Эта встреча, с позиций религиозных людей, есть преодоление разрыва между существованием, заброшенностью в мире, одиночеством, страхом и тоской человека и его сущностью, что дает надежду на спасение, радостность и обретение смысла. Вот теперь сущность религии конкретизирована. Это – вера в высшее духовное начало, проясняющее тайну жизни и смерти, и отсюда – стремление приблизиться к духовному истоку, соединиться с ним. Религия, стало быть, есть не только отношение человека к Богу, но и Бога – к человеку.
Концентрированным выражением веры, коллективно выражаемого стремления добиться единства с Богом и его благоволения, является религиозный культ, определенным образом организованная система религиозных ритуалов. Это – «…комплекс религиозных акций, выражающих почитание Бога или богов со стороны приверженцев той или иной религии […]. Внешней формой культа является ритуал – индивидуальные или совместные действия, преследующие религиозные цели […]. Ритуал является одним из способов вступления в контакт с Божественным».[4 -
Культ религиозный. Новая философская энциклопедия. В 4-х томах. Т. 2. – М.: Мысль, 2001. – С. 340.] Религиозный ритуал имеет двойной смысл: во-первых, в нем выражается глубинная религиозная потребность индивидов приблизиться к Богу и, во-вторых, получить одобрение, оправдание существующим в обществе структурам и способам бытия.
Кроме этого, в развитых религиях совместно осуществляемые культовые действия предполагают наличие религиозных организаций, религиозных объединений, имеющих в культурно-исторических контекстах различные формы и модификации.
Если рассматривать религию как целостную систему, включающую уровень веры, совокупность религиозных ритуалов, определенные организационные структуры, то объединяющим все эти уровни началом является вероучение, религиозная доктрина, совокупность догматов. Это – основополагающие принципы, в которых формулируется понимание Бога, мира и человека. Они считаются непреложными, безусловными, не подлежащими сомнению и составляют содержание, суть определенного вероучения. Догматика каждой религии является ее сакральным ядром, которое хранится со всей бережностью в его неприкосновенности.
Но в различных религиях с их несовпадающей догматикой имеется система духовно-нравственных ценностей, которые именуются общечеловеческими, фундаментальными, вечными. Это означает, что в различных культурно-исторических и цивилизационных контекстах, в нетождественных религиозных доктринах было и есть нечто объединяющее – феномен религиозной Веры, что и создает возможность появления такого уникального явления, как общность ценностных установок и нравственных императивов. В систему ценностей включается понимание того, что есть жизнь и смерть, добро и зло, любовь и ненависть, сострадание и милосердие, доверие и справедливость, долг и совесть, смысл человеческой жизни и истории, то самое сокровенное, важное, от чего не уйти и не спрятаться ни одному человеку, кем бы ни был он на земле. Эти абсолютные ценности, порождаемые феноменом Веры, составляют прочную платформу для взаимодействия и диалога религий во все исторические времена, начиная с древности и по сей день.
Рассмотрим более детально феномен Веры. Прежде всего, речь идет о вере в первоначальном, исконном смысле, вере как доверии. Нет и не может быть человека, который не был бы причастен к такой вере. На доверии основана преемственная связь поколений, передача культурного опыта. В самом деле, мы никогда не участвовали в битвах, вошедших в контекст мировой истории. Но мы доверяем сведениям и хроникам, если все свершилось много веков назад, и рассказам очевидцев, если это – события недавних десятилетий. Историческая память питается живительными соками доверия.
Но почему только битвы? Все события, факты, в особенности, научные открытия, шедевры литературы и искусства, бесценный опыт любви, материнства, милосердия сообщаются нам как нечто, добытое трудом и гением предшественников, которым мы доверяем, с благодарностью принимая от них великий дар культурного наследия.
И в нашей повседневной жизни вера как доверие обеспечивает возможность жить и действовать, любить и побеждать. Мы доверяем многим знакомым и незнакомым людям, близким и далеким, иначе вокруг образовалась бы молчаливая, угнетающая пустота. Врачи, учителя, строители, водители такси, пилоты авиалайнеров – им доверяются каждодневно тысячи жизней.
Почему же мы способны к доверию? Можно предположить, что такая способность обеспечивается общим духовным родством, совместным присутствием в незримой, невидимой, но самой очевидной и безусловной духовной реальности. Источник веры как доверия и верности – религиозная вера.
И тогда слово «верующий» можно отнести далеко не к каждому. Современное общество состоит из верующих и атеистов, религиозно настроенных и светски мыслящих и поступающих. Каждый имеет право на личностный выбор. Главное – сохранять и пестовать взаимное признание и уважительность. Это возможно, если наша вера – подлинная, истинная, т. е. зрячая, а не мнимая, слепая. Говорят, что у слепой веры слепые глаза.
Но кто может взять на себя смелость и утверждать нечто о вере другого человека? Ведь это – проявление внутреннего, личностного, недоступного суждению посторонних! И все же есть надежный критерий различения подлинной и мнимой веры. Духовное преображение человека, внутренний свет его души и нравственные поступки во благо ближних и дальних, вопреки всем трудным обстоятельствам жизни, страданиям и бедам – вот что дается подлинной верой. Деградация личности, озлобление и агрессивность, фанатизм и экстремизм – плоды веры слепой, или псевдоверы.
В истории культуры и в обыденной жизни веру чаще всего сопоставляют с разумом и знанием. Различные эпохи и цивилизации дают свои ответы по поводу их соотношения. Три самых известных решения до сих пор приводят в энциклопедиях и интернет-справочниках. Аврелий Августин, стремясь к гармонии разума и веры, настаивал на руководящей роли веры: «Верую, чтобы познавать». Петр Абеляр, не отрицая такой гармонии, предлагал другое решение: «Познаю, чтобы веровать». Лев Толстой снимает противоречие: «Верую, чтобы познавать, и познаю, чтобы веровать». Мудрость, считают все трое, и не только они, есть знание божественных истин и следование им в жизни. На глубинном уровне знание и вера совпадают. Аль-Фараби считал, что и вера, и знание стремятся к одной высшей цели: постижению Первосущего. При этом вера руководствуется логикой сердца, а знание опирается на разум, науку, философию.
Но вера, подкрепляемая разумом, выходит за его пределы к невидимому и недосягаемому. То что недоступно разуму, открывается глазам веры. Она не сводится к познавательным актам, но захватывает всего человека в его целостности – его разум, сердце, душу. Более того, вера, совокупность духовных деяний, образуют новую реальность, духовную связь с Первосущим. Вера есть там, где присутствует взаимность, где не только взывают, но и слышат ответ, призыв, от чего на душе становится радостно и светло и загораются огоньки надежды.
Многие думают, что вере не достает доказательности, которой так гордится самонадеянное знание. Но такое суждение нуждается в уточнении. Какой именно доказательности? Если логической, то с этим можно согласиться. Ведь продемонстрировал нам немецкий философ Им. Кант, что логика бессильна в жизненно важных для человека вопросах. Бытие Бога можно логически доказать и, в то же время, логически опровергнуть, как и бессмертие души, смысл жизни, возможность свободы.
Но есть внелогические свидетельства, обладающие неопровержимой убедительностью, во сто крат превышающей все мыслительные аргументы: нравственные поступки, совершаемые согласно внутреннему выбору и доброй воле, совершенно бескорыстные, искренние, не требующие наград и восхвалений. «Две вещи вызывают мое изумление, – чистосердечно признавался Им. Кант, – звездное небо над моей головой и нравственный закон в моей душе».
О своем пути к подлинной вере хорошо написал русский философ Вл. Соловьев: «Человек относительно религии при правильном развитии проходит три возраста: сначала пора детства или слепой веры, затем вторая пора – развитие рассудка и отрицание слепой веры, наконец, последняя пора веры сознательной, основанной на развитии разума». Соловьев имел в виду самого себя. Свою наивную веру он подверг суровой критике, размышляя над ее основаниями, допуская сомнения и вопросы. И только после этого вера его стала осознанной, разумной, зрячей.
И Абай тоже различает два типа веры. Прежде всего – истинная вера («якини иман»), которая вошла в сердце человека и укрепляется, совершенствуется его разумом. Абай настаивает на том, что истинная вера не ограничивается строгим соблюдением постов и ритуалов, следованием внешнему благочестию, но является внутренней личностной потребностью, результатом интенсивной духовной деятельности. Второй тип веры – вера традиционная («таклиди иман») – основана на авторитете священнослужителей и не подвергается осмыслению с позиций разума. Такая вера подвержена колебаниям, при первом же испытании она может не устоять, тогда как истинная вера, в союзе с разумом, является средоточием духовной жизни человека, открывая ему свет высшей Истины и Смысла.
Вера, следовательно, включает в себя и чувство, и разум, и волю человека, сознательные и бессознательные пласты психики. В ней человек присутствует во всей своей целостности. И не только присутствует, но живет полной жизнью, потому что вера – не только совокупный религиозный опыт, но и поступки, образ мысли и образ жизни, отношение к семье, родным, всем окружающим, к своей отчизне, ко всему человечеству. Веру можно считать единством подлинного знания и практического руководства к действию.
Нам осталось ответить на нелегкий вопрос: что же такое духовность, та категория, которая связывает религиозный и светский образ жизни и поведения? В научной литературе имеется множество определений. Мы будем придерживаться следующего тезиса: духовность – та невидимая незримая реальность, которая образуется во взаимной встрече Бога и человека, откуда черпает свою силу нравственность; способность человека не только воздерживаться от зла и пороков, ни и созидать добро, воспитывать в себе самые лучшие и совершенные качества и черты характера. Нравственность – это практическое осуществление духовности.
Но если происхождение духовности, а потому и нравственности – религиозное, то что можно сказать о людях, предпочитающих светские ценности и ориентиры? Неужели они не могут быть причастными к духовным ценностям? А ведь именно те, кто не разделяет религиозных взглядов, очень часто в жизни добрее и справедливее тех, кто относит себя к верующим. Ответ может быть таким: приобщиться к духовности и нравственности способен каждый человек, независимо от его религиозных или светских взглядов и предпочтений. Приобщение это может состояться через освоение подлинной культуры, которую философы называют «формой бытия Духа». И тогда, действительно, светски настроенный человек может быть более справедливым и честным, чем тот, кто является мнимо верующим, ограничивающим свою религиозную жизнь внешним исполнением обрядов без внутреннего проникновения к истокам веры.
Контрольные вопросы
– Раскройте этимологию слова «религия».
– В чем заключается смысл религиозного культа?
– Что составляет основу религии как целостной системы?
– Каково соотношение веры в широком смысле слова и религиозной веры?
– Каково соотношение религиозной веры и научного знания?
– Какие типы веры различает Абай в «Книге слов»?
– Что такое духовность и каким образом светски настроенные люди могут к ней приобщиться?
Принципы изучения истории религии
Необходимо предварительно выявить, в чем заключаются общность и различие религиозного и религиоведческого образования. Представляется несомненным, что общность заключается в сверхзадаче, присущей обоим типам образования: духовное пробуждение и духовное становление личности с перспективой последующего одухотворения семьи, общества, государства, глобального международного сообщества. И в том, и в другом типах образования речь должна идти не только о передаче информации, знания, но и о духовном развитии человека и его мира.
Но способы и методы решения этой сверхзадачи в религиозном и религиоведческом образовании существенно различны. Во-первых, религиозное образование осуществляется в пространстве одной определенной конфессии с возможным выходом к диалогу с другими конфессиями на основе общего концепта духовности.
Религиоведческое образование, напротив, осуществляется в межрелигиозном пространстве и, более того, в религиозно-светском пространстве, так что стратегия диалога становится в этом случае определяющей. Важно подчеркнуть, что диалоговая среда не означает согласия с плюрализмом. Плюрализм как методологический прием руководствуется принципиальным отказом от признания всеобщего основания, универсальной базы, критерия безусловной абсолютной истины.
Плюралистическая точка зрения ведет к распаду целостности мировоззрения, к релятивизму и скептицизму, когда все правы и все виноваты, и нет никакой возможности установить истину, но зато можно доказывать всеми дозволенными и недозволенными способами свою выгоду, пользу. В стратегии межрелигиозного и религиозно-светского диалога, напротив, определено устойчивое основание, критерий высшей истины – духовные истоки бытия человека в мире. На этой основе разворачивается диалог различных позиций, интерпретаций, моделей религиозности и светскости.
Во-вторых, религиозное образование – это не только знание религии, в отличие от религиоведческого знания о религии. Подобное различение дает только первоначальное представление об особенностях обсуждаемых типов образования. Религиозное образование не сводится к передаче знания о догматике, культе, религиозных предписаниях – оно приобщает к отправлению культа, выполнению предписаний, определенному образу мыслей и организации жизни, т. е. является совокупностью знания – действия.
Религиоведческое образование, осуществляясь в межрелигиозном и религиозно-светском пространстве, не ставит своей задачей приобщение к какому-либо культу или к их совокупности. Оно приобщает, скорее, к культурно-историческому, цивилизационному контексту, формируя духовность посредством освоения межкультурных кодов, многообразия традиций и культурного наследия различных этносов республики.
В-третьих, религиозное образование предназначено только для тех, кто принял определенное вероучение и нуждается в дальнейшем продвижении по пути веры (теологическое образование является теоретическим уровнем религиозного образования). Религиоведческое образование, напротив, не ограничивает по каким-либо критериям тех, кому оно предназначено. Им могут быть охвачены и представители определенных конфессий, и светски настроенные граждане, и атеисты. Религиоведческое образование – потребность общества, независимо от религиозного или светского образа мыслей граждан.
Эта книга по истории религий Казахстана входит в список религиоведческой литературы, четко разграничивая мировоззренческие и методологические подходы от запросов и методов религиозного образования. В светских образовательных учреждениях может преподаваться история религии – как часть религиоведения, тогда как религиозное знание – компетенция религиозных образовательных центров.
С каких же мировоззренческих позиций преподносится материал? Первоначальный ответ, который напрашивается сам собой – с позиций исключительно светских, поскольку речь идет о светских образовательных учреждениях. В этом случае история религии признается научной дисциплиной со своим предметом и методом, отвечающей критериям научной объективности – наряду с биологией, математикой, физикой и т. д. Но, во-первых, все научные дисциплины, как показано современными исследованиями, включают в понятие «научная объективность» субъективный аспект – и физика, и химия – это науки о человеке и его мире. Тем более, такие суждения справедливы относительно религии. Во-вторых, объективистский подход упускает из виду то, что составляет сущность религии, ее духовную основу, превращая преподавание в передачу информации. При этом утрачивается глубинный смысл религии.
Выходом из ситуации может показаться переход с позиций светскости на религиозную платформу с целью избежания объективирования. Но здесь поджидают другие риски. Возникает законный вопрос: какую религию выбрать в качестве доминирующей? В казахстанском поликонфессиональном обществе подобная постановка вопроса оказывается, мягко говоря, некорректной.
Альтернативы между двумя неприемлемыми позициями – с одной стороны, исключительно светская, с другой – религиозная, неизбежно воспроизводящая одну из конфессий, – мы избежим, обратившись к эвристическому потенциалу категории «духовность». Истоки этого сложнейшего феномена – в пространстве безусловного, абсолютного, вечного. Это не означает, однако, что духовность является привилегией только религиозных людей. Светски настроенные и даже атеисты, как уже было сказано, могут приобщаться к благам духовного мира через посредство подлинной культуры, ибо культура есть форма бытия Духа. Духовность поэтому есть категория-посредница, соединяющая светский и религиозный образы мысли и жизни.
Изучение истории религии будем вести поэтому с позиций духовности, поскольку нашей ближайшей целью является пробуждение и воспитание духовных основ бытия человека в мире. Подобный подход позволит, не нарушая требований светскости (ведь духовность признается высшею ценностью и в светском обществе), в то же время, раскрыть, в чем заключаются сущность и смысл религии в ее историческом бытии. Это – создание новой реальности, связующей Бога и человека, входя в которую, человек получает счастливую возможность благодатного воздействия на окружающее – семью, общество, государство, политику, экономику и, прежде всего, на самого себя, на свой внутренний мир, образ мыслей и действий. Философы называют такой процесс одухотворением.
Мы воспроизведем сложную палитру религиозных взглядов и представлений, свойственных этносам Казахстана и, прежде всего, казахам, как потомкам великих цивилизаций, воссоздавая историю религий согласно основным этапам исторического прошлого, врастающего в настоящее и будущее: Казахстан в древности, средневековая история Казахстана, образование и развитие Казахского ханства, Казахстан в составе Российской империи, советский период, формирование и развитие независимого государства, заявившего о себе своими масштабными миротворческими инициативами. Покажем, что каждому историческому этапу были свойственны особая духовная атмосфера, сочетание религиозных и светских традиций, бытование различных религиозных верований и культов. Выявим и подчеркнем особенность, присущую исторической судьбе казахского народа: веротерпимость и толерантность, отсутствие агрессивности и преследований по признаку веры. И эту характерную черту проследим на всех исторических поворотах, обнаружив ее непреходящую значимость в современных условиях совершенствования государства и определения основных параметров национальной политики в области религии.
При изложении истории религиозных учений обсудим, прежде всего, их догматику, культ и затем – особенности бытования на территории Казахстана. Пристальное внимание уделим народным верованиям тюркского происхождения – тенгрианству, как одной из моделей единобожия. История ислама в Казахстане, куда он начинает проникать со второй половины VII в. и укрепляет свой позиции в X—XII вв., будет воссоздана во взаимодействии с тюркскими народными верованиями, что характерно и для современных типов исламского религиозного сознания в Казахстане. Особой страницей станет изучение исторической миссии ханафитского мазхаба как истока веротерпимости и толерантности.
При изучении истории христианства обсудим догматику и культ православия, католичества и протестантизма, после чего изучим особенности и характерные черты распространения этих религиозных учений на территории Казахстана, начиная с V—VI вв. (несторианство и монофизиты) и вплоть до сегодняшних дней, где присутствуют все три ветви христианства. Основное внимание среди этих ветвей будет уделено православию – как наиболее значимому по историческому влиянию и современной роли в жизни страны, учитывая первостепенность в межконфессиональном диалоге позиции «ислам и православие».
При этом изучение ислама, его догматики и культа будет связано с контекстом исламской цивилизации, предъявивший миру великие научные открытия, высокую поэзию, замечательные философские учения. Именно анализ созидательной сущности ислама и его нацеленности на сотрудничество и взаимопонимание может создать возможности для реального, а не декларативного противостояния экстремизму и терроризму. С опорой на исторический опыт со своей очевидностью будет представлена великая миротворческая миссия ислама как религии диалога и сотрудничества, духовного средоточия одной из самых крупных в мировой истории цивилизаций, с тем, чтобы преодолеть опасный стереотип об «исламской угрозе», о том, что религиозный экстремизм заложен в самих основах исламского вероучения.
Обращаясь к поучительным урокам истории, в корне пресечем подобные ложные и лживые версии истолкования ислама и представим истинный смысл религии миролюбия, которую пытаются сегодня использовать и используют в геополитических целях те, кто стремится удержать ось однополярного мира.
История религии предстанет в контексте формирования самобытного этнокультурного наследия казахского народа с его вековечным принципом одухотворения природы и, в то же время, издревле присущей казахам историчностью, светскостью сознания, когда передаваемые изустно исторические события воспринимались как события личной жизни. Казахскую традиционную культуру представим как единый смысловой текст, где все составляющие – язык, миф, ритуал, а также юрта, система питания, одежда, возрастные институты составляют целостность, пронизанную единым смыслом, сопровождаемым культово-ритуальной практикой социума.
Второй раздел книги посвящен истории религий в их диалоге со светскими структурами и ценностями в независимом Казахстане. Это – особая страница в истории религии, наиболее актуальная и значимая с позиций современности. Мы обратимся к изучению и выяснению смыслов догматов и культов конфессий Казахстана, выделив ислам – как ведущую тенденцию в развитии религиозного сознания казахстанцев в его форме ханафитского мазхаба, и христианство – в его форме православия. Будет привлечен богатейший теоретический и практический опыт плодотворного диалога ислама и христианства, а также выделен, как доминирующий, контекст глобального диалога религии и государства с акцентом на приоритетность светскости и гражданской идентичности.
Важным аспектом изучения религиозной ситуации в современном Казахстане является разоблачение псевдорелигиозной деятельности так называемых новых религиозных течений, суть которых весьма далека от подлинного сакрального содержания религии и определяется внешними факторами, несущими угрозу духовной и национальной безопасности страны.