Обречённая на жизнь. Мистический триллер
Морщинистое лицо женщины затаило немую тревогу. Глаза, окутанные сетью глубоких морщин, казалось, не знали покоя, зрачки бегали так, как будто пытались поймать в комнате солнечный зайчик.
– Вы должны были уйти, когда у вас еще была такая возможность! – быстро зашептала она, тряся своей маленькой головкой, туго перетянутой серым ситцевым платком.
Еву как будто ударило током от услышанного. Ангелина, в свою очередь, быстро поставила поднос на стол и подбежала к старушке, загораживая ее спиной от Евы:
– Мы не могли уйти, – зашептала она так, чтобы не слышала девушка, – я сделала все, что было в моих силах.
Старушка схватила Ангелину за руки своими цепкими узловатыми пальцами и что-то начала быстро ей шептать. Ева чуть было не упала с кровати, наклоняясь вперед, пытаясь расслышать, о чем они говорят. Но как бы не вытягивала она свою шею, не старалась уловить хотя бы пару фраз, она так ничего и не смогла разобрать в их беспорядочном шепоте. Однако последняя фраза Ангелины все-таки долетела до ее слуха.
– У нее есть шанс. Все будет хорошо. Уходите, – Ангелина практически силой выставила старушку за дверь.
– Наверное, мне не стоит сейчас ничего спрашивать? – блестя лихорадочным блеском глаз, нерешительно спросила Ева, когда они остались одни в комнате.
– Не стоит, – как всегда спокойно согласилась Ангелина, – пойдем лучше поужинаем.
Девушки сели за небольшой деревянный стол, на котором стоял поднос с едой. Ужин состоял из вареного картофеля, нескольких соленых огурцов и какой-то розовой жидкости, налитой в стеклянный графин.
– Не густо, – недовольно заявила Ева.
– Хватит ворчать, – ответила Ангелина весьма дружелюбным тоном. Она взяла с тарелки одну небольшую картофелину и с наслаждением откусила от нее кусочек, да так, словно это была не обычная картошка, а что – то необъяснимо вкусное.
– Ммм, – промычала она, прищуриваясь, – давай налегай, очень вкусно, – Ангелина взяла с тарелки огурец и с громким хрустом начала его пережевывать, поглядывая на Еву.
Ева, подчиняясь, взяла картошку и принялась без особого аппетита лениво жевать, абсолютно не понимая, чем так восхищается Ангелина. Съев пол картошки, она швырнула ее обратно в тарелку:
– Не могу я есть эту дрянь, – со злостью выпалила она.
Ангелина перестала есть, отложила огурец на край тарелки, вытерла рядом лежащей бумажной салфеткой руки и села выпрямившись, как струна. Она критически оглядела Еву, после отвернулась к окну:
– Тебе надо убрать из сердца злость и обиду. Иначе, у нас ничего не получится, – ровным голосом сказала она, глядя в окно.
– Хотелось бы, – вздохнула Ева.
– А что тебе мешает?
– Я не привыкла, что меня как зайца гонят по темному лесу. Не привыкла ночевать вблизи странных зданий, в не менее странном старом доме, со странными людьми. Я ко всему этому не привыкла и хочу домой, сесть в свою машину и просто уехать к себе домой. Лечь в свою кровать, читать книги, пользоваться своим душем… – тут голос Евы сорвался и по ее щекам в который раз потекли слезы.
– Тебе стоит только получше захотеть, и все это будет вновь в твоей жизни, – Ангелина ласково дотронулась до руки девушки, – всем сердцем, захотеть, понимаешь?
– Я ничего не понимаю, – всхлипнула Ева.
– Посмотри на все происходящее другими глазами, – продолжала Ангелина.
– Тебя так волнует и страшит эта заброшенная лечебница, а ведь она всего на всего, как и сотни других зданий, лишь история, которая умирает со временем. Тебе не нравятся люди, которые нас приютили? А ведь это просто старые забытые всеми создания, которые живут вдали от цивилизации и только. А разве ты лучше жила последнюю неделю, когда осталась одна? У тебя не было даже этой примитивной еды, которую ты так неблагодарно швырнула в тарелку. Ты не хотела жить и думала о смерти. Не думаю, что тогда тебе было намного лучше, чем сейчас, рядом со мной в этом богом забытом месте. И что бы стало с тобой, не приди я вовремя? – Ангелина откинулась на спинку стула, – перестань видеть во всем только черное.
Ева удивленно моргала, уставившись на девушку. Ей стало стыдно. Она понимала, что та во многом права. Собрав остатки поруганного достоинства, девушка выпрямилась и спросила:
– А как же туман?
– Перестань думать о смерти, начни жить и не будет никакого тумана.
– То есть ты хочешь сказать, что, когда я думаю о смерти, он появляется. И если я не буду думать о ней, его не будет никогда в моей жизни?
– Да, – только и сказала Ангелина.
– Да, – не без иронии повторила Ева, – замечательно, теперь мне все намного понятнее. И ты ко всему прочему ведешь меня туда, где мне будет очень хорошо?
– Угу, – Ангелина снова принялась доедать свой надкусанный огурец.
– А нам ничего не грозит? О чем говорила эта старуха? – не унималась Ева.
– Хватит на сегодня вопросов. Пора спать, – Ангелина налила в стакан розовую жидкость и сделала два больших глотка, – отличный лимонад, – она поставила стакан на стол и посмотрела на Еву.
– Как говорила моя бабушка: даже слепой кабан найдет в лесу желуди. Вот так и ты найдешь свой путь, а я тебе помогу.
– Да кем же была твоя бабушка? – выпалила Ева, – прям ходячая книга мудрости.
– Так и есть, – усмехнулась Ангелина.
– Расскажи мне про эту лечебницу, – не хотела успокаиваться Ева. Она быстрыми движениями налила лимонад в свой стакан и поудобнее уселась на кровати в ожидании интересного рассказа.
– История, каких много, – начала свой рассказ Ангелина, и ее всегда веселые глаза цвета утреннего неба стали мрачными и Еве показалось, что она вот-вот заплачет. Посидев немного в тишине и задумчивости, Ангелина тряхнула головой, словно отгоняя грустные мысли, и начала свой рассказ:
– Погибли многие постояльцы этого пансиона. Одинокие, никому не нужные больные люди. Никто таких искать не будет, поэтому с ними можно делать все, что захочешь. Они сами не могли защитить себя, только кричали от боли, когда их тела безжалостно резали на операционном столе, не потрудившись даже сделать наркоз.
– Почему их убивали?
– Почему? – задумчиво переспросила Ангелина. Ева молча кивнула.
– Одержимый врач этой лечебницы, позже его стали называть доктор-смерть, был твердо уверен, что появление симптомов психического заболевания вызвано различными инфекциями, и бороться с ними можно, только удаляя заражённые части тела. Начав с удаления зубов, он постепенно перешёл на эксперименты с другими органами: желчным пузырём, желудком, яичниками, поджелудочной. При этом он заявлял о достижении эффективности почти в девяносто процентах случаев, но в действительности таких цифр не было и в помине. Все, абсолютно все умирали тут же на операционном столе в жутких мучениях. Те, кто ждал своей участи, сидели закованные в кандалы и гнили в собственном дерьме. Их также систематически избивали, подвешивали на дыбе и всячески истязали. И все это ради одной единственной цели – излечение. На горе и без того истерзанных больных в лечебницу приехал молодой специалист по психиатрии. Молодой, амбициозный, с горящими глазами и безжалостными руками, он быстро стал правой рукой доктора. И тут полилось столько крови, сколько не лилось за всю историю существования этой лечебницы. Что они делали с больными, никто не знает, но только становилось их с каждым днем все меньше и меньше, по десятку человек в день пропадали без вести. Море боли и страданий скрыто за стенами этой больницы. Мощнейший поток злой энергии исходит от нее и по сей день.
– О господи, – Ева распрямилась на кровати, – страшнее истории мне еще не доводилось услышать.
– А я думала ты считаешь свою жизнь страшной, – Ангелина внимательно посмотрела на девушку.
Ева ничего не ответила, только до боли закусила губу. Девушки сидели в молчании, думая каждая о своем. За окном вдруг послышался протяжный вой. Ева вздрогнула всем телом и бросила испуганный взгляд на Ангелину. Девушка склонила голову, по-прежнему пребывая в молчании. Такое ощущение, что она уснула с открытыми глазами.
– Что это? – едва слышно, дрожащим голосом произнесла испуганная Ева.
– Это волки, – вздохнула Ангелина, она спокойно поправила свои белоснежные локоны и встала, чтобы затушить лампу, – пора спать.
Огонек в лампе вздрогнул, и комната погрузилась в кромешную темноту.
7
Кто может точно определить, что является реальностью, а что забвением? Как часто мы обращаем внимание на непонятные вещи, которые случаются с нами довольно часто? Если присмотреться пристальней, то можно увидеть, сколько тайн и загадок скрывают обычные, привычные для нас вещи. Стоит только скосить взгляд чуть в сторону, и откроется тот мир, о котором мы не подозревали.
Взгляд уткнулся в потолок с клочьями паутины. Доски потолка были темны, как бы закопчены. Ева стала мучительно вспоминать – где она.
Повернув голову, девушка осмотрела помещение. Небольшая комната была пустой. Ева попыталась сесть, но руки и ноги не слушались. В газах забегали темные мушки. Девушку накрыла волна тошноты, и она провалился во тьму. Следующее пробуждение было уже не таким тяжелым. Открыв глаза, Ева увидела сидевшую напротив Ангелину. Она с тоской смотрела в пол и, мотая ногами, что-то бормотала себе под нос. Увидев, что Ева проснулась, лицо девушки сразу осветила улыбка неподдельной радости. Она тотчас спрыгнула с кровати и подбежала к Еве.
– Ты молодец, – защебетала она, – я знала, что ты сможешь вернуться, – ее большие голубые глаза светились счастьем.
– Откуда вернуться? – ничего не понимая, промямлила Ева.
– Это не важно, – Ангелина отмахнулась рукой и подошла к столу. Взяв большой глиняный кувшин, она налила из него в стакан какой-то зеленой жидкости и снова подошла к кровати, на которой лежала Ева.
– Вот, возьми выпей. Тебе этот отвар придаст сил.
Ева присела на кровати и взяла из рук девушки стакан:
– Как долго я спала? – спросила она, отпивая зеленую жидкость, которая оказалась очень горькой.
– Три дня.
– Что? – Ева выпучила глаза, – три дня? – повторила она, растягивая слова.
Еву пробил озноб. Она ошарашено смотрела на Ангелину, пытаясь понять, шутит та или говорит правду.
– Ты вернулась, а это главное, – сказала Ангелина, присаживаясь на край своей кровати, – а могла бы уйти навсегда.
– Это какая-то нелепая шутка, – пробормотала Ева, кусая нижнюю губу, – все, что со мной происходит, не может быть реальностью. Это все сон?
– Нет, для тебя это реальность, – Ангелина упёрла палец в столешницу и начала водить по ней, – в этом мире ничего тебя не держит, ведь так? Сергей умер, и жизнь для тебя перестала иметь ценность.
– К чему ты все это говоришь? – у Евы пересохло во рту.
– К тому, что ты в любой момент можешь не вернуться. Но пока твое сердце бьется, пока ты еще борешься, значит не все потеряно. Нужно отпустить то, что ушло, ради твоего же блага.
– Ты говоришь загадками, и от этого я могу сойти с ума, – простонала Ева, ощущая всю свою беспомощность и слабость перед происходящим. Эти несколько недель были похожи на какой-то жуткий карнавал, в котором ей довелось участвовать лично.
– Скоро все встанет на свои места, – пообещала Ангелина, – а теперь попробуй подняться, нам пора уходить.
Следующие несколько минут девушки собирались в дорогу. Ангелина положила в рюкзак небольшой пакетик с едой. Затем помогла Еве надеть спортивную куртку и заплести волосы. Когда со сборами было покончено, девушки вышли в темный коридор и направились к выходу. По пути они никого не встретили, что несказанно обрадовало Еву. Подойдя к входной двери, Ангелина протянула было руку, чтобы открыть ее, как в эту же самую секунду дверь не просто открылась, она быстро распахнулась, словно ждала, когда к ней подойдут поближе. Девушки на мгновение застыли, затем, осторожно ступая, словно по хрупкому льду вышли наружу, удивленно оглядываясь. За дверью никого, кто бы мог ее открыть, они не увидели. Первое, что хотела сделать Ева, так это немедленно броситься со всех ног подальше от этого странного дома, но она подавила в себе этот порыв, и осталась на месте.
– Все хорошо, – достаточно спокойно произнесла Ангелина, словно читая мысли Евы, – скоро мы будем далеко от этого дома. Нам нужно спуститься к реке, там тебя перевезут на другой берег, откуда ты и начнешь свое путешествие.
– Я не ослышалась? Ты сказала – меня перевезут? Это значит, я пойду одна? – сердце Евы бешено забилось.
– Да, ты не ослышалась, тебе придется идти одной, – сказала она громко и твердо, это помогает, когда у людей случается истерика.
Ева хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Пару мгновений Ангелина вообще не реагировала, а затем внимательно посмотрела на девушку. Ева никогда раньше не видела такого всепоглощающего гнева в человеческих глазах. Тем более, что это была кроткая и небесная Ангелина. Ева закрыла рот и несколько раз громко икнула. Она подняла руку и принялась растирать правый висок, словно ее мучила нестерпимая головная боль.
– Прекрати! Тебе необходимо взять себя в руки и делать все то, что я тебе говорю. Слышишь? – Ангелина говорила, почти не разжимая губ, и не отводила глаз от Евы.
– У тебя нет сердца, – начала было Ева, но тут же осеклась увидев, что Ангелина сердито нахмурила брови. Буравя Еву пронзительным взглядом, девушка тяжело вздохнула, затем склонила голову на бок, и уголки ее премиленького рта чуть вздрогнули в грустной улыбке:
– Не обижайся на меня, я желаю тебе только добра. По – моему, я тебе уже это говорила, – Ангелина погладила по плечу Еву, расстроенную и готовую вот-вот расплакаться.
– Я в порядке, – ответила Ева, хотя была уверена в обратном.
– Прекрасно. Тогда пойдем, нас уже заждались.
Ева только кивнула в знак согласия и обреченно поплелась за Ангелиной, низко опустив голову. Темно-серые краски дня, присущие глубокой осени, а в особенности тишина, невольно заставляли молчать и быть настороже. Высокий папоротник перемежался с крапивой, которая так и норовила хлестнуть по лицу. Девушки шли по узкой тропинке сквозь заросли, прикрывая лицо руками. Становилось нестерпимо душно. Волосы прилипли к лицу. Тонким ручейком вдоль позвоночника струился пот. Не понятно откуда появились слепни. Они были огромных размеров. Укусы их ужасно болезненны. Тяжело дыша и сопя, отчаянно отмахиваясь от слепней, девушки продолжали свой путь.
– Чтоб вы сдохли. Это просто девять кругов ада наяву, – Ева нервно откинула прилипшие к вспотевшему лбу волосы.
– Что за девять кругов ада? – оглядываясь, спросила Ангелина, не прекращая уверенно шагать вперед.
Ева уже не удивлялась тому, что Ангелина читает ее мысли:
– Это Данте. Средневековый поэт богослов. Он написал комедию.
– Ах да. Это про чистилище, всех грешников и семь уступов очищения? – не оборачиваясь, спросила Ангелина.
– Именно, – Ева вздрогнула от удара грома прямо у нее над головой. – Чертов Данте со своим адом, – пробурчала девушка.
Дальше девушки пробирались через лес, скользя ногами по глинистой сырой земле. Лес был мрачный, на стволах почти каждого дерева рос серый мох, и от этого даже молодые деревья казались старыми. Дневной свет не пробивался сквозь ветви, поэтому было очень темно, что очень затрудняло передвижение. Спотыкаясь и постоянно оступаясь, Ева шла за Ангелиной и пыталась вспомнить, когда ее жизнь раскололась на две части: до и после. Разве могла она подумать, что ей когда – то будет так нестерпимо плохо. Что придется проживать такой странный и жуткий период своей жизни. Ева чувствовала себя птицей, запутавшейся в силках. Но она еще жива, да потому, что умереть было бы слишком… прекрасно.
– Похоже, ты сдалась, – наконец произнесла Ангелина.
– Я разочарована. Ева мгновение колебалась с ответом. Потом смахнула прядь волос, постоянно спадающую на глаза, и с вызовом посмотрела на Ангелину. – Да, мне очень тяжело. И мне давно кажется, что я не живая или живу чьей-то кошмарной жизнью, будто отбывая наказание за чьи-то грехи. Меня преследуют кошмары днем и ночью. Но я стараюсь… – тут губы Евы дрогнули. Что-то из нутрии сдавило горло. Слезы предательски брызнули из глаз, прервав пламенную речь девушки, так и не дав договорить до конца.
– Держащий в руках молоток видит только гвозди, – спокойно сказала Ангелина и, повернувшись спиной к девушке, продолжила свой путь. Ева всхлипнула и поспешила за ней в страхе остаться одна в этом темном, мрачном лесу.
– Это тоже, наверное, говорила твоя бабушка, – тихонько пробурчала себе под нос Ева.
– Угу, – тут же ответила Ангелина. Через какое-то время девушки вышли к реке. Она была узкая, но с очень быстрым течением. Спустившись с кручи, они пошли по тропинке, усыпанной желтым сырым песком. Вскоре девушки подошли к самому берегу. Неприветливая река, с шумом несущая в даль свои воды, все больше и больше не нравилась Еве. Она шептала и пугала, навела какой-то необъяснимый страх своей темной бездонной и зловещей душой. У самой реки расположились огромные валуны, овальные и гладкие, словно доисторические яйца.
– Где лодка? – тяжело дыша и убирая со лба прилипшие волосы, спросила Ева, – ты же сказала, что нас уже ждут.
– Вот и наша лодка, – спокойно ответила Ангелина и показала куда – то за большой овальный камень.
Ева посмотрела в сторону, куда указала Ангелина, и с ужасом увидела приближающуюся лодку, которую впрочем очень сложно было назвать лодкой. Скорее всего это было небольших размеров берестяное каноэ, которое, как сумасшедшее, прыгало по волнам бурной реки. Этой ветхой посудиной, управлял какой-то человек, одетый в черный плащ с большим накинутым на голову капюшоном. Он стоял на коленях на дне лодки и ловко орудовал одним огромным веслом.
– Ты хочешь сказать, что мне придется сесть в этот гороховый стручок? – с возмущением спросила Ева.
– Ничего не бойся, – Ангелина повернулась в сторону лодки, и помахала рукой гребцу.
На губы Евы выползла горькая усмешка. Страшно было даже представить, как она поплывет на этой посудине через речку на другой берег. Ева некоторое время смотрела в спину Ангелине, потом перевела взгляд на лодку:
– «Одна минута в ней посередине реки, и я труп. Наверное, еще не поздно вернуться назад», – подумала Ева.
– Придется рискнуть, – поворачивая голову в сторону напуганной до смерти девушки, спокойно сказала Ангелина.
– Наверное, я сошла с ума, если соглашаюсь на все эти авантюры, – Ева нервно скинула на землю рюкзак, висевший на ее плече, – знаешь, не стабильный разум как вода, приобретает форму окружающего. Может, мне надо вернуться домой и просто обратиться к психиатру? Зачем усугублять ситуацию. Мне кажется, что мне становится все хуже и хуже, и что мне срочно необходима помощь специалиста. Как ты думаешь? – Ева замолчала, уставившись на Ангелину.
– Ты можешь повернуть назад, – немного помолчав, ответила Ангелина, – Но знай. Цена, которую ты заплатишь за это, может оказаться слишком высокой.
– Значит, для меня нет пути назад? – Ева плакала, крупные слезы бежали по бледному лицу.
Ангелина в ответ лишь покачала головой. Она подошла к Еве и нежно обняла ее, прижав к своей хрупкой груди.
– Самое главное знай, я всегда рядом. Но многое зависит от тебя. А ты сильная, и все у тебя получится. Вон, смотри, – она выпустила Еву из объятий и указала в даль рукой, – видишь ту гору?
Ева всхлипнула и посмотрела, куда указывала девушка. На той стороне реки возвышалась огромная гора, густо заросшая лесом. Она была настолько высокой, что не было видно вершины, которая скрывалась под серыми облаками. Казалось, что гора пронзает небо.
– Вижу, – севшим голосом подтвердила Ева.
– Вот туда-то тебе и надо дойти. До самой верхушки этой горы.
– И всего-то, – скривила губы Ева.
– И всего-то, – повторила Ангелина, грустно улыбаясь, – подожди тут немного. Ангелина повернулась и быстрым шагом направилась к лодке. Остановившись рядом с ней, она что-то быстро начала говорить гребцу, все это время тихо стоявшему в лодке и наблюдавшему за девушками. Он внимательно слушал Ангелину, время от времени кивая головой, покрытой большим капюшоном, из-за которого не было видно его лица.
– Надо уходить, быстрее, – сказала Ангелина, подбегая обратно к Еве.
Ева, тяжело вздохнув, направилась к лодке.
– Главное, помни все, что я тебе говорила, – донесся сзади голос Ангелины.
– А что ты мне говорила? Я уже все забыла, – нервничая, Ева быстро оглянулась назад.
Но к ее огромному удивлению Ангелины нигде не было. Такое ощущение, что она растворилась в воздухе. Ева вытаращила глаза и остановилась, как вкопанная. Перед глазами плыло, ноги подкашивались. Мгновение спустя за спиной она услышала хриплый голос.
– Полезай скорей в лодку, – голос был очень странный, он трещал, как трещат сухие ветки, скрежетал, как камни, несущиеся смертоносным потоком вниз по крутому склону горы. Этот голос не похож на голос человека, не понятно какое горло могло издавать столь ужасные звуки.
Собрав остатки храбрости, Ева мужественно перелезла через борт и уселась на дно лодки, которую в ту же секунду подхватили волны быстрой реки и понесли вниз по течению.
8
Ева сидела в лодке, мертвой хваткой схватившись руками за борт. Испуг перешёл в ужас, дикий, животный. Легкую посудину бросало из стороны в сторону быстрым течением и бурными волнами. Положение становилось грозным: вот-вот через борт перекатится волна. Быстро разворачиваясь, лодка носом резала воду. Человек в плаще рьяно работал одним веслом, пытаясь направить посудину в нужном направлении. Но все его старания были тщетными. Лодка была всецело во власти реки. Ева плохо понимала, как они выберутся из столь опасного положения. По всему было видно, что хозяин лодки перестал владеть ситуацией и уже только в силу чувства самосохранения махал веслом то в одну сторону, то в другую, глубоко погружая его в темную воду, пытался выправить ситуацию в свою пользу. Но лодка ни в какую не слушалась, она скакала по волнам в бешенной смертельной пляске, забирая воду то одним бортом, то другим. В какой-то момент бедная посудина ударилась о невидимый среди пены камень. Течение повернуло корму, поставило лодку поперек реки, в пробоину хлынула вода. Человек в черном плаще бросил в сторону весло и повернулся к еле живой от страха Еве. Затем одним прыжком он очутился возле девушки и сгреб ее в охапку. Ева почувствовала костлявые руки, которые с силой прижали ее к такой же костлявой груди. Откинув голову, Ева бросила взгляд в темноту, которую скрывал большой капюшон, и смогла различить только тонкие губы неестественно темного цвета. Ева зажмурила глаза и приготовилась к чему-то ужасному. И тут она почувствовала, как ледяная вода сковала все ее тело, словно тысяча кинжалов вонзились в ее плоть. У девушки перехватило дыхание, она не могла вздохнуть, не могла ни о чем подумать, только боль, дикая боль, которая внезапно сковала ее тело железной хваткой, безжалостно забирая остатки сознания.
Чей-то голос вернул Еву к реальности. Голос был громким и настойчивым, будто он задавал один, и тот же вопрос не в первый раз.
– Эй, ты жива?
Ева по очереди открыла сначала один глаз, затем другой. Над ней свисало лицо маленького мальчика, лет восьми. Темные волосы, маленький курносый нос, пронзительные черные глаза и огромные смешно оттопыренные уши. Он сидел на корточках возле девушки и с интересом наблюдал за ней. Увидев, что девушка наконец-то открыла глаза он заметно оживился.
– Значит, ты жива? – повторил он свой вопрос.
Ева медленно кивнула, пристально смотря на мальчика и пытаясь сообразить, где она и что с ней произошло. Она повернула голову в бок и поняла, что лежит на берегу возле той самой речки, по которой она пыталась перебраться.
– Что произошло? – Ева попыталась сесть.
Мальчик стал деловито стряхивать не существующую грязь со своих коротких шортиков. Затем взял рядом лежащую вицу, с которой по всей видимости пришел сюда, и стал чертить ею на песке различные фигуры.
– Как я здесь оказалась? Ты что-нибудь видел?
Мальчик по-прежнему молча вырисовывал на песке причудливые вензеля.
– Ты не хочешь со мной разговаривать?
В ответ он лишь улыбнулся и пожал плечами.
– Понятно, – Ева встала на ноги и оглянулась по сторонам. Нигде не было видно ни лодки, ни ее хозяина. Девушка стряхнула с рук налипший песок и посмотрела на мальчика. Его лицо ей показалось очень знакомым, словно эхо из прошлого. Ева нахмурила брови, силясь вспомнить, где видела этого мальчугана. Но на данный момент она не могла сосредоточиться и решила, что это не так уж и важно сейчас. Мальчик перестал рисовать на песке и теперь спокойно стоял с руками за спиной и смотрел на Еву. Его черные глаза выражали любопытство. Пару секунд ничего не происходило.
– Как тебя зовут? – наконец спросил мальчик, не пошевелившись.