– Посидишь там, – сказала она. – Годик-другой… концерта организуй какого. Мероприятие устрой. Придумаешь чего-нибудь. Но чтоб с отчетностью, ясно?!
Отчетность она всегда уважала.
– А… можно не в Подкозельск? – почуяв, что маменька отошла, а она-то, пусть и гневаться была горазда, но и отходила быстро, Береслав осмелел.
– Можно, – кивнула Береника Волотовна. – Можно не в Подкозельск, а сразу на каторгу… там тоже культурная целина лежит, ждет не дождется, когда кто-нибудь ея поднимать станет. Заодно и пообвыкнешься.
– С чем?
– С каторгой, дорогой… с каторгой… если мозгов у тебя не прибавится, прости Господи, то рано или поздно там и окажешься. А так-то и ехать недалече будет, и людишки кругом уже знакомые…
Говорила она вроде бы с насмешечкой, но по спине побежали мурашки.
– Лучше… все-таки Подкозельск, – решился Береслав. – Погожу я пока с каторгой… сельская культура, мама, она мне как-то душевно ближе, что ли. Прям… чую желание единиться с природой.
– Вот и хорошо, – маменька окончательно успокоилась. – Каторга, конечно, место занятное и в окультуривании весьма нуждается, а регионы у них там такие, что ведать – не переведать. Но есть у них одно обыкновение. Любят удерживать особо ценных специалистов… обычно лет на десять-пятнадцать. В зависимости от статьи.
– К-какой?
– Кто ж его знает… на месте, чай, подберут. Значит, Подкозельск?
Береслав поспешно кивнул, решив, что совершенно точно не хочет знать, какую именно статью подберут такому особо ценному специалисту, как он.
– Вот и хорошо, – маменька, кажется, обрадовалась. – Да и дружок твой туда же отправится…
– Иван?
– А у тебя еще какой завелся?
– Нет, – вынужден был признать Береслав.
Все же сила, как и её отсутствие, значили много. С друзьями было сложно… в целом было сложно. Он пощупал переносицу, которая несколько раз ломалась в процессе диалогов разной степени конструктивности, а потому четко запомнила, что иных друзей у него нет.
Но если Иван тоже… может, все не так и плохо?
– А он за что?
– Он… за голую правду, скажем так, – маменька с трудом сдержала улыбку. – На самом деле это его в Подкозельск отправили, а я уж постаралась, чтоб и тебя заодно…
– Спасибо, мама, – это Береслав сказал совершенно искренне.
– Не за что… Дураки должны держаться стаями.
– Почему?
– Пасти будет легче… Грехи мои тяжкие…
Ваньке надо будет позвонить.
Если его ссылают, то о выходке дурной – а Береслав теперь сполна осознавал глубину её дуроты – наверняка узнал дядюшка. Князь же Кошкин и без того к племяннику относился весьма холодно.
– А выезжать-то когда?
– А вот завтрева… документы выправите и вперед. И да, – словно спохватилась маменька. – Жить будешь на свою зарплату.
– Что? – а вот такого подвоха Береслав не ожидал.
– Высочайшее распоряжение… кто-то там опять инициативу выдвинул, о пересчете тарифов. Оптимизация, реконструктизация и чего-то там еще… ну, как оно обычно бывает. Вот Император и распорядился это дело… как это… – маменька щелкнула пальцами. – Апробировать. Вам и выпала высокая честь выяснить, как молодым специалистам на оптимизированных тарифах житься будет.
– Нам с Ванькой?
– Всем, – маменькина улыбка была полна доброты и безмятежности. – Всем отпрыскам высоких родов, которые вдруг ощутили в себе желание трудиться на благо отечества…
Береслав подумал.
Представил.
И хмыкнул.
Что ж, ради такого-то и Подкозельск потерпеть можно будет… но Ваньке все одно надо позвонить. Береслав лишь надеялся, что старый приятель еще жив.
Ванька не ответил.
А вот Нютка трубку взяла.
– Привет, дорогой, – произнесла она тем томным тягучим голосом, который бесил неимоверно. Причем Береслав сам бы не мог сказать, что именно его раздражает. – Хорошо, что ты позвонил…
– Да? – обычно он звонил или почти не вовремя, или совсем не вовремя. В общем, не проявляя должной эмпатии и чувства момента.
– Я как раз собиралась… не обижайся, ты славный парень и дело вовсе не в тебе…
В душе шевельнулось нехорошее предчувствие.
– Но ты сам должен понимать, что в сложившихся обстоятельствах… у нас нет будущего. Так что давай останемся просто друзьями.
– В каких обстоятельствах? – уточнил Береслав на всякий случай.
– В нынешних, – произнесла Нютка с особым выражением. – Дядюшка настоятельно советовал… дистанцироваться.
Значит, знает.
Береслав подавил вздох.
– И вообще… слышал? У нас тут… государева инициатива, – теперь в голосе Нютки звучала насмешка. – С распределением.
– Меня вот распределили, – пожаловался Береслав, чувствуя, как душу наполняет обида. Пусть он и не собирался жениться, разве что когда-нибудь потом, в отдаленной перспективе, но… вот так взять и бросить?
Одного?
