы полчаса никем не обнаруженным.

Вылез наружу и вытерся простыней, на случай если налипла грязь из сарая. Переоделся в белоснежную рубаху и синие галифе. Сапоги немного свободны, но это не критично. Фуражка с голубым околышем была впору. Нашел в кармане удостоверение. Сунул обратно и поспешил на место, которое указал беспризорникам. Если они не нашли Вацлава, то он справится и сам, но придётся сделать кучу лишних телодвижений и время на саму операцию сильно сократится.

Вацлав был на месте. Увидев спешащего к нему постового, дернулся было, но сразу узнал и остался на месте. Егор подошел и отдал честь. Со стороны должно выглядеть естественно.

– Юлия в милиции. Нужна помощь.

– Что нужно?

– Телефон недалеко отсюда.

– На почте есть.

– А ещё?

– В аптеке.

– Пошли.

– Я сейчас позвоню и уйду. А ты через пять минут позвонишь и сообщишь о какой-нибудь большой драке где-нибудь в кабаке. Чтоб в этом районе был, но желательно подальше. Есть такой?

Вацлав кивнул.

– Повтори, что надо сделать?

– Я понял.

– Повтори. Это важно.

Вацлав повторил.

Они зашли в аптеку. Егор перевернул табличку «закрыто». В помещении была пара человек, не считая аптекаря.

– Граждане, покиньте помещение, – требовательно и громко произнес Егор, не глядя ни на кого конкретно, и уже гораздо тише обратился к аптекарше, – Мне нужен телефон.

– Прошу сюда, – она пригласила пройти его за стойку. Он прошел и, сняв трубку, попросил её выйти и подождать, пока не позовут. Та подчинилась беспрекословно. Он записал на какой-то бумажке номер для Вацлава и предупредил, чтоб забрал её с собой потом и уничтожил на улице.

Длинный гудок и на другом конце провода ответили.

– Милиция. Дежурный слушает.

Егор, старательно изображая волнение, говорил через несколько слоев ткани и очень надеялся, что этот фокус сработает.

– Товарищ отделенный командир, это милиционер Сивкин. Тут такое… Товарищ Жнецов, здесь убийство. Три человека. Улица Краковская дом 3 квартира 12. Они все в крови.

– Успокойся, Сивкин. Охраняй там и никого не пускай. Группа сейчас будет.

– Сан Саныч, я понял. Никого.

В трубку хмыкнули и раздались короткие гудки. Он повернулся к Вацлаву и напомнил:

– Пять минут. Не дольше.

Тот молча кивнул. Егор вышел и спокойным шагом направился в сторону отделения. По пути открыл дверь в какой-то магазинчик и снял вывеску «Закрыто». Прошагал на облюбованный ранее наблюдательный пункт и как раз застал выезжающую машину и мотоцикл с двумя милиционерами. Скорее всего, искомая группа. Через пару минут следом выехал открытый грузовик с десятком милиционеров в кузове. Сработало. Проводив грузовик взглядом. Егор подошел ко входу в отделение и повесил на ручку табличку. Затем вошел. И спокойно осмотревшись подошел к дежурному. Козырнул.

– Товарищ Жнецов, – полувопросительно-полуутвердительно начал Егор.

– Да.

– Старший лейтенант Жмых, Федор Константинович, приказал доставить в прокуратуру двух задержанных сегодня на рынке женщин.

– Да, были такие, – протянул он и спохватился, – Ваши документы?

Егор спокойно достал удостоверение и протянул дежурному. Тот взял, раскрыл его и отправился спать, получив несильный, но точный удар. Связка ключей нашлась быстро.

Он пробежал в конец коридора, стараясь не топать слишком громко, и действительно обнаружил там две крепкие двери, обитые листовым железом. Глазки отсутствовали. Отпер одну и, обозрев семь-восемь босяков, сидящих на полу, снова запер. Отпер вторую, и боевая подруга, молча встав из затененного угла, пошла к выходу. Он извлек из-под рубахи свой наган и сунул ей. Пистолет постового продолжал покоиться в кобре.

– Почему ты не спрашиваешь? – довольно ухмыльнулся Егор.

– Что?

– Ну, по закону жанра ты должен спросить почему я так долго. Я даже подготовился.

– И…

– Что «И»?

– Ну, спрашиваю, почему ты так долго.

– А.. я ждал, чтобы ты успел соскучиться.

– Смешно. Долго думал?

– Нет. Не очень. Час-полтора, не дольше.

      Проходя мимо дежурного, Егор предусмотрительно забрал удостоверение постового, а девушка, быстро ощупав карманы милиционера, забрала его собственное. Вышли на улицу, и Егор снял с двери табличку.

– Нужно ускориться. Время на исходе.

– Ну не бежать же.

Егор вернул табличку на дверь магазина, благо проходили мимо. Она взяла его под руку и, заглянув в лицо, сказала: «Благодарочка, гражданин начальник».

Глава 4.

Вацлав ждал их в своей комнате. Вскочил, когда они вошли, и бросился было обниматься, но девушка решительно уперлась ему руками в грудь.

– Выпить есть?

Вацлав поскучнел и вышел. Егор посмотрел на себя в зеркало и подумал, что стоит вернуть постовому его барахло. Взгреют ведь, а он очень помог. Но потом решил, что нет. Пусть наказывают. Как ни крути, предательство, хоть никаких страшных тайн и не выдал.

Вацлав вернулся с бутылкой водки и небольшим, вкусно пахнущим свертком. Положил принесенное на стол и, ни на кого не глядя, сказал.

– Переодеться тебе скоро принесут. Мне надо идти. Внизу малец сидит. Если что понадобится, ему скажите. Он понимает.

И ушел. Девушка села за стол и откупорила бутылку. Егор тоже подсел к ней. Очень хотелось есть.

Она, должно быть, истолковав неправильно, плеснула в два стакана понемногу. Он не стал отказываться. Выпили молча. Пожевали. Она молчала, а он не знал, что говорить. Он чувствовал, что-то изменилось, но не понимал, что именно.

– Егор, ты не хочешь со мной за бугор рвануть? В Швейцарию или в Штаты.

Он чуть не поперхнулся от неожиданности. Вот это прогресс! Впервые его назвали по имени.

– Ты меня удивил!

– Я серьезно. Мы, с нашими знаниями, там точно не пропадем.

– Юра, я не поеду. Не вижу я там себя. Я не поехал в Оксфорд или там в Кембридж, хотя была возможность выбрать любой ВУЗ. Много денег мне не нужно – у меня никогда не было нужды в деньгах. Это правда, что не в них счастье. Попробую найти своё счастье здесь. Если жив останусь. Найду вот такую, как ты, только настоящую. В смысле… ну, ты понял. Детей заведу. У тебя есть дети?

– Нет. Насколько мне известно. Не сложилось как-то. Но обязательно будут. После войны будет много ничейных детей. Усыновлю или удочерю кого, – она разлила по стаканам, и они снова молча выпили. Егор поддержал:

– Всегда есть ничейные дети. Мою зарплату на счет одного детдома перечисляют – я был там как-то… Очень много ничейных детей.

– Откуда лавэ? Ты ж говорил, что отец какой-то полкан у тебя. А тут Оксфорды с Кембриджами.

– Полкан, – Егор усмехнулся, – На мать всё записано. Очень хороший бизнес. А я единственный ребёнок. Ты знаешь, как я в детстве черный пояс получал? Ко мне из Кореи толпа сенсеев самых главных прилетела. И аттестовали меня в личном спортзале. Обидно тогда как-то стало. Я потом в самую обычную секцию бокса начал ходить.

– Ну, а спецназ зачем? Адреналина не хватало или ордена и медали манили?

– Не знаю, – честно ответил Егор, – Я после школы с отцом поругался и в армию ушёл. Внутренние войска. Родитель подсуетился – в дивизию Дзержинского попал. Считай дома. Там на краповый сдал. Потом на юридический по стопам отца. По окончании тоже было много вариантов. Очень злачные и перспективные варианты, надо признать. Но это всё очень было похоже на тот черный пояс. И я опять пошел в обычную секцию… Там тоже оказались сенсеи. Через год внеочередное звание. Группу дали. А в ней ребята по 10 лет отслужили. У нас прапорщик один был… Да что там… Наливай, раз взялся.

Выпили.

– Ну, вот в общем и вся биография. У тебя интересней, – закончил Егор.

– Странный ты какой-то. Неправильный. Вернее, нетипичный. Я вас по-другому себе представлял.

– Интересно узнать.

– Да ничего интересного не скажу. Шаблоны сплошные прут. А ты… – она задумалась, – Если б я такую шнягу от кого-другого услыхал, ну или точнее, не здесь и не сейчас – не поверил бы ни за что. Даже в голове не помещается. Я думал, вы совсем другие. Ну, наверняка большинство и есть другие. Но если существуют и такие уникумы, значит, не все ещё потеряно… Может, и Союз возродите. Не как страну, а как модель общества. Коммунисты ж, как их ни поливали потом грязью, показали всему миру, что тема рабочая. Со своими недостатками, конечно, но работало всё. И была могучая империя, а не банановые республики.

Она посмотрела на пустую бутылку. Потом порылась в саквояже, достала деньги и вышла. Через пару минут вернулась.

– Может, кто и возродит, – продолжил разговор Егор, – Но это уже точно без нас. А ты коммунистом был?

– Нет. Не успел. Кандидатом в члены партии был, а потом рухнуло всё. Сначала я рухнул, а потом вся страна. Независимо друг от друга, но одновременно.

– Со страной я знаю. Гуглил когда-то. Ты-то чё рухнул? Че там за адмирал такой?

Её глаза сузились. Буквально на мгновенье взгляд стал неприятным и злым, но потом она махнула рукой:

– Да какие теперь секреты. История достаточно тривиальная. Сука он был, а не Адмирал. В 91-м нашу группу забросили в одну дыру с жарким климатом и плохой водой. Умные головы видели, к чему всё идет и решили вывезти кой-какое оборудование. Какого на всём шарике тогда ни у кого не было. Последнее слово, как говорится, науки и техники. Дорогущее, понятно, просто ужас. Че там оно мерить могло – до сих пор не понимаю. Ну, нас там и встретили из всего, что только можно. Нас ещё на старте продали – всё они знали. И пути отхода и точки эвакуации. В общем, прижали нас крепко. Я один ушел. С месяц где-то бродил там, пока выбрался. Чуть с ума не сошел. Или сошел. Вернулся, в общем, в Союз. Начал разбираться. А там всё это только он один мог устроить. Только с его возможностями. Понятно, что не сам он был, но другие ещё выше сидели. К нему только добраться смог. Говорю, мол, так и так, а он даже отпираться не стал! Достал книжицу и чек мне нарисовал. На стол положил и говорит мне, сука такая: «Вы свободны, капитан третьего ранга». Я в чек взглянул, а там сумма ого-го!!! Ну, я его и … – она хлопнула кулаком по ладони.

Потом замерла, прислушиваясь. Резко развернулась уже с револьвером в руке и мягко, но очень быстро переместилась к двери. Егор тоже достал ствол и выглянул в окно. Вроде всё спокойно. Они обменялись взглядами и она, спрятав ствол, толкнула дверь. За ней стоял малец лет тринадцати с двумя бутылками. Она забрала бутылки, ласково потрепала его по голове и вернулась на место. Радостно потерла руки и откупорила одну.

– Мне хватит, пожалуй, – сказал Егор, – я так посижу.

– На то ты волен, – не стала спорить она и, выложив наган на стол, сказала, – Надо другие машинки найти. Тяжелый – работать неудобно. Я браунинг на рынке слил, как кипешь начался. Ушел, видать, как дети в школу.

Она махнула треть стакана и закурила. Егор помахал в воздухе рукой, разгоняя дым, и спросил.

– Ты когда за бугор?

– Решился всё-таки?

– Нет. Я ж сказал. Просто нужно как-то планировать дальше.

– Тактик ты. Я б даже сказал, стратег. Планировать ему надо.

– А всё-таки?

– Я с тобой останусь. Не прогонишь, чай, старика.

– Во как. Почему передумал?

– А тебе не похер?

– Нет, – уверенно сказал Егор.

– Забей.

– Объясни уж. Будь любезен.

– Давай я тебе лучше спою, – предложила она, – А, гитары нет. Отставить пение. Тогда продолжим разговорчик, как говаривал незабвенный Карлсон.

Она выпила ещё и, пожевав колбасы, сказала:

– Пристыдил ты меня старого. У нас вообще все наоборот должно быть. Это я должен рваться в ряды непобедимой и легендарной, а ты за бугор к сытой жизни и большегрудым мулаткам в бикини. Ты, кстати, знаешь, почему эти ниточки бикини называют?

Егор отрицательно покачал головой.