Временные трудности. Трилогия

– Ну вот. А еще хочешь товарищу Берии с атомным проектом помочь.

– Не вижу логической связи.

– А логической там и нет вовсе. А просто связь есть…

– Не понимаю я тебя. От слова совсем.

– Ну так остров назывался, где америкосы свои изделия испытывали, че непонятного.

– Теперь понятно… Так, а что мы конкретно делать будем? В смысле помощи стране?

Она снова налила себе на треть.

– Ты точно не будешь? Я просто рассчитывал на тебя, Саид.

– А если меня убьют, то кто отомстит Джавдету? – в тон ответил Егор.

Они посмеялись.

– Бессмертный фильм.

– Согласен. Первый фильм, который я посмотрел, – сказал Юрий.

– Да ладно, -

– Серьёзно. Мне пять лет было, когда он вышел. Я запомнил. Нам в детдоме его крутили потом часто.

– Во ты реально древний, чел. А ты Ленина видел?

– Видел!

Они опять посмеялись.

– Слушай тему, – предложил Юрий, – За неё сейчас, конечно, лоб зеленкой намажут сразу, но ты точно не знаешь. Ну, короче говоря, приходит к детям в школу участник первых субботников. Те ему мол: «А вы Ильича видели?» Он говорит: «Видел». И рассказывает: «Сидим мы, значит, с Васей бухаем, тут к нам тип какой-то подходит и говорит: «Товагищи, давайте понесем бгевно!» Ну мы ему: «Да пошел ты нахер со своим бревном». Больше я Васю не видел, а сам недавно освободился…

      Егор смеялся долго. Ей это надоело, и она опять остограмилась в одно лицо.

– А по поводу планов на будущее, то я вижу несколько вариантов.

– Просвети, старче.

– Первый самый простой. Мы тут или где-то ещё зашкеримся на год, потом пойдем добровольцами и героически погибнем где-нибудь, скорее всего из-за какого ни будь обдуманного и взвешенного решения умелого и опытного отца-командира. Польза от этого наверняка будет.

– План у тебя, честно говоря, не очень. Я б даже сказал, что очень не очень.

– Согласен. Так себе варик. Ну, вот тебе еще один: мы продолжаем писать эти твои малявы усатому. Нами рано или поздно заинтересуются и найдут. Ну, и если поверят, конечно, посадят под замок, чтоб нас никто больше не смог попользовать к своей выгоде. Потом, само собой расстреляют, когда мы выдохнемся или расскажем что-то плохое. Но пользу нашему родному государству, как пел Высоцкий, наверняка мы этим принесём.

– Тоже не фонтан. Пессимистичный план какой-то. А где же звезды героев, маршальские жезлы, почет и уважение? Я как-то читал одну книгу про попаданцев в прошлое, как раз на эту войну, так у них там всё норм сложилось. Они или Гота или Гудериана в плен взяли и их наградили… Хотя тебе виднее – ты ж кандидатом был.

– Звезд и жезлов точно не будет. Скорее всего будет какая-нибудь шаражка. Точно будет миска баланды. Может быть, даже с мясом. И наверняка будет персональный вертухай с приказом в случае чего…

– А ещё планы есть? А то этот тоже не вдохновляет.

– Есть. Уйти в партизаны и воевать, сколько получится. Вдвоем шансов выжить будет больше, но толку будет меньше. Наберем отряд – толку будет больше, а шансов выжить меньше. В любом случае нас или затравят какие-нибудь егеря из ягдкоманды, или рано или поздно мы свяжемся с нашими властями и тогда смотри вариант выше.

– Печально всё как-то получается у вас, Юрий Андреевич.

– Как есть.

– А если совместить все три варианта? Чтоб и рыбку съесть, и овцы целы?

– Попробовать, конечно, можно, только что из этой затеи получится… – с сомнением протянул Юрий.

– Я читал, что Гитлер с Муссолини приезжали в Брестскую крепость после её взятия. Если мы их грохнем, то это точно изменит историю!

– Ага! А Гиммлер в Минске был. Только есть два больших вопроса: когда и где именно они были. Я уже не беру во внимание такие мелочи как охрану.

– Ну не знаю тогда, – развел руками Егор.

– Правда Гейдриха в Праге без особого напряга завалили дилетанты. Даже не наглухо, а просто ранили, но он потом кони двинул всё же. Хотя там есть версия, что его свои же добили…

– Так эта Прага черти где находится! Да и какой смысл, если его и без нас завалили?

– Да это я так. Мысли вслух. Насчет Гота или Гудериана не обещаю, но сама идея интересная. Да и модный здесь марксизм не отрицает роль личности в истории…

Наган снова оказался в её руке, а она сама у двери.

– Заходи, Вацлав. Че замер?

Дверь открылась, и тот зашел, несколько смущенный, прижимая бумажный пакет к груди.

– Как узнала?

–Топаешь громко. Решил подслушать?

– Интересно же…

– Ладно. Выпьешь?

Тот кивнул с облегчением, понимая, что неприятная тема закрыта. Кинул пакет Егору на колени.

– Там такое сейчас! Весь город уже знает. Легавые лютуют. Все малины вверх дном перевернули. Люди очень недовольны.

– Похер, – она покосилась на Егора, – Ты с нами?

Он отрицательно покачал головой.

– Может, и тебе хватит?

– Да нет вроде, – она обаятельно улыбнулась и процитировала, – Что за жизнь без вина? оно сотворено на веселие людям. Отрада сердцу и утешение душе – вино, умеренно употребляемое вовремя; горесть для души – вино, когда пьют его много, при раздражении и ссоре.

Они выпили, и Вацлав замялся, подбирая слова:

– Тут, в общем… такое дело… короче, вас Поляк хочет видеть.

– Кто такой?

– Он главный. Есть еще, конечно, люди…

– Понятно. Ты его знаешь?

– Да нет, конечно. Куда мне. Но его все знают. Уважают и боятся.

– Хочет видеть – увидит.

– Может, уедите? Далеко куда ни будь. Он и забудет потом.

– Сейчас опасно дергаться. Сам говоришь, шмон везде. Да и интересно же, – передразнила она Вацлава.

– Не, ты не думай. Я вас не собирался сдавать… Просто понимаешь…

– Понимаю. Мы уедем, а ты останешься, и тебе здесь жить ещё. Всё понимаем и не в претензии. Можешь сказать, кому надо, что мы готовы встретиться.

– Я бы всё же… Как это по-русски… – он замялся, подбирая слова, – Осторожней надо. Я забыл, как правильно сказать.

– Мы поняли. Ты очень хорошо говоришь. Где научился?

– Я не учился. Мы с русскими дружили в детстве. Они жили в этом доме. Уехали потом.

– Понятно. Давай допьем и мне поспать нужно. Ночью пойдем.

Вацлав ушел, и Егор развернул пакет. Одежда. Не новая, но явно только что из стирки. Он примерил – оказалась впору. Обуви не было. Он вышел во двор. Увидел неподалёку знакомого паренька, который принес водку. Поговорил с ним и раздобыл себе небольшой кусок мыла и тазик. Нагрел воды. Помылся. Простирнул портянки. Делать было решительно нечего. Он завалился на диван. Попробовал обдумать предложенные Юрием варианты, но быстро уснул.

Разбудили его голоса. За окном было темно. Вацлав с Юрием что-то жевали за столом, переговариваясь вполголоса по-польски. Бутылки на столе не было, чему Егор даже удивился.

– Ну и как оно жуётся на сухую? – подколол он.

Девушка скривилась и ничего не ответила. Вацлав указал на стол.

– Поешь. Скоро пойдём.

Егор не стал отказываться и подсел к ним. Еды было немного, и она скоро закончилась. Засобирались.

Портянки были ещё влажные, но Егор всё равно намотал их, так как сапоги постового были всё-таки великоваты, да и ноги бы натер непременно.

Вышли из дома и пару минут постояли во дворе. Погода стояла отличная. Дневная жара уже спала и теплый ласковый ветерок приятно обдувал лицо. Подъехала бричка и остановилась. Вацлав галантно подал девушке руку, и Егор, вспомнив недавний букет, подумал, что тот несомненно получил какое-то воспитание. Да и его небольшая комната, когда они туда пришли, была чисто убрана, хотя он вряд ли ожидал гостей. В общем, хороший парень, решил про себя Егор и перестал об этом думать.

Ехали долго. Несмотря на тряску, девушка ухитрилась задремать, склонив голову на плечо Вацлава. Тот сидел неподвижно, боясь пошевелиться, и Егор невольно улыбнулся, представив себе его чувства.

Наконец бричка остановилась, и девушка тут же открыла глаза. Словно только и ждала этого.

Небольшой двухэтажный дом ничем не выделялся среди окружавших его соседей. Светились окна первого этажа. Их встретил немолодой мрачный мужичек с каким-то невыразительным лицом и, не говоря ни слова, повел к дому. На лавочке у входа скучающий индивид удостоил их беглого взгляда.

При их приближении из дома вышел крепыш средних лет и, что-то буркнув себе под нос, протянул к ним руки ладонями вверх. Девушка отдала ему свой наган. Егор последовал её примеру. Тот ещё что-то сказал, и Вацлав послушно уселся на лавку у входа. Крепыш молча пошел в дом. Они последовали за ним. Пройдя небольшую прихожую, они очутились в просторной ярко освещенной комнате.

За простым деревянным столом сидели двое мужчин лет сорока – сорока пяти. Они о чем-то негромко разговаривали, но при их появлении замолчали. Двое парней, явно необременённых особым интеллектом, поднялись с широкой лавки у стены и двинулись к ним. Подошли и начали охлопывать их, пытаясь обыскать. Краем глаза Егор увидел, как девушка, резко вскинув голову, ударила стоящего напротив парня головой в нос и добавила обеими руками по ушам. Тот отшатнулся и присел. Егор, недолго думая, вырубил своего. Один из сидящих за столом достал пистолет, но второй жестом остановил его. Девушка пошла к столу. Егор не отставал. Она спокойно сказала по-русски сидящим за столом, обращаясь главным образом к безоружному.

– Уважаемый, вы бы объяснили свои людям разницу между обыскать и облапать.

– Хорошо, – покладисто согласился тот, – А второй вам чем не угодил?

– Да за компанию, – безразлично сказал Егор.

– Нехорошо как-то получается. Вас в гости позвали, а вы с порога безобразничаете. Я ведь и наказать могу.

– Можете, – не стала спорить девушка, – Но, может, сначала поговорим?

– Можно и поговорить, – задумчиво протянул тот и кивнул на свободные стулья.

– Мы без оружия и пришли с миром. Вы можете отпустить своих людей, – она кивнула в сторону окон, занавешенных большими непрозрачными шторами.

– Это их работа. Пусть трудятся, – улыбнулся он в ответ, – Давайте знакомиться?

– Юля, – она ослепительно улыбнулась.

– Егор.

– Меня вы можете называть Поляк. Это Тадэуш.

Сидящий рядом человек опустил руку с пистолетом под стол, но Егор был уверен, что держит он его наготове.

– Вы, молодые люди, появились здесь совсем недавно, а уже стали причиной многих неприятностей. Многие считают, что пострадали по вашей вине и хотели бы высказать вам свои претензии.

– Степень нашей вины ничтожна, а что касается злого умысла, так его вообще нет. Недовольным могу сказать только, что это издержки профессии, и, если это их так тяготит, они должны изменить образ жизни, – спокойно ответила Юля.

– Я тоже придерживаюсь похожего мнения. Но по ряду причин обойти вниманием этот инцидент я просто не могу. Но оставим пока это, – он сделал паузу и обведя рукой стол предложил, – Угощайтесь, если есть желание.

– Благодарим, – за двоих ответила девушка и ожидаемо ухватилась за одну из пузатых бутылок, стоящих в центре.

Налила себе полстакана и молча выпила, закусив сочным персиком. Потом достала папиросы и закурила. Егор остался сидеть неподвижно. Мужчины переглянулись.

– Мне почему-то кажется, что вы пригласили нас не только для того, чтобы обсудить стоны страждущих, – она была само обаяние, – Мы вас внимательно слушаем.

– А мне почему-то кажется, что вы не совсем понимаете, с кем сейчас разговариваете, – жестко и с явной угрозой в голосе сказал Поляк.

– Почему же. Отлично понимаем. Там, откуда мы прибыли, таких людей называют смотрящими за воровским сообществом или законниками… Но дело ведь не в формулировке, а в сути. Верно?

Они снова переглянулись.

– В таком случае почему, прибыв в наш город, вы не дали о себе знать?

– Дело в том, что мы здесь оказались случайно. И по делам, никак не связанным с преступным миром. Задерживаться здесь не планируем. Зачем беспокоить уважаемых людей, – подал голос Егор.

– Я в курсе ваших заказов, да и акцент твой. Что, в Москве своих умельцев нет? –улыбнулся Поляк, – Это был риторический вопрос. Можно не отвечать. Но Вы правы – позвали вас не за этим. Вы заинтересовали меня. Своей дерзостью и удачливостью. Такие люди мне нужны, и я готов сделать вам хорошее предложение.

– Со всем уважением, но мы не сможем его принять по независящим от нас обстоятельствам. К сожалению, – она смотрела на Поляка с легкой грустью в глазах. Так честно и открыто.

– Актриса, – восхитился Егор про себя, – Да по ней Оскар плачет…

Собеседники вновь переглянулись.

– Как знаете. Идите тогда с миром. Вас отвезут.

Егор с девушкой встали и молча вышли. Поляк закурил и спросил по-польски:

– Что скажешь?

– Непростые детки. Видел, как она курит? А пальцы чистые. А пьет как… – Тадэуш усмехнулся и кивнул на уже пришедших в себя охранников, – Этих придурков сделали красиво. Власть решила за нас взяться?

– Зачем так сложно? – возразил Поляк, – Нет, они не по наши души. Иначе предложение бы обязательно приняли. Или они догадались, что это проверка. Ты присмотри за ними. И мальчонку своего расспроси хорошенько. Ты прав, они не те, за кого себя выдают…

Два дня они провели в комнате Вацлава. По просьбе Егора он принес ещё бумаги, и Юрий, теперь уже не торопясь, написал второе письмо. Егору стоило немалых трудов убедить его это сделать. Помогло то, что это позволяло скоротать время, и Юрий согласился. Получился гораздо более объемный и обстоятельный документ. Опечатали также. Отправили. Теперь уже Егор оценил округленные глаза девушки, принявшей пакет. Они оба понимали, что это капля в море, но если в Москве поверят, то это поможет спасти немало жизней.

Обсуждали дальнейшие планы. Пришли к решению о создании небольшой мобильной группы, заточенной на диверсии и террор. Решили выехать с территории, бывшей ранее польской, так как на поддержку местного населения рассчитывать не приходилось. К тому же, языковой барьер Егора создавал лишние сложности. После долгих споров решили все-таки поставить в известность власти о создании своей группы, но отложили это на потом. Основным аргументом в пользу такого решения была забота о статусе людей, решивших к ним присоединиться. Оставался еще вопрос практической реализации всего задуманного, но Юрий Андреевич беззаботно махнул рукой, и Егор успокоился. Он уже давно понял, что тот слов на ветер не бросает.

На следующий день пошли забирать документы. К Вацлаву решили больше не возвращаться. Написали записку и оставили пять тысяч. Нехорошо, конечно, но так будет лучше.

Шум в городе утих, и они спокойно добрались к нужному месту. Егор остался сидеть на лавочке, в сквере неподалёку, откуда хорошо был виден вход в подъезд, а Юрий пошел в адрес. Минут через пять Егор заметил, как из подъезда вышла знакомая фигура и, словно вспомнив что-то, зашла обратно. Потом он увидел, как из подъехавшего грузовика начинают выпрыгивать солдаты. Несколько милиционеров окружали его кольцом, держа на прицеле. Откуда они взялись, он так и не понял. Можно было попытаться уйти, но это стоило б жизни нескольким сотрудникам, да и шансы были не высоки. Он остался сидеть на месте. К нему подбежали, повалили на землю и надели браслеты. Когда его тащили к автобусу, он обернулся. Цепь солдат стояла спиной к двери подъезда, где укрылся Юрий. Буквально метрах в двадцати от неё. Значит, не их ловили, а он попался случайно, или его узнали. Он не сомневался, что Юрий сможет уйти. Хоть это радовало.

Отвезли его не в знакомое отделение милиции, а совсем в другое место. И занимались им исключительно ребята с петлицами госбезопасности. Он очень быстро узнал, что обвиняется в терроризме, дискредитации советской власти и много еще в чем… Его опознали и постовой, и дежурный. Поначалу вежливый и обходительный следователь очень быстро изменился и перешел к угрозам, стоило ему лишь заикнуться о том, что он вообще не понимает, о чем речь, и что пистолет ему подбросили, и вообще изъяли с нарушением процессуальных норм без протокола и понятых, и что милиционеры его оговаривают по непонятным ему причинам, возможно, из-за личной неприязни.

Зря он это. Закончилось ожидаемо. Двое здоровых парней пришли на помощь следователю и быстро забили его до потери сознания. Потом привели в чувство, и все повторилось по новой.

      Ночь он провел в общей камере. Его бросили на пол, и он долго лежал на этом грязном полу, не в силах подняться, пока пара добрых самаритян не помогла ему лечь на нары.

      Нос ему сломали. Трёх передних зубов не было. Один раскололся. Еще один шатался. Болели внутренности, и мочился он чем-то темно-красным. Глубокое рассечение на надбровной дуге постоянно кровоточило. Один глаз закрылся полностью. Второй кое-как видел сквозь узкую щёлку. Болела отбитая голова. Егор понял, что еще пара-тройка таких допросов, и он инвалид. Нужно было что-то срочно решать. Один из сердобольных сокамерников дал ему напиться, и Егор отключился.

Наутро следователь и недобрые молодцы поджидали его в том же кабинете. Повторения вчерашнего не хотелось, и Егор, с трудом шевеля разбитыми и опухшими губами, прошепелявил:

– Свяжитесь с Москвой. С Власиком или Поскребышевым. Есть информация по докладной записке. Гриф «особая папка» номер 1 от четырнадцатого июля сего года.

Следователь посмеялся и записал, но от вопросов по существу не отказался. Допрос вышел непродуктивным. Егор часто терял сознание, и его отволокли в камеру. По дороге его вырвало.

Наутро пришел врач. Осмотрел его и приказал отвести в тюремный лазарет. В небольшом кабинете врач наложил несколько швов. Вправил нос. И вымазал всё лицо чем-то страшно вонючим. Затем его вернули в камеру и забыли о нем на несколько дней. Больше к нему никто не лез с расспросами, и Егор был этому только рад. Это позволило немного прийти в себя. Он начал есть. Кормили отвратительно, но он быстро привык, так как альтернативы все равно не было. Сокамерники, на удивление, подобрались радушные и сердобольные. Даже на парашу водили поначалу, да и ухаживали по мере сил и возможностей, когда он валялся совсем обессилевший.

А потом о нем вспомнили. Егора вывели из камеры и погрузили в автозак. Сначала тряслись по городу, потом выехали на грунтовку, и почти сразу же раздался громкий хлопок порванной шины. Они остановились. Он услыхал недовольный мат водителя. Послышалось ещё два хлопка. А через пару минут дверь распахнулась, и он увидел небольшую безликую фигуру в маскировочном костюме с торчащими во все стороны пучками травы, веток и словно обсыпанную листвой. Фигура махнула наганом с длинной трубкой глушителя, предлагая выйти, и он, уже ни секунды не сомневаясь, что это Юрий, с трудом выпрыгнул из машины. Фигура подхватила его под руку, когда он на секунду потерял равновесие, и они сбежали с дороги в небольшой насквозь просвечивавшийся лесок. На той стороне леса стояла знакомая бричка. Вацлав, сидевший на козлах, взмахнул вожжами, и они быстро покатили прочь.

– Ну и рожа у тебя, Шарапов, – раздался знакомый голос.

Егор в ответ обнажил зубы и дал полюбоваться образовавшимся промежутком.

– Ну, это они умеют. Не ссы – починим. Металлокерамику не обещаю, но фиксы козырные будут, – она звонко рассмеялась и крохотным ключиком отперла наручники, по-хозяйски прибрав их в дебри своего маскхалата.

– Благодарочка, гражданка Клочкова, – прошепелявил Егор, и они оба рассмеялись.

Глава 5.

Москва.

Поскребышев положил на стол пухлый конверт и отступил назад.

– Товарищ Сталин, получено сегодня. Похоже на мистификацию, но я решил, что Вам будет интересно.

– Хорошо. Идите, товарищ Поскребышев.

Сталин взглядом нашел на конверте отметку, удостоверяющую, что тот абсолютно безопасен, и взял его в руки. Повертел, рассматривая. Достал содержимое. Отметил, что написано разным почерком. Затем вчитался. Прочел все и задумался. Он был материалистом и не вверил в возможность перемещения во времени. Действительно очень похоже на мистификацию или даже скорее провокацию. Некоторые факты прямо на это указывали. Но некоторые были удивительно точны. А некоторые просто невероятны. Особенно это супероружие. Но как раз именно в этом разделе имелись схемы и формулы. Работы по этому проекту уже ведутся и даже есть уже кое-какие результаты. Может, утечка информации? Хотя это можно проверить. Даже, скорее, нужно. Сталин снял трубку и набрал Берию. Это по его ведомству. Затем вызвал Поскребышева:

– Найдите товарищей…, – он заглянул в бумагу, освежая в памяти фамилии, – Курчатова и Ланге. А также Хлопина. Ему из Ленинграда добираться. Так что на завтра их вместе соберите. А на сегодня Ворошилова, Шапошникова, Шахурина и Малышева. Придёт Берия – пусть заходит.

Сталин погрузился в раздумье. Это письмо выбило его из рабочей колеи. Как всегда, было много дел, но он продолжал думать о прочитанном. Отвлекло появление Берии.

– Садись, Лаврентий, почитай, – он кивнул на стопку листков, – Скажи, что думаешь.

Берия сел читать, а Сталин занялся текущими делами. Наконец, Берия отложил последний лист и протер пенсне. Сталин посмотрел на него, ожидая ответа.

– Интересно, конечно, но… – он замялся, подбирая слова, – Маловероятно. Мистика какая-то, товарищ Сталин.

– А может быть сознательная дезинформация? Хотят пустить нас по ложному следу и затормозить в работе по той же урановой бомбе. Может, оттуда утечка? Нужно проверить.

Берия сделал себе пометку, а Сталин продолжил.

– Организуй людей в Якутию. Если там найдут алмазы – это будет лучшим подтверждением. В Калмыкию и в Курганскую область тоже отправь. Уран нам тоже нужен. Это не Средняя Азия. Совсем рядом.

– Сделаю, товарищ Сталин. Завтра же полетят, – он сделал пометку в блокноте.

– Я согласен с ними, – Сталин кивнул на письмо, – Много талантливых людей у нас там работают не по специальности. Ты обеспечь им условия. Кого надо, вообще отпустить можно. Знаю, что ты уже работаешь над этим.

– Слушаюсь.

– Это хорошо. И найди их, Лаврентий, пророков этих.

Львов.

Егор восстанавливался медленно. Подолгу лежал в кровати. Болела голова и отбитые почки. Постепенно молодой организм пришел в себя, и Егор стал понемногу, не спеша прохаживаться по небольшой комнате, где из мебели были только грубо сколоченный стол и две лежанки. Они почти не общались. Юрий пропадал где-то целыми днями, приходил только ночевать и приносил продукты.

      На удивление, он почти не пил, и только изредка позволял себе пару рюмок на ночь, хотя запас спиртного в комнате был внушительный. Десяток бутылок старого, как понял Егор, французского коньяка и несколько бутылок водки жалобно звенели каждый раз, когда девушка с размаху падала на свою лежанку.

Она очень изменилась за эти дни. Сменила прическу, обзавелась парой модных платьев, начала пользоваться косметикой и духами. И Егора уже не удивляли маникюрные щипчики, пилочки и губные помадки, забытые утром на столе. Он несколько раз видел Вацлава, провожающего девушку по вечерам. Тот всегда дисциплинированно держался на расстоянии и при прощании даже не пытался обнять, а тем более поцеловать её. Со стороны они казались добрыми друзьями, и прощаясь могли ещё долго курить, негромко о чем-то беседуя. Возможно, так оно и было. Егора это забавляло, но в глубине души ему было жаль этого парня. Он, судя по всему, всерьез привязался к старому убийце.

      Они жили в каком-то домишке на окраине города, и по ночам Егор часто выходил на улицу, где подолгу сидел, наслаждаясь свежим воздухом и ночной прохладой. Торчать тут ему уже порядком надоело, и как только он почувствовал себя лучше, сразу же завел разговор о будущем.

– Юра, я уже в форме. Может пора выдвигаться на исходную?

– Пора забор тебе починить, а то слушать больно. Думал уже? Беленькие или желтенькие будут?

– Не думал. А какие меньше выделяться будут?

– Один хрен будут. Лет через сорок сменишь и перестанут.

Егор безразлично пожал плечами.

– А по поводу отъезда – повременим пока. Ты, как оказалось, очень ценный кадр. Я б даже сказал: бесценный. Поляк такую цену тогда заломил – еле рассчитались. Держи, кстати, на память. Она выудила из саквояжа довольно крупный зелёный камешек и протянула ему. Ну, совсем без штанов мы, конечно, не остались. Снаряга, так та вообще в копейки обошлась. Но нам много денег понадобится на начальном этапе. Одной провизией запастись да медикаментами.

Егор повертел в руках камушек.

– Изумруд? Откуда?

– Да когда тебя приняли, я понял, что мне без помощи не обойтись. Инфа из их крытки нужна была, че да как… К Поляку обратился. Тот сперва в отказ пошёл, но я его уломал. Пришлось одного ювелира бесплатно сработать. Я, конечно, отщипнул чутка на память, но это так слезки… Зато точно знал, где ты, а главное, когда и по какой дороге тебя этапировать будут. Правда, думал, дольше тебе париться придётся. Дошла твоя малява. Быстро тебя к летунам поволокли. Небось, даже спецборт какой прислали. Тебя в камере, как родного, встретили?