Истории Мага. Гибель Соттома и Гемерра
Перед глазами то расплывались, то ясно проступали из серого тумана сухие коленчатые стебли пожелтевшей травы. В ушах шумело, сквозь шум с трудом пробивались какие то звуки, то ли крики, то ли лязг. В груди крутилась режущая боль. Вдох, и боль делает оборот, заставляя съеживаться сердце. Туман проясняется и видна блеклая трава. Выдох, и трава пропадает в тумане, боль немного затихает. Маг попытался убрать траву, чтобы увидеть, что там дальше. Тяжелая, непослушная рука выползла из под груди. Потом в поле зрения появилась измазанная алым ладонь. Желтый перстень на пальце. Ладонь судорожно сгребла пучок желтых стеблей, запачкала их кровью. И все потемнело.
Маг очнулся, сделал осторожный вдох и, не ощутив боли, с облегчением вдохнул полной грудью сладкий морской воздух. Невозмутимым Гамид, стоящий возле Мага, прекратил скрести ножом по деревяной фигурке, сдул с нее стружку и отошел в сторону. Его место занял озадаченный триерарх.
Маг покрутил головой, приходя в себя.
– Что-то случилось?
– Ты перестал разговаривать и как будто бы обмер, а твой слуга не дает подойти к тебе. – Сообщил Магу триерарх.
– Это правильно. Когда я вхожу в транс, мне лучше не мешать и ко мне лучше не подходить, а то Гамид может понять неправильно и сделать что-нибудь нехорошее.
– Ну, что он может сделать, я уже видел на италийской галере, поэтому не особо настаивал. И зачем ты в этот самый транс уходишь?
– Из любопытства. Твоего любопытства. – Маг внимательно рассматривал золотой перстень на правой руке триерарха. – Это ведь ты захотел узнать, когда ты навсегда уйдешь в море, так вот, ты умрешь не на море, а погибнешь на суше в бою.
– Неожиданно. – Ений задумчиво покрутил перстень на пальце – Ну что же, жалко, что я не соединюсь с морем, но пасть на суше в бою, тоже достойная смерть. А подробности можно узнать? Когда буду драться, с кем буду драться? Кто победит в бою?
Маг рассмеялся, а Гамид с уважением посмотрел на спокойного триерарха.
– Что, подробности дорого стоят? Неужели опять дороже биремы?
– Нет, для тебя пророчество было бесплатным. Но боги разрешают смотреть судьбу смертных не чаще одного раза в день, а слуги бога судьбы, ткущие линию жизни и смерти человека, не любят показывать сотканный ими узор посторонним.
–До Библа, если ветер не переменится, «Разящий» дойдет за семь дней. Что я могу для тебя сделать, Маг из Магриба, чтобы узнать за это время немного больше подробностей о своем последнем дне?
Маг посмотрел на раздутые ветром паруса биремы, помедлил и решительно кивнул.
– Я готов шесть раз вопросить богов о твоей судьбе. И если на шестой день бирема придет в Библ, то я сообщу тебе ответ богов. Считаешь ли ты это справедливым? Что же касается ветра, то он не изменится и если будет нужно, то усилится.
Теперь уже задумался триерарх. Он снова покрутил перстень на пальце, посмотрел на внимательно прислушивающегося к разговору кормчего и тоже кивнул.
– Это справедливая плата. «Разящий» придет в Библ за шесть дней. Придется гребцам потрудиться.
За шесть последующих дней Магу удалось девять раз войти в состояние растроения зрения и, проскользнув через серый сумрак безвременья, прикоснуться на короткий миг к ощущениям триерарха в роковой для него день. Мудрецы Магриба учили, что проснувшийся дар, чтобы он не угас, необходимо раздувать, разрабатывать, заставлять расти и пытаться управлять им, пока хватает жизненных сил. И только почувствовав, что он не исчезнет, можно дать перерыв для его самостоятельного постепенного роста. За шесть дней девять трансов предвиденья очень сильно вымотали Мага, но зато с каждым разом видения становились все более длительными и к тому же управляемо смещаемыми по времени, позволяя видеть события, предшествующие гибели триерарха. На третий день видений Маг почувствовал не жгучую боль в груди и не слабость умирающего тела, а приятное напряжение мыщц всадника, скачущего в конном строю. Разгоряченное лицо обдувал горький полынный ветер, впереди через пожелтевшее поле навстречу триерарху скакал конный отряд пестро одетых воинов, выставив короткие пики. Одна из этих пик в коротком конном бою и пронзила грудь триерарху. Маг несколько раз пытался исправить ситуацию, ему удалось даже немного повлиять на движения всадника и даже увести во время скачки триерарха из передовой группы вглубь конного строя. Но каждый раз удар в грудь сбрасывал тело триерарха в пыльную траву, и после мучительной агонии Маг открывал глаза на биреме, с облегчением вдыхая свежий морской воздух. На пятый день Маг нырнул глубже в серый сумрак и ощутил триерарха еще до начала битвы. В палатке, где обсуждался план боя, стоял шум, резко пахло лечебными притираниями, и Маг с трудом улавливал смысл разговоров. Но главное для дальнейшей судьбы триерарха он все же смог понять. У Ения был выбор, возглавить конную группу или пеший отряд на правом фланге. Привычка к риску его и подвела. Обладая хорошим боевым конем и несколькими конными слугами, он выбрал конницу. Хороший моряк редко бывает хорошим кавалеристом. В бою с воинами, степняками, чувствовавшими себя в седле так же уверенно, как моряк на палубе, у Ения не было возможности выйти из боя невредимым.
В девятый сеанс Маг вложил все оставшиеся силы и дополнительно рискнул попробовать применить техники мантиков по изменению течения реальности. Наставники никогда не упоминали о такой возможности, но наставники о многом умалчивали, как убедился за последнее время Маг. Применение волшебства мантиков во время сеанса предвиденья дало странный результат. Маг словно завис в сером ничто, его движение к сознанию триерарха замедлилось, и одновременно серое ничто стало раздвигаться в стороны, ощущение движения возобновилось и, наконец, Маг услышал звуки и в глаза ударил свет.
Звенел металл, орали раненые и те, кто их ранил. Спрятавшееся за низкими облаками солнце освещало поле, на котором разъяренные люди старательно резали друг друга.
– Ения! Первая линия смята! Если прорвут вторую линию, то и третья не удержится! – торопливо докладывал воин в помятом шлеме.
– Вижу! Это их последний натиск. Третья линия! – голос триерарха перекрыл звуки боя – уплотнить вторую линию и держаться! Они уже выдохлись. Победа с нами!
Неплотная третья линия, состоящая из недавно выведенных из боя гоплитов, подтянулась к фронту и подперла дерущихся бойцов.
Ения вырвал клинок из ножен и, оглядев последний резервный десяток гоплитов, махнул мечом – К центру линии. Наш черед.
В центре линия дрогнула, и воины в чешуйчатых доспехах проломили строй гоплитов. Мелькнуло залитое потом и забрызганное кровью лицо воина в открытом шлеме, Ения принял удар кривой сабли на привычный руке круглый абордажный щит и, сделав шаг в сторону, мощным ударом меча проколол боковую броню противника. Ударом щита отбросил еще стоящего, но уже убитого воина на втекающих в брешь врагов и сделал шаг вперед, закрывая разрыв. Обмен ударами с воином в когда-то блестящей золоченой броне, теперь покрытой разводами пыли и крови, удар щитом в щит противника, сдвигая его в сторону, и укол в образовавшуюся щель. Противник падает на спину, и из-за его плеча стоящий сзади стремительно бьет копьем в открытую грудь триерарха. Видение на мгновение туманится, а потом Маг снова чувствует режущую боль в груди и видит поломанные соломины желтой травы перед лицом. Кто-то расстегивает ремни доспеха и бесцеремонно переворачивает его на спину, сознание заволакивается серой мутью и сквозь нее глухо звучит голос:
–Какой доспех испортили, Ения расстроится, когда очнется.
– Зато живым остался. А за победу полис ему новый доспех подарит, еще лучше этого.
Маг свободно вдохнул и открыл глаза. Кричали чайки, плескалась вода, шумел ветер в снастях. Перед Магом, заслоняя его от яркого солнца, стоял Гамид. Кроме них на корме был только хмурый Хаим у рулевого весла. Зато на носу сгрудилась у левого борта целая толпа, что-то оживленно обсуждая и размахивая руками. Маг поднялся с палубы и потянулся, разминая затекшие мышцы.
– Чем они так заняты?
– Решают, какой величины метку победы рисовать на борту, и каким цветом она должна гореть, когда мы будем входить в порт Библа.
Маг подошел к борту. По левому борту на подвесной скамейке над пенистыми волнами болтался матрос. Одной рукой он держался за веревку, а в другой держал кисть, которой беспечно размахивал в такт спорам, бурлящим на палубе.
– А что же ты, Хаим, почему не участвуешь в обсуждении? Я уверен, твоя опытность была бы полезна при обсуждении и позволила бы принять верное решение. Что бы ты посоветовал триерарху? Какого цвета, и какого размера должна быть метка, чтобы это соответствовало одержанной победе?
– Я триерарху уже свое мнение высказал – досадливо сморщил нос Хаим, – но у него свое мнение, а у Киния свое. Я считаю, что, победа должна носить синий цвет, цвет таранного удара, как это и было на самом деле, Киний, разумеется, желает видеть пурпур абордажа и ссылается при этом на рану триерарха, которую тот получил в том бою, а сам триерарх считает, что должно быть трехцветие. И синий, и пурпур и черный цвет, цвет силы Магриба. А если бы тебя, Маг спросили, ты бы что предпочел, черную метку или смешанное трехцветие?
– В вашем бою я не участвовал, волшебства не применял, поэтому привнесение черного цвета в вашу победу будет несправедливым.
– Я, почему-то так и думал, – заулыбался Хаим. – Эй, Ения! Магриб не желает свидетельства своего участия в битве.
Триерарх отвлекся от разговора с Кением, кивнул Хаиму, перегнулся через борт и отдал распоряжение матросу. Споры сразу прекратились, вниз передали горшочки с краской. Матросы разместились вдоль бортов, и на красильщика за бортом посыпался вал советов. Триерарх похлопал Кения по плечу и, спустившись на планшир, направился на корму.
–Уважаемый Хаим, как ты думаешь, когда жители Библа смогут увидеть победную метку на борту «Разящего»?
– Ты хочешь узнать, выполнит ли Ения ваш уговор? – Засмеялся Хаим. – Наш триерарх всегда сдерживает свои обещания. «Разящий» уже к вечеру будет в порту, и, когда стемнеет, в городе начнется праздник. Ну, по крайней мере, для команды «Разящего». И команда будет рада, если ты уважаемый Маг, вместе с Гамидом разделите с нами наше торжество. До праздника как раз и время будет определиться, что там Ению ждет впереди.
– Благодарю, уважаемый Хаим за приглашение, но задерживаться, даже по такому приятному и важному поводу я не имею возможности, тороплюсь. Но, перед тем, как сойти с палубы славного «Разящего», я, разумеется, выполню свою часть обещания. Магриб всегда выполняет заключенные соглашения, грядущее триерарха мне ведомо и будет ему сообщено.
– Тогда я готов выслушать твое прорицание, Маг из Магриба, прямо сейчас. – На корму взошел Ения. – Только прошу, говори по возможности понятней, а то все прорицания, о которых я слышал, настолько запутаны, что не столько проясняют, сколько затуманивают понимание будущих событий. И хорошо бы обойтись без рифмованых строк.
–Увы, уважаемый Ения, я еще не достиг таких высот в прорицании, о которых ты упоминаешь. – Улыбнулся Маг. – Поэтому не буду выражаться высоким слогом, а скажу простыми словами. Твое грядущее будет связано не с морем, а с сушей и будет зависеть только от тебя самого. Если в бою на суше ты возглавишь конный отряд, то ты падешь, падут и все твои воины, и битва будет проиграна. Если же будешь твердо стоять ногами на земле, то в бою уцелеешь, твои враги будут разбиты и, в будущем встретишь спокойную старость в почете и уважении.
–И совет тебе, – Маг рефлекторно потер себе грудь, – выбирай себе для боя крепкий доспех с усиленной грудной пластиной, не пожалеешь.
Глава 5
Тем же вечером, успев до закрытия южных ворот Библа, на торговый тракт выехали двое всадников. Маг решил не дожидаться утреннего открытия ворот Библа и предпочел тесноте крепостных стен свободу ночной дороги. Пока небо было еще ясное и тракт, подходящий к городу, был ровен, скорость продвижения была максимальной. Но когда отгорел закат, и на землю разом опустилась темнота, разбавленная тусклым светом звезд и пробивающимся из-за дымки сиянием луны, Маг сбавил темп, давая отдых уставшим коням. После полуночи луна, наконец, перестала кутаться в туманную пелену, и дорога осветилась мягким бледным светом. Поднявшийся ветерок закачал ветки, зашелестел листвой придорожных кустов, и кони настороженно запрядали ушами.
– Маг, если ты собираешься скакать всю ночь, то освети нам дорогу своей силой. Кони неспокойны и нервничают.
– Отвык за семь лет спокойной жизни управлять конем, Гамид? Привыкай, кони тоже скоро свыкнутся с полумраком и успокоятся. Я не могу использовать волшебство, если в этом нет нужды. Дальше двигаться тоже будем без проявления моего дара. Я постараюсь проявлять свою силу только тогда, когда это будет, действительно, необходимо. А до этого, мастер Гамид, позволь мне считаться твоим почтительным учеником.
– Учеником? – удивился Гамид и довольно усмехнулся, представив себе возможность стать полноправным владельцем бесправного ученика.
– Ну, хорошо, если ты так скромен и возражаешь, то будем считать, что для всех окружающих я твой младший напарник, не волшебник.– Стер усмешку с лица Гамида Маг. – Будешь звать меня напарник Магдиал, если быстро и коротко – Маг, чтобы нам обоим не ошибиться. Сегодня нам надо еще доехать до предгорий. Там дадим себе и коням короткий отдых на постоялом дворе и с утра снова отправимся в путь. Завтра нам нужно перевалить через горы и добраться до соленого озера. Ты согласен, мастер Гамид?
– Мое согласие не имеет особого значения, но я согласен, напарник Магдиал.
– Тогда, уважаемый мастер, езжай впереди, а я следом.
Всадники пустили коней легкой рысью, потом перешли на шаг в темном месте, где заросли отбрасывали тень на пыльную дорогу, и снова кони пошли рысью, когда лунный свет лег на дорогу. Похолодало. Заросли кустов и темные поля сменились небольшими холмами, дорога стала более извилистой и явно пошла на подъем. Только в середине ночи добрались до постоялого двора у дороги, перед закрытыми воротами которого неярко тлел факел, прикрепленный к указательному столбу.
– Младший напарник Магдиал, обеспечь отдых нам и нашим коням. – Голос Гамида был ровен и бесстрастен, но Маг уловил в эмоциональном всполохе души Гамида нотки скрытого злорадства.
– Как скажешь, мастер.
Маг слез с коня, подошел к воротам и застучал по запертым воротам поднятой с земли палкой.
Где-то скрипнула дверь, потом кто-то подошел к воротам и некоторое время рассматривал ночных гостей через отверстие в воротах. Маг показал за своей спиной Гамиду два пальца, прямой и согнутый. За воротами чувствовалось присутствие двоих человек. Один оценивающе рассматривал приезжих, почесывая бок, второй спокойно стоял рядом, сжимая в руке какое-то оружие. Маг достал из кармашка на поясе серебряный обол и поднес к смотровому отверстию.
– Хозяин, нам нужен ночлег до утра, корм для лошадей и пища на утро и в дорогу.
Глаз в смотровом отверстии моргнул и исчез, послушался скрип засова, и ворота медленно распахнулись. Позевывающий хозяин, возле которого стоял здоровяк с топором, забрал у Мага монету и махнул рукой.
– Заводите коней под навес. Корм им зададут. Сами заходите в дом. Утром вас слуги поднимут и накормят.
–О, великие быки-хранители, никакого покоя нет, даже ночью. – Пожаловался он в темноту и, не переставая зевать, отправился в дом. Здоровяк, воткнул топор в чурку, тоже от души зевнул и вместе с Магом повел коней под навес.
Утром Маг получил корм для коней и мешок со снедью для всадников. Знакомый крепкий парень с заспанными глазами открыл ворота и выпустил Мага и Гамида со двора, на прощание, зевнув так заразительно, что проняло даже невозмутимого Гамида. Магу на мгновение показалось, что начнут зевать даже кони, но обошлось, кони только замотали мордами и бодро двинулись по дороге. Пыльная дорога сменялась то каменистой тропой, то гатью из стволов ивняка, проложенной по мокрым местам. Травянистые холмы по бокам дороги сменялись слоистыми скалами, цветущие речные долины сменялись сухотравьем степей, луна сменяла солнце, редкие постоялые дворы давали короткий отдых. В середине третьего дня пути измученные постоянной дорогой кони донесли всадников до окрестностей города Соттом, а точнее, до постоялого двора в Гемерре.
Маг, ехавший впереди, остановил коня и внимательно стал рассматривать вывеску, изображающую котел, висящий над огнем. То ли легкий ветерок шевелил поднятую с земли пыль, то ли разогретый на солнце воздух колыхался маревом, но языки огня, нарисованные выцветшими красками, непрерывно плясали под днищем котелка, то охватывая его бока, то опадая вниз.
– Мастер Гамид, остановимся здесь и дадим передышку коням на день. Заодно и себя приведем в порядок.
Гамид молча повернул коня к увитым виноградом воротам, возле которых уже стоял улыбающийся слуга, приветливо машущий руками.
–Ай, какая радость! Какие гости! Как мы рады вас видеть. – Дежурно распевал слуга, пытаясь определить сквозь густой слой пыли, покрывающий одежду путников платежеспособность посетителей. – Лучшие номера, лучшие вина, лучшая пища, лучшая купальня на всем Востоке, наивысшее обслуживание и удовольствие!
– Наивысшие цены на всем Востоке. – В тон ему продолжил Маг, слезая с коня и снимая пропыленный плащ. – Отдельную комнату на двоих. Обычную комнату, по обычным ценам. Поклажу занести в комнату. Коней расседлать, обиходить, задать корма. Проверю. Нам прямо сейчас кувшин холодного белого вина и кувшин прохладной воды! И подготовь лучшую на востоке купальню! После купальни проверим, соответствует ли здешняя кухня твоей хвальбе. Как тебя зовут?
– Мое имя Манис, уважаемые гости, и я уверяю вас, наш повар лучший по эту сторону моря!
– Так вот, Манис. Если еда будет соответствовать твоим словам, то доплатим и тебе и повару, если же ты соврал, то платы не будет, а мой молчаливый напарник просто отрежет твой сладкозвучный язык, зажарит и съест.
Гамид согласно кивнул, посмотрел на Маниса холодным равнодушным взглядом и Манис непроизвольно прикрыл ладонями свой рот.
Пока готовилась лучшая на всем востоке купальня, Маг и Гамид, сидя за одним из столов обеденного зала, неторопливо утоляли жажду. После скачки по разбитой дороге под лучами жаркого солнца самое приятное занятие это спокойно сидеть в прохладном помещении и, не торопясь, пить восхитительный охлажденный напиток из воды и сухого белого вина. Легкая кислинка со вкусом спелого винограда слегка пощипывает язык и позволяет пить разведенное вино только маленькими глотками, радуя пересохшее горло, успокаивая сердце и мягко пьяня напеченную солнцем голову. Все волнения и тревоги постепенно растворяются в золотистой влаге, наполняющей кружку, и мир вокруг светлеет и становится добрее, люди, сидящие за соседними столами и возлежащие на подушках у низких столиков во втором зале, кажутся безобидными и благожелательными. Маг всегда любил наблюдать такие моменты не волшебства, а родственного волшебству таинства, мягко изменяющего мир. Но это не мешало ему и наблюдать за посетителями. Вот компания местных жителей, празднующих среди дня какое-то важное для них событие, там две группы торговцев, пережидающих за легкой выпивкой и легкой закуской жаркое время дня, одинокий худой пожилой странник в темной балахонистой одежде с неопрятной бородой, жующий какую-то вялую зелень, запивая ее водой из глиняной чашки, два поджарых мужчин, вдыхающих дым кальяна в дальнем зале, чем-то неуловимо напоминающих их самих с Гамидом. Маг вопросительно посмотрел на Гамида и тот, не меняя выражения лица, потянулся за своей кружкой и в тени ее показал Магу два согнутых пальца и коротко дернул большим пальцем в направление дальнего зала. Маг кивнул и поднял глаза на подошедшего слугу.
– Уважаемые господа, купальня вас ждет, мыльные растворы вспенены, масла для притираний приготовлены для использования по назначению. Две искусные девушки желают порадовать вас приятной беседой, помогут вам смыть пыль дорог, снимут усталость, разомнут ваши тела и натрут вашу кожу ароматными целебными маслами. И все за скромную плату.
– Манис, обойдемся пока без девушек, пыль своих дорог мы можем смыть и сами, не трать понапрасну красноречие, больше чем оговорено, мы не заплатим.
Маг выложил на стол монеты за купальню. Манис ловким движением смахнул их себе в ладонь и пошел вперед, указывая дорогу. Маг пропустил вперед Гамида и пошел замыкающим, чувствуя спиной острые, колющие взгляды двух наемников из дальней комнаты.
Купальня действительно оказалась необычной. Маг ожидал увидеть обычную мыльную комнату с бочками холодной и горячей воды, а увидел настоящую магрибскую купальную комнату с двумя мраморными бассейнами, один из них был заполнен прохладной водой, а второй был наполнен теплой водой и исходил паром. Стены были облицованы мраморной плиткой с полустершимся цветным узором. Дополнительно к бассейнам в купальне находились и обычные деревянные бочки с горячей и холодной водой, но кроме них на широкой мраморной скамье стояли чаши с шапками цветной пены, а открытые кувшинчики из белой глины распространяли цветочный запах масляных притираний.
– Что ж, Манис, пока ты оказался прав, лучшей купальни по эту сторону моря я еще не видел – Маг достал дополнительную монету, вложил ее в раскрытую ладонь радостно улыбающегося слуги и закрыл за ним дверь. За спиной послышался всплеск воды, и когда Маг обернулся, то обнаружил уже погрузившегося в теплый бассейн и поэтому довольного Гамида.
– Мастер Гамид, те двое наемников в зале, как мне показалось, были не слишком рады твоему появлению.
– Ждут заказчика и опасаются, что мы можем перехватить выгодный заказ и забрать обещанные им деньги.
– Вижу, что ты тоже чего-то опасаешься, даже спрятался с головой в воду. Думаешь, тебя там не заметят?
Гамид зачерпнул из чаши густую пену и с наслаждением начал растирать ее по жилистому телу.
–Я всего лишь выполняю твой приказ, младший напарник Магдиал. Я мастер, ты младший напарник. Я должен мыться, ты должен меня охранять, чем ты недоволен? – И Гамид начал намыливать себе голову.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги