Комбат Империи зла

– Зачем такие ужасы, – махнул рукой центурион. – Так в чем дело, дорогая?

– Ярма сказала, что моих сторонников нам отдадут. В обмен на мое обещание не сжигать уже налаженную кланами орбитальную инфраструктуру и не наносить точечных ударов. Сегодня и завтра всех заключенных перевезут из тюрем в воспитательно-трудовой лагерь «Неясыть», в сосновой пуще. Там один из космодромов недалеко, мы всех сразу вывезем. Сама я их освобождать не могу, моя смерть слишком нужна кланам, чтобы верить любым гарантиям. Но картинку для пропаганды нам снять требуется. Поэтому послезавтра освободишь их ты, как мой муж и моя правая рука. Это в наших общих интересах, имперское командование и Лена со мной согласны. Красиво получится: союзнический батальон приносят свободу несправедливо осужденным.

– Что делать-то надо?

– Лагерь бросят где-то за час до твоего появления без охраны. Десантируетесь всем батальоном в нескольких километрах от лагеря и выдвигаетесь на место. Откроете ворота, сообщите радостную новость заключенным. Затем приедут грузовики и всех вывезут на космодром. Все просто.

– Надеюсь, что так, – задумавшись, произнес Илья. – Ладно, пусть мне скинут подробную информацию о лагере и карты, будем готовиться.

– Я знаю, что ты меня не подведешь, любимый. Спасибо тебе, Илюш, – в последнее время Славя была с ним сама любезность.

Вой сразу трех двигателей Бэйла вырос до почти нестерпимого. Генераторы исчерпывали свои энергетические возможности досуха, стараясь медленно опустить тяжеленный орбитальный челнок на поле. Жутко затратное это дело – десантировать людей с орбиты в любую точку местности без парашютов и забрать их по выполнению задачи обратно. Но для колонизации Ковчега такая задача была признана актуальной и была решена с применением технологий двух рас. Пригодились и стабилизирующие поля славей, и человеческие генераторы Бэйла, и разная хитрая гравитоника. Получившаяся в итоге здоровенная машина красотой не блистала: сплошные углы, наросты, монструозные вертикальные колонны движков. Но, как Илья убедился на опыте, она работала.

Наконец-то. Илья выпрыгнул с автоматом наизготовку в образованный опустившейся аппарелью проход следом за Стао и сразу ушел влево, сделав короткую пробежку по прижатой силовой волной траве, уступая место Лоде и Карри. Приехали. Кланы выполнили договоренности, и сбивать их в полете не стали. Уже радует.

Второй челнок приземлился минутой ранее метрах в ста от них. Пока все нормально, противника в зоне видимости нет. До лагеря три с половиной километра через лес, ерунда. Илья выждал с четверть часа, собирая батальон на опушке. Надо дать время осмотреться на местности разведчицам ленааа из каждого отделения и ушедшему вперед разведвзводу мастер-ножей. За ними уже выдвинутся главные силы.

Люди с удивлением глядели по сторонам, впитывая реалии чужой планеты. Почти Земля, да только не Земля. Небо не того оттенка голубизны, слегка отдает в зелень, трава хоть и зеленая, а по-другому, цвет более темный и насыщенный, много красноватых оттенков. Не спутаешь. Хотя те же сосны почти как родные.

– Первые взвода первой и второй роты охранять челноки, – дал команду по батальонной связи комбат, дождавшись условного сигнала в наушниках от разведвзвода. – Остальные поотделенно вперед. Сначала первая рота, затем третья, вторая замыкает.

Двинулись через лес, внимательно смотря по сторонам. Порядок движения и маршрут были отработаны заранее. Впереди каждого отделения мастер-нож, за ней рассыпавшиеся цепью бойцы. Камуфляж подобран хорошо, людей и славь на расстоянии нескольких метров друг от друга почти не видно, не говоря уже о ленааа. Главное, чтобы кто-нибудь не открыл случайную стрельбу, резко среагировав на показавшийся странным шум или движение. Но не должны, не желторотики, хотя боевого опыта считай никакого.

Лес прошли без приключений, и вскоре Илья уже разглядывал из кустов в бинокль высокий кирпичный забор трудового лагеря «Неясыть», увитый поверху колючей проволокой. Метров триста по ровному полю до КПП. Все его воинство в сборе на опушке.

– Проблемы, командир. Лагерь охраняется, – раздался в наушниках спокойный голос командовавшей разведчиками ленааа Ллейды. – На КПП трое вооруженных славей, есть солдаты на вышках.

– Твою за ногу… Это вы называете «бросят без охраны»? – выругался про себя центурион. Действительно, на КПП одна фигура в бинокль просматривалась. Впрочем, мастер-ножам виднее.

Ох, мля! Зеленая трава метрах в пяти от Ильи внезапно свернулась по краям и словно увяла, а на редких, оставшихся с прошлого года сухих стебельках заплясали веселые огоньки. Воздух впереди задрожал, сгустившись до колышущегося марева, и что-то тонко зашипело. Чтобы осознать происходящее, потребовалась целая секунда. «Улыбка»! Их обстреливают.

– Отступаем в лес! Все! – закричал Илья в гарнитуру и тут же рванулся назад. Раскаленный воздух добрался до опушки, но большого вреда причинить уже не мог. Огнеупорный камуфляж хорошо держал нагрев, да и воздух остывал довольно быстро. Хуже было другое. С нескольких точек на опушке леса заработали автоматы.

– Не стрелять! Немедленно прекратить огонь! Гранатометчики – накрыть дымовыми КПП и башни.

Слава богу, его поняли. Треск очередей вскоре прекратился, а через несколько секунд фасад лагеря начало заволакивать густым черным дымом, сбивающим врагу прицел.

– Отойти от опушки в лес на двадцать метров. Командирам взводов отчитаться о потерях. – Сердце у Ильи стучало просто бешено. – Разведвзвод ленааа, – вести наблюдение, огня не открывать.

– Есть.

Потерь не было. Всего противник произвел три выстрела из «улыбок», добившись лишь одного накрытия, да и то краем широкой зоны поражения. Для защищенных легкими шлемами и негорючим камуфляжем бойцов это было не смертельно.

– Что делать будем, Сфео? – спросил Илья своего зама. Ответ слави не разочаровал.

– Накроем КПП и вышки из гранатометов. Или сразу из ракетных огнеметов. Можно подтащить к опушке свои «улыбки» и после обстрела…

– Ты еще орбитальные бомбардировщики вызови, Сфео. Нет. Огня открывать не будем, – твердо сказал центурион.

– Илья, мы уже воюем! Нас обстреляли первыми. Гуманизм тут неуместен, – удивленная инопланетянка отставила всякое чинопочитание.

– Сфео, там, за стеной в лагере, наши слави.

– Можно сделать все аккуратно.

– Нет, Сфео. Когда я был курсантом, у нас была популярна шутливая строевая песня хрен знает с каких времен. С припевом: раз атака, два атака, нет селения, нам не нужно коренное население. Ты только начни полноценный бой, а потом сама удивишься: а почему это вокруг камня на камне не осталось и везде трупы валяются. Нас Славя послала освободить заключенных, а не устраивать бойню. Попробуем вступить в переговоры. Если эта идея провалится, то посмотрим.

– Хорошо, командир, я пойду с белым флагом. Что мне им сказать?

– Тебе? Ничего. Я сам попробую поговорить с охраной.

– Илья, мне легче самой сразу тут сдохнуть, чем сказать Славе, что тебя убили. Не пущу.

– Да куда ты денешься. Пустишь. Кроме того, в меня просто так стрелять ни одна славя не решится, слишком много потом проблем. А в любую из вас – легко. Тащи давай из третьей роты матюгальник и кричи охране, что к ним сейчас выйдет поговорить муж их матриарха. Один и без оружия. И если что, то вся ответственность падет на их головы.

– Мне иногда кажется, Илья, что ты смерти ищешь.

– Не ищу, Сфео. Но за жизнь любой ценой я давно не держусь, это точно.

Идти было легко. Илья сам себе поражался: кураж приятно будоражит кровь, даже весело. Сквозь редеющий дым уже можно было разглядеть КПП и ворота «Неясыти». Точно, две слави с импульсниками, поодаль третья с «улыбкой», спряталась за импровизированным укрытием из каких-то мешков. Девочки совсем молодые, кстати, на лагерных «капо» не похожи. Бледные, растерянные, но оружие сжимают твердо.

– С кем имею честь? – Илья вразвалочку подошел к вышедшей вперед перед воротами лагеря славе со знаками различия старшего бойца первого легиона, не обращая внимания на направленный ему в грудь импульсник. – Я – центурион Илья Анечкин, представитель матриарха. Думаю, полным чином представляться не нужно?

– Меня зовут Скада из клана подорожника. И ты меня можешь так звать. Уходи, инопланетник. Передай своему лжематриарху, что мы не отдадим наших граждан чужим, – безэмоционально отбарабанил автопереводчик.

– Понятно. Прости, Скада, за подлость, но некогда мне с тобой долгие разговоры разговаривать, – сказал Илья, заглянув прямо в широко распахнутые глаза девушки. И, не прерывая зрительный контакт, ударил всем своим няшем, вложившись в этот мысленный посыл полностью.

Центурион сам от себя не ожидал, что получится так сильно. Не ожидала этого и девушка. Никак не могла ожидать, поэтому и защиты-то никакой не было. Лишь в самый последний момент Илья ухитрился остановиться и чуть-чуть не дожать, хотя не довести дело до конца было так же трудно, как остановиться в постели с женщиной за несколько секунд до оргазма. Ломать чужую волю было… сладко. Но он смог, третья симпантка Илье была не нужна.

– Вот видишь, как у нас хорошо получилось, – нежно сказал Илья, глядя в исполненные любви и обожания глаза Скады. – Сколько вас всего?

– Семеро. Илья, Илья, ты… – девушка задыхалась от нахлынувших чувств.

– Подожди, Скада. Ты старшая, офицеров нет?

– Да. Нас привезли сегодня рано утром. Меня и шестерых бойцов, только-только из учебки первого легиона. Лагерь никто не охранял. Нам приказали: охраняйте до вечера. Если появятся враги, то бояться нечего. Нужно непременно завязать бой, а через несколько минут после его начала нажать кнопку вот на этом пульте, чтобы вызвать помощь. Но нажимать не сразу, а чуть погодя, непременно после первых выстрелов с вашей стороны. Все это было так странно… Поэтому я приказала не бить по вам сразу на поражение, а лишь отпугнуть. И не стала пока использовать пульт.

– Ты все сделала правильно, девочка моя. Отдай мне пульт и прикажи своим бойцам сложить оружие.

– Конечно, все, что скажешь. – Скада приложила руку к шлему, открыв канал связи, и отдала короткий приказ. Потом бросила свой импульсник на землю и протянула Илье пульт. – Илья… ты же возьмешь меня с собой?

– Все будет хорошо, Скада, – уклончиво ответил Илья. Центурион сейчас хорошо понимал девушку. У нее в голове в этот момент все вразнос идет. Он для нее объект любви и обожания, наплыв эмоций сильнейший, разум попросту выключился, эйфория зашкаливает. Но мозги скоро заработают, и молодая славя поймет, что с ней произошло, до самого конца Илья ее не заняшил. Просто Скада уже ничего не сможет с этим поделать. Долг, гордость, чувство собственного достоинства, убеждения, какие-то прошлые желания перед чувством любви такой силы уже ничего не значат. Просто слова, абстрактная серая шелуха, лузга от семечек против полновесной золотой монеты. Не важно, как и почему с ней так поступили. Важно, что она Илью любит и готова простить ему всё. Но все равно надо с ней поаккуратнее.

– Скада, милая. Позови всех своих бойцов сюда. Без оружия. – Илья переключился на связь по батальону. – Ллейда со своим взводом, быстро ко мне. Сфео, жду тебя с двумя взводами первой роты.

Бойцы Скады подчинились своему командиру неохотно, они быстро поняли, что с ней далеко не все в порядке. Но недостаточно быстро. А метаться, когда около тебя уже нарисовались мастер-ножи, а противник настолько подавляет числом, бессмысленно.

– Ты ее заняшил? Прямо с ходу? – Сфео все поняла, бросив на Скаду единственный взгляд. – Ну ты даешь, комбат… Уважаю!

– Да. Но вроде не до конца, ядро воли не сломано. Я думаю, через несколько месяцев начнет потихоньку отходить.

– Да какая теперь для нее разница… По уму всех семерых надо прямо здесь по-тихому шлепнуть.

– Расстрелять? Ты что, Сфео? Они же пленные и ничего нам не сделали.

– Не понимаешь? Свидетелей твоего дара няша на Славии быть не должно.

– Все же поясни, – решил уточнить Илья. – Боитесь человеческого няша? Зря, я думаю, мой случай уникальный.

– Появятся вопросы к матриарху – обладает ли она свободной волей, – покачала головой Сфео. – А это очень-очень серьезно. Ярма может делать своей пропагандой из людей и ленааа злодеев, но до определенных пределов. В кланах дураков нет, все понимают, что с вами все равно придется сотрудничать, по-другому никак. Куда деваться, если сам дух нашей цивилизации ваш союзник? Воевать, что ли? Без поддержки духа и флота? Просто им лично Славя поперек горла встала – как худородная выскочка и попирательница их древних прав с привилегиями. Они хотят сами по себе с людьми договариваться, на своих условиях. А вашему императору Славя удобнее – пока она от него во всем зависит, да и по личным причинам.

– Каким таким личным причинам? – тут же среагировал Илья.

Лицо Сфео неожиданно посерело, а губы слегка задрожали.

– Илья, не по каким, – тут же поправилась девушка. – Извини, оговорилась, бой, нервы еще не в порядке. Я ничего такого в виду не имела, я про политику…

– Я понял, – Илья до боли сжал кулаки, так что ногти впились в кожу. Тактические перчатки центурион не жаловал, а зря. – Это политика. Проехали, Сфео.

– Слышишь, Илья! Даже думать в этом направлении не смей! Славя безусловно верна только тебе.

– Я же говорю, проехали, – Илья постарался улыбнуться, несмотря на неприятный красный туман перед глазами. Стоявшие рядом симпантки напряглись, автомат Карри даже слегка поднялся вверх, будто она хотела взять под прицел Сфео, но передумала. Центурион с усилием выдохнул, отгоняя эмоции.

– Сфео, я запрещаю убивать пленных, – вернулся к первоначальной теме Илья.

– Конечно-конечно, Илья, – тут же отозвалась инопланетянка, явно обрадованная сменой разговора. – Ты добрый, да и я не тварь кровожадная, заветы по возможности чту. Поэтому забираем их с собой, подумаешь проблемы – держать на транспорте одну заняшенную и шестерых пленных. На Ковчеге пригодятся, там всем нам без разницы будет, кто из какого легиона и чей сторонник.

Чем-то уж совсем жутким воспитательно-трудовой лагерь «Неясыть» не оказался. Во всяком случае, на взгляд Ильи. Правда, войти в него удалось только часа через два, дождавшись пока слави-технари из третьей роты не разберутся с трофейным пультом и его сигналом. Как и ожидалось, лагерь оказался заминирован. Причем интересно заминирован, разными по мощности и типу воздействия боеприпасами. Провокация вырисовывалась нехитрая: охрана должна была вступить в бой с батальоном и вскоре после этого «вызвать помощь», взорвав лагерь вместе с собой и заключенными. Картина маслом: все разрушено, несколько тысяч изуродованных трупов сторонников матриарха Слави валяются целыми и по частям, как говорится: «освободители пришли». Потом уже не разберешься, кто там первый начал и кому это выгодно, ужасающий результат отбивает любую логику, работая на расчеловечивание назначенного пропагандой виновника.

Люди подобный поворот дела приняли нормально. Ничто не ново под луной, слава богу, что провокация провалилась. Ленааа тоже остались равнодушны – повидали всякого. А вот славей в батальоне Ильи он разозлил неимоверно. Как-то не принято у них было устраивать подобные масштабные зверства. Прошлось даже во избежание проблем специально объяснять личному составу, что плененная охрана лагеря тут совершенно ни при чем.

Впрочем, Илья тоже проникся. Потом, когда после проверки саперами его бойцы сбили замки с ворот огромных железных ангаров с бетонными полами, напоминающих скорее гаражи, чем жилые помещения, и стали выводить заключенных славь на поле перед воротами.

Им никто ничего не рассказал. Этим женщинам, мужчинам и детям в серых мешковатых комбинезонах. Да, маленькие дети и старики тоже были, если из других кланов сторонников матриарха хватали точечно, то родной для Слави клан ясеня был репрессирован весь под корень. Не то чтобы они были совсем измучены или сильно избиты. Просто они не знали про возвращение Слави и не питали никаких надежд. Их свезли в одно место и заперли, как селедок в бочке, без еды и воды, объяснив, что «с вами все, недолго осталось». Лица их были серы, косы безжизненно висели, глаза пусты, как у людей, у которых не осталось никакой надежды. Узнаваемый почерк Ярмы – зачем заботиться о списанных «расходниках»? Она и для пленного Ильи в свое время на кусок хлеба не расщедрилась.

Сейчас бывшие заключенные смотрели на его бойцов и не могли понять, что происходит, а поняв, поверить, что это все всерьез. Что их матриарх не сгинула в космосе, как они были уверены, а вернулась за ними.

– Мама! – славя из второго взвода бросилась к пожилой инопланетянке и крепко обняла ее, прижимая к груди. – Мама, я здесь, мама. – Косы инопланетянок сплелись, они обе не могли удержать слез. Подавший рапорт об отношениях земной «муж» смущенно стоял рядом и, покраснев, протягивал внезапно обнаружившейся теще флягу с тоником, забросив мешающийся автомат за спину.

Командовавшая разведвзводом Ллейда, вместе со своими мастер-ножами, кормила печеньками и кусочками шоколадок маленьких измученных детей-славь, протягивая им угощение и бутылки с водой. Сфео распоряжалась по коммуникатору насчет воды, полевой кухни и грузовиков. И только комбату дела как-то вдруг не нашлось. Пленных, включая Скаду, уже увели, да и общаться с ней центуриону сейчас хотелось меньше всего.

Потому что у Ильи в голове потихоньку, из разрозненных кусочков, складывалась в голове целостная картинка. Сколько раз Славя оставалась на «имперские советы», которые затягивались до ночи, поэтому прилететь ночевать домой она никак не могла? Много, Илюша, много раз. Да и не только в заседаниях дело… Были звоночки, были. Да что там говорить, Лена почти открытым текстом все ему сказала, только он не понял. К рогоносцу по законам жанра правда всегда приходит к последнему. Славя и император? А чего здесь такого удивительного? Они друг другу в чем-то ровня, Славя красива, молода и очень практична, ему ли это не знать? Императору чуть за пятьдесят, выглядит как настоящий богатырь. А муж? Так мужа еще при Юлии Цезаре принято было отправлять командовать легионом в провинцию «Нижняя Мезия». Или батальоном в лес, если он такая незначительная величина, как Илья.

Только, как верно заметила Лена, что он будет делать с этой «правдой»? Которую он даже проверить не сможет? На Земле, до старта, Илья бы написал рапорт о нежелании оставаться «сыном императора», увольнении из вооруженных сил и послал бы всех на хрен. Да, позор, лишение звания, орденов и гарантий, ну и что? Пугает ли это его? Нет, теперь нисколько. Они с симпантками себя прокормят, а ради цацок и карьеры он никогда не служил, за деньгами не бегал.

Есть еще вариант. Сделать со Славей то же, что он сделал сегодня со Скадой. Славя, конечно, так легко не сдастся, она знает возможности Ильи, воля у нее как кремень. Придется повоевать. Но шансы на успех все равно неплохие, Илья это чувствовал. Другое дело, что он на это не пойдет ни при каких обстоятельствах, сделать такое со Славей для него немыслимо и невозможно, нечего и думать. Поэтому? Поэтому хоть в петлю лезь. Запить, что ли?

«Давай, попсихуй еще, герой, – подсказал внутренний голос. – Покажи всем, как тебе плохо, может кто-то пожалеет. Тьфу на тебя, Илюха, надоел, нытик».

«Так что мне делать?» – спросил его Илья.

«Выходи из чужой игры и начинай вести свою. Ты уже можешь. Хватит быть пешкой, становись игроком».

«Не хочу! Плевал я на такие шахматы, мне это все не интересно», – ответил сам себе парень.

«Неправда. Еще как интересно, иначе ты бы во все это не влез. Ты просто не можешь поставить перед собой верную задачу. Подумай».

«Может, подскажешь?»

Но внутренний собеседник затих, видимо махнув на Илью рукой.

– Строй своих бойцов, Илья. – Прибывшая на «Добытчик» Славя крепко поцеловала мужа прямо у выхода из шлюза. – В первом ангаре места достаточно. Буду вручать награды тебе и всему батальону. Порадовал ты меня, Илья, честно скажу. Лучшего результата и представить невозможно.

– Мне от тебя награды не надо, Славя. Ты же сама говорила, что потом скажут: мужа цацками увешивает.

– То было тогда. А сейчас ты был у всего батальона на виду, запись освобождения наших заключенных из «Неясыти» по всему флоту крутили. Не награди тебя – скажут, матриарх мужа зажимает, не все у них ладно. И кроме того: Илья, ты и правда молодец, свой дубовый лист на грудь заслужил честно. Ллейду и Сфео награждаю кедровой ветвью, всему составу батальона жалую нагрудный значок «надежный боец».

– Есть, госпожа матриарх!

Славя внимательно посмотрела на Илью, и ее взгляд парню очень не понравился.

– Так. Как я вижу, это прогрессирует. Илья, нам пора объясниться. В чем дело?

– Ни в чем, Славя. Все нормально.

– Хорошо. – Славя глубоко вздохнула и машинально огладила косу. – Я попробую сделать все сама еще раз, если ты не хочешь идти на контакт. Илья, пойдем в капитанскую каюту. И там, наедине, ты мне расскажешь, что тебя беспокоит. Я обещаю, что отвечу на любые твои вопросы и сделаю это честно. Если хочешь, можешь использовать свой няш, чтобы понять, не вру ли я тебе. Я перед тобой раскроюсь. Пойдем?

Илья чуть было не ляпнул радостное «да, идем». Предложение Слави было искренним и действительно могло сразу все расставить по своим местам. Но в последнюю секунду парень прикусил язык. Он просто понял, что не сможет сказать, глядя жене в глаза: «Ты мне изменяешь?» Любой ответ не имел значения, сам факт такого вопроса выставлял Илью безнадежным идиотом и размазней. Так нельзя. Надо просто взять и поверить Славе, усилием воли выкинув все подозрения.

– Нет, Славя. Не надо, – сказал Илья, как ему казалось в тот момент, совершенно искренне. – Я тебе верю, а со своими заморочками должен разобраться сам.

– Что же, это твой выбор, Илья. Хотя он для меня и обидный, но, наверное, я это чем-то заслужила. Забудем. Строй батальон.

Транспорты Ленааа появились на орбите через три дня, и весь флот начал подготовку к переносу. Впереди их ожидал Ковчег. Славя была довольна: как она пояснила Илье, процесс сепаратных переговоров с кланами потихоньку пошел. Идея была проста: Славя предложила мелким и средним кланам выкинуть совместными усилиями три десятка самых родовитых, крупных и несговорчивых на свалку истории. Их активы поделить так, чтобы все остались довольны, составив новое соглашение, а особо упертых сторонников старого порядка перевезти на Ковчег, осваивать новую планету. В результате Славя получит власть и ресурсы для переселенческой программы, а новые заговорщики станут богаче и влиятельнее дома. Вопрос упирался в гарантии, но потихоньку решался. Илья в последние дни много разговаривал с женой – до старта к Ковчегу центурион переехал жить на «Согревающий свет», в их знакомый люкс. Они со Славей оба старались вести себя так, как раньше, и вроде бы даже что-то получалось.

Потом был новый двухнедельный скачок, выведший объединенный флот к Ковчегу. А значит, снова работа. На этот раз не только для их батальона, для всех. Готовились к высадке с «Авангарда» и «Обреченного» четыре полнокровных батальона имперской дивизии «Меч» и отдельный батальон симпантов, в котором служили товарищи Ильи. Им собирались помогать мастер-ножи Лены и части второго легиона. Следом за военными второй волной на зелено-голубую планету должны были высаживаться первые колонисты.

– Итак, поясняю нашу задачу. – В обширном ангаре «Добытчика» бойцы его батальона сидели кто на чем придется, и лишь для Ильи около транспортного челнока поставили небольшой стул и стол с графином воды и голографическим проектором. – В этот раз, бойцы, командование решило действовать осторожно и ничего выдающегося от нас не требует… Слайна, прекрати няшить Семена хотя бы сейчас, он и так от любви к тебе скоро на стенку полезет. Ну как дети, честное слово. Сосредоточьтесь. О чем бишь я? Так вот, нужно выбрать место для базы. С целью разведать подходящее местечко на поверхность десантируются несколько боевых групп, включая наш батальон. В ста километрах от побережья с орбиты просматривается интересный район. Небольшая лесистая возвышенность рядом с озером и речкой. Место удобное, высокое, доминирует над местностью. Рядом вода, что тоже неплохо. Под примерно полуметровым слоем плодородной почвы толстая каменистая плита, если орбитальная разведка не врет. Что очень здорово для постройки космодрома и капитальных зданий. В общем, нам надо туда наведаться, посмотреть хозяйским взором, что да как. Десантируемся тремя челноками орбита – поверхность – орбита, как на Славию. Задача минимум – просто осмотреться в точке высадки. Собрать образцы флоры и фауны, изучить местность, набраться, так сказать, впечатлений. И домой. Но… – Илья многозначительно поднял вверх указательный палец и выдержал небольшую театральную паузу, привлекая внимание слушателей.