– А потом?
– А что потом? Спать будем, а утром подумаем, куда направить свои стопы.
– Вань, у тебя не осталось чего-нибудь пожевать?
– Не осталось. Воды попей, полегчает.
После прошедшего ливня сложно было найти сухие ветки, но побродив вокруг небольшой полянки, на которой решили остановиться на ночлег, набрали веток. Иван развёл костёр, подкинул в него хвороста. Сейчас вроде бы настало время спокойно, не спеша обдумать, как быть и что делать, но после дневного марша не только ноги гудели, но и всё тело требовало отдыха. Попили водички и повалились спать, сунув в костёр обломок с трудом найденного почти не промокшего ствола. Рюкзаки положили под голову, а автоматы себе под бок, чтобы были под рукой на всякий случай. Кто знает, что за обитатели тут живут? Тихо было в лесу, правда, где-то вдалеке выли волки. Опасность ещё та, хорошо, если не нападут ночью. Слава богу, что далековато воют, может и не почуют. Уснули сразу, намаялись за день, даже шалаш не стали делать, да без него безопаснее, обзор шире, в случае чего. Иван вдруг задёргался, захохотал во сне и разбудил Василия. Тот приподнялся на локте, смотрит на друга в недоумении, а тот продолжает хохотать. Василий сунул ему кулаком в бок, Иван дёрнулся, открыл глаза и уставился на Василия невидящим взглядом, но постепенно взгляд стал осмысленным.
– Ты чего, Вась? Случилось что?
– А ты чего дёргаешься во сне и хохочешь? Разбудил меня.
– Так сон смешной приснился. Еду я в автобусе, рядом со мной стоит девушка и тут какая-то женщина на неё начинает кричать, что та не надела под блузку лифчик. Мол, разоделась, мужчин провоцируешь. Девушка спрашивает: «Кого, например, я провоцирую?» А женщина тычет в меня пальцем: «Вот его! Он ещё совсем молоденький, а ты его совратить хочешь? А ты знаешь, что за это дело тебе статья светит?» А девушка посмотрела на меня, хитро улыбнулась, схватила меня за руку и потащила из автобуса со словами: «Пойдём малой, совращать тебя буду, чтобы тёткины обвинения не были голословными». И только мы вышли из автобуса и тут ты со своими кулаками. Мог бы и подождать немного, интересно же, чем бы всё закончилось.
– Ну, чё уж теперь. Вставать будем? – Василий снова лёг, повернулся на спину и немного повозившись, улёгся поудобнее и прикрыл глаза, решив ещё немного полежать перед новым марш?броском, и как только заснул, как прилетела ответка кулаком в рёбра. Василий подскочил, Иван, приложив палец к губам, показывал ему молчать.
Они услышали бряцанье железа и ржание коней. Спрятаться было негде, поэтому друзья вскочили и схватились за автоматы. Василий стоял вторым номером чуть позади Ивана, держа автомат наизготовку, форменная фуражка надета козырьком назад. К ним подъехали четверо вооружённых всадников и, главное, (мать твою!!) все с луками, со стрелами в колчанах, с мечами в ножнах на поясе и в странной одежде.
– Вась, глянь, тут прям средневековье какое-то, мечи, кольчуги, шлемы.
– Если что, первых валить надо стрелков с луками, от стрелы не убежишь, только умрёшь уставшим, – зашептал Василий.
– Патроны надо беречь, если понадобится, стреляем одиночными.
Вперёд выехал на гнедом жеребце чернобородый мужик, из-под кафтана виднелась серая посконная рубаха, кожаные штаны и кожаные мягкие сапоги. Сбив шапку набекрень, он сверкнул бездонными глазами цвета предгрозового неба, тонкие губы растянулись в зловещей улыбке.
– Вы хто таки? Откель?
– Спецназ из Сибири, – отчеканил Иван по-военному, только руку не приложил к козырьку, – а вы, простите, кто будете и откуда?
– А щас узнашь, хто мы таки. Лука! Проверь ихи сумы, да пазухи.
Лука, жилистый высокий мужик с небольшой редкой бородкой, мигом спешился и стал приближаться к друзьям с широкой улыбкой. Иван снял автомат и подал его Василию, а сам выхватил из ножен висевший на поясе десантный нож и взмахнул, парень пригнулся, лезвие со свистом разрезало воздух и воткнулось в землю по рукоятку. Парень оказался ловким, за это время успел вытащить меч и едва не пронзил Ивану грудь, хорошо он успел отпрыгнуть и с разворота нанёс сильнейший удар парню в голову пяткой, вернее каблуком берца, да так, что супостат, отлетев к дереву, впечатался в него и сполз по стволу на землю и затих.
– Еще раз протянешь ко мне руки, урод, протянешь ноги. Забью, как мамонта. Чтобы я тебя, образина, на своём пути больше не видел! – вскипел Иван, подошёл, вытащил нож из земли вытер его о траву и засунул в ножны.
Чернобородый дёрнулся, выхватил меч из ножен и, замахнувшись, направил своего жеребца на Ивана. На тонких губах врага заиграла торжествующая усмешка, а в тёмных, с презрительным прищуром его глазах, словно бы улыбнулась смерть. В тот же миг Василий выстрелил и прострелил ему правую руку, меч из руки выпал, а жеребец с испугу отпрыгнул далеко в сторону. Чернобородый зажал запястье, кровь просочилась сквозь пальцы и капала на землю. Лучники стояли в стороне и наблюдали за дракой и то, что они увидели, им очень сильно не понравилось, особенно Перунов гром и молния, вылетевшая из железки. Они ждали команды своего вожака, чтобы схватиться за луки.
– Лука вставай! Яшка! Подыми Луку, развалился как мертвяк. Уходить надобно, – чернобородый повернулся к Ивану, – енто чё за штука, откель громы и молоньи вылетают?
– Это автомат мужики, очень серьёзное оружие и вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову.
– И чё, ента штуковина может убить быстрее, чем стрела?
– Пока твой стрелок приладит стрелу на тетиву, да прицелится, этой штуковиной можно положить десяток таких, как вы.
– Давай меняться, я те коня, а ты мне енту штуку.
– Нет, дядя, коней ты нам и так дашь, пусть твои стрелки отдадут нам свои луки со стрелами и коней, а мы вас отпустим живыми.
– А, ежли мы не отдадим коней?
– Ну, это ты зря, как твоя рука себя чувствует? Кровь до сих пор бежит?
– Бежит, – чернобородый покосился на железку в руках Василия.
– Да ладно! Зато ты жив…, пока. Вели своим разбойничкам отдать нам коней и оружие.
– Мотька, Лис! Отдайте коней. Лука! Вставай, хватит валяться, Яшка помоги ему взобраться на конь и сам с ним садись.
Яшка потянул Луку за руку, помогая ему встать, тот поднявшись, помотал головой, посмотрел мутным взглядом на Ивана.
– Мы ишшо встренимся, я тя запомнил.
– Лука, взбирайся на конь, Мотька, а вы с Лисом бегите пешком в стан, – чернобородый развернулся и скрылся за деревьями.
Иван принял коней у Мотьки с Лисом, забрал луки со стрелами и махнул им рукой, мол, свободны. Те бегом кинулись в лес. Иван с Василием проводили их взглядом, потом Василий вернул Ивану автомат и хохотнул.
– Вань, у нас с тобой как в анекдоте получается: «Изя, как мы с тобой домой поедем? – Софочка, а как ты хочешь? – А как правильно сказать: «порш» или «поршэ»? – Дорогая, таки правильно сказать: «троллЭйбус». – Вань, а ты умеешь ездить на лошади? Лично я не умею.
– И я не умею.
– А зачем ты у них тогда забрал коней?
– Да я уже ноги по колени стёр, бегая тут по лесам.
– Значит, будем осваивать. У них, где тормоз, Вань?
– В зубах.
– Тогда поехали? Есть всё равно нечего.
– Поехали, – Иван, тяжело вздохнув, пристроил колчан со стрелами в рюкзак, накинул его на плечи, закинул на плечо автомат, лук надел через голову поверх рюкзака, подошёл к коню и стал вставлять ногу в стремя. Василий стоял подбоченясь и наблюдал за Иваном, сорвав травинку, взял её в зубы и гонял её из одного угла рта в другой.
– Вань, у тебя сигареты есть? Дай закурить.
– Некогда, поехали.
Неохотно разомкнувшись, зеленые ветви елей выпустили путников, и друзья покинули полянку, которая приютила их на ночь, и отправились дальше в поисках людей. У тех четверых, которые поделились с ними лошадьми, они забыли спросить, где находятся и далеко ли до населённого пункта.
– Вань, я думаю, если эти разбойники здесь по лесу шастают, значит где-то недалеко должны быть люди.
– Должны быть…, – еле удерживаясь в седле, ободряюще улыбнулся он.
– Только пока мы до них доберёмся, ночь наступит.
Отдыхать было еще рановато, а ехать уже не было никаких сил, сёдлами стёрли все ноги, да и лошади вели себя беспокойно, наверное, чувствовали чужаков. У Ивана было предчувствие радикальных изменений в жизни, теперь возвращение домой ему казалось сомнительным и сердце его начинало ныть, когда он вспоминал родителей.
