Планта свиней. Часть 3
Подготовка к вторжению шла ускоренным методом. Был приобретён специальный костюм для дайвинга и необходимые инструменты.
В обтягивающем костюме, в маске и сумкой за спиной – Шмаль день за днём, метр за метром продвигался к заветной цели. По ночам он чистил отверстие, выгребал мусор и с помощью волка закапывал его в сотне метров от входа.
Через семь дней грязной и трудной работы труба напоминала вытяжку, в каком-нибудь банковском учреждении, где раздают кредиты клерки с вечно вонючими подмышками. Оставалось аккуратно пробить каменный пол в комнате, где хранились наличные и также незаметно, замаскировать только что сделанную пробоину, чтобы оставить вход в комнату незаметным и регулярно совершать набеги, как только потребует нужда.
Каково же было удивление так называемых подпольщиков, когда чёрный обнаружил аккуратный подземный коридор, ведущий точно в комнату с деньгами. Коридор будто был построен специально, чтобы Шмаль забрался в каменный сейф и, наконец-то, купил себе рыбацкое судно. Вот обрадуется Оксана Марихуана, когда узнает, как запросто разбогател её возлюбленный. Хотя… почему запросто? Сама Вселенная ведёт чёрного к успеху, потому что он избранный кот!
Так всё и вышло. В одно прекрасное утро чёрный проник в заветную комнату.
Сказать, что денег в тайном месте хранилось много, это не сказать ничего. Посреди помещения стоял огромный стол, заваленный пачками наличных. В мешках прямо на полу теснились туго набитые мешки с разнообразной валютой. Денег было столько, что в первый скачок Шмаль их не пересчитывал, набивая дорожную сумку.
Первый раз Шмаль вынес купюры только мелкого номинала, схватив ближние и компактные пачки со стола. Во второй раз он уже действовал осознанно, выбирая только московские рубли и крымские гроши. В московском княжестве ходили разные валюты: абхазские лиры, кубанский фунт и даже казанский алтын – купюра редкая, но весьма ценная в тех землях, где говорили по-русски.
Масол и чёрный делили выручку точно пополам, то есть пятьдесят на пятьдесят.
Шмаль складывал пачки в пакетах под кровать в своём доме. Некоторую часть добычи он закопал в нехоженом, безгибридном месте.
Оксане Марихуане признался сразу, что периодически грабит мафиозный склад.
Жена была в шоке, но увидев деньги, быстро успокоилась.
– Киса, со мной не пропадёшь, – говорил заносчиво Шмаль, а Оксана Марихуана гладила ему живот и расчёсывала хвост перед сном.
***
Лёгкий бизнес внушал уверенность в завтрашнем дне. Чёрный кот всё-таки купил себе рыболовецкое судно, а также он приобрёл приличный участок земли в посёлке, где сразу началось строительство нового дома.
Конечно, не всё было гладко. Потому что возникли трения с городской администрацией. Но нельзя забывать, что именно бизнесмен Шмаль обеспечил работой целый посёлок морских свинок; а если гибридных свинок не занять делом, то эти парни упрямо ступали на криминальную тропу.
Неудобные вопросы удалось решить финансовыми вливаниями в чиновничьи карманы – после чего строительство пошло полным ходом.
Масол тоже обновил жилплощадь, купив двушку в «Приморском парке», совсем рядом с большим казино.
За наличными парни наведывались не чаще одного раза в две недели. Случались и казусы. Однажды Шмаль забыл на складе отвёртку, которой подцеплял люк в самом углу каменной комнаты. Когда Гарри обнаружил инструмент, неизвестно как попавший в хранилище, произошёл грандиозный скандал.
Но горячие споры собачьего племени быстро погасли, поскольку в последний раз сопровождал доставку наличных денег названый брат Гарри, по имени Корягин. Пёс породы французского бульдога в тот день неприлично набрался крымского вина, взяв всю вину на себя. Он любил вечерами вырезать из дерева разнообразные поделки. В его арсенале находилось с десяток резаков и отвёрток, которые он мог нечаянно обронить.
С тех пор любители лёгких денег стали осмотрительней. Только в крайнем случае они посещали секретный склад.
Для прикрытия тёмных делишек волк открыл сувенирную лавку. Иногда торговал в ней сам, но чаще в магазине работала семейная пара кабанов, которых звали Пульт и Гильза.
***
Шмаль смотрел в водную даль, пока рыболовецкое судно не превратилось в слабо различимую точку. Он доверял капитану Омке, но иногда приходил к причалу, пожелать удачной охоты и счастливого возвращения.
Солнце уже припекало. Над головой кружили громкие чайки. Две из них приземлились совсем рядом с чёрным котом. Чайки скандалили и кусались, бегая на жилистых лапах по ещё не прогревшемуся асфальту. Что делили они, почему столько шума – Шмаль так и не понял.
– Что вы постоянно орёте? – морщился чёрный кот.
Он с детства недолюбливал пернатую братию. Хотелось броситься и схватить птицу за хвост, чтобы отделить перья от туловища.
Шмаль надел солнцезащитные очки и отправился прочь от берега. Пройдя всего полсотни шагов, заметил весёлую толпу гибридов из своего посёлка, которая двигалась ему навстречу. Шумной компанией к морю шли морские свинки: две мамаша и четверо ребятишек. Детки были годовалые, крохотные, всего по колено чёрному. С соседями Шмаль жил в согласие. Он хорошо знал мужей этих мамаш, только что ушедших в море.
– Доброе утро, господин кот, – приветствовала первая свинка.
– Здравствуйте, Шмаль. А мы купаться идём, – сказала вторая мамаша.
Малышня окружила чёрного. Все ходили возле него на цыпочках. Одним словом, радовались.
– Ишь чего удумали! – весело скалил морду Шмаль.
Дети цеплялись за его шорты. Их пальчики соскальзывали. Малыши падали и снова подпрыгивали, стараясь дотянуться до ремешка на шортах, чтобы потом забраться на плечи уважаемого кота. Один из мальцов кусал Шмаль за лапу в щиколотке. Молочные зубы у малыша уже выпали, а новые настоящие резцы ещё не выросли. Потому чёрному было совсем не больно, а скорее щекотно.
– Как вы только успеваете следить за пузатой братвой? – улыбался Шмаль.
– Тяжело с ними. Но дети сытые, это главное, – отвечала первая мамаша. – Пусть балуются. Мы их очень любим. Всё прощаем.
Чёрный гладил малышам взъерошенные макушки. Дети любили дядю Шмаля. Ещё год назад их отцы промышляли исключительно криминалом, а сегодня они настоящие моряки. Платил чёрный своим рыбакам не скупясь. «Верещагин» приносил хороший доход, которым кот щедро делился с работниками. Деньги он мог позаимствовать и у мафии. Шмаль слыл котом не жадным.
– Как твои детки поживают? – спросила вторая свинка.
– Подрастают сорванцы. Игривые они, – ответил чёрный.
Год назад Оксана Марихуана родила двух распрекрасных котят: девчонку, которой дали имя Мила и мальчика, названного Вуком. Дети были здоровыми, в меру шкодливыми и невероятно хитрющими. Киса занималась с котятами всё свободное время: читала им сказки, учила писать-считать, а Шмаль рассказывал им небылицы, гуляя по берегу моря, но авторитетное прошлое он умело скрывал, считая, что не время знать детям всю правду о родителях.
– Мне пора к своим, – попрощался со свинками чёрный. – Всё дела-дела, знаете ли. Решаю вопросы, встречи, разборки, а ещё котята…
Мамаши закивали, отцепляя озорных свинок от авторитетного соседа. Малыши что-то кричали, тоже прощаясь с чёрным, затем побежали к берегу, чтобы искупаться.
– Чуть не забыла, – окликнула вслед первая свинка. – К тебе какой-то кот приехал. Ждёт тебя. Мы его возле твоего старого дома встретили. Странный он.
Шмаль пожал плечами, мало ли кто его может искать.
Чёрный прибавил ходу; всё-таки интересно, кто из котов к нему пожаловал. Знакомых у Шмаля на новом месте совсем немного: Масол, капитан Омка, другие свинки. Ещё он общался на рынке с нутриями и бобрами. Директора рынка знал, пса по имени Карасёфф. Были и другие знакомцы и не одного кота.
Подходя к покосившемуся дому, откуда Шмаль мечтал переехать в новый дом, он заметил странное существо. В высокой траве у забора сидел действительно кот.
Шмаль подошёл к нему совсем близко и услышал знакомый голос.
– Здравствуйте, босс, – сказал кот.
Чёрный снял очки, протёр глаза лапой, потом посмотрел на солнце, весь сморщился и чихнул. Расправив усы, Шмаль сделал серьёзную морду и, наконец, ответил:
– Какими судьбами, бродяга?
В траве у забора сидел лысый администратор из «Молока», Рамзес, который был худ, а скорее тощ, но пока ещё без синяка.
Глава 3. Жуткое предчувствие и странные сфинксы
Масол приближался к тому моменту в своей жизни, когда он смело мог заявить самому себе: «Ну, наконец-то, я счастлив!»
Желания его были бесхитростны и понятны. Ему не требовались дворцы и богатство земных царей; его не интересовали звания, льготы и награды; но всё-таки хотелось существовать среди прочих гибридов достойно, чтобы не перебиваться в безденежье от зарплаты до зарплаты – и, безусловно, Масол мечтал о свободе – полной, безоговорочной, никем не контролируемой свободе. Всем волчьим нутром он желал предаваться сладостному безделью, чтобы ни человек, ни бывший зверь, ни потусторонняя сущность – не смели тревожить его. А он мог бы спать, когда вздумается, принимать пищу, если бурлит в животе или отказываться от еды, например, в медицинских целях или с похмелья. Нельзя сказать, чтобы Масол был лентяем или паразитирующим гражданином, но справедливости ради, надо признать, что работоспособностью он никогда не отличался; впрочем, как и другие гибриды. Разве что бобры были склонны к бесконечному строительству.
В новой квартире, где помимо двух комнат была ещё кухня и совмещённый санузел, он затеял грандиозный ремонт. Для модного апгрейда стен, пола и потолка он нанял бригаду работящих бобров, говорящих на свистящем наречии, прибывших в Крым из какой-то западной страны.
В поисках заработка бобровые семьи перемещались на тысячи километров по всему свету. Иногда они сплавлялись по рекам, чаще передвигались привычным способом: на автомобиле или поездом.
С помощью шустрых лап и гигантского желания трудиться – три бобра, во главе с бригадиром Густавом, ремонтировали хату почти месяц. Ялтинская квартира ещё не сдана под ключ, но уже сейчас сияла нордическими красками скандинавского минимализма с глубокими смыслами, заложенными в каждый предмет.
Сам Масол снимал неподалёку комнату в коммуналке. С соседями не общался. Жил скромно и незаметно. Копил деньги на яхту. Экономил. Потому что для кругосветного плавания требовалось купить сложное оборудование, которое тоже требовало немалых вложений.
Иногда Масол приезжал к Шмалю в гости. Дружба между котом и волком выглядела противоестественно и подозрительно. Первое время, завидев в посёлке серого гибрида, морские свинки поднимали невероятный шум, собираясь группами, чтобы изгнать чужака. Но чёрный кот сумел втолковать капитану Омке, что Масол – настоящий друг, что волки бывают разные. Конечно, в своём большинстве они гибриды отвратные, злобные и мстительные, но Масол, это совершенно другой типаж.
Волк приехал к Шмалю точно к завтраку. Передвигался он на двухместном мопеде, скорость которого невелика, зато на данное транспортное средство не нужно учиться в автошколе, а значит, не требуются водительские права.
Оставив мопед во дворе, Масол вошёл в дом своего подельника.
Рядом со Шмалем на пошарканной кухне, за скрипучим столом сидели два удивительных кота. Одного гостя звали Рамзес, второго – Эхнатом. Оба гибрида были сморщенные, страшные, но отчего-то невероятно довольные. Рамзес был абсолютно лысый. У Эхнатома росли реденькие рысьи пучки шерсти на кончиках ушей, чем кот породы сфинкса безмерно гордился.
– Познакомься, это наши земляки, – важно сказал Шмаль, приглашая волка к столу. – Это мой кореш Рамзес, имеющий общий бизнес с толстым Абрамяу, а это…
Чёрный немного смутился, запамятовав имя второго сфинкса, которое всегда забывал.
– Эхнатом, – мякнул Рамзес, представив своего родственника.
Масол деловито кивнул и присел на табуретку за стол. Перед ним тут же вырос полный стакан местной чачи.
– Виноградная? – поинтересовался волк.
– Обижаешь… вишнёвая! – со знанием дела ответил чёрный кот.
Водка в тамошних краях была эксклюзивной редкостью, очень дорогим напитком для важных персон. Водку можно купить исключительно в ресторанах или у контрабандистов. В основном антропоморфные крымчане употребляли разнообразные вина и, конечно же, крепкую домашнюю чачу.
– Вы с этого… как его… – принюхивался к напитку Масол.
– С Якутска мы. В «Молоко» работали, – вежливо подсказал Рамзес, переведя взгляд на второго лысого кота. – А Эхнатом, мой двоюродный брат. Он ещё молодой парнишка. Но, как известно, симбиоз неопытности и решительности открывает беспримерные возможности… не правда ли, босс?
Шмаль сделал маленький глоточек и ответил:
– Ты, земеля, не мути здеся. Говори, зачем пожаловал?
Рамзес сидел в шлёпках и шортах оранжевого цвета. Синяка у него не было, но имелась знаменитая татуировка на груди: профили трёх бородатых вождей из прошлого продолжали пристально вглядываться в даль, выискивая несбыточную цель уже не только для людей, но и для гибридов.
– Бедствуем мы и страдаем душевными недугами, – поджав уши, признался Рамзес. – В Якутске работы не сыскать, вот и решили к тебе, к лихому боссу податься. Мы ведь помним тебя. И любим только тебя. Тут дело такое…
Рамзес стал жевать свои тоненькие губы, будто ему неловко в чём-то признаться.
– Бля, богатырь, – поддержал Шмаль, – ты не тушуйся, говори, как есть.
Лысый кот тяжело вздохнул.
– Что-то с нашими мозгами случилось. Отключились они. Частично. Помним, что из Якутска мы. Про «Молоко» помним. Ещё тебя никак забыть не можем. А вот как ехали в Страну Крым и что с нами в пути случилось, вот хоть тресни – будто и не было долгой дороги… А ещё я детство своё стал забыть. Даже маму… Вот и братец мой не даст соврать. С памятью у нас полная беда.
Эхнатом тоже был в шлёпанцах и шортах, только синего цвета. На его груди красовалась татуировка в виде египетской пирамиды, со всевидящим глазом над острой вершиной. Ниже наколота группа крови и надпись латинскими буквами. Когда и где сделана надпись, Эхнатом запамятовал.
– Всё верно говорит Рамзес, – пискляво подтвердил второй лысый кот. – Ехали мы в поезде. В правое окно посмотрим – там зелёная тайга, в левое оконце взглянем – там лес густой. Вот, бывало, ползёт поезд где-то, а мы размышляем только о лихом Шмале. Будто нам заняться больше нечем. Только о чёрном коте все мысли, словно нас заставляют о нём думать. И вот что я скажу вам, товарищи: горюет Якутск без Шмаля… ох как горюет! Я бы даже добавил трагедии, что тоскует по чёрному коту вся Сибирь-матушка.
Волк усмехнулся. Коты – гибриды забавные, с причудами, но эти двое были сказочными чудаками.
Зато Шмаль был в восторге. Ему очень нравились страдания Сибири.
– Это факт наивернейший! В унынии пребывает сибирская земля без чёрного босса, словно отца потеряла, – поддакивал Рамзес. – Вот мы к тебе и пришли, Шмаль. Ты помоги нам обжиться на новом месте.
Чёрный важно расправил усы. Эхнатома он никак не мог вспомнить, будто у самого память отшибло. Да и Рамзеса какой-то странный, будто его подменили. И вроде татуировка у него прежняя и подхалимничает он качественно, но что-то с ними не складывалось. Вероятно, Шмаль сам страдал забывчивостью. Всё-таки два года прошло. К тому же официанты в «Молоке» носили фартуки, халаты и шапочки. Кто из них кто – Шмаль не разбирал и в прежнее время. А имена у них – так форменный кошмар!
– Скажу сразу: официанты мне не нужны. И кабака у меня здеся нету. И у моего подельника тоже нету, – сморщил морду Шмаль и, покосившись на волка, спросил: – Масол, может ты кабак собственный откроешь? Будешь в нём туристов кормить и братву по ночам собирать. Всё польза.
Волк перестал нюхать чачу, сделал один огромный глоток, опустошив стакан полностью.
– Ох, хороша! – причмокнул Масол. – Нет, земеля. Никаких кабаков не предвидится. Я больше поэтому… ну, по морским странствиям сориентирован. План «А» – купить яхту, план «Б» – отправиться в кругосветное плаванье и план «В» – вернуться живым и здоровым.
Лысые коты негромко рассмеялись, но заметив суровый взгляд Шмаля, сообразили, что волчья мечта – настоящая мечта и ничего смешного в морских желаниях нет.
– Абрамяу тебе привет передавал, – смущённо пробормотал Рамзес, понимая, что зря хихикал. – Тяжко Абрамяу без твоей дружбы. Обижают его почём зря. То полиция, то мафия наведывается. А Буч… так тот совсем озверел. Оброк требует, будто он хозяин города.
Чёрный навострил уши. Его усы подпрыгнули, став жёсткими, упрямыми, злыми.
– Оброк требует? Да что же ты такое несёшь? – забегал глазами Шмаль. – Ведь у Абраши Гомвуль в побратимах. А Гомвуль у нас князь сибирский. Какой ещё оброк может быть при таких друзьях? Скажи, что ещё барщину Буч требует, чтобы пахать на его семейство лохматое?
– Барщину не требует, – немного испугался Рамзес, – но оброком обложил. Деньги берёт исправно… Я не вру… Братец мой не даст соврать.
– Да как так? – подскочил с места чёрный кот. – Слышь, Масол, там наших бьют! Если твой дружок Гомвуль не справляется, то всё – конец нашему договору!
Масол Гомвуля знать не знал. Они даже никогда не встречались. Но про нового князя Страны Сибирь бывший полицейский, безусловно, слышал.
В Ялте Масол проживал уже больше года. Связь с Якутском не поддерживал, поскольку перебрался в тёплые края не забавы ради. Он редко вспоминал Якутск и чтобы не расстраивать Шмаля, утаил от него грандиозную историю, произошедшую с князем Гомвулем первым.
Масол не рассказал чёрному коту, что самый крутой волк в Сибири давно лишился княжеского титула. Что Гомвуля не спасла даже колдовская вакцина императора Варакина, которая оказалась, не так волшебна, как предполагалось.
Масол и словом не обмолвился о свержении княжеской власти. Расстраивать плохими новостями Шмаля, значит, забыть о походах на мафиозный склад. А нет похода на склад – нет денег, а нет денег – прощай кругосветка!
Шмаль завертелся вьюном. Он обошёл взад-вперёд кухню, зачем-то заглянул в холодильник, который купил сразу, как появились свободные деньги; потом он схватил гранёный стакан.
– Оброк, говоришь! – зашипел чёрный.
Шмаль присел на стульчик, сложил лапы на коленях и вдумчиво задышал, как учила его верная жёнушка.
– Вот так, вот так, – заглядывая в обезумевшие глаза Шмаля, вкрадчиво говорил Масол. – Надо успокоиться. Бешенство – оно это… оно токсично. Надо принять неизбежность. Неизбежность ведь, знаешь какая…
– Неизбежность – она неизбежная… – негромко продолжил мудрую мысль чёрный; потом тяжело вздохнул и спросил: – Чего там с Гомвулем и другими случилось? Выкладывайте уже…
Первой зимой после того, как Шмаль уехал из Якутска, с четвёркой генно-модифицированных гибридов, то есть с Барсом, Сашкой, Ковачом и Гомвулем – произошло неприятное событие. Препарат доктора Варакина, по неизвестной причине перестал на них действовать, вернув поумневших и могучих антропоморфов к прежним настройкам. Ковач отправился в армию, Барс со своими друзьями прожигал молодость в «Молоке», Сашку понизили в звании до барона и отправили на китайский фронт, а Гомвуль вернулся в полицию снова работать с Зубовым в «уголовке».
На место князя претендентов так и не нашлось. После долгих уговоров, в которых живое участие принимал сам император Варакин, на трон сел прежний государь.
Витольд зарекался, что ни за что не вернётся во дворец, но сложная обстановка в Стране Сибирь подвигла его всё-таки покинуть Сергелях и возглавить противоречивую державу, полную неразберихи и ложного ликования. Поговаривали, что доктор Варакин, по какой-то причине, сам посодействовал переменам. Ходили слухи, что он медикаментозно вмешался в модифицированный гибридный мир, изменив четырёх гибридов и лично приостановив массовое производство препарата, для которого уже было построено три фармакологические фабрики.
Но как бы трагично ни виделся рассказ, на самом деле все четыре гибрида оказались счастливы после возвращения к прежней жизни.
Ковач любил воевать; диверсионные вылазки в тыл врага для него слаще любого десерта.
Барс теперь в авторитете; его умственные способности обнулись, вернее, стали прежними ещё допрививочными, но его рост, его размеры остались выдающимися; силой он обладал не кошачьей, и девчонки влюблялись в него, как в супер героя из старых человеческих фильмов.
Сашка тоже попал в свою стихию вечного боя. Фронтовое братство и кабаньи песни в окопах, когда пули свистят возле ушей – вот о чём он всегда мечтал.
Лишь Гомвуль с горечью вспоминал свою тягу к книгам, потому что сейчас он был предан работе сыщика, не понимая, с какой целью штудировал литературу ещё совсем недавно.
Шмаль вдумчиво пускал жирные кольца. Он размышлял. В его помутнённом чачей разуме свербела, жужжала, хлюпала и рождалась одна отчаянная мысль.
– Масол, нам срочно надо в Якутск! – твёрдо заявил чёрный кот и потянулся к бутылке. – Ты слышал, что парни говорят: без Шмаля Стране Сибирь – полная кабзда! Так что собирай майдан-чемодан, завтра выезжаем!
Волк рассеянно чесал лапой нос, не зная, как отказать авторитетному коту.
– Необходимость в нашем скором отъезде – она это… она поспешна… и это… и лишена здравого смысла, – рассуждал Масол. – Я разочарую тебя, Шмаль, но я никуда из этого, как его… из Страны Крым не уеду.
– Ёлы-палы, что за новости? А почему собственно ты не хочешь в Якутск? – искренне удивился чёрный.
– Да потому что в Ялте меня всё устраивает, – осторожно говорил волк, при этом протяжно и вожделенно вдыхая вечерний воздух. – И магазин сувениров мне нужен, и наша общая подработка, и море, и солнце, и много чего ещё.
Шмаль хлопал зелёными глазами. Ведь дело чести спасти друга! Он так воспитан, он по-другому просто не умеет жить! К тому же чача – сладкая, а порой и горькая – закипала в его крови, призывая к немедленному действию.
– Ну, как знаешь, – снова подскочил со стула чёрный кот, будто во дворе его ждал поезд, курсирующий по маршруту «Ялта – Якутск».
Шмаль огляделся, выискивая необходимые в дороге вещи. Но вместе сумки, пары носков, майки, напильника и любимой жилетки он увидел Оксану Марихуану и своих маленьких котят.
– Так, чего мы празднуем? – строго задала вопрос киса.
Она зашла в дом тихо, по-кошачьи. Оксана Марихуана хмурилась длинными бровками, а котята прятались за маму, разглядывая двух лысых, татуированных котов. Малыши хорошо знали волка Масола, но эти два уголовника – а именно так котята представляли себе криминальный элемент, мотавший сроки, где-то, где всегда лежит снег – виделись им невероятно жуткими зэками.
– Мама, а почему дяди лысые? – тихо, почти шёпотом спросила девочка Мила.
– Не бойся их, детка. Это всего лишь физиологические особенности данного гибридного вида, – ответила Оксана Марихуана. – Меня больше интересует: куда это засобирался твой отец?
Шмаль будто протрезвел. Его словно окунули в холодную воду; нет-нет, не в холодную – в ледяную!
– А чего я такого сделал? – развёл лапы чёрный и премило улыбнулся. – Мы только разговариваем. Пьём немного и треплемся… о том о сём.
– Мама, а на лысом дяде есть какие-то рисунки. Я тоже хочу рисунки! – указал тонким пальчиком на Рамзеса Вук.
– Твои физиологические особенности не позволяют заниматься всякой ерундой, – одёрнула котёнка Оксана Марихуана. – Возьми в шкафу карандаши и бумагу и пойди-порисуй в другой комнате – порадуй маму.
Казалось, что киса сейчас зашипит и врежет Шмаля по бесстыжей морде. Сдерживая себя, она скрестила лапы на груди, глаза её недобро щурились.
– Мама, а можно я лучше дядю разукрашу? – продолжал указывать пальчиком Вук. – В шкафу бумаги мало, а на нём вон сколько места.
Киса сразу узнала Рамзеса. Второй лысый кот, очевидно, был родственником старшего официанта из «Молока», что, впрочем, вовсе неважно в столь щекотливой ситуации.
– Какой бережливый котёнок… весь в отца, – похвалили сына Оксана Марихуана. – Конечно, мой мальчик, рисуй, сколько хочешь… только возьми чернильную ручку. Дяде жуть как понравится.
– А знаете, я не против, – поднял лапу, как школьник Эхнатом. – Меня тоже можно использовать вместо бумаги. Пусть детишки играют…
Вук очень обрадовался двум подвижным холстам и тут же побежал в комнату за шариковой ручкой, а Оксана Марихуана в приказном тоне сказала:
– Масол, присмотри за детьми. Мне нужно со Шмалем поговорить.
Волк лишь пожал плечами.
– Сейчас быстренько перетрём, пацаны, и я вернусь, – двигая за женой, важничал чёрный кот.
Шмаль послушно отправился в другую комнату. Разговор предстоял нелёгкий.
Они закрылись в спальне. Мебель повсюду была старая. На окнах выцветшие занавески. На стене висел телевизор, настроенный на любимый канал «В мире животных».
– А они изменились, – намекая на сфинксов, сказала киса.