Я выключил лампу и снял перчатки.
– Поздравляю! Маска в полном порядке!
Он сконфуженно улыбнулся:
– Спасибо, доктор! Но… не вредно ли носить ее постоянно?
Я хотел бы закатить глаза, но не стал и пытаться. Маска все равно не позволит.
– Послушайте, голубчик… Да, первые поколения масок натирали, раздражали кожу и выглядели так себе. То ли дело сейчас! Разве видно, что она на мне надета?
Он кивнул:
– Видно. Вы все время улыбаетесь…
– А вы хотите видеть вокруг себя хмурые лица? Слышать ругань? Только подумайте, скольких конфликтов, разочарований и даже преступлений удалось избежать обществу благодаря социальной профилактике. Разве выбор в пользу агрессии решил бы…
– Выбор… – тихо повторил он.
– Что, простите?
– Хорошо иметь выбор.
Я хотел бы нахмуриться, но в маске это не получится. Поэтому я снова улыбнулся.
– Мечтаете побыть без маски? Правда? Что ж… Вы расписались в бланке на входе в клинику?
Он кивнул.
– Значит, предупреждены о побочных эффектах. Я могу снять вашу маску, продезинфицировать, всё проверить и вернуть на место. Но вы в это время… Вас привязать?
Он покачал головой.
– Уверены? Не все себя контролируют, оставшись без нее даже ненадолго. Будет стыдно потом за всё, что вы сделаете или скажете в этом состоянии.
– Согласен рискнуть.
– Что ж! – я бодро хлопнул в ладоши и снова включил лампу. – Приготовьтесь. Будет щипать.
И склонился над его лицом.
Что за черт. Не могу нащупать край маски. Неужели…
Пациент выбросил вперед руку, схватил меня за шею, подцепил давно натиравший край и рванул.
Мое лицо – моя маска – оторвалось с противным резиновым звуком и влажно шлепнулось на пол.
– Ты что сделал, дебил?! – заорал я. – Сука!
Я ударил его по лицу. Еще. И еще.
– Захотел выбирать, ублюдок? А это тебе нравится? А?
Я запыхался. А пациент вытер пальцами окровавленную губу и хмуро хмыкнул:
– Полегчало?
Я повернул голову и посмотрел в зеркало. На меня смотрело перекошенное лицо, все в фиксирующей смазке. Как же я давно не видел себя таким. Как же мне…
– Хорошо… – выдохнул я.
– Вот и я о том же.
Пациент встал, поднял с пола склизкую субстанцию и сунул мне в руки. Она была еще теплой.
– Решайте – надевать ее снова… или нет. И дайте выбор своим пациентам.
Он пошел к выходу.
– Постой! – крикнул я. – Как ты справляешься… без маски?
Он обернулся. Его хмурое и напряженное лицо дрогнуло.
– Я ношу ее по-другому, – сказал он и широко улыбнулся мне распухшими губами.
Талончик возьмите!
(темы «Как я здесь оказался?» и «Выход из лабиринта»)
– Простите, а что… – я попытался остановить бегущую по коридору женщину в белом халате, но она даже головы в мою сторону не повернула.
– Талончик возьмите! – бросила она и скрылась за поворотом.
Я обалдело посмотрел ей вслед и покрутил головой. Метрах в десяти у белой стены притулился терминал. Я нажал на кнопку – агрегат зажужжал и выплюнул бумажку с номером 1323140623. Беговой номер? Великоват. Перевернул – оборотная сторона была абсолютно пустой. Как и моя память.
Что я здесь делаю – в белом коридоре, в спортивных шортах, беговой майке и красных кроссовках?
Судя по виду, поликлиника. Наверно, я тут за справкой для марафона. Или ПЦР-тест какой-нибудь.
Сжав талончик в руке, я побрел по белому коридору – тот петлял то вправо, то влево, разветвлялся под немыслимыми углами. Пару раз я утыкался в тупики, и приходилось искать другой путь.
Мимо постоянно сновали люди. Врачи и медсестры в белых халатах. Люди в бахилах. Дети с воздушными шариками. Все неслись куда-то с огромной скоростью, как будто это они, а не я были бегунами.
Хвост очереди вырос передо мной так внезапно, что я чуть не врезался в крайнего человека в пижаме.
– Извините! – я отступил на полшага назад, гадая, принято ли сейчас держать социальную дистанцию, и осмотрелся в поисках экрана. Если есть талончик, значит, и монитор должен быть? Зачем тогда живая очередь?
– Э… Куда стоим, уважаемый? – спросил я Пижаму.