Город Неизвестно-Когда-и-Где

Девушка не ответила. По скрипучим деревянным ступеням мы поднялись сначала на второй этаж этого дома и прошли мимо него.

– Там – классы, – пояснила тихо Беатрикс.

Шли ли там уроки или нет – слышно не было. Мы поднялись на третий этаж дома, и очутились в небольшом коридорчике. А в конце него – комната. Беатрикс подёргала ручку двери, дверь открылась. Мы зашли, и девушка сразу заперла нас на щеколду.

В этом помещении, площадью примерно восемнадцать квадратных метров, обнаружилось маленькое запыленное окно, две старых кровати, тумбочка под окном, пара шкафов, полки с книгами и газетами. Я подошла к окну. Ничего сверхъестественного: окно выходило на внутренний двор, где среди кучи хлама в жёстком кресле дремал старик в дырявой шляпе и старых обносках, а рядом с ним прямо на земле спала собака. Я сориентировалась в пространстве и поняла, что по логике этого помещения, окно выходит аккурат на ту сторону, где была крутая лестница вниз.

Беатрикс тоже вместе со мной посмотрела в окно, на старика. И тихо шепнула:

– Белад. Опять он там.

– Белад? Кто он такой?

– Скверный тип, – устало выдохнула Беатрикс и осела на кровать.

Я, подумав немного, села напротив, на соседнюю кровать. И выжидательно, хоть и без нажима, поглядела на свою визави. Если она имеет что сказать – то пусть говорит спокойно, без моих понуканий. Я чувствовала, что девушка за последние дни или часы своего нахождения в этом умопомрачительном месте явно успела пройти через страсти-мордасти.

– Они забрали Йоко. Уже почти день назад. Или два. Или три…

– Три? Ты здесь всего три дня. Они забрали его сразу? И кто забрал?

– Патруль Пиовра забрал Йоко. Нет, не сразу. Извини, если буду говорить путано. Я схожу с ума, ничего не соображаю. Тут такие кошмары снятся… Просто жуть. Я сегодня брала у Неряхи лекарство, чтобы не спать. И тебе советую.

– Неряха? – имена, события, даты, пароли и явки сыпались на меня как дождь из ведра. – Беатрикс. Давай так. Я буду спрашивать, а ты – отвечать. Постараюсь не очень давить. Но ты пойми меня правильно: когда я разберусь, какого чёрта тут творится, я смогу помочь найти выход из сложившейся ситуации.

– Я уж не знаю, ты мне поверишь ли… – вздохнула девушка.

– Поверю я тебе или нет – тебя это не должно касаться. Чтобы уж совсем тебя успокоить, скажу, что видела такие вещи, какие ты мне показывала, правда, это были иллюзии в основном…

Я хотела добавить про иллюзии демона, но промолчала. Если Беатрикс начать рассказывать, как я сражалась с демонами в рамках моих спецзаданий, то я никогда не доберусь до насущного: до правды, что тут вообще деется.

– В общем, не важно, – быстро проговорила я. – Давай начнём с самого начала. Когда ты решилась поехать в эту экспедицию, что тебя подвигло?

– Ох, я сейчас уже жалею о своём решении. Это был глупый шаг, – у Беатрикс на лице появилось виноватое выражение. Хороший признак, ведь она перестаёт зацикливаться на испуге и тревоге. – В моём колледже я являюсь вольным слушателем некоторых дисциплин других факультетов, которые мне интересны. В свободное время хожу на те лекции, которые хочу послушать.

– В основном по истории и географии? – догадалась я.

– Да, у нас параллельно с экономическим отделением учатся ещё экологи, биологи, географы. Мать не знает, что я туда хожу. Но у нас декан объявил, что если мы послушаем определённое количество лекций и успешно сдадим экзамены по дополнительным предметам, то получим параллельно второй диплом. Я укрепилась серьёзно в своём решении стать географом.

– Понимаю тебя. Продолжай, – поддержала я.

– Я как сейчас помню этот день. Я пришла на лекцию, а кроме меня, другие студенты не пришли. Эта факультативная лекция, видимо, ни для кого, кроме меня, не представляла интереса. Вёл её лекцию профессор Заган Бранч, раньше я о нём ничего не знала. Так получилось, что я зашла и села, там громадная пустая аудитория, и профессор Бранч вёл лекцию персонально для меня. Его ничуть не смутило, что других студентов больше нет, он ничего не стал отменять. Как он сказал, любой человек уникален, и любой даже один-единственный человек – это целая аудитория, целый космос и целая вечность, да, так он сказал.

– Расскажи, как он выглядел. Что за профессор? Старый, седой, с бородой?

– Нет, совсем не старый, – возразила девушка. – Высокий, худощавый, с чёрными прилизанными волосами. Такой весь из себя…

– Весь из себя? Импозантный? Харизматичный? – наводила я на нужный эпитет, и дочь Шенгли закивала:

– Да, да, именно такой. Он рассказывал о городах, уникальных тем, что они застыли во времени и что большая часть зданий в них принадлежит к другим, более древним эпохам. Он стал рассказывать о городе Вьюрзбурге и говорил так, что тронул меня за душу. Сейчас я уже думаю, а не гипноз ли это был. Я уже ни в чём не уверена. Я давно говорила Йоко, что хочу поехать в экспедицию, что-то исследовать, а не просто в путешествие в цивильный отель и тем более на курорт, где толпы народу. У меня давно была мечта исследовать что-то, чего никто не видел раньше. Я рассказала Йоко о Вьюрзбурге, он поддержал, и мы поехали. До деревни Невелнигарп всё было нормально. В Невелнигарп мы почувствовали расхождение между информацией: Бранч утверждал, что город громадный, каменные дома, а в Невелнигарп над нами посмеялись и сказали, что Вьюрзбург – это три гнилых дома, в которых валяется тухлая рыба. Йоко сказал тогда, что невежественная деревнщина подшучивает над нами. Какой-то дед нам подсказал тропинку, мы пошли по ней. Шли мы долго, десять километров или около того, шли, наверное, часа три.

А потом начались странности. Мы вошли в туман, заблудились в нём. Было жутко и страшно.

Вначале мы ничего не поняли. Мы очутились в городе, но был он очень странным. Напоминал заброшенный гигантский макет! Никаких машин, вывесок, ни людей даже первоначально не было. Выглядело всё так, будто кто-то задумал подшутить над нами. Но потом мы встретили людей, и всё вроде бы пошло нормально. Мы стали их расспрашивать, как найти здесь музеи, достопримечательности, прикидывались туристами. Было бы странно, если бы мы начали спрашивать людей, где мы находимся! Мы с Йоко сразу отметили, что и люди здесь все странные.

– Какие странные? – попыталась я конкретизировать рассказ Беатрикс.

– Они словно испуганные что ли. И мы потом поняли, почему: из-за кошмаров. Тут всем снятся кошмары, а особенно детям и молодёжи. В общем, когда мы поговорили с людьми, мы поняли – что-то здесь не то. Люди указали нам путь к порту, мы там всё стали рассматривать, там просто море, никаких кораблей, никакого порта. Это было там, внизу, – девушка указала демонстративно вниз.

И я для себя отметила – значит, на первом этаже города.

– Потом мы захотели есть, наши запасы еды уже кончились. Мы стали искать ресторан или гостиницу, ничего не нашли, много часов ходили голодные. Иногда мы встречали машины, но все они старые, запыленные, проржавелые, стояли на обочинах. Совершенно случайно мы нашли Неряху. Точнее, он нас нашёл. Он предложил поесть, обозвал нас беспризорниками. Вообще, он показался нам грубым и хамоватым вначале, но делать нам было нечего, мы пошли к нему. Он нас накормил и заставил выполнять грязную работу – грязную в прямом смысле этого слова. Неряха для чего-то собирает помои, отходы, гниль и всякую гадость, он хранит её в особом подвале, где стоит ужасная вонь. И он просил нас таскать чаны с этой гнилью. Нас несколько раз едва не вырвало. Когда мы окончили отрабатывать свой обед, Неряха нас "обрадовал": он сказал, что мы теперь числимся у него и что когда нам захочется снова есть, он нас накормит, но мы тоже будем вынуждены носить помои. Это звучало ужасно! Нас вроде как взяли в рабство, но при этом никто не надевал на нас цепи и Неряха не стал даже нас запирать в своём ужасном подвале. Мы пошли к морю, чтобы иметь возможность хоть немного умыться. Вода там какая-то странная, маслянистая. Словно туда кто-то вылил масло или нефть.

Потом мы стали искать выход из города. Мы уже поняли с Йоко, что надо отсюда бежать. Ещё нам стало странно, что мы тут уже несколько часов, наши ноги сбились в кровь после поисков мест, где поесть, после многочасовой трудной работой на Неряху. А тьма всё не наступала. То есть стоял такой не пойми день, не пойми вечер. Нам от этого стало жутко.

Мы кое-как отдохнули около старого деревянного дома возле моря. Точнее, попытались отдохнуть. Там мы нашли навес, доски и устало расположились прямо на них. Выхода к тому времени мы так и не нашли. Когда мы останавливали немногочисленных людей, которые нам попадались, и спрашивали, как выйти из города, все говорили одно и то же – "мы не знаем", "а нам-то что", "а вам-то что"… То есть ничего вразумительного нам не сказали. И тогда мы потом пошли на эти доски. А ещё, пока мы шли, продолжали искать кафе, гостиницы, но ничего не нашли.

И вот, когда мы оказались на досках, стало темнеть. Хотя по нашим ощущениям, прошло уже дня два или три. Мы снова сильно захотели есть. Вдруг из того дома, рядом с которым мы сидели, выскочил больной на голову мужик и стал в грубой форме прогонять нас на улицу. Он едва не избил Йоко. Потом и случилось самое страшное. Мужик выгнал нас на сумеречные улицы, в руках он держал тяжёлую металлическую жердь, замахивался над нами и грозил. Он выглядел как буйно помешанный, мы убежали от него. Он дико орал, будто разъярённая горилла. При других обстоятельствах это выглядело, пожалуй, смешно, нам же в тот момент было не до смеха. Мы вновь оказались на ногах, усталые, голодные, вымотанные, на улицах.

"Может, сдадимся, и пойдём к Неряхе, поедим?" – предложил Йоко.

Мы стали искать Неряху, твёрдо решив расспросить у него, что тут за чертовщина. То, что мы попали не просто в город, а в какой-то ад, до нас уже дошло. Да, мы стали искать Неряху, но быстрее нашли нас. Мы наткнулись на этот злополучный патруль Пиовра.

Они взяли нас в кольцо. Эти люди в шляпах внушили нам большой ужас. Йоко попытался драться с ними, но его схватили и уволокли в машину – единственную ездящую рабочую машину, которую я видела здесь единственный раз. Это был старый грузовик, без номеров. Меня тоже схватили, держали долго. Я приготовилась к самому худшему. Я была настолько измотана и напугана, что не могла даже кричать. И один из них подошёл ко мне и сказал, что моего товарища они забирают для Пиовра, а меня пока не забирают, потому что вроде как я нужна Неряхе "носить гавно". Но тут меня сзади кто-то ударил по затылку, потом у меня была шишка и она прошла.

Кажется, я тогда потеряла сознание, а очнулась уже у Неряхи. Он меня выхаживал зельями. Потом я погрузилась в мучительный вязкий сон, и пришли страшные кошмары. В которых я умирала много раз мучительной смертью. Когда я проснулась окончательно, Неряха заставил работать. Он намекнул, что все, кто сталкиваются с патрулём Пиовра, видят кошмары, и что это необходимо властям города. На мои вопросы, кто такие власти города и какое отношение Неряха имеет к патрулю Пиовра и кто такой этот Пиовр, Неряха ничего не говорил, а грубо отмахивался, что это не моё собачье дело, и что мне надо работать на него двое суток, носить гавно. Стоит отдать ему должное, он меня кормил.

Потом он сказал, что моя отработка пока окончена. То есть я поняла, что могу идти, но если проголодаюсь – могу вернуться и поработать. И если мне понадобится его лекарство от сна – тоже могу вернуться и поработать. Я спросила, почему в других местах нельзя есть и почему в городе нет ресторанов, на что Неряха так презрительно и уничижительно посмотрел на меня, что я пожалела, что спросила. Он мне и рассказал про холм, про лестницу, которую патруль Пиовра не трогает, потому что там кончаются владения Пиовра. Я нашла этот холм и эту лестницу. И остановилась в пансионе сестёр Вайм, чтобы быть поближе к Неряхе. Я пыталась спросить про Йоко, и где этот Пиовр, но мне никто ничего не говорит. Я не помню, сколько я здесь. Когда я устаю – я сплю, но приходят эти ужасные кошмары. Я спускаюсь иногда по лестнице с холма в ту часть города, где патруль Пиовра, и пытаюсь разыскать там выход, разыскать Йоко и его следы, а ещё я несколько дней почти ничего не ела. И я спустилась, и увидела тебя, а потом побежал патруль Пиовра.

Наверное, Сторож видел тебя, видел, как ты входила в город. И навёл патруль Пиовра на тебя. Они гоняются за всеми, кто только-только пребывает в город. А в город приходит мало людей, и на всех, кто приходит, они набрасываются как стая акул.

– Какая удивительная история, – только и смогла пробормотать я, пребывая в полном шоке и раздрае от полученной информации. – А кто такие эти сёстры Вайм, у кого ты поселилась?

– О, это мерзкие женщины. Их двое, они ходят всё время вместе. Они содержат школу беспризорников и воров. Мне они разрешили здесь пожить в обмен на все мои ценности, украшения и одежду. Всё, что у меня было, что я брала с собой в экспедицию, пришлось отдать им. Но жить у Неряхи я не могу, там постоянно воняет отбросами и экскрементами. Туда я могу только прийти поесть.

– А сёстры Вайм что, тебя не кормят?

– Нет, только предоставляют комнату. А ещё заставляют прислуживать Беладу.

– Как это – прислуживать? И кто этот Белад?

– Белад – что-то вроде ключника, как я слышала. У него хранятся ключи от каких-то зданий в городе или от особенно ценных дверей. Собака его очень добрая, на удивление, а сам Белад скверный и подлый. Он постоянно врёт сёстрам Вайм, что я на него не работаю, а халтурю и те ему верят. Но почему-то не выгоняют меня из комнаты. А продолжают заставлять ему прислуживать. Прислуживать – это подметать пол и пыль в его каморке, штопать его вонючую одежду. Больше всего он любит подкрасться незаметно сзади и огреть своей клюкой по спине. После чего впадает в неистовый хохот. Очень больно он бьёт.

Я широко открытыми глазами смотрела на Беатрикс:

– Ты попала в рабство!

– Да, я вынуждена выживать. Выбраться из этого города нет возможности. Здесь что-то не понятное происходит со временем. Иной раз кажется, что я тут уже почти месяц, хотя по моим ощущениям я тут дней десять, а Йоко пропал, получается, дней семь-восемь назад.

У меня перед глазами на короткий миг всё поплыло. Ещё бы – порушилась картина мира, которую я знала! В жизни не могла предположить, что попаду в такое место. Впрочем, в жизни всегда мало что можно предположить. И слова Беатрикс о том, что из города нельзя выйти, заставили меня покрыться холодным потом. Но потом я отбросила страх: как же так, если в город мы попали, то должен быть где-то какой-то выход! В то, что выхода отсюда нет, я верить не хотела. И не могла себе позволить в это верить. Ведь Беатрикс уже впала в отчаяние, а я в такое отчаяние впасть не могу.

– Послушай, Беатрикс, – обратилась я к своей "клиентке". – Ты пережила стресс, шок, и это ещё мягко сказано.

– Ты не веришь мне? – спросила Беатрикс без особых эмоций.

– Я верю тебе. В этом плане можешь быть спокойна. Я поняла тебя и выслушала. Для начала на, давай-ка, поешь, – недолго думая, я отдала Беатрикс свой сухой паёк.

Себе я тоже немного оставила, так называемый стратегический запас. В экстремальных условиях пищу необходимо использовать экономно и рационально.

Когда дочь исследователя Дона Шенгли увидела свежую еду, глаза её загорелись, и на лице появилась нескрываемая радость. Она набросилась на хлеб с сырокопчёной колбасой как волчонок. Ещё бы, впервые за несколько дней она получила пищу, за которую не нужно носить вёдра с какашками. Пока Беатрикс наслаждалась нормальной едой, я думала и смекала. Выглянула в окошко, посмотреть на Белада. Он спал. И вдруг, словно почувствовав мой взгляд, начал подрагивать плечами, явно просыпаться и потом резко вскинул голову вверх. Я на всякий случай отпрянула. Увидел ли он меня, не увидел ли – знать это не особо хотелось, всё же я надеялась, что не увидел.

Что я уяснила для себя в первую очередь – нельзя поддаваться на то поведение, которое тебе насильно навязывают, ждут от тебя. Нельзя поддаваться тем, кто на тебя давит. Беатрикс и Йоко совершили ошибку: оказались жертвами обстоятельств. В итоге Йоко похищен явно нехорошими людьми, а Беатрикс вынуждена прозябать в рабстве сразу у двух хозяев – у этого противного Неряхи и сестёр Вайм.

Беатрикс жадно ела, когда на лестнице послышались шаги. Я нашлась поступить по-хитрому. Мгновенно окинув взглядом комнату, быстро спряталась между шкафом и дверью, таким образом, что когда открылась дверь, она меня полностью заслонила. Беатрикс же, отвлечённая бутербродами, не увидела, как я спряталась, но потом мигом поняла, что меня в комнате якобы нет. Её лицо изобразило удивление и страх на того, кто вошёл. Оказалось, вошли сразу двое – женщины. Как я правильно догадалась, сёстры Вайм.

Я их не видела, потому что спряталась за дверью. Одна из сестёр Вайм спросила:

– Ты сегодня рано. Белад сказал, что ты так и не убралась у него. Марш отсюда.

– Я убиралась. Сегодня утром убиралась. Белад, должно быть, забыл, – с вызовом и дерзостью в голосе ответила Беатрикс.

Но тут же я услышала звонкий звук пощёчины. Мой кулак инстинктивно сжался! Как же так, какие-то негодяйки позволяют себе бить Беатрикс!

– Белад никогда ничего не забывает. В отличие от тебя, дрянь. Если ты сейчас же не спустишься и не уберёшь его квартиру, получишь от нас пятьдесят розг. Ты этого хочешь?

– Нет, не хочу, – тихо ответила присмирившая Беатрикс. – Я сейчас же отправлюсь к нему.

– Сию минуту же. Что это ты ешь? – спросила вторая сестра. Голос её был похож на голос первой сестры, но всё же чем-то неуловимо отличался. – Что это у тебя такое? Откуда это?

– От Неряхи, – соврала Беатрикс.

Второй звонкий звук пощёчины! В этот раз ударили явно больнее, потому что девушка вскрикнула.

– Ты врёшь! Нет у Неряхи такой еды, и он никогда с собой не даёт еду. С кем ты встречалась? Говори! – с нажимом потребовала одна из сестёр.

Я не видела этих женщин, но мне хотелось внезапно напасть на них и избить. Однако, я понимала: одно моё неверное движение, и я погублю Беатрикс. Не видя противника, сложно оценить его силы.

– Я ни с кем не… – попыталась испуганно и запинаясь выговорить Беатрикс.

Снова звук удара.

– Врёшь! Врёшь! Врёшь, мерзкая тварь! – заорали сёстры уже хором. – Пошла сейчас же к Беладу, не заставляй его ждать! А потом возвращайся к нам, и мы поговорим о том, кто тебя вздумал прикармливать! Ты неблагодарная скотина. Мы предоставляем тебе кров и жильё, а ты, срань, смеешь нам перечить!

Беатрикс снова вскрикнула. Но стоит отдать должное её мужеству и уму, она ни разу не позвала меня на помощь, прекрасно понимая, что чем дольше я нахожусь в засаде, тем больше у меня шансов спастись, остаться незамеченной, а затем спасти её. В тот момент я восхитилась самоотверженностью этой девушки. Сёстры Вайм выволокли её за волосы из комнаты, продолжая нещадно лупить. А потом они резко закрыли за собой дверь и заперли её снаружи на ключ.

Я замерла. Ведь они могли видеть меня! Но нет, не видели, раз так спокойно заперли. Наверняка были уверены, что комната абсолютно пуста. Я поразилась дикости нравов местных жителей. Хотя информации я получила предостаточно, мне были необходимы ещё дополнительные объяснения.

Тусклый свет проникал сквозь запыленное оконце. Я смекнула, что мои противники – сёстры Вайм и этот Белад – не отличаются изобретательным и пытливым умом. Например, сёстры Вайм не проверили комнату как следует, не увидели меня, хотя я пряталась совсем, можно сказать, на видном месте. Наверное, они просто не могли предположить, что кроме Беатрикс, тут кто-то есть. Белад этот вообще любитель поспать, как посмотреть. Одно настораживало: раз Беатрикс запирала дверь своей комнаты, когда мы вошли, а сёстры Вайм её отперли, значит, у них ключи и они могут прийти сюда в любой момент. Совсем не конфиденциальное место. И если нам придётся прятаться, сидеть в засаде и вообще ступить на тропу войны, нужно подыскать другую локацию.

Первым делом я осмотрела комнату Беатрикс в поисках полезных для меня вещей. Ничего примечательного я там не нашла. Кроме, разве что, книг. Их корешки относились поистине к антикварным временам. Несколько газет с полки тоже свидетельствовали о своей древности. Какие-то 1906 года выпуска, какие-то 1912. И все в отличном состоянии, как будто их только что напечатали. Я на миг себя почувствовала в этаком музее.

Удивительно, для чего они тут хранят это старьё? Бумага вся пропыленная. В шкафу я нашла несколько тряпок, чью-то старую одежду. Я быстро рассмотрела её. И недолго думая, засунула часть обносок к себе в рюкзак. На мне сейчас синяя куртка, джинсы. Меня могли запомнить как "девушку во всём синем". Что там Беатрикс говорила про Сторожа, который меня якобы засёк? Если патруль Пиовра – что-то вроде представителей местной исполнительной власти, искать они меня будут по внешним приметам. Надо будет переодеться в другую одежду!

Ещё я нашла обрезы тканей и громадные доисторические ножницы. Я подержала их в руках, до чего же тяжёлые! Но настоящие портновские ножницы. Такими пользовались мои прабабушки, когда в бедные времена перешивали одежду. Или портнихи раньше в ателье ими пользовались. Я потрогала их остроту и оказалась довольна – чуть не порезала собственный палец! Пригодится. Ножницы тоже сунула в рюкзак.

И тут же внезапно за окном услышала лай собаки и противный скрипучий крик этого Белада, а также не менее противные голоса тех мерзких женщин.

– Что, шмакодявка, допрыгалась? – верещали сёстры Вайм.

– Шмакодявка так и не убралась у меня! Тащите её ко мне наверх! – вопил старикашка.

– Сам тащи, проклятый тунеядец. Развёл тут тараканов!

– Я же убиралась… – раздался тоненький голос Беатрикс.

– Молчать! И ты ещё смеешь врать! Вот погоди, Сторож скоро придёт, и мы поговорим с тобой. Дадим тебя ему, пропустим через пятьдесят розг! – грозила кто-то из негодяек.

Послышался шум, грохот, и всё это на фоне непрекращающегося лая собаки. Потом раздалось грубое "Заткнись, Шельма!", звук удара чего-то мягкого, собачий испуганный болезненный визг, вскрик Беатрикс. Потом звук хлопанья двери, звук закрываемого на ключ замка. Кряхтенье и ворчанье Белада. Теперь он что-то тихо шипел сёстрам, они что-то грубо отвечали ему. Выглянуть из окна я не могла, потому что мне чудилось, что кто-то из них неотрывно смотрит как раз на это окно. Во мне сыграла интуиция!

Потом я услышала, как кто-то, шаркая, вошёл в здание через задний ход. Сама я присела, спрятавшись за спинкой кровати, и быстро извлекла Степлер – усыпляющий пистолет. Интересно, подействует ли на них это оружие? Из рассказа Беатрикс обитатели Странного города казались призрачными фантастическими тварями, которых даже пуля не берёт – не то что заряд транквилизатора.

Почти ползком я подобралась к двери и приложила ухо к щели. Вроде тихо. А, нет, слышны очень отдалённо голоса сестёр. Будто с кем-то где-то в здании разговаривают. Грубые вякающие голоса. Так, с чего начать? Для начала нужно попробовать выручить Беатрикс. Слова сестёр о том, что её хотят подвергнуть зверскому наказанию – прогонке через пятьдесят розг, были страшны. Они вполне в состоянии это проделать с беззащитной девушкой. Беатрикс поступила храбро, не выдав меня. Но поняла ли она, что я спряталась не из-за трусости? Если я сейчас же не спасу её, Беатрикс утвердится во мнении, что я конченная предательница и под стать этим всем уродам.

Я достала Иглу Демоуса и вставила её в замок. Несмотря на то что город в тумане казался миражом, всё здесь слишком реально, осязаемо. Игла вошла в пазы замка, я нажимала на специальные кнопки, и она принимала форму этих пазов, фиксируясь в них. Когда всё получилось, Игла привычным щелчком сообщила, что можно вертеть "ключик от всех дверей" в замке, что я и сделала.

Дверь открылась бесшумно. Она выводила в знакомый мне коридорчик. Я стала спускаться по лестнице, тихо ступая по деревянным грязным ступеням. Теперь голоса сестёр доносились во всю громкость из учебного класса, что на втором этаже. Они снова распекали кого-то. Я слышала очень странный монолог одной из этих мегер:

– Блайми! – рявкала она. – Какого чёрта ты припёрлась с пустыми руками!? Мы приказали тебе ограбить квартиру кассира!

– Но я принесла вам… – начала их собеседница. Голосок совсем детский.

– Заткнись! – рявкнула вторая сестра. – Проку от тебя никакого! Если ты к тому моменту, как мы вернёмся сюда вместе со Сторожем, не принесёшь причитающегося нам – будешь неделю сидеть в чулане. И питаться тем, что там есть! Да, червями и крысами! – воскликнула гарпия с упоением, будто это доставляло удовольствие ей самой – сидеть в чулане и питаться червями.

Я тем временем преодолела несколько ступенек лестницы. И заглянула в учебный класс. Самих сестёр я не видела, к счастью. Иначе – они бы увидели меня! Зато я увидела боком стоящую к двери их собеседницу. Девочку лет десяти, небольшого росточка, с двумя косичками, в длинном синем платьице до щиколоток. Стояла она совсем не как покорная раба, а больше смахивала на непослушного сорванца: опёршись одной рукой на стол, она смотрела прямо и смело на сестёр Вайм. Те принялись стращать её червями и что-то говорить о воровстве, что она им должна принести. Девочка просто стояла и слушала.