Серов перевёл взгляд на человека в военной форме без погон.
– Да, есть. Скажите, с кем больше всего Петрович общался?
– Да как сказать… со многими. Кто его на дух не переносил, были и такие, тех он стороной обходил. А так, бывало, кучковался с некоторыми. Сказать, что часто, да нет. Не могу ответить на ваш вопрос.
– Хорошо, вы всё же подумайте над моим вопросом и если что вспомните, немедленно сообщите.
– Что уж, подумаю, время теперь есть.
– Увести, – приказал капитан стоящему возле двери милиционеру.
Серова увели.
– Выходит, дядя Семён Петровича выслеживал или ещё кого, – предположил Берестов, – как же надо, чтобы он в себя пришёл.
Дубов молчал, о чём-то думая.
– Кстати, комиссию надо на прииск отправить, Георгий Викторович. Дисциплину следует подтянуть, порядок навести, да и всех лишних убрать бы не мешало, чтобы работу не стопорили.
– Я об этом только что думал, Алексей Николаевич. Антонову надо помочь, съедят они его. А у него за дело душа болит.
– Здесь не только в Антонове дело. Петрович ждёт проверку, готов к ней. Непоявление комиссии может насторожить его, а потому, пусть будет по его плану. И ещё, будем готовиться к худшему.
– Не понял вас, поясните.
– Петрович, как я понял, всего лишь исполнитель. Вернее, одновременно организатор – исполнитель, но не он главный. Если предположить, что здесь действует эта неуловимая банда, и Петрович один из них, то здесь, в посёлке, у них есть «глаза и уши». И наверняка, задержание Серова не прошло для них незамеченным. Значит, Петрович может уйти. Не сейчас, так в ближайшее время.
– Вы их не переоцениваете, Алексей Николаевич?
– По тому, что я успел узнать, нет! Они же на свободе пока, действуют. Выходит, далеко не дураки, даже наоборот, очень осторожны, хитры, предусмотрительны. За моим домом вот наблюдают.
– Как это наблюдают? – очень удивился капитан.
– Ходит тут один, присматривает за мной. Узнал, что зовут его Витька Хромой.
– Неужто этот обормот? – Дубов и верил, и не верил одновременно.
– Он далеко не обормот, дело своё знает, слежку хорошо ведёт.
– Может, последить за ним?
– Не надо, спугнём. Пусть пока всё идёт, как идёт. К вам хожу, когда он свой пост покидает. Соседи мои говорят, любознателен очень.
– Есть такое. Где, какая заварушка он тут как тут. Что вы тогда предлагаете?
– Комиссию, повторюсь, надо отправлять. Это отработка сигнала. Её появление не вызовет подозрения. Второе, Серов может больше ничего не вспомнить. Ему надо побыстрее предъявлять обвинение только в хранении оружия и отправлять подальше отсюда. Ниточку мы ухватили, будем теперь разматывать клубок.
– Жаль, что вы не приехали раньше, Алексей Николаевич.
– Будем подходить к этому философски, всему своё время, Георгий Викторович…
***
Возвращаясь домой, Берестов повстречал свою соседку Лидию Семёновну, женщину крупную, старше пятидесяти лет. Жила она через три дома от него.
– Ты чего это, Алексей Николаевич, в милицию-то всё бегаешь? – спросила она, осматривая своего собеседника с головы до ног.
– А откуда вам это известно? – спросил с улыбкой Алексей.
– Разве это тайна!
– Понятно. Да ходил, хотел узнать, как продвигается расследование.
– И что же, сказали тебе, кто в Семёна стрелял?
– Нет, не сказали.
– Не знают или тебе не сказали? – допытывалась соседка.
– Говорят, не знают.
– А-а, – протянула Семёновна и сразу выпалила второй вопрос, – а с Дубовым куда катался?
– Это уже допрос какой-то, Лидия Сергеевна. Вам бы следователем работать, – пошутил Алексей, хотя понимал, лучше сказать свою версию, чем додумают за тебя. – Да Георгий Викторович предложил места для охоты показать. Он по делам ехал. Я ему на хвост и сел. Хороший у вас начальник милиции.
– Хороший, – согласилась соседка, – смотрю я, ты с ним общий язык-то нашёл, – потом. – Ты вот что, не обижайся на меня, дотошная я. Пока всё не узнаю, покоя мне не будет.
– Да разве можно на вас обижаться, Лидия Семёновна? Вы от чистого сердца спрашиваете.
– Вот именно.
Ещё немного поговорив, они разошлись. К вечеру этого же дня у подполковника появился неожиданный гость. Уже начинало темнеть, когда Алексей увидел через окно, как к его дому направляется неизвестный ему мужчина с вещмешком на плече. Шёл незнакомец быстро, незаметно оглядываясь по сторонам. Берестов, чтобы оценить обстановку, окинул взглядом улицу, спрятавшись за занавеску. Своего соглядатая, Витьку Хромого, он не заметил. Видать, тот ушёл, посчитав, что ничего интересного за время его отсутствия не случится. На улице было почти пусто, только вдалеке, где размещался клуб, слышалась музыка. Туда переносилась жизнь посёлка, там собиралась молодёжь и отдыхала после трудового дня. Там же на лавочках любили посидеть и посудачить люди преклонного возраста.
В дверь постучали. Берестов подошёл к ней и спросил «кто».
– Алексей Николаевич, – голос был приглушённый, – откройте. Нам поговорить надо.
Когда Берестов открыл ему дверь и впустил в дом, то незнакомец оказался на свету.
– Я весь как на ладони, Алексей Николаевич. Предусмотрительно, – заговорил мужчина спокойно, – вы одни?
– Да. И гостей, признаюсь, не ждал.
– Тогда представлюсь, чтобы развеять все опасения. Ступин Михаил Александрович, заместитель начальника МГБ якутской республики.
С последними словами гость вынул из пиджака удостоверение и протянул его Алексею. Берестов взял документ и внимательно его изучил. Потом вернул удостоверение хозяину.
– Проходите, Михаил Александрович. С дороги? Я собираюсь поужинать, не составите компанию?
