Карманный волшебник
– Так точно!
Теперь возле светофора в треугольной рамке красовалась перечёркнутая накрест рука, жмущая на красную кнопку.
– Сюда бы ещё атомный взрыв, – мечтательно заметил Автандил, в чьих жилах течёт горячая грузинская кровь.
Опять все посмотрели на меня. Не выдержав, я взмолился:
– Наберите уже кто-нибудь Гену. Куда он делся?
– Ты с ним дружишь, ты и звони, – по-простому рассудил Пельменыч.
А мне и звонить не надо, по правде говоря. Только я, чтобы не навлекать подозрений, вышел из конференц-комнаты, сделав вид, что набираю номер. А сам попросил террориста в голове:
– Валик, тут такое дело. Передай Сигалу, чтобы он поторопил Гену.
– Ох уж эти человеческие проблемы, – вздохнул голем. – У нас тут борьба за справедливость, а тебе лишь бы увильнуть от ответственности.
– Так ты передашь, или нет?
– Да передам я, передам, – успокоил меня Валик. – Вот, смотри, уже передаю. Сигал, слышь?
– Приём.
– Сигал, шепни своему носителю, что пора бы на работу явиться.
– Так точно, – на военный манер гаркнул человечек тонким голоском. – Гена, это я, твой пассажир. Как слышно?
– Ёлки-палки, опять этот голос! – выпалил шеф, сидя уже в кабинете психиатра.
– Голубчик, – мягко сказал врач, с добротой смотря на пациента. – У вас не может быть никакого расстройства. И, судя по тестам, слух тоже в порядке. Вы, скорее всего, переутомились. Назначу-ка я вам недельку отпуска… нет, лучше две. И “Новопассит”.
Психиатр зачем-то обслюнявил перо ручки и принялся выписывать рецепт.
– Он не приедет, приём, как слышно? – коротко резюмировал Сигал.
– Славочка, он не приедет, – передал мне послание Валик.
– Да понял я уже!
– Классно ты выбрал носителя, – усмехнулся голем. – На начальных стадиях операции нам не нужны истерички.
Я тихонько выдохнул и зашёл обратно к своим, надеюсь, временным подопечным.
– Говорил сейчас с Геной, – аккуратно начал я, видя, как все напряглись. – Так вот, ему нездоровится, пришлось уйти в отпуск.
– Господи, что с ним? – разволновалась юная Лена.
У нас болеют нечасто, спасибо волшебникам в Минздраве. А если уже какая-то зараза прицепилась, значит, до того серьёзная, что простой советской магией здесь уже не обойтись
– Воспаление уха, – ляпнул я первое что пришло на ум.
– Продуло, наверное, – сказал Пельменыч. – Лето какое-то ветреное выдалось.
И тут случилось страшное. Зазвонил телефон, который я всё это время держал в руках дисплеем вверх.
– Шеф Геннадий, – прочёл надпись Иван, находящийся ближе всех ко мне.
Может, он прав, что не часто залипает в сети. Вон, какое орлиное зрение у гадёныша.
Чтобы случайно не испепелить его взглядом, я быстро повернулся и опять шагнул за дверь. Чем меньше подробностей, тем лучше. Пусть думают, что Гена забыл оставить кое-какие поручения и перезвонил.
– Да, – шепнул я в трубку.
– Слава, у меня реальные проблемы, – раздалось из динамика. – Я слышу странные голоса. То ли сошёл с ума, то ли околдовали. Доктора, как всегда, ничего не знают, упёртые бараны. Можешь порулить за меня сегодня?
– У нас же важный заказ, – не на шутку вспылил я, словно не был виноват в происходящем. – Такие на дороге не валяются. Считай, от самого правительства.
– Я знаю, знаю, – ответил шеф. Судя по шуму на фоне, он всё-таки ехал домой. – Вот и хорошо, что ты вышел сегодня. Я бы никому другому не доверил себя подменить.
– Это мне, конечно, льстит, – с лёгкой улыбкой сказал я. – Но лучше приезжай. Я знаю, что с тобой происходит.
Решение пришло как гром среди ясного неба. Расскажу всё как есть. Зачем мучить человека.
– Если даже врачи не знают, то как ты можешь знать? – спросил Гена после небольшой паузы.
– Потому что я виноват, – честно признался я и сбросил вызов.
– Ну и зачем это благородство? – поинтересовался человечек в голове. – Чего ты этим добьёшься, не думал?
– Справедливости, – коротко ответил я и пошёл обратно к ребятам.
На проверку Гена оказался гораздо более устойчивым к влиянию големов, и Сигал до сих пор не мог наладить с ним связь. Если бы он сейчас продемонстрировал всё, на что способен, сломал бы моего босса на раз. Когда тебе не дают совершить героическое самоубийство – это, знаете ли, накладывает отпечаток. Но, услышав правду от меня, Гена точно будет не в восторге и, возможно, применит физическое воздействие, чтобы донести своё недовольство.
Когда я вернулся в конференц-комнату, на доске красовалось уже несколько отборных вариантов. Светофор с восклицательным знаком. Перечёркнутая волшебная палочка (я уже объяснял, почему это смешно). Просто щиток с текстом:” Волшебник, имей совесть!”
– Гена всё-таки будет, – сообщил я, дав понять выражением лица, что ни один из дизайнов не годится.
– Как, он уже выздоровел? – удивилась Лена.
– Волшебство, – отрезал я.
Это всегда решающий аргумент, потому что чистая правда. В нашем мире легко объяснить любую хрень. Проспал на работу? Это жена обиделась и заговорила будильник. Завалил экзамен? Тебя околдовали завистники, не иначе!
– Кстати, как там успехи у Марии? – уточнил Валик.
– Я восхищён, – с сарказмом заметил Камиль. – Такого упорства днём с огнём не сыщешь. Один есть.
Подселив Шарля в голову Валентина Фёдоровича, студентка истфака не на шутку испугалась.
В отличие от своих коллег, новый голем оказался гораздо более настырным. Подавив лобные доли профессора, он завладел сознательными процессами, не испытывая ни малейших угрызений совести. Гольдштейн подёргался у себя в кресле, пока не срослись нейронные связи, а потом как зыркнул на Машу страшными глазами! Шарль не удержался и перекрасил радужку, сделав Валентина Фёдоровича поистине угрожающим. Один глаз красный, другой оранжевый. А потом наоборот. И так по кругу, словно перед тобой сломанная приборная панель космического корабля.
– Ну что, Машенька, пошалим? – с задором Карлсона спросил профессор.
– Эй, полегче, Шарль, – призвал его Камиль. – Не то Валика позову.
Почему-то угроза сработала, и глаза профессора опять стали нормальными.
– Ладно, – сдался темпераментный голем. – В другой раз.
– Я тебе дам в другой раз! – прикрикнул Камиль. – Ишь, разошёлся, новобранец.
Придя в себя после увиденного, Маша встала и вежливо попрощалась с профессором, как будто от этого что-то зависело. Ей хотелось найти ещё нескольких обидчиков, чтобы перевоспитать. Уж теперь-то они будут её слушать.
Может, родителей тоже удастся. Только Ритку не надо. Ритка хорошая.
На параллельном потоке учится бывший парень. Вот, о ком сразу вспомнила Маша. Валера Смышляев встречался одновременно с двумя дамами, о чём они догадались далеко не сразу. А когда этот печальный факт вскрылся, девушка решила не жестить и просто ушла. Хотя ещё долго злилась, обдумывая перед сном планы мести, самым мягким из которых было выбросить молодого Дон-Жуана из окна.
Сейчас Валера ещё был на занятии. Маша знала об этом, потому что всё равно следила за негодником и выучила расписание его группы наизусть.
– Ритка, – позвала она подругу, которая всё ещё ждала в коридоре. – Мне ещё по делам нужно заскочить в деканат, это надолго. Лучше езжай домой.
– Знаю я твой деканат, – хихикнула кучеряха, направившись в сторону выхода. – Славой зовут.
Наивная.
Но у Маши не было времени сообщить об этом подруге. Она уже мчалась к лестнице.
– Вот! – укоризненно произнёс Валик. – Бери пример. Маша расширяет нам контингент, даже уговаривать не пришлось. Уже второго адепта ищет. А ты всё мнёшься.
– Угу, – подумал я в ответ, сосредоточенно перебирая эскизы других художников, которые всё-таки подготовились к работе, а не решили импровизировать как некоторые.
– Что “угу”? – передразнил меня человечек. – Я сказал, ищи нового носителя.
– Я сначала со старым поговорю.
Так вышло, что из всех сотрудников нашего дизайнерского сообщества только я был волшебником. И то, выяснился этот факт уже после того, как меня наняли. Просто шеф не в восторге от любых проявлений магии, вот и набирает сотрудников без лишних талантов. Когда я открыл в себе способности, Гена принял удар стоически, но не уволил меня. Уж очень я старался.
Мне стало не по себе от возможной реакции начальника. Может, он рассердится и сразу меня выпрет. А может, сначала решит помучить.
Я уже вообразил, как мощный Гена тащит меня в подвал с орудиями пыток, начиная простыми щипцами, заканчивая высоковольтным электрошокером для особо стойких клиентов.
Конечно, никакого подвала нет, но это ещё не гарантия!
Среди эскизов мне попался один симпатичный, где мелкого человечка заковали в наручники, предупреждая тем самым: никаких фокусов, не то жди беды.
Как хочется и своего человечка заковать.
– Не могу выбрать. Все хороши, – с наигранной усталостью сказал я. – Дождёмся Гену и тогда решим.
Коллеги понимающе закивали.
– Можно взять кофе, пока он едет, – сжалился я. – Только быстро.
С озорством школьников после звонка все дизайнеры от мала до велика побежали к ближайшему кофейному аппарату. Рядом с ним ещё и открылась лавочка, где можно купить неплохие булочки с корицей, которые прекрасно сочетаются с фабричным ванилачино.
Я продолжил размышлять о своих злоключениях в тишине.
Если взглянуть со стороны, то мы с Машей поступили как самые настоящие предатели.
Маша, судя по всему, пошла ещё дальше и начала восторженно мстить. У неё на то, конечно, свои причины, но как они оправдывают грядущий геноцид?
Самое страшное, что мы уже запустили локомотив, и его не остановить.
– А где все? – поинтересовался только что вошедший Гена.
Его лоб покрылся испариной, а в глазах застыло всепоглощающее безумие.
– Отпустил на перекур, – ответил я, стараясь быть спокойным.
Хотя бы внешне.
– Ты мне что-то хотел рассказать, – обошёлся шеф без долгих прелюдий. – Ну вот, я приехал, рассказывай.
– Понимаешь, тут такое дело, – начал я, поднявшись с пуфика. – Сегодня утром ты не сошёл с ума.
– Я как-то, знаешь, догадался по пути, – справедливо заметил Гена. – Что ты уже наколдовал?
В тугодумии его всё-таки тяжело упрекнуть.
– У тебя в голове сидит голем, который проник туда с помощью сигареты, которую я дал тебе утром, – выпалил я на одном дыхании, на всякий случай прикрывшись руками.
– Что, правда? – неожиданно просиял Гена.
Ошарашенный такой реакцией, я опёрся на небольшой стол возле доски. Сесть обратно я не мог – разговор к этому не располагал. Но и стоять твёрдо уже не получалось.
– Правда, – сделав самое честное лицо, ответил я.
– А я уж думал, всё, кукуха поехала, – искренне обрадовался Гена. – Значит, это всего лишь твои фокусы. Смешной розыгрыш, хотя с первого апреля уже прошла пара месяцев. Теперь доставай его обратно.
Шеф опять посерьёзнел. Даже больше чем обычно.
– Не могу, – ответил я, вцепившись в стол изо всех сил.
– Что? – притворился Гена, что прочищает правое ухо.
К левому он всё ещё боялся притронуться.
– Они меня заставили, – вложив в интонацию как можно больше страсти, выдал я. – Мелкий голем, которого я вчера создал на занятии, сам влез ко не в голову и стал приказывать, угрожая меня убить.
– Ну не убить, а покалечить, – вставил ремарку Валик. – Про ствол мозга для красного словца ввернул.
– Говорил же, чтоб ты не шёл на эти чёртовы курсы! – стукнул кулаком по столу Гена.
Я отпрянул, с удовлетворением заметив, что в состоянии держать равновесие самостоятельно.
– Кто ж знал, – развёл я руками, словно сейчас меня погладят по головке и всё быстро простят.
– Я ж знал! – возопил шеф и накинулся на меня с кулаками.
В этот самый момент открылась дверь. За порогом стояли наши коллеги.
– Охренеть, – лаконично резюмировал Пельменыч.
– А ну хватит драться! – пискляво заверещал Валик, по-прежнему ощущая то же, что и я, а сейчас, поверьте, это было больно. – Сигал, ты чего расселся? Бери контроль над телом!
– Но я ещё не готов… – возразил было человечек.
– Живо! – гаркнул мой личный паразит.
Гену передёрнуло, словно от разряда током, и он отпустил меня. На лице шефа появилась идиотская ухмылка. Похлопав меня по плечу, он весело и бодро сказал подчинённым:
– Всё хорошо, просто творческие разногласия.
– Чего встал? За работу! – ещё громче завопил Валик у меня в голове.
И мы с шефом под управлением злобных человечков принялись впихивать их собратьев в уши коллег. С трудом осознавая происходящее, я наблюдал, как моё собственное тело чинит насилие над людьми, распространяя заразу по всем, до кого может дотянуться. Пельменыч истошно визжал, Митька пытался улизнуть, Ваня до последнего отбивался своими ручищами. Но Сигал в компании с Валиком задействовали все скрытые резервы наших с шефом организмов, так что никто не ушёл обиженным. Каждому досталось по мерзкому внутричерепному наезднику.
Бесчинство длилось недолго.
Всего через несколько минут передо мной стояла толпа заражённых людей, с которыми големам под силу сделать что угодно.
Глава 7. Пространственные карманники
Магистр Иромю, урождённый Павел Точкин, открыл глаза.
Утро понедельника встретило его привычным сигналом будильника, впившимся в спящие нейроны крепкой хваткой. Скоро пары, а значит, пора вставать.
Сунув ноги в пушистые тапочки с собачьими мордами, магистр поплёлся на кухню заваривать кофе.
Павел считает себя в самом расцвете сил, и не без причины. На вид ему нельзя дать больше сорока пяти. Самый возраст, чтобы книжки писать.
Точкин в меру подтянут, энергичен. Со своей жилплощадью, в конце концов, хоть и нередко ночует на работе. Но притом холостой. Вернее, уже пять лет в разводе.
Оставив жене и детям приличную квартиру неподалёку от Садового кольца, Иромю перебрался в Химки. Чем-то нравится ему этот район. В заводских трубах и улочках с частными домами – своё очарование. Опять же, не так шумят машины. В общем, есть, где развернуться одинокой душе.
Посмотрев на себя в зеркало, Павел не увидел ничего примечательного. Всё тот же осунувшийся вид и вымученная улыбка. Эти мелочи раздражают его, а вот к главному своему недостатку он уже привык.
Ну лысый, ну и что.
Волшебники до сих пор не изобрели способ, как бороться с наследственностью. Зато всегда можно надеть парик, придав себе внушающий вид. Взять тот же чопорный клок волос, который напяливают судьи. И ты уже не Павел Точкин, от которого ушла жена, а единственный в своём роде магистр третьей степени величия Иромю, гроза студентов и завсегдатай головного офиса ВОЧ Москвы.
Вспомнив о недавнем визите в Верховное Облако, магистр поморщился. Не самый приятный разговор. До сих пор на душе кошки скребут. Да и Начальник Полиции теперь вполне может разорвать все договорённости, чтобы самому не попасться, если заподозрят неладное.
Развод сильно подкосил Иромю в финансовом плане, поэтому машины у него нет. Метро магистр тоже не любит, предпочитая пользоваться наземным транспортом. Возможно, его пугает перспектива встретиться с кем-то из студентов. Тех, кто ещё учится или уже работает в бюджетном секторе, спокойно можно увидеть в любом из вагонов. Это обеспеченные волшебники предпочитают заниматься на платных курсах, не доверяя государственным. Может там методика получше, но коррупция ведь нивелирует все достоинства.
Вздыхая по поводу своей жизни, Иромю держался за поручень, пока автобус вёз его в сторону Гнесинки. Депрессии у магистра не было, но кризис среднего возраста уже догнал. Можно было достичь гораздо большего, чем учительского кресла. И зачем он только поторопился с предложением?
Иромю как-то прибегнул к помощи профессиональной гадалки, чтобы взглянуть на свою альтернативную судьбу. Даже не в будущее, а просто узнать, чем бы он обладал к этому моменту, не купи он тогда кольцо. Хрустальный шар, верный атрибут обряда, сначала демонстрировал картины великих свершений боевого мага, который именем ВОЧ защищал людей от сбрендивших чародеев. Его победы впечатляли настолько, что могли войти в новый эпос наравне с двенадцатью подвигами Геракла. Но финал у этого сюжета был печальный: Иромю просто свернул шею, поскользнувшись на льду. И никто не спас отважного рыцаря, который рисковал собственной жизнью, чтобы спасти других.
Так что, Павел даже обрадовался тому, как вышло. Прозябать в холостяцкой однушке гораздо лучше, чем лежать бездыханным в подворотне. Хотя, кто знает, какие козни уготовила магистру судьба. В будущее этой реальности он принципиально не заглядывал.
К слову, магия гадалок ни на что не влияет. Победить с её помощью в лотерее невозможно – слишком большие массивы данных нужно обработать. А любая картинка будущего даёт не более чем примерный прогноз, основанный на небольшом опроснике и незасекреченных кусках досье из архивов самого ВОЧ. Верховным Чародеям тоже надо на что-то жить, вот и сливают данные налево за умеренную плату.
Погружённый в свои мысли, Иромю не заметил, что памятники Рахманинову с Бахом на входе в центральный корпус ненароком поменялись местами. Справедливости ради, этого вообще никто не заметил. Люди всегда на своей волне, их внимание тяжело привлечь. И совсем не нужно усыплять магически: оно и так надёжно спит.
Зато магистр вспомнил, что вчера заработался и уснул прямо в подсобке. Интересно, как он оказался у себя дома, если не планировал туда ехать? Опять Гнесина со своими фокусами. Вечно поучает, что спать лучше дома. Но зачем, если там никого нет?
Скорое начало пары отвлекло Точкина от размышлений.
У студентов-переростков по плану наконец закончились упражнения с големами, что не могло не радовать Иромю.
Магистр вообще не любит наделять материю разумом. Это же неэтично – сначала создать искусственное сознание, наиграться с ним вдоволь, а потом стереть. Некоторые легенды утверждают, что субстанция помнит каждое своё воплощение и копит обиду на волшебников. Потому Верховные Чародеи так и возбудились, когда голем выбежал за Славой из лектория.
Но это скорее похоже на глупые сказки, которые мамы читают своим детям перед сном.
Хотя, всё равно – неэтично. Только профессиональный долг мешает магистру больше никого не учить этому разделу волшебства. И, конечно, учебная программа, одобренная специалистами Верховного Облака.
Иромю почувствовал себя ещё лучше, когда не обнаружил в лектории Славу. Этот прохиндей опять решил прогулять. Ну и ВОЧ с ним.
– Что ж, мои великолепные маги и магини, – торжественно провозгласил магистр, внутренне скривившись от омерзительного феминитива. – Сегодня мы начинаем новую тему. Пожалуй, мою любимую.
Интерес в глазах студентов отвлёк Иромю от мрачных мыслей. Всё-таки, работа его ещё иногда вдохновляет. Но только если видны её плоды.
– Мы будем создавать предметы, а потом играть с их характеристиками.
– Что, прям из воздуха? – спросил кто-то с задних рядов.
Вечно самые непоседливые ученики базируются там.
– Не совсем, – добродушно ответил магистр, чувствуя, что через пару таких выкриков с места потеряет терпение. – С этого я бы и хотел начать. Материю нельзя создать из ничего. Если где-то прибыло, значит, где-то убыло. Законы физики никто не отменял.
Выйдя из-за кафедры в центр лектории, Иромю разрезал пространство и влез куда-то рукой. Перед ним тут же возник обычный деревянный стол без излишеств. Магистр даже был уверен, что на обратной стороне корректором написан инвентарный номер, но не стал проверять. Лень наклоняться.
– Как я это сделал? – спросил Иромю студентов.
– Вы сделали, вы и расскажите, – ответил остряк с задних рядов.
– Кто там такой болтливый? – стараясь не волноваться, спросил магистр.
В ответ, разумеется, тишина.
Без долгих пауз господин Точкин продолжил:
– Материализация – сложный процесс, который предусматривает перенесение материи из любого места в указанное вами. Если раньше волшебникам приходилось самим искать ресурсы для предметов, то начиная с девяностых всеми любимые специалисты ВОЧ озаботились созданием универсального хранилища всевозможных субстанций и отдельных элементов. За исключением радиоактивных, конечно. Не хватало нам тут грязной бомбы, знаете ли. Хранилище это расположено в карманном подпространстве, которое не соприкасается с нашим миром. Программисты бы сказали, что его устроили на выделенном сервере с уникальным айпи-адресом. Его размеров достаточно, чтобы удовлетворять наши бытовые и материальные потребности. Планету создать не получится, но простые вещи вроде этого стола – пожалуйста. Главное не превышать суточную квоту и дезинтегрировать объект, когда он вам больше не нужен.
С этими словами Иромю накрыл стол руками, и тот исчез.
– Чтобы создать предмет, вам нужно две вещи: знать расположение карманного подпространства и, собственно, сам образ, с которого вы будете лепить копию. Можно, конечно, брать его из головы, но тогда не жалуйтесь на детализацию. Или можно прошить чертежи прямо в свою печать. Тогда у вас под рукой будут нужные заклинания, в которых вы не ошибётесь.
Почему создание предметов идёт сразу после наделения материи примитивным разумом, Иромю объяснить не мог. Чиновники в Министерстве Образования, похоже, решили доказать свою эффективность ежегодной сменой программы. В последнее время, чтобы не было повторов, им приходится изощряться похлеще лучших модельеров, которые шьют новую коллекцию из продуктовых сумок, или того хуже – авосек.
– Давайте немного попрактикуемся, – задорно объявил Иромю.
Началась его любимая часть занятия. Лишь бы только бездельники и непоседы всё не испортили.
– Василиса Эдуардовна, – вызвал магистр женщину с первого ряда. – Настало время исправиться после вчерашнего.
Есть такой тип девочек-отличниц, которые остаются отличницами на всю жизнь. Поначалу они стараются выделиться в глазах учителя, ходят на все олимпиады, получают грамоты. Затем они строят головокружительную карьеру, если повезёт, конечно, и там уже выслуживаются перед всё более и более высоким начальством. Обычно их выдаёт прямая осанка – не зря же мама била линейкой по спине. И ещё взгляд. Холодный, расчётливый, но в нужные моменты кроткий, словно у ягнёнка перед первой стрижкой.
Василисе немного за тридцать, и она уже работает замначальника Облсовета Москвы. Злые языки говорят о сумасшедших связях, может даже интимных, но на деле она всего добилась каторжным трудом, попутно заработав гастрит и патологическое одиночество. Иными словами, типичная карьеристка с психологическими трудностями.
А уж как такие воспринимают свои неудачи – отдельная история. Будто настал конец света, не иначе. Василиса вчера перестаралась и взорвала голема прямо в аудитории, а теперь сидела тише воды, ниже травы. Ещё и побелела, когда её вызвал магистр. Зачем он только вспомнил про её ошибку.
– Начнём с простого, – не стал тянуть время Иромю. – Создайте ложку.
– Простите, я немного не поняла… – замялась женщина, мечтая куда-нибудь деться.
– Это нормально, – улыбнулся магистр, аккуратно сканируя взглядом задние ряды в ожидании новых подколов. – Я научу.
Иромю закатал рукава мантии. Так было удобнее показывать, что он делает.
– Сейчас появится надрез в пространстве, – объявил он. – Засуньте туда руку, чтобы навсегда запомнить, откуда берутся материалы.
Воздух будто прошило мелкими ножницами. Раздался характерный для кройки треск, и в пространстве завис шрам, ведущий в потаённые дали. Василиса Эдуардовна посмотрела на него с опаской, но желание выделиться перед учителем и загладить свою ошибку взяло верх, так что она отважно залезла рукой внутрь, на всю жизнь прописав координаты места в печати.
Женщине показалось, что там гораздо холоднее. Кисть даже покраснела от мороза.
– Д-д-д, – инстинктивно задрожала Василиса.
– Да, там действительно не жарко, – прокомментировал это Иромю. – Для лучшей сохранности материалов. Ну что же вы, доставайте руку скорее.
Женщина замерла от неожиданности, продолжая отмораживать конечность ещё сильнее. Магистр был готов к такому повороту. Использовав чары тёплого бриза, он осторожно извлёк руку ученицы из карманного подпространства и зашил надрез. Василиса пришла в себя и спросила, как ни в чём не бывало:
– А как создать ложку без чертежа, о котором вы только что говорили?
Ох уж это неукротимое желание всеми силами подчеркнуть, насколько внимательно слушаешь преподавателя.
– В том-то и фокус, – объяснил магистр. – Создайте её по памяти, и я смогу продемонстрировать разницу наглядно.
– Я не хочу делать как попало, – упёрлась внутренняя отличница Василисы.
– Это не будет ошибкой, – постарался смягчить ситуацию Иромю. – Такая ложка тоже имеет право на существование, только выйдет немного карикатурной.
– Научите как положено, – стала давить женщина. – Поделитесь своим чертежом.