Морозов потянулся к узелку на поясе, однако после шлепка сразу отдернул руки. Он заскулил, запыхтел от недовольства; я же спокойно развернулась и зашагала обратно в номер. Поманила Рудольфа пальцем, а про себя порадовалась, что не бросила лифчик на спинке кровати.
Джинсы, колготки и свитер ждали на стуле. Я ловко подхватила вещи, пока олень копошился у шкафа и закрывал дверь.
Правильно, нечего другим постояльцам устраивать бесплатные концерты.
– Жди, у меня губы не накрашены, – заявила я безапелляционно.
– Ой, можно я с тобой пойду? Мне одному страшно, – судя по тону к Рудольфу вернулось игривое настроение.
Схватившись за дверную ручку, я попыталась скрыться в душевой. Разбежалась. Морозов просунул ногу в щель, после чего всеми габаритами втиснулся в крохотное помещение.
А я и забыла, насколько он высокий и широкоплечий. Из-за этого комната сузилась до размера спичечного коробка. Стены напирали, я почувствовала себя героиней сказки Кэрролла. Только не помнила, когда попробовала волшебный эликсир уменьшения.
– Морозов, пошел вон, – запыхтела я, будучи прижатой к раковине оленьей тушей.
И не сбежать. Нас разделяла стопка вещей в руке, а позади меня висело зеркало и валялась разбросанная косметика. Не в душевую кабину же лезть, ей-богу!
Пальцы нащупали тюбик. Правда, воспользоваться им в качестве средства обороны не получилось. Рудольф заметил движение и ловко перехватил мое запястье с занесенной баночкой. Тяжелой, кстати. При удачном стечении обстоятельств я бы поставила мерзавцу гематому.
– Забавные вы, женщины, – сказал Морозов. Мои попытки выбраться он проигнорировал, прижался плотнее и заглянул мне за плечо. – Столько ненужного хлама, лишь бы привлечь мужчину.
– Мы красимся для себя, – зашипела я. – Это вы с утра встали, чубчик прилизали и пошли. А нам нужна эстетика.
– И для Назара не красилась? – внезапно спросил Рудольф.
У меня дар речи пропал после столь неожиданного выпада. Несколько минут я стояла, хватая ртом воздух, не в силах что-либо произнести. Даже достойного ответа не нашлось, все какие-то оправдания.
Эдакие трепыхания рыбки на льду. Сколько ни бейся, все равно блюдом станешь.
– При чем здесь мой муж? – выдавила я немного заторможено. Голову задрала повыше, чтобы видеть выражение лица Морозова.
Удивительное дело, оно совсем не лучилось добродушием. Прямо как вчера. Один в один озлобленный на мир олень в салоне автомобиля.
– Бывший, – поправил Рудольф чуть надменно и поставил руки на бортик раковины по обеим сторонам от меня. – Неприятная тема, которая всегда актуальна.
Я прищурилась.
– Ответка с опозданием прилетела? Или биполярочка скачет? – раздражённо пихнула я Морозова в грудь. – Ты бы к специалисту сходил, перепады настроения опасны для психики.
– Тебе можно мозги выносить, а я сразу к чокнутым причислен?
Появилось ощущение, что мы – два иностранца. У каждого беда с пониманием другого. Я говорю одно, Рудольф слышит прямо противоположное и наоборот. Такими темпами мы не решим разногласия, а усугубим случайно образовавшийся конфликт. Не только рабочих интересов, но и личных.
– Что случилось, Морозов? – я уронила вещи и сжала переносицу. – Вряд ли ты пришел сюда для ссор. И сомневаюсь, что шутки моей подруги спровоцировали в тебе обиженного мачо.
Ну давай, олень, объяснись.
Я уставилась на притихшего Рудольфа. А он громко и тяжело вздохнул.
– Меньше двух суток прошло, как я потерял целомудрие и честь после встречи с тобой, – трагичным тоном протянул Морозов с едва уловимым шлейфом грусти. – Ты страшная женщина, Сахарочек. У меня образовалась зависимость.
– Мечтаешь исправить во мне замашки тирана чистотой любви? – меня затрясло от смеха. – Ничего, через сутки начнешь подбирать свадебный костюм и составлять списки имен для первенца.
– Сначала кольцо, потом дети.
– Меркантильный какой, а как же большая и светлая?
– Учти, меня кормить исключительно овощами с эко-ферм. Элитному оленю полагается еда класса люкс.
Наше дыхание перемешалось, поскольку Рудольф наклонился слишком близко. В поясницу врезался бортик, но я проигнорировала боль. Прогнулась и провела ладонями по шерсти пальто, добралась до ворота. Взгляд уловил знакомую мордочку красноносого оленя в распахнутых полах.
– Обожаю этот свитер, – улыбнулась я у самых губ Морозова. – Носи почаще.
– У меня еще синенький есть, – похвастался Рудольф.
– Олень в оленях.
Поцелуя не случилось, поскольку по номеру разлетелся перезвон будильник. Мы застыли в миллиметре друг от друга, затем я первая отпустила Морозова.
– Профессионалы, – напомнил Рудольф, бочком подбираясь к выходу. – Взрослые люди.
– Ответственные, – брякнула я.
– Ладно, поторопись, – Морозов нервно взлохматил волосы. – Нам надо заехать за Иваном Петровичем. Вдруг он сегодня подпишет со мной договор?
Весь розовый туман растворился в буднях реальности.
– Игрушку он тебе в утешение подпишет, – огрызнулась я и резко выпрямилась. – Мой дед, и контракт тоже мой!
– Проигравший драит окна и трет пыль в офисе победителя, – крикнул Рудольф, оказавшись за дверью.
– Готовь пипидастр, сохатый. В платье горничной ты будешь неотразим.
Глава 9
В глазах рябило от буйства красок и разноцветных гирлянд, что украшали каток универмага. Огороженный со всех сторон, он имел несколько входов, место для проката оборудования, кассы, туалеты, различные кафе быстрого питания. У главного здания стояла украшенная к Новому году елка, подле которой разгуливали уставшие после катания гости столицы. А любители селфи крутились рядом в надежде запечатлеть и купола собора, и Кремль, и величие хвойной красавицы.
Именно туристы, блогеры и начинающие любители сейчас создавали толкучку на входе. Часть уткнулась в телефоны, другие вертели головами и искали лучший кадр. Родители прижимали к себе нетерпеливых детей, шумно восторгающихся плюшевым динозавром или Дедом Морозом. Отдельные ребята рвались к ограждениям, когда очередной аниматор в образе мультяшного героя проезжал мимо.
Мне бы хватило двух фотографий у фигурки с медведем из мультика на постаменте и еще одной в санях с оленями. Для этого посещать каток не требовалось, достаточно побродить между рядами мини-кафе. Я бы выпила чаю или горячего шоколада, полюбовалась игрой снежинок, медленно оседавших на плечах счастливых взрослых. Потом бы съела бургер, похрустела картошечкой и, может быть, заглянула в торговые ряды, чтобы прикупить родным подарков.
Эх, судьба несправедлива. Я мысленно прокляла Рудольфа с его инициативами.
– Ох, я так давно не посещал каток. Знаете, в мое время здесь было скромнее, – вздохнул Иван Петрович. – Мы с Мариночкой и дочкой часто приходили сюда полюбоваться расцветающим к празднику городом.
Сам Штерн от посещения катка отказался, сославшись на возраст и больную спину. Никто не поверил, но от замечания нас удержало правило хорошего менеджера: с клиентом не спорят, а договариваются. Потому на каток отправились мы с Рудольфом, Иван Петрович предпочел понаблюдать за нами из зоны отдыха. Поддерживать, так сказать, душой и сердцем.
– Иван Петрович, – позвала я задумавшегося мастера, – давайте после катка посидим в уютном месте и обсудим детали договора?
