– Здравствуй, Сеня. – я наклонилась к нему, но он так взглянул на меня…
– Нина, уйди! – вошла его мама :
– Нина, поставь столик ближе к нему, а я чай вам принесу.
– Да уйдите вы все! – закричал Сеня.
– А ты чего на мать кричишь? Молодой ещё! Она тебе не школьная подруга! – накинулась я на него. – Тёть Маш, готовьте чай, а я сейчас.
Я вышла из комнаты, в коридоре стояла моя мама и Сенин отец.
– Дядя Коля, дайте мне бритвенный прибор, ну и всё для бритья.
– Чего?
– Ай! Сама возьму. – в ванной комнате я взяла всё для бритья и пошла к Сени. Он смотрел в окно. – Ну-ка повернись ко мне! – он не шевельнулся. Вошла его мама.
– Тёть Маш, помогите приподнять его повыше.
– Что ты собираешься делать? – спросил Сеня.
– А ты не видишь? Бриться будешь!
– Щас! Только лыжи смажу.
– Нина у него руки…
– Тёть Маш, у вас на плите молоко убежало!
– Ах, ты… забыла! – и она удалилась из комнаты.
Я приготовила всё для бритья и не поворачивая его голову к себе, стала намыливать его щёки. Он напрягся так, что мне страшно стало. Правую щёку я побрила, а он не шелохнулся.
– Поверни голову, я же не могу через кровать тянуться. Или мне кровать от стены отодвигать? – он повернул голову, глаза его были закрыты, а из них катились слёзы. Моё сердце разрывалось, а душа окаменела и заставляла меня быть твёрдой и хладнокровной. Я не знаю, как я смогла так себя вести. Закончила я бритьё. Оба успокоились. Разлила чай по чашечкам, подала ему. Он долго смотрел на меня, потом медленно взял чашечку правой рукой. Она подрагивала и я видела, какого труда ему это стоило. Он выпил сразу весь чай и откинулся на подушку.
– Ты где сейчас живёшь? – тихо спросил он.
– Романтики захотелось. После учёбы в Нижневартовск подалась, там заработки неплохие и северные надбавки.
– Семья, дети. Понятно.
– А ты знаешь, ни детей, ни мужа.
– А что так-то?
– А зачем они мне? Лишние заботы. Я ещё молодая.
– Не нагулялась значит?
– Не нагулялась. А если честно, никто не предлагал замуж. Так в девочках и хожу.
– А я думал вы с Виктором вместе живёте.
– Сеня, не надо думать. Надо разговаривать. Твоя семья где?
– Я тоже в мальчиках хожу. То есть – лежу.
– Ты-то чего не женился?
– Когда в армии служил, домой стремился, потом я узнал что ты с Виктором… Предложили мне на Урале послужить. Я согласился. Потом переезды в разные части Советской армии. Некогда было жениться.
– Какие твои годы, ещё женишься! – он резко отвернулся к окну.
– Да не смущайся ты так, всё заживёт. Мы тебя на ноги поставим!
– На ногу!
– Что, на ногу? – не поняла я.
– На одну ногу! – он зло взглянул на меня.
– А ты не психуй! Живой и радуйся жизни, а не бей на жалость! Да, жаль, что так случилось и что теперь? Руки опускать? Или хочешь послушать как Маресьев боролся за жизнь? Лучше родителей пожалей, чем быстрей выздоровеешь, тем им будет легче.
– А может быстрее умереть?
– Дурак! Тебе голову повредили или ногу? Или ты своей солдафонской башкой думать разучился? Пока! Лежи, думай!
– Нина! Постой.
– Что ещё?
– Спасибо.
– Это за что же мне спасибо? За то что наорала на тебя?
– Да. Именно за это. А то со мной тут, как с младенцем носятся. Думал я. За время моего постельного режима, обо всём передумал.
– Так поделись. Что ты хотел бы иметь?
– А ты мне поможешь?
– Ты ещё посмел об этом спросить? Говори!
– Прости. Твоя мама в больнице работает. Пусть спросит там, у завхоза, может есть какая-нибудь списанная больничная койка, а то эта сильно не удобная. А больничную можно поднимать, как мне удобно.
– Я бы тебе сейчас сказала, да на сегодня хватит с тебя. Сам-то что не спросил? Эх ты, вояка. Ну пока. Вечером зайду, отдыхай от меня.
нина
