Апробация

– Нет, – сказала она, тряся головой и застёгивая кофточку. – Пожалуй, это на самом деле. О таких глюках мне не рассказывали.

– То ли ещё будет, – расхрабрился Автандил.

– Да осилит дорогу идущий, – улыбнулась она, потянулась и поднялась на ноги. – Как думаешь, там нас угостят молоком?

                                     * * *

Во дворе хозяйка в белой блузке и расшитой узором юбке вешала бельё.

– Извините, – Белоснежка опередила Автандила. – Нельзя ли у Вас купить молока?

– Почему нельзя, – ответствовала хозяйка. – Присаживайтесь пока.

В тени яблони отдыхал столик и две табуретки.

Через несколько минут перед ними стояли две алюминиевые кружки, кувшин молока и пол буханки белого, рассыпающегося хлеба.

– Уж я с вами не сяду, извиняйте, делов много, – будто спела Хозяюшка.

Сидели молча, не находили, о чём говорить, чтобы случаем не коснуться начавшегося между ними, наверное, очень хрупкого и, точно уж, в словах не нуждающегося.

Наконец, кружки опустели, а от краюхи остался малый кусок.

– Большое спасибо! – молвил Автандил, подымаясь, – Сколько мы Вам должны?

– Да бросьте! Вы же гости! – проходившая мимо Хозяйка аж смутилась.

– Нет, нет! Мы же молоко пили.

– И не думайте! Мало ли как жизнь сложится. Выйдет – и вы нам споможете…

– А озера у вас нет поблизости? – перебила Белоснежка.

– Как же нет. И озеро, и речка. Но в реке ключи, вода студёная, в озере потеплее. Тут недалеко. Щас по дорожке, и вторая отворотка налево. Так вещи здесь оставьте, – добавила она, когда Белоснежка потянулась за лежавшей на лавке курткой, – Чего с ними таскаться. И полотенце возьмите, – сдёрнула высохшее с верёвки. – И к обеду не опаздывайте, – это вослед, когда они вышли за калитку.

Шли, взявшись за руки, овеваемые тёплым ветерком, впечатывая голыми пятками – кто же летом разгуливает в зимних сапогах – пыль в дорогу. Вторая отворотка тоже была натоптана, но шла через сосновый лес, сухие шишки прятались в опавшей хвое, случалось немножко больно и очень смешно. Вышли к озеру. Окаймлённое лесом, оно тянулось куда-то, изгибаясь. За мысом слышались громкие крики и смех.

– Мы туда не пойдём, – сказала Белоснежка.

Тут открылась уютная, отгороженная ольховыми зарослями полянка с небольшим песчаным пляжем.

– Здорово как! – воскликнула девушка, сделала кувырок и уселась на мягкой траве, – Будем купаться!

– У меня плавок нет, – вздохнул Автандил.

– У меня тоже, – и добавила, искоса взглянув на спутника: – Ты что, меня стесняешься?

Пока Автандил раздумывал над ответом, сбросила блузку, чуть помедлив, заявила: – Можешь не смотреть, – скинула остальное и, разбежавшись, бултыхнулась в воду. Отвернувшийся было Автандил не выдержал и краем глаза отметил, как сноп брызг скрыл её ладное загорелое тело.

«Где же она загорала зимой?» – мелькнула левая мысль.

– Что же ты! Иди сюда! – закричала подружка.

Автандил разоблачился рывком и ринулся в воду, да так резво, что волны, наверное, добрались аж до дальних пределов, скрытых за поворотом. Вода и вправду оказалась тёплой. Долго плескались, плавала она классно, Автандил едва поспевал за ней. С противоположного берега открывался чудный вид на озеро. Гладь его тянулась до поворота и, наверное, ещё дальше. Накупавшись, грелись на поляне, он лежал на животе и пытался делать вид, что разглядывает узор ольховых листьев, но глаза предательски скашивали в сторону, где не слишком далеко, но и не чересчур близко устроилась она.

«Да осилит дорогу идущий…» – неужели она знала, что будет потом?

Он не знал.

– Пошли искать речку, – стояла перед ним свежая, босая, в джинсах и кофточке.

– Пошли. Только отвернись.

Она хмыкнула и передёрнула плечами:

– Пожалуйста! Только ведь я тебе сказала: «Можешь не смотреть».

                                     * * *

Они шли по тропинке. Белоснежка впереди, и у него кружилась голова от звуков, от запахов, от её близости. Как у неопытного юнца – с издёвкой пронеслось в голове.

Шумную купальню решили обойти по лесной чаще, и вдруг оказались на поляне, до краёв наполненной земляникой.

– Здесь июнь! – восхищённо прошептала спутница.

«Интересно, а зима здесь бывает?» – подумал про себя Автандил.

Ягоды ели горстями, а потом целовались, снова и снова.

– Так мы никогда не доберёмся до речки, – вздохнула она во время короткой передышки.

«А нужна ли нам эта речка?» – мелькнула в голове крамольная мысль. Но Белоснежка повернулась и решительно нырнула в заросли ольшаника.

До речки оказалось дальше, чем они думали. Озеро изгибалось как обожравшийся питон, и в одной из лагун начинался поток, который, выгнув зеркальную спину, прорывался меж скал, а потом разбивался на множество струй, облизывая покрытые мхом валуны. Белоснежка села на тёплый камень и опустила в упругую воду ступни ног.

– Здорово как! – прошептала, запрокинув голову.

Хорошо приходить сюда после рабочего дня, безнадёжной городской слякоти, сдавленного неустройства метро, садиться на тёплый мох, опускать ноги в живую воду, целоваться с Белоснежкой…

Интересно, а бывает здесь ночь?..

И почему здесь никого нет?..

Толпы должны быть. Шикарный вход со вспыхивающей рекламой, утробно воркующие эскалаторы, шеренги касс, туристские бюро, реклама…

Почему лишь узенькая лестница со влажными скользкими стенами? Или за это путешествие придётся слишком много заплатить?

Автандилу стало холодно изнутри.

– Может, пойдём? Поздно уже.

Белоснежка удивлённо посмотрела на него.

– Нас ждут к обеду.

– А я бы осталась здесь, – вздохнула она.

«И всё же сюда приходят», – подумалось на обратном пути. Женщина, встретившая их, ни капельки не удивилась, ничего не спросила. Будто чужаки с тёплой одеждой в нелепой обуви здесь – обычное дело.

– Мы-то уж отобедали, – приветливо встретила Хозяйка. – Присаживайтесь. Только вместо борща у нас сегодня окрошка. Окрошку любите?

– Люблю, – признался Автандил, – но давно не ел. В детстве мама часто готовила.

Окрошка оказалась такой вкусной, что захотелось вылизать тарелку. Но перед Белоснежкой было неудобно.

Она глянула на часы и тихо сказала:

– Я опоздала на метро.

Сначала Автандил не понял, о чём она. Потом сообразил – это здесь ещё день, а наверху… Ого! Наверху уже четверть первого. Куда только время упорхнуло?

– Можно у меня переночевать… – не подумав, брякнул он.

– Уже? Мы ведь только сегодня начали целоваться, – и она очень серьёзно посмотрела на Автандила.

                                     * * *

Попрощались, забрали тёплые вещи и отправились домой.

– Мы вернёмся, – закричала Белоснежка, обернувшись, и помахала рукой.

Автандил старался выдерживать верное направление. Жаль, не оставили они никаких меток: камни горкой сложить, палку в землю воткнуть… А тут и смеркаться начало – интересно, по какому времени они живут, по Гринвичу, что ли? – и Край Мира не просматривался. Серость и коричневость клубилась – то ли скалы до неба, то ли облака до земли. Ещё была нелогичность, она потом до Автандила дошла – больно уж высок Край Мира, не столь длинна была лестница, по которой спускались. Но это потом, потом такая мысль в голову пришла, а тогда не до рассуждений было. Белоснежка, почему-то, примолкла, засерьёзнилась, и он размышлял, как выудить подружку из минорного состояния.

Стена, гладкая, без зацепок, явилась вдруг, словно туман в неё сгустился. И никаких пещер. Самое поганое – непонятно, куда идти. Можно – направо, а можно и влево, и выбирать между этими «направо» и «влево» непонятно как. Ясно теперь, почему кретин-осёл меж двумя охапами сена с голоду сдох. А ещё оказалось, что темнеет здесь исключительно быстро. Ну, не так уж, когда лампочку выключают, но сумерек нормальных не случилось. А ночью средь камней, без луны и звёзд, со здоровыми ногами запросто можно распрощаться и больные взамен получить. Наверно, сообразительная спутница тоже это поняла, а может ещё почему, но предложила первая, спокойно сказала:

– Пойдём вниз.

А холодные ли здесь ночи?

Автандилу очень уж не хотелось беспокоить давешнюю хозяйку – и тут им повезло. В редкой рощице наткнулись на груду сухих сучьев, будто кто специально приготовил – знал, что им для ночлега понадобится.

– Всё равно за спичками идти придётся, – вздохнул Автандил.

– У меня есть, – спутница порылась в рюкзачке и достала зажигалку.

– Ты куришь? – поинтересовался Автандил, когда огонь, пока ещё робко, стал переползать с веточки на веточку. Сам он не курил – вредно ведь – и в других не поощрял этой странной привычки.

– Только для поддержания разговора, – пояснила она.

Костёр разгорелся, и новые робинзоны неторопливо подкармливали его свежими сучьями. Они вправду ощущали себя единственными людьми в этой непонятной земле. Будто и не было домиков под красными крышами и весёлых воплей на берегу озера.

– Где ты раньше жила? – поинтересовался Автандил.

– Когда раньше?

– Раньше.

– В деревне. Сначала маленькой, а потом побольше.

– Где? На севере, юге, западе, востоке?

– Недалеко от Пензы. Мама – учительница. Была… Денег не платили, как и всем. Родители учеников помогали, а ещё она на почте работала.

– Как же на почте? А уроки?

– Да вот так. Школа и почта рядом. Так и бегала: туда-сюда. Ей на почте женщина одна помогала, у которой трое маленьких детей. Они зарплату пополам делили. А потом я стала на почте сидеть, когда мама на уроках.

– И сколько тебе было лет?

– Шесть.

– Шесть?

– Я умела читать, считать и была очень гордой, что мне доверили такое серьёзное дело. Зимой люди редко ходили на почту, а летом у мамы уроков не было.

– Вы всё время там жили?

– Нет, потом папа приехал и забрал нас.

– Куда?

– В другое место. Тоже вроде деревни, только большой.

– А кто он у тебя?

– Как, кто?

– Ну, кем работает?

– А ты кем работаешь?

Автандилу стало неловко. И вправду, место работы ещё ничего не говорит о человеке, вернее, не всегда говорит.

– Ну, кто он по специальности, что делает?

– Что-то вроде управляющего… организатора, – Белоснежка замолчала, и ему как-то расхотелось задавать вопросы. Посмотрел вверх, поднялся, отбежал от костра.

– Ух, ты! Иди сюда! Смотри!

Белоснежка подошла, посмотрела на небо.

– Ну и что?

– Как, что! Неужели не видишь? Звёзды!

– Ясной ночью всегда звёзды видны.

– Но мы же под землёй. Там, – он указал пальцем вверх, – звёзд быть не может. Там камень.

Белоснежка, теперь уже внимательно, посмотрела на небо.

– А они есть. Непонятно. Я люблю непонятное. Иначе скучно.

– А я не люблю. Человек слаб, если не может постичь окружающий мир.

– Человек сильный, если только он человек. Ты созвездия знаешь?

– Знаю, – Автандил лихорадочно разыскивал на небе Большую Медведицу, – Здесь все звёзды какие-то незнакомые.

– Звёзды как звёзды… Мне Кассиопея нравится. И Орион… Но Орион летом не видно.

– А Кассиопея где?

Белоснежка пожала плечами. Похоже, её не слишком волновала судьба исчезнувших с неба созвездий.

– У каждой звезды есть планеты, а на них, наверняка, живут люди. Так интересно! А сейчас они, наверное, смотрят на нас.

– Почему люди? А может быть, осьминоги? – возразил Автандил.

– Люди! – Белоснежка упрямо мотнула головой. – Зачем осьминогам быть разумными?

Против такого аргумента возразить было нечего.

Земля была тёплая. Но всё равно его куртку расстелили, а второй – накрылись, на всякий случай, если под утро похолодает. Белоснежка обняла Автандила и моментально уснула, будто вдохнула сонного газа. Автандил боялся пошевелиться, чтобы не потревожить её сон. Рука, на которой устроилась голова Белоснежки, затекла, но Автандил не обращал внимания, он смотрел на небо, и некоторые созвездия уже казались ему знакомыми.

Часть 2. Фантазии

25.02.06

Туман был кислый наощупь…

Вертихвост Зазноб подобрал свежего жука-скарабея и аккуратно засунул в путевой компьютер. На проснувшемся экране нежно засветилась надёжная плазменная ниточка, указывающая путь. Солнечный ветер уверенно путал её направление с севера на юг и обратно. Вертихвост произвёл в уме несложные дифференциальные вычисления и, подумав, выбрал среднее – отправился на восток. Туман заухал от радости, но Зазноб громко шикнул на него – и туман обиженно свернулся листом Мёбиуса. Из болота прокисших облаков вынырнули коньки красных черепичных крыш. Зазноб взобрался на непотопляемый плот, дёрнул поводья… и ощутил вдруг какое-то беспокойство.

Двадцать пятое февраля…

Он проснулся, потому что ощутил какое-то беспокойство. И холод. Холод был странный, потому что шёл не снаружи, а изнутри. И что-то было не так. В полусне он постарался разобраться – что, и нужная мысль крутилась рядом, но никак не удавалось её поймать. Наконец она оформилась, налилась весом, и Автандил понял.

Белоснежки рядом не было…

Он резко сел и огляделся. Никакого тумана. Не было и дурно пахнущих, осклизлых облаков, затопивших долину. А плот?.. Автандил растерянно оглянулся по сторонам. Драгоценный плот, за который он выложил половину отцовского состояния…

Автандил тряхнул головой. Никакого особенного состояния у его отца не было. К тому же… Опять сон, который невозможно отличить от яви?

Хотел позвать Белоснежку, вдохнул во все лёгкие, да и замер – он же так и не узнал её имени!

– О-хо-хо!!! Хо-хо!!! – всплеск в воздушном океане, предназначенный неизвестно кому.

Возможно, она спустилась в рощу, вон в ту рощу, что перед красной крышей, рядом с домом, где они пили молоко. Конечно, она в роще, проснулась и пошла прогуляться, надо немного подождать – и она вернётся, немного подождать…

…А зачем ждать? Пойти вниз, встретить её там, взять за руку…

Он пошёл, побежал… Так же они бежали вчера, бежали вместе, опьянённые зелёной травой, тёплым ветерком, возвратившимся летом.

– О-хо-хо!!! Хо-хо!! Хо!..

В роще Белоснежки не было.

Ну конечно! – Автандил хлопнул себя по лбу. – Она пошла за молоком. Решила устроить ему сюрприз. А хозяйка задержала её разговорами. Или доит корову. А Белоснежка сидит и ждёт. И беспокоится – он проснётся, он будет волноваться… Но к чему же волноваться? Что здесь с ней может случиться?..

Во дворе хозяйка развешивала бельё.

– Доброе утро! К вам не заходила девушка? Та… Мы вчера у вас молоко пили…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.