Город Неизвестно-Когда-и-Где

Значит, когда они закончат ругать эту девочку, пойдут за тем самым Сторожем, которого я знала по рассказу Беатрикс как больного на голову мужика с куском тяжёлой арматуры. Наверняка Сторож не преминёт покрушить мне и Беатрикс головы! Так что надо поторапливаться.

Действовать на свой страх и риск всегда страшно. Но есть в этом особая прелесть, особый азарт. В том, когда застаёшь врагов врасплох, мастерски играя на эффекте неожиданности. Так и случилось в первый мой самый день в этом Странном городе. Поколеблись я на миг – попала бы точно в такую же кабалу как жертвы обстоятельств Беатрикс и её приятель Йоко.

На первом этаже я оказалась через несколько секунд. И окончательно разобралась с дверями. Дверь, которая вела в "параллельный мир", на другой этаж города, и дверь, которая вела на улицу, мне уже известны. Я нашла ещё одну дверь, которая выводила как раз во внутренний двор, где сидел Белад.

Тихонько раскрыла её. На миг растерялась. Потому что забыла про собаку. Собака не спала, она сидела и зализывала побои. Собака меня первая и заметила. И неподвижным любопытным взором вперилась в меня, подняв даже от избытка внимания одно ухо. Я вспомнила, что из пая у меня осталась колбаса. Если с собакой удастся договориться, придётся колбасу отдавать ей! Очень жалко, я ведь останусь без еды. Но другого выбора у меня нет.

Итак, собака меня увидела. Белад пока ещё нет. Он устраивался в своём кресле, что-то бурча себе под нос, и укреплял громадную связку с несколькими десятками ключей у себя на поясе. Ключи при этом звенели как стадо колокольчиков. Я поразилась, как этот Белад ходит с таким весом. Да он и не ходит – сидит поэтому всю жизнь в своём кресле! Прямо рядом с креслом располагалась лестница, которая вела наверх в деревянное строение на сваях, и там виднелась ещё одна дверь. Я поняла, что Беатрикс там.

Собака гавкнула, но беззлобно. Больше с целью привлечь внимание. Гавкнула, а потом повела носом. Учуяла колбасу! Белад, оказавшийся вблизи ещё более мерзопакостным старикашкой, чем издали, вскинул голову. Он успел-таки укрепить ключи у себя на поясе.

– А? Чего надо? Кто такая? – вопросил он, и его лицо исказилось от гнилой злобы, которая источалась каждой клеточкой его дряхлого тела.

Долго мне отвечать не пришлось. В его глазах плескалась такая ненависть ко всему роду людскому, что хотелось поскорее их ему закрыть навеки. Прям настоящий старый чёрт на пенсии! Я выстрелила из Степлера, ровно два раза. Потом пожалела о расточительности: вероятно, предстоит война с целым городом, нужно экономить патроны!

Белад стал оседать в кресле, так и не успев вскочить с него. Собака подбежала ко мне и уткнулась мне холодным носом в руку. Она завиляла хвостом, уже догадавшись, что я её накормлю и не стану бить. Беатрикс права: на удивление добрая собака! Я приблизилась к Беладу, чтобы взять у него ключи, но собака тут же зловеще утробно заурчала. И стала скалить клыки в уже неподдельной раздраженности. Я вздохнула, засунула руку в рюкзак. Собака тут же переменила политику и радостно завиляла хвостом. Вот ведь пронырливая тварь! Только когда я дала ей колбасу, и она принялась благодарно пожирать её, я подобралась ещё ближе к Беладу и отстегнула у него с ремня связку с ключами. Как же противно дотрагиваться до его сальной одежды, по которой, как мне показалось, бегали вши! Фу, гадость!

Понятия не имею, что это за связка, где нужный ключ. Но связку я решила оставить себе. Если эти ключи так важны сёстрам Вайм и Беладу, нужно насолить нашим врагам. А заодно оставить за собой преимущество, завладев этими ключами! Приготовив иглу Демоуса, поднялась по лестнице и оглянулась. Собака продолжала спокойно уплетать колбасу. Из дома никто во внутренний двор не вышел. Но вот-вот выйдут – вдруг сёстрам Вайм приспичит посмотреть, как там Белад?

Я вставила привычным движением Иглу Демоуса в замочную скважину и тут же встретила Беатрикс. Она не ожидала меня увидеть.

– Ты в порядке? – спросила я и тут же втиснулась в захламлённое с пола до потолка помещение, прикрыв за собой дверь. Ведь на "квартирку" Белада выходили окна школы сестёр Вайм, и из этих окон ничего не должно смотреться подозрительно!

Беатрикс кивнула. Она в немом удивлении смотрела на меня, стоя на коленях посреди лужи плохо пахнущих отбросов, с тряпкой в руках.

– Поднимайся. Надо сматываться отсюда. Я полагаю, что мне нужно лично познакомиться с Неряхой. А потом поищем Йоко.

План созревал прямо на ходу. Особо раздумывать некогда, условия не те, чтобы сидеть и думать! Я сжимала в ладони Степлер Демоуса. Девушка вопросила:

– Как тебе удалось сюда прийти? Неужели Белад ушёл?

– Не ушёл он. Спит внизу.

– Ты… как тебе с ним удалось справиться? Он же злой и сильный как чёрт!

– Не так страшен чёрт, как его малюют, – изрекла я.

В этой комнате горела каптёрка. Я протянула Беатрикс свёрток с одеждой:

– Переоденься.

– Зачем?

– Ты выглядишь так, что тебя легко запомнить. Собери свои волосы, убери их под головной убор. Закатай юбку или надень штаны. Сделай всё, чтобы удобнее было бегать.

– Бегать? Ты думаешь, нам удастся убежать?! – девушка не верила моим убедительным доводам и решимости.

– А по-твоему, сидеть в рабстве у всяких нерях и беладов круче, да? – мне пришлось ответить резко.

Я твёрдо посмотрела на Беатрикс. Почувствовав во мне командиршу, девушка предпочла не спорить. Я тоже стянула с себя запоминающуюся синюю куртку, стала быстро переодевать джинсы. В джинсах здесь никто не ходит. Я уже тогда поняла, что город и всё в нём застыло в эпохе между 1905 и 1915 годами. И любая одежда не из этого времени будет сразу бросаться в глаза.

Понятия не имела, сколько у нас времени, но поторапливала Беатрикс, та жаловалась:

– Он заставляет меня убираться. Он жуткий свин, вечно всё пачкает. Часто делает это мне на зло.

– Ты в курсе, что тебя сюда заперли, чтобы потом запустить сюда Сторожа? – спросила я.

Беатрикс сглотнула. Да, она была в курсе.

– Тут есть что-нибудь интересное? Местная валюта, драгоценности? Еда? – я закончила переодеваться и приступила к беглому осмотру комнаты.

Ничего примечательного, старый хлам.

– Я не знаю. Я всегда боялась тут что-либо трогать, потому что Белад каждый раз проверяет, не стянула ли я у него чего-нибудь. Он грозит, что его собака, если почует, что я что-то взяла, прогрызёт мне сразу обе ноги до кости.

– Ясно, – рассеянно пробормотала я и задрала голову.

Моё внимание привлекла висящая под потолком керосиновая старая лампочка. Она не горела, но я видела, что к ней что-то было пришпилено плотной верёвкой. Я достала острый нож Пиранью Демоуса и тут же срезала интересующую меня вещь с лампы. Из своей практики, уроков на Базе и тренировок я знала, что некоторые люди имеют причуды в том, как прятать ценности. Они их прячут на самом видном месте. Мне повезло: я срезала небольшой свёрток, в котором лежал настоящий драгоценный камень. Кусок вполне себе прилично огранённого и чистого изумруда, размером с человеческий палец! При тусклом свете еле горящей каптёрки камень так и заиграл всеми зелёными красками, какие можно только вообразить. Завораживающее зрелище!

– Ого! – моя подопечная широко раскрыла глаза.

– Во, видала? Это заберём с собой.

– Но зачем?! – недоумевала она. – Мы же не воры какие!

– Беатрикс, ты такая честная. Так нельзя в этом городе, – я внимательно посмотрела на девушку, она притихла, полностью вверяя мне свою судьбу.

А ведь она старше меня на два года! И такая наивная, добрая, послушная. Следует правилам. Например, есть правило – воровать нельзя. Я уже давно научилась нарушать правила, когда нужно. Нет, я не была никогда воровкой-беспризорницей. Но до меня уже дошло, что в этом городе по-иному не выжить.

– Веди меня к Неряхе. Он ведь там, на первом этаже, да?

– Да…

Мы осторожно пробрались к выходу. Продолжая сжимать Степлер, я выглянула наружу. Никого, всё чисто. Собака уже давно сожрала колбасу, лежала возле Белада, облизывалась. Белад будет спать ещё часа полтора-два. Мы спустились по лестнице. Беатрикс, проходя мимо Белада, поёжилась. Я взглянула на неё ободряюще. Девушка держалась пока хорошо, не впадала в панику и истерику. Оделась в чёрные штаны и грязную рубашку, безрукавку оставила, чтобы не замёрзнуть. Волосы она спрятала под небольшую панамку. На мне тоже чёрные штаны, рубашка, а свои тёмные волосы до плеч я собрала в хвост.

Собака нам не мешала. Мы проскользнули опять в школу сестёр Вайм со стороны чёрного хода, и сразу же шмыгнули к двери, ведущей к первому этажу города. В здании школы тихо. Возможно, сёстры ушли за Сторожем. Не хотелось бы на них наткнуться.

Пока мы спускались по лестнице в окутанный туманом город или его иррациональную часть – первый этаж, Беатрикс пояснила:

– Неряха говорил, что это владения Пиовра, где распространяется его власть. Нас в любой момент могут поймать.

– Не думай об этом. Просто отведи меня к этому засранцу. А если даже нас и схватят – мы так быстрее попадём к Йоко, узнаем, где он, не так ли? – попыталась я подбодрить девушку.

Подбадривала я и себя. Сейчас я предельно собрана. Я сконцентрировалась на задаче защитить Беатрикс, выручить Йоко и найти выход из города. У меня нет больше иных задач. То есть я не могу себе в таких обстоятельствах позволить паниковать, вдаваться в негативные мысли и лишние страхи. По моему разумению, нечто страшное уже произошло, и тогда, когда до меня это не доходило: я попала сюда. В город, где существует дверь, ведущая с одного этажа на второй. В город, который застыл во временах моих прадедов и прабабушек. В город, где чтобы добыть себе еду, нужно носить какашки и где в школах учат грабить квартиры кассира.

Я пробыла тут от силы полчаса – так мне казалось, ну, пусть час – а уже попала под гнет и влияние духа этого безумия. Туман и сырость снова нас окутали, и мне на этот раз показалось, что туман имеет запах. Вкус. Терпкий, проникающий и продирающий странный вкус, как будто это табак или нечто похлеще. Какой-нибудь опий. А ещё показалось, что туман имеет слегка зеленоватый оттенок. Он не совсем естественный. Часть улиц терялась в нём. Те места, где мы проходили, мы видели перед собой уверенно на пять-десять метров вперёд, а дальше уже не видели.

Город напомнил нелепую компьютерную игру, в которой персонаж открывает новые закоулки, а там сидят монстры, и эти закоулки проступают перед взором игрока как запрограммированные 3D-конструкции из пикселей. Но тут проблемка малость в том, что мы с Беатрикс никак не тянули на персонажей компьютерной игры. У Беатрикс на лице виднелся синяк, нанесённый тяжёлой рукой мерзких училок, а у меня по-настоящему ныли ноги от долгого изнурительного перехода и беготни от патруля Пиовра.

Кто этот Пиовр, карамба? И что это у него за имя такое – Пиовр? Теперь мы шли по его владениям. Где в любой момент он мог выскочить на нас с кодлой своих подельников. Может, он тут местный бандит, криминальный авторитет, а не какой-то там констебль? Если так, то разговор с ним короток: у меня пока ещё достаточно усыпляющих патрон.

До Неряхи идти оказалось долго, но дошли мы без приключений. Беатрикс вела меня по узким загогулинам и подворотням, стараясь не показываться на широких улицах. Возможно, из-за этого наш путь немилосердно удлинился. Люди нам попадались редко. В основном мы видели их издали, и это были пьяные забулдыги. На нас они не обращали внимания. Просто сидели у стен, стояли на углах, пошатываясь, с бутылкой.

Бутылки. Если у них есть выпивка, значит, её откуда-то кто-то им привозит. Вот это же и есть "выход из города"! То, что из города выйти нельзя – полный абсурд! Беатрикс, очевидно, намерено запугали, ввели в заблуждение: она ведь такая наивная.

– Вот, Неряха тут живёт, – Беатрикс остановилась перед неказистой дверью в одной из подворотен.

Дверь вся грязная, замызганная, перед ней валялись огрызки, объедки и обглоданные кости. Я подумала, что их глодали, вероятно, не кошки-собаки, а люди. Те самые, которые стояли на соседних улицах, пошатываясь, с бутылками. Девушка хотела уже открыть дверь, как я остановила её:

– Подожди. Пара вопросов есть. У Неряхи, кроме него самого, есть кто? Он там один, или у него целая армия истязателей, охраны?

– Один. К нему иногда приходят за едой ещё дети… – вспомнила Беатрикс.

– Что за дети?

– Беспризорные дети. Он им даёт еду, а они ему приносят какие-то вещи.

– Ты знаешь этих детей?

– Нет. Неряха запрещал мне и Йоко с ними разговаривать. Он нас всё время припахивает между кухней и подвалом, заставляет носить в подвал…

– Знаю, можешь не рассказывать, какашки. Вот что, Беатрикс. Действовать сейчас будем по-моему, – я спрятала Степлер. – Сейчас мы туда войдём. Ты покажешь меня Неряхе, а мне – его. И скажешь ему для отвлекающего манёвра, что пришла поработать и привела подружку. Ну, что я типа тоже беспризорница и хочу носить какашки. Постарайся подольше ему что-то говорить. Мне нужно время, чтобы осмотреться и понять, куда и как лучше его прижать, ясно? А потом по моему сигналу мы нападаем на него.

– Нападаем?! – Беатрикс в ужасе вскинула глаза. – Но тогда… он может…

– Что – может? – строго спросила я. Ещё не хватало колебаний этой трусихи! Хотя, Беатрикс вроде не трусиха – вон в какую экспедицию отправилась!..

– Он тогда может не дать нам еды…

– Дорогая моя, – я положила свою руку ей на плечо. – Мы ему тогда тоже можем не дать еды. Усекла?

Девушка выглядела нерешительно. Похоже, то, что я собралась сделать, вызвало у Беатрикс неподдельную неуверенность. Я кивнула:

– Ладно. Забей. Я всё сделаю сама. Ты, главное, не лезь под руку. Эта дверь запирается изнутри?

– Да, только Неряха запрещает трогать замок…

– Неряха то, Неряха это. Как послушаешь тебя – так Неряха тут король какой, и пострашнее этого Пиовра будет!

Я дёрнула дверную ручку, дверь открылась. Втолкнула туда Беатрикс, зашла сама. Оглядела напоследок туманную улицу. Всё вроде чисто. Мне показалось, я услышала отдалённый звук тяжёлых чеканящих шагов… как от патруля Пиовра! Моё сердце на миг дрогнуло. Но я не стала вслушиваться дальше и поспешно закрыла дверь и задвинула на ощупь щеколду. Может, пронесёт! Даже если патруль Пиовра тут ходит и ищет нас, то может, они пройдут мимо двери и не зайдут сюда.

Мы очутились в тесной маленькой полутёмной комнате. Впереди висела довольно увесистая тряпка, заменяющая занавеску, а за ней сочился тусклый свет. Местные жители яркий свет не жалуют.

Потом мы прошли через эту занавеску, всю пропахшую чадом и салом, и вышли в длинный коридорчик, подсвеченный керосиновыми фонариками.

– Налево – подвал, – указала Беатрикс. – Направо – вход в святая святых – кухню Неряхи. Где вся еда.

Тут я почувствовала голод. И вспомнила, что последний раз нормально ела лишь у тётушки Марианны Дак, её уху. Весь свой пай я раздала – дорожные бутерброды с колбасой Беатрикс, а непочатую колбасу – собаке Белада. Ещё очень уж хотелось сесть или лечь, в общем, протянуть ноги. И отдохнуть в блаженной неподвижности хотя бы часика два-три. Потом бы я снова стала как огурчик. Но пока я не могу позволить себе такой роскоши.

– Мы идём прямо. Неряха никогда не разрешает заходить на кухню. Он всегда велит дожидаться в его "приёмной", – пояснила Беатрикс.

Я деловито кивнула моей подопечной – что ж, приёмная так приёмная. Приёмная оказалась ещё одной вшивой захламлённой халупой, где стоял старый деревянный шкаф на покосившихся ножках, что там – одному чёрту известно. Ещё тут находился широкий письменный стол, весь заляпанный жиром и крошками, от чего хозяин сего кабинета полностью оправдывал свою кличку Неряха. Направо дверь уводила в ту самую святая святых, и тоже закрыта тряпкой, заменяющей занавеску. Но самое дикое, что было в кабинете и что я увидела не сразу, но оно источало довольно неприятный запах – это три ведра, доверху наполненные гниющими объедками, испражнениями и блевотиной. Одно ведро с какашками, второе с продуктом человеческой рвоты, третье – с плесневелой гнилью. Беатрикс сразу зажала нос и позеленела от отвращения. Она отошла к грязному столу, пытаясь хоть немного спастись от запаха. И шёпотом пояснила, едва не вывернувшись наизнанку:

– Это он уже выставил, приготовил до следующего раза, как я приду получать еду.

– И ты это носишь в подвал?

– Да, только вёдер бывает больше. А в подвале их надо не просто ставить. А выливать в большие чаны.

– Что?! – я в шоке уставилась на девушку.

– Там стоят огромные котлы, диаметром метра два, а высотой в метра полтора, несколько таких котлов, и где-то какашки, где-то блевотина, где-то гниль, а есть ещё котёл, в котором всё вместе. Подвал находится глубоко, то есть пока спустишься, пройдёт немало времени. А ещё, бывает, там гаснут свечи, и приходится возвращаться обратно, просить у Неряхи свечу и спички, чтоб зажечь. И котлы эти расположены тоже далеко. И лить в них нужно аккуратно, чтобы ничего не пролилось на пол…

– Я услышала уже предостаточно. Где сам Неряха?

– Его нужно подождать.

– Нет, так дело не пойдёт, – заявила я.

Я пришла выкаблучивать из него информацию, я не пришла ждать! Поэтому я решительной походкой рванула к занавеске.

– Ты что, туда нельзя!

– Беатрикс. Я, кажется, велела не лезть мне под руки.

Я одёрнула занавеску, и в нос мне ударили совершенно другие запахи, представляющие разительный контраст. Здесь пахло травой, пряностями, свежим зажаренным мясом. Нормальной человеческой едой. У меня потекли слюни. И тут же я услышала вопль. Вопль, возмущённый вторжением презренного чужака на неприкасаемую территорию.

– Прочь! Брысь отсюда! Как ты смеешь, тварь, сюда заходить?! – визжал приближающийся ко мне тип.

Это человек неопределённого возраста, толстый, со слоновьими ногами, жирным лоснящимся лицом и в поварском колпаке. Примечательно, что он ниже меня ростом, а шириной примерно в пять таких как я. Глаза его горели негодованием и злобой. Он достаточно проворно и в вперевалочку бежал на нас, огибая многочисленные столы с кастрюлями и сковородками, и размахивал половником. Наверное, смотрелся комично. Беатрикс же рядом со мной остановилась как вкопанная, побледнев разом и растерявшись.

– А ну брысь! Сначала отнеси вёдра вниз! А еду сегодня не получишь! В наказание, что вошла сюда! – орал и плевался тип.

То, что это Неряха, объяснять не пришлось. Его некогда белый поварской фартук весь измазан не пойми чем. От самого Неряхи плохо пахло.

Тут следовало полагаться на быстроту собственной реакции. Толкнув Беатрикс с дороги, я отпрянула, и Неряха по инерции влетел с кухни в свой кабинет. Продолжая пыхтеть и что-то нечленораздельно верещать, он стал замахиваться на меня половником, и даже пару раз ощутимо больно ударил. По-видимому, он привык наводить страх такими дешёвыми приёмами на детей-беспризорников и никогда не сталкивался с тем, что кто-то из них мог дать ему сдачи.

Уворачиваясь от Неряхи, я схватила одно из вёдер, которое мне показалось полегче – с гнилью, и швырнула его типу под ноги. Он поскользнулся, влетел одной из ног прямо в ведро с экскрементами, опрокинул его на себя, чертыхнулся. Поднялся невообразимый шум и гам. Беатрикс стояла ни живая, ни мёртвая возле стены кабинета, прижавшись к ней. Неряха упал на пол, нервно двигая в нечистотах руками и ногами, не в силах самостоятельно подняться как навозный жук. Он наконец понял, что попал в переплёт; в ход пошли угрозы:

– Я сообщу Пиовру! Он придёт сюда! Он такое с вами сделает!

И тут Неряха заткнулся. Потому что ему в испачканный нос упёрся ствол моего степлера. Степлер выглядит вполне себе как настоящий боевой пистолет, пусть и небольших размеров. Это оружие с транквилизатором может сойти за пугач или за игрушку с пистонами. Однако Неряха, столкнувшись не только со степлером, но и с моим твёрдым стальным взглядом, почувствовал себя побеждённым. Он трус, это я сразу поняла. Подлый гадливый трус. От такого можно ожидать чего угодно.

– Замолчи, – прошипела я. – И послушай меня внимательно. Я сейчас задам тебе несколько вопросов, а ты на них ответишь. Усёк?

Я старалась разговаривать грубо, властно, приказным тоном. Такие, как Неряха, воспринимали собеседника только если тот держится нагло. Неряха, видимо, заподозрил блеф, поэтому усмехнулся, икнув и издав отрыжку:

– А теперь ты замолчи, свинья недожаренная. Тебе осталось жить недолго. Пиовр пустит тебя в расход!

– Это мы ещё посмотрим! Клякса, поди сюда! – я подозвала Беатрикс, используя её кличку. Девушка дрогнула, но подошла. Она бледна от страха: видимо, Неряхе удалось как следует запугать её накануне, к сожалению.

– Держи, – я подала Беатрикс пистолет.

Секундная заминка – Неряха попытался встать. Но тут же получил моим тренированным кулаком в глаз. Он зажмурился, заскулил, а пока он скулил, я быстро достала тяжёлые и острые портновские ножницы. Когда Неряха открыл глаза, он увидел ножницы. Я быстро приложила их к ближайшему ко мне грязному дурно пахнущему уху Неряхи и раскрыла:

– Слушай, лежи и не двигайся. Я не люблю повторять дважды. Кто такой Пиовр и где он обитает?

Неряха, видимо, всё ещё сомневался в серьёзности моих намерений.

– Что, оттяпаешь мне ухо, да? Ну-ну, кишка тонка, свинья! – ухмылялся он. Но в следующий миг я нажала на ножницы, и из-под них полилась кровь.

Беатрикс зажмурилась и отвернулась, еле преодолевая отвращение, а Неряха завизжал как животное, которым он меня обзывал. Во взгляде его проскользнул страх.

– Только не ухо, только не ухо, я всё скажу! – взмолился он.

– Так гораздо лучше, – заметила я, не убирая своего оружия. Пока у меня в руках козыри, то есть ножницы, следует их использовать по полной. – Расскажи-ка мне, кто такой Пиовр и где его искать.

– О, кхе-кхе, хо-о-о… – издал несколько нечленораздельных звуков Неряха. – Пиовр сам вас найдёт, хе-хе…

Я вынуждена снова поднажать на ножницы: у Неряхи слишком короткая память и он уже забыл, что минуту назад рисковал остаться с оттяпанным ухом. Снова кровь, снова верещание:

– Он обычно в кабаке Вига! Одно из его мест!

– Где этот кабак Вига?

– От меня далеко! В другой стороне! Ай, больно, только не ухо! – подлый Неряха сменил тактику и стал давить на жалость. – Пожалуйста, не отрезай мне ухо!

Если на кого и действовали увещевания, то точно не на меня. Я надрезала ещё сильнее. Кинув взгляд на Беатрикс, я поняла, что девушка не может на это смотреть и еле сдерживается, чтобы не стошнить. Она отвернулась и мой степлер практически никак не держала. Но Неряха оказался настолько занят угрозой своему уху, что не обратил внимания, что уже не на мушке и при должном проворстве и уме мог бы легко напасть на меня и попробовать выбить ножницы… Снова мне чертовски везло.

– Скажи, как пройти в кабак Вига, – потребовала я.

– Я не скажу. Что, хотите, чтобы я вас отвёл?

– Скажешь!

Я быстро переместила ножницы, засверкав ими перед носом Неряхи. Глаза того выпучились до предела и вылезли из орбит, зрачками сосредоточившись на кончике носа, который больно царапали острые края лезвий.

– Ты просил не отрезать тебе ухо – не проблема, отрежу тебе нос. Говори, как пройти в кабак Вига.

– Долго объяснять! Вам нужна карта! – морщился и корчился Неряха.

– Карта? – я вопросительно посмотрела на Беатрикс. Она пожала плечами и покачала головой. – Где взять карту?

– У Сторожа их полно. Карты города. То, что вам надо! На маяке! Ай, не режь мне нос!

– Я пока ещё даже не начинала. Значит, ты работаешь на Пиовра, да? Рассказывай, как он тут ходит, где его патрули.

– Нужна карта! У них свои маршруты!

Неряха продолжал кривляться и пятиться от ножниц. Больше его расспрашивать нет смысла – мог наврать с три короба. А что с ним делать, ясен пень. Его необходимо изолировать. Я перехватила свой пистолет из рук Беатрикс и снова нацелила дуло на грязного негодяя:

– Поднимайся.

– Что? Ты не станешь отрезать мне нос?

– Пока нет, у меня сейчас нет на это времени. Поднимайся живо, кому говорю! – рявкнула я как следует.

Этот Неряха пока ещё находился в моей власти. Он напоминал побитого пса. Однако, в его глазах плескались нехорошие огоньки коварства и злобы. Он в любой момент мог выкинуть финт.

– Клякса! Ты бывала в подвале, есть ли там какие механизмы, дополнительные окна и двери, через которые можно выйти? – спросила я у Беатрикс.

– Нет, ничего… Просто сплошной подвал.

– Отлично, подойдёт. Беги вперёд, открой мне дверь, – шикнула я девушке.

Она секунду осталась стоять, полностью сбитая с толку. Но когда Неряха, поднимаясь, попытался дотянуться до своего половника, упавшего неподалёку, и стал проворно отгибаться от моих ножниц, я несколькими толчками ударила его и, схватив порожнее испачканное ведро, нацепила тому на голову. Неряха не успел даже его снять: тяжёлыми ножницами я что есть мочи быстро начала бить по ведру и пинать толстяка в сторону двери в подпол.