Тёмная планета

– В вашем досье отражено участие в программе «Квантория». – Листая в воздухе голографические страницы досье, Лесерт не смог пройти мимо этой записи.

– Меня уговорил инспектор Сайрус. Сказал, что это ускорит мой отлет с Хидеса.

– С сегодняшнего дня он старший инспектор, – поправил Лесерт. – Хорошо, значит, вы окончили подготовительный этап, знаете обстановку и готовы к дальнейшему обучению.

– Иначе бы меня здесь не было, командор.

– В вашем досье скупо отражен некий инцидент с атмосферным процессором, о котором нет никаких подробностей. Объясните, или это тайна?

– Сожалею, но это секретная информация. Скажу только, что за его решение даяки присвоили мне высокое звание – посла людей. Это накладывает большую ответственность. Я был против, только кто меня спрашивал? Назначили – и точка, по сути же, я стал еще и официальным лицом, представляющим всю свою расу перед Советом галактов. Для полного «счастья» с Земли пришло уведомление, подписанное всеми членами Координационного совета, что меня восстановили на прежней военной службе, и теперь я еще и кадровый офицер новообразованной гвардии Альянса, как будто у меня других забот мало…

– Простите, что перебиваю Дим. Альянс – это ваше правительство? – уточнил Лесерт.

– Не совсем. Земной Альянс – военно-политическая организация людей, появившаяся сразу после первого контакта. Организация создана после мирной конференции и подписания союзного договора с даяками, для защиты человеческих колоний и станций, находящихся за пределами Солнечной системы, от инопланетной агрессии. Я никогда не гнался за званиями, а тут сразу подполковник. Следующий этап моей жизни был хлеще всех предыдущих, вместе взятых. Тактические маневры и применение в боевой обстановке полученных знаний. Хидес на девять десятых покрыт водой. Так уж вышло, что мое обращение было связано с водной стихией, вот меня и определили в заново сформированный отряд добровольцев-землян, готовых действовать во враждебных условиях за пределами Земли. Мои физические данные позволили легко завершить все тесты и испытания и к концу года получить звание мастера первого класса. Не буду скрывать, все это мне так осточертело, что я всерьез подумывал уйти в отставку.

– Почему остались? Испугались, что перестанут уважать? – Командор с любопытством посмотрел на меня. – Или решили узнать предел своих возможностей?

– Слишком много сил было затрачено на мою подготовку, а просто уйти, поддавшись минутному порыву… эгоистично и не в моем обычае. Все равно на Земле меня ждала та же служба, пусть не такая престижная и насыщенная событиями, как здесь…

– Понимаю. Созданию с такими возможностями и многообещающими задатками псионики мозга тянуть такую службу – как породистому скакуну тащить тележку с хворостом. Простите за сравнение, но, кажется, именно так говорят люди.

– Моя мозговая псионика всего на порядок выше, чем у рядового галакта, – польщенно отмахнулся я, в глубине души раздуваясь от гордости. – Ее как раз хватает, чтобы разоружить недотепу аркурианца, ну и еще на пару фокусов с левитацией предметов…

– Ваше досье и возможности меня убедили, посол, – внезапно оборвал командор. Сворачивая голограммы над своим рабочим столом, поднялся в полный рост. – Лучший инструктор. Лучший спасатель. Мастер первого класса. Официальный представитель целой расы, знакомый с методами скрытной войны, подготовленный по предварительной программе кванторов и просто бравый боец с богатейшим военным прошлым. О такой головокружительной карьере можно только мечтать. С другой стороны, это и вправду накладывает большую ответственность, развивает беспримерную преданность делу, за которое не жалко и жизнью пожертвовать. Вы молодец, Дим. Определенно, вы мне нравитесь. Во всяком случае, храбрости и боевого духа вам не занимать, а то, с каким профессионализмом и хладнокровием вы расправились с фанатиками Ждущих, вызывает мое искреннее восхищение. Кстати, о нападении. Я лично возьму расследование под свой полный контроль, а тем, кто все это устроил, не позавидуешь, так и знайте. Пытаться убить посла целой расы, да притом на подконтрольной мне станции, ставшей символом порядка и закона, это не просто преступление – это плевок лично мне в лицо…

Его похвалы здорово подняли мою самооценку, я рассчитывал на более прохладную встречу. Обычно такие, как Лесерт, могут только ворчать и поучать, а тут признание моих заслуг.

– Благодарю, командор.

– Я горд, что первый человек с Земли будет проходить обучение именно под моим началом! – продолжал Лесерт, крепко, по земному обычаю, пожимая мою руку. – Учитесь достойно, кадет, ничто в этой жизни не дается просто. Звание квантора получить нелегко, лишь полная самоотдача и упорство позволят дойти до конца испытаний и узнать, чего вы стоите на самом деле. Я верю, что вам это по плечу, поэтому без раздумий зачисляю в группу прошедших собеседование. У нас нет расовой неприязни, нет личных амбиций и широко распространенного в центральных мирах так популярного карьеризма. Все выпускники Квантории – непредвзятые служители закона. Проводники порядка и цивилизации в самые варварские уголки космоса.

– Да, командор, поэтому я и здесь…

– И, Дим, вот еще что. – Лесерт пристально посмотрел в глаза, отчего мне сделалось не по себе. – Вы сполна познаете ненависть преступников всех мастей, что будут все время пытаться вас запугать и подкупить. И первое, о чем вы должны помнить, это о своем долге перед обществом, и не опасаться, что вас бросят на поле боя одного без должной поддержки, на заклание врагам. Кванторы – это больше, чем дружная семья. Это последняя и самая надежная линия обороны, несокрушимая воля, сила и крепкое товарищество на пути хаоса, беззакония и вселенского зла. Сегодня вы становитесь частицей братства. Будьте достойным этой чести.

Командор вызвал Сайруса, и когда тот зашел, кивнул на меня:

– Принят и зачислен. Теперь он твой подчиненный.

Беллатрианец не скрывал своего облегчения.

– Вот уж чего не ожидал. Этот человек очень вспыльчивый, но упорный…

– Терпение и вера, Сайрус. Если молодой человек не бросит и дойдет до конца, то далеко пойдет в этой жизни, это я гарантирую с полной уверенностью. У меня чутье на таких, как он.

Коротко отдав командору честь – скрестив руки на груди – Сайрус кивком указал мне на дверь. Выходя из кабинета, я на мгновение обернулся.

– Спасибо за доверие, командор. Я не подведу вас и не заставлю жалеть об этом решении.

– Идите кадет. Говорить об этом рано, – отмахнулся Лесерт, но губы его дрогнули в улыбке.

– Поздравляю, Дим, – сухо сказал Сайрус, когда мы вышли в коридор.

– Я поначалу решил, что командор обычный высокопарный сухарь, на деле же оказался интересным собеседником. Хоть он и не человек, его харизма и на меня произвела впечатление.

Идя следом за подозрительно притихшим беллатрианцем, я не сразу заметил, что он чем-то озадачен. В любое другое время его трудно было заставить замолчать, а тут словно язык проглотил. Меня это несколько раздосадовало, но не стал спрашивать о причинах.

В полном молчании мы спустились на магнитном лифте на несколько десятков уровней ниже. Когда распахнулись двери и я первым вышел наружу, у меня предательски отпала нижняя челюсть, а глаза расширились, став похожими на десятирублевые монеты. Сайрус спокойно обошел меня, невозмутимо зашагал дальше, пока не сообразил, что я стою на месте, не двигаясь, словно вкопанный или пораженный молнией.

«Что случилось? – прислал он встревоженную мысль. – С тобой все в порядке?»

– Никогда такого не видел, – вслух прошептал я, медленно подходя к защитному барьеру.

Я стоял на небольшом балконе, под которым от горизонта до горизонта выгнулась дугой полая внутренняя поверхность титанической станции Квантория, исчезающая вдали в серой дымке под потолком. Климат-контроль формировал здесь даже небольшие облака. Подо мной на высоте полукилометра протянулись, словно вычерченные по линейке, симметричные дорожки парков, разделенные самыми настоящими реками, каналами с голубой водой и изящными мостами. Задрав голову вверх, я так и не увидел, где заканчивается потолок – его просто не было видно за снующими лифтами и тысячами летательных каплевидных аппаратов под управлением представителей доброй сотни звездных рас. Весь этот нескончаемый поток флиттеров летел в обоих направлениях, словно живые ленты из серебра. Через каждые полкилометра наземных дорог и мостов располагались площади, на чьих белых как мел поверхностях возвышались монументальные статуи и обелиски падших героев и храбрецов прошлого. Если пристально вглядываться вдаль, то создавалось стойкое ощущение, словно видишь очертания далеких материков, изрезанных реками и куполообразными постройками, каждая из которых была чуть меньше города средних размеров. Если бы я не знал, что это космическая станция, то подумал бы, что нахожусь на внутренней стороне планеты, как если бы мир вывернули наизнанку и расположили внутри полого шара. Это было неописуемо прекрасное и чарующее зрелище.

– Ларри Нивен и его мир Кольца отдыхает, – только и смог вымолвить я, не отводя глаз.

Подошедший ко мне Сайрус благосклонно облокотился локтями о перила и с интересом стал наблюдать за моим выражением лица. Ему доставляло удовольствие смотреть, с каким изумлением, восхищением и благоговением я взираю на окружающий мир. «Наверное, как колхозник из глубинки, волею судьбы угодивший проездом в город Москву», – подумал я.

– Сердце Квантории – Аллея славы! – ответил Сайрус на мой невысказанный вопрос. – Именно здесь сосредоточена большая часть населения станции. Жить здесь могут далеко не все, только представители колониальной администрации, ученые, деятели культуры, одним словом, выдающиеся персоны со всей галактики. Жилые сектора также являются центром торговли – в них находится множество элитных магазинов, в которых можно приобрести практически все, что представлено на рынках галактики. Я и забыл, какое неизгладимое впечатление производит на зевак и туристов нутро нашей трухлявой старушки. С тех пор, как сюда разрешили допускать туристов, все изменилось. Теперь здесь не протолкнутся от зевак вроде тебя.

– Как вам это удалось построить? – я запнулся, не зная, как описать чудо инженерной мысли.

Сайрус заметно поскучнел, словно уже тысячу раз рассказывал об этом.

– Ее закончили строить задолго до рождения моего прапрапрапрадеда. Для создания станции были сделаны передовые по тем временам открытия в области физики и экстремальной металлургии. Применялись передовые методы гравитационного и электромагнитного взаимодействия. Было задействовано три десятка космических верфей, которые днем и ночью принимали материалы в течение трех долгих циклов. Изначально станцию собирались использовать в качестве форпоста разведывательных випперов, потом как базу снабжения целого флота. Кванторы поселились на ней сравнительно недавно, всего триста девяносто шесть циклов назад, превратив станцию в то, что ты сейчас видишь. Я разве не говорил, что после вывода станции из эксплуатации из нее собирались сделать музей и по совместительству игровой дом?

– Ни слова. Это же космический город, а не музей. Сколько ему лет?

– Циклов? – переспросил Сайрус, путавшийся в моих измерениях времени. – Примерно две или три тысячи. Я сказал примерно, так как мало кто помнит истинный возраст. Эпоха Смут длилась долго, так что много чего пропало за это время, включая документацию на станцию.

Быстро переведя циклы на годы, я даже присвистнул от удивления. Выходило, что этой громаде больше шести тысяч лет. Даже учитывая, что средний возраст галакта составляет шестьсот лет, эта махина пережила детей, внуков, правнуков и праправнуков первых строителей.

Под нашим балконом потянулась платформа, груженная серебристыми цилиндрами и контейнерами, она летела до бесконечности долго, прежде чем последний сегмент стал удаляться, оставляя позади себя едва видимый светящийся след.

Не удержавшись от мальчишеского озорства, я украдкой оглянулся по сторонам и когда Сайрус отвернулся, смачно плюнул вниз, наблюдая, как плевок невыносимо долго падал вниз, пока не исчез на фоне разбитого под нами парка, где прогуливались толпы галактов.

– Пойдем, пока ни в кого не попал, – нетерпеливо сказал Сайрус, все так же отвернувшись в другую сторону. – Тебя ожидает Хлория, а меня эти проклятые фанатики. Вскоре ты начнешь изучать теорию, а я займусь практикой. С нетерпением жду себе на смену новое поколение оперативников.

– Я считал, кванторы обучаются на станции.

– Нет, дружок, это место отныне для туристов и бюрократов. Все наши учебные объекты разбросаны по всей галактике. – Беллатрианец ухмыльнулся и бодро зашагал по выдвижному мосту. – На станции еще есть биолаборатории, административный штаб, с чрезмерно раздутым штатом, жилые уровни и самая крупная в галактике библиотека, где собрана история тысяч рас. Больше тебе пока знать не положено, кадет. Уж извини.

«Теперь понятно, отчего это место кишит туристами, – догадался я, быстрым шагом нагоняя Сайруса. – Не так вы просты, господа кванторы. Станция для вас сродни ширме, настоящие дела происходят совсем в другом месте. Наверное, вся ваша обширная инфраструктура размещена таким образом, чтобы уничтожение центра не стало смертельным ударом для всей организации. Очень умно. Каждый знает ровно столько, сколько ему положено».

Я решил воздержаться от расспросов, приберегая их на более удобное время. Главный вопрос остался прежним – почему меня решили похитить фанатики древнего культа и что Тува имел в виду, когда спросил про какие-то руины Эдема? Я давно понял, что галакты по природе своей не так уж и сильно отличаются от людей. Им, как и нам, не чужды чувства и желания. Их эгоизм и самолюбие порой не знают границ, а если они что-то для себя решили, то будут добиваться этого, невзирая на жертвы и потери. Общество, победившее преступность! Это же полный абсурд! На основании статистики в Крул Каи почти нет преступников, зато полно рас, только и ждущих прихода мифических Пожирателей. Легко и без особых угрызений совести стирающих с лика Вселенной целые народы, предающие своих вчерашних союзников ради собственных интересов и временной выгоды. Если выбирать между отпетыми негодяями и лицемерами, я выбираю первых. От тех, по крайней мере, знаешь, чего ожидать, а о помыслах галактов остается лишь гадать, когда они решатся ударить в спину.

Гравилифт доставил нас в главный зал прибытия – куда я и должен был попасть вместо амерзонной платформы. Мы остановились у голографического изображения восхитительно прекрасной ируланки, у которой кроме нечеловечески больших глаз и маленького детского ротика, как у японских мультяшных персонажей, все остальное было очень даже человеческим и нужных пропорций. Моя последняя подруга в новой колонии на Хидесе по праву считалась самой красивой девушкой, но, глядя на аппетитные изгибы бедер ируланки, я был вынужден признать, что совершенству нет предела.

Перехватив мой плотоядный взгляд, брошенный на голограмму, Сайрус сначала удивленно вскинул хитиновые наросты, заменявшие беллатрианцам брови, а потом насмешливо поинтересовался, панибратски толкнув меня локтем в бок:

– Ты уверен, что вы подходите друг другу? Между двумя вашими видами намного большая пропасть, чем тебе может показаться на первый взгляд, уж ты мне поверь. Я знаком с одной ируланкой дизайнером, которая программирует этих цып, могу познакомить за недорого. Только с условием – потом расскажешь мне, как все у вас прошло. Это бесценные сведения для ученого.

– И насколько близко ты с ней знаком? – раздраженно парировал я, нехотя отводя взгляд от аппетитного декольте. – Ты, часом, не в сутенеры заделался? Послушай, Сай, я тебе одну умную вещь скажу, только ты не обижайся. Вы, может, и опережаете нас, землян, на миллионы лет развития в науке и технике, но в любви смыслите не больше нашего…

– И что с того? – пожал могучими плечами беллатрианец. – Ты это к чему клонишь?

– По-моему ты слишком много времени проводишь в земных колониях среди людей. Тебе никогда не понять, как тяжело настоящему мужику долгое время обходиться без женской ласки. Тем более что я единственный мужчина в радиусе миллионов световых лет…

– Обижаешь! Ты вообще за кого меня принимаешь? – наигранно обиделся Сайрус. – А я, по-твоему, кто? Я прекрасно представляю, какое значение ты вкладываешь в слово «мужик»! Между прочим, мой вид размножается не двумя особями как вы, люди, а двумя парами! Я прожигаю девять десятых своего времени в бесконечных разъездах и командировках, спасаю неудачников вроде тебя, а мне даже некогда о потомстве подумать, а ведь мне уже сто девяносто три цикла и многие в моем возрасте – главы больших семей. Может я и фанатичный служитель закона, но в плане размножения мои желания и потребности мало чем отличаются от нужд земных снобов, похотливо ноющих по ночам на свою единственную луну…

– Воющих на луну, – с ухмылкой поправил я и не удержался от ехидной колкости: – Говоришь, вам для размножения нужны две пары? Какая гадость, Сайрус, прямо свингерство какое-то, спаси господи. Как представлю, так дурно становится! Где мы сейчас находимся?

– Информационная директория, – буркнул Сайрус. – Здесь можно узнать маршруты прибывающих и улетающих звездолетов. Не смотри на меня так, разумеется, у меня есть свой личный виппер, но меня интересует некий торговец стариной, по имени Глорх Ксану. Если ты готов потратить еще немного своего драгоценного времени на мои личные дела, я подкину тебя потом прямиком до нашего центра подготовки рекрутов.

– Торговец, промышляющий нелегалом? А как же нулевой показатель преступности?

– Торговец старьем, а не нелегалом. Это разные вещи. Я расследую одно дельце, с которым этот тип как-то связан. Заглянем к нему на огонек, вдруг что-то удастся из него выудить.

– Ты квантор, тебе видней, – пожал я плечами, снова переводя взгляд на псевдоируланку.

– Приветствую, граждане Крул Каи! – не открывая рта, нежно пропела голограмма, стоила нам приблизиться к ее чувствительным сенсорам. – Чем могу быть вам полезна?

– Сайрус Алиот, – мученически представился беллатрианец, положив палец на считывающий сенсор, чтобы система смогла провести идентификацию и, связавшись с базой данных, убедиться в его полномочиях. – Меня интересует некто Глорх Ксану, торговец антиквариатом из сектора грузоперевозок. На прежнем месте его нет, думаю, он там больше не живет. Определите его точное местоположение на станции и сообщите мне координаты.

– Ваши полномочия подтверждены, инспектор, – через секунду ответила голограмма. – Определяю местонахождение торговца Глорха Ксану. Местоположение определено. Третий сирах, мохаба, автоматизированный альбиро три, шесть, спираль, сигма…

– Что за бред она городит? – шепнул я, скептически выгнув бровь. – Полная бессмыслица.

– Благодарю. – Сайрус отошел от голограммы. – Просто твой ментальный переводчик еще не до конца оптимизирован под общепринятую транскрипцию речи. Когда разговор заходит о непонятных для твоего мозга вещах, переводчик автоматически пытается дополнить предложения понятными тебе словами. Что из этого выходит, известно только тебе. Не бери в голову, со временем все наладится, нужно немного терпения. Имплантация прошла, надеюсь, не слишком болезненно? Порой бывают проблемы с оптимизацией. Иногда ткани пытаются отторгнуть устройство.

– Терпимо. Бывало и хуже, – поморщился я, непроизвольно дернув щекой.

Вспомнив, как на Хидесе мне три раза пытались установить имплантат в надбровную кость и как это получилось лишь с четвертой попытки, я вздрогнул, невольно проведя пальцами по едва зудящему рубцу над правой бровью. Кто бы мог подумать, что при всей своей развитой биомашинерии устройства даяков так плохо приживаются в человеческих тканях. Так уж мы устроены, что любой чужеродный предмет организм интуитивно пытается отторгнуть. Мне еще повезло, моя обращенная ДНК была не очень привередлива к инородным предметам, поэтому хирургам даяков я доставил не слишком много хлопот. Зато теперь в общении с галактом я мог смело говорить на своем родном языке, имплантант-транскриптер ментально передаст нужные аналогии моему оппоненту, с какой бы системы Кольца тот ни прибыл. В блестящей фиговине размером со спичечную головку были заложены поистине необозримые массивы информации – шестьсот семьдесят триллионов известных языков и диалектов, включая специфические наречия, на данный момент известные пангалактическому обществу. Тому, кто придумал это устройство на основе памяти атомов, нужно памятник поставить, ведь проблема недопонимания многих разумных рас из разных звездных систем с той поры была решена окончательно.

Вбежав следом за Сайрусом в цилиндрический лифт, сделанный целиком из прозрачного органического минерала, мы с огромной скоростью устремились вниз и вбок. Я с любопытством смотрел на проносящиеся мимо нас уровни, по которым передвигались тысячи существ всех видов и расцветок, прибывших на станцию из своих родных звездных систем. Что бы я ни думал о галактах, любопытства и храбрости им было не занимать. Взять хоть визиты на Землю в момент, когда человечество еще не подверглось обращению – они сотни тысяч раз за год посещали нас, но лишь единицы решались вступить в контакт. Для них мы были сродни экзотическим животным, таким как львы и тигры на сафари, хорошо смотрящимся лишь с недосягаемой высоты. Случались и аварии. Корабли Крул Каи часто терпели крушение, наземные службы противовоздушной обороны, чьи государства болезненно переживали пролеты НЛО через свое воздушное пространство, тоже не зевали и ухитрялись сбивать незваных гостей, но от этого желающих увидеть Землю не становилось меньше. Все наши радиосигналы, направляемые в космос с помощью наземных и спутниковых станций, принимались и фиксировались разведывательными зондами галактов, только, учитывая вышесказанное, отвечать на них никто не собирался. Все это время мы жили под боком большого и могущественного соседа, но ничего не могли сделать, чтобы заинтересовать своей культурой. Даяки – построившие на Земле в незапамятные времена фермы разума – решили за нас, что людям еще слишком рано вступать в галактическое сообщество и наше место пока на своей родной планете. Это сейчас земляне строили первый межгалактический корабль «Атлас Виктория», способный за один миг самостоятельно преодолевать гигантские расстояния, двигаясь вдоль каркаса Вселенной по так называемым струнам, соединявшим между собой не только планеты, но и звездные системы. Раньше все было иначе. Неуклюжие и неповоротливые махины, приводимые в действие реактивной силой, едва дотягивали до Луны. О какой колонизации люди тогда могли мечтать?

– Проснись. Мы на месте, – ворвался в мои мысли насмешливый голос Сайруса.

Выйдя из лифта, мы быстро зашагали по светлой аллее, выложенной белыми матовыми плитами. По обеим сторонам дорожки росли высокие, в рост человека, растения, похожие на огромные кактусы с мягкими иголками, усыпанные яркими цветами. Перейдя по бирюзовому мосту через прозрачный ручей, взошли по массивным ступеням на треугольный балкон. Он бесшумно воспарил к овальному проему, над которым в воздухе мерцали голограммные письмена трао, похожие на узловатый земной санскрит. «Склад сигма» – гласила надпись.

– Ого! Высоко поднялся Глорх. Не ожидал от него такой прыти, – удивился Сайрус. – Образно выражаясь, еще вчера был обычным торгашом, а сегодня заведует складом древнего имущества кванторов. Ты прав Дим, я слишком долго пропадал на Земле, а потом в вашем учебном лагере на Хидесе. На станции все заметно изменилось и явно не в лучшую сторону…

– А что это за место? – поинтересовался я, с опаской заходя следом за ним.

– Списанное оружие. Запчасти. Устаревшие защитные системы, в общем, хлам, – нехотя стал перечислять Сайрус. – Экипировка, начиная от инерционных ботинок и заканчивая кинетическими скафандрами первого уровня защиты. Это старье никому больше не нужно, но и избавляться от него кванторы не спешат. Вот и пылится на полках. Меня больше интересует другое. С каких пор на наши объекты устраивают работать индивидуумов с сомнительной репутацией, тем более в прошлом судимых? Мне это не нравится. Нужно разобраться во всем.

Пройдя сквозь едва видимую в полутьме мерцающую вуаль идентификационного поля, мы прошли внутрь пирамидального здания. Из прозрачной кабинки, окруженной голографическими экранами выскочил коротышка, смешно передвигая пухлыми ногами, засеменил нам наперерез. Он выглядел как маленький пивной бочонок, на который натянули водолазный гидрокостюм. Мирацы – одна из немногих рас, для дыхания которых непригодна азотно кислородная смесь, потому что для многих биохимических процессов им нужен чистый хлор. Для нахождения на большинстве планет и станций им необходим специальный скафандр. Из-за высокой гравитации на родной планете рост мирацев редко превышает один метр, но компенсируется плотным телосложением и невероятно толстой и упругой кожей, которую не прострелит и диатомизатор, выставленный на полную мощность. Однако они маниакально боятся за собственную жизнь, отчего не годятся на ответственную работу, связанную с большими стрессами. Голова мираца была приплюснутой, безглазой, с висячими как у таксы ушами, с забавными украшениями в виде колец и спиралей. Перегородив нам дорогу, он исторг целую серию булькающих и лающих звуков, которые мой переводчик с величайшим трудом декодировал как предложения из коротких, но малопонятных фраз.