а жизнь отчего-то становилась понятней.
Себя она называла так – Великий кастрик.
Её жизнь горела в юности и в первой любви,
понятной, как первое пламя.
Наверное, так и бывает —
мы всегда мудрее до взросления,
так как именно оно выбивает из нас
нашу мудрую дурь —
мы будто падаем
и становимся взрослыми.
Разводим огонь и сжигаем мосты,
а легче уже не становится.
Потому что легче настоящего детства и его дыма
не бывают даже воспоминания.
Екатерина Кудакова, 1987 г. р., Королёв (Московская обл.)
Согревшись
Северный ветер
шумит
в бесконечных линиях электропередач,
нависающих над просекой,
скрипит
голосами незнакомых птиц
в ветвях старых сосен,
заглядывает
в наши пустые телефоны,
чтобы увидеть
наше отражение
и забыть его,
сквозит мимо нас,
но возвращаясь,
проникает сквозь кожу,
чтобы стать
тобой или мной
на мгновение,
обмельчать
и вырваться паром дыхания,
наконец согревшись.
«А в лесу…»
А в лесу
просто
падает снег,
каркает ворон.
времени нет.
Обожжёнными пальцами
О, если бы ты смотрел на других женщин,
говорил с ними,
улыбался им,
трава под моими ногами
превратилась бы в горящий песок,
египетской пустыней укрыв всё вокруг.
Пусть высохнут грязные воды Нила,
и погибнут священные крокодилы,
если они попробуют защитить тебя
от моей любви.
Пусть песчаные бури Великой пустыни
засыпают золотые города,
где ты найдёшь своё место,
оставив меня.
О, я хотела бы стать прекрасной и настоящей,
как египетская царица —
с жёлтой короной,
с зелёным кайалом вокруг глаз,
и поверив,
что подчинила тебя своей воле,
не подчинить, а сдаться.
И преклонившись перед тобой,
коснуться
обожжёнными кончиками пальцев земли
и разрушить всё.
Оставив только египетскую пустыню.
Открытка
Я влюбилась
не в тебя,
а в старый город,
с резными балконами,
осыпающейся штукатуркой,
арками-провалами
и вечнозелёным вьюном
на закрытых оградах.
Я запомню
только
яркую зелень мха
под вечными магнолиями
и чёрных птиц
с шёлковыми веерами
