Черная Принцесса: История Розы. Часть 1

Пролог

**1

…«Этот мир был выродком, выкидышем реального мира…».

И если ты, дорогой дневник, когда-то только лишь еще верил в параллельные миры, то вот сейчас и здесь уже самое время продолжить и поверить, закрепить, так сказать, полученные ранее знания. И не только чтобы конкретно же понять эту цитату и к чему я ее привела. А и чтобы полностью разобраться: с чего все началось и к чему же пришло. Как и привело. Ведь изначально этот мир мог, действительно мог сойти за правду и иметь свое место в реалиях. В реальной истории и реальном же мире. Как бы тавтологично это ни звучало. Если бы не сошел не на той ветке и не слетел в кювет, оставшись позади. И лишь альтернативой. Какой-то далекой, неосуществленной мечтой. И несбыточным же желанием: жить в утопии антиутопии.

Да, мир, в котором мы с тобой живем, не называется «мечтой» как бы, во-первых, а во-вторых, почему… мир кровных и полукровных существ, ангелов и демонов, людей… это тот самый мир, что был за пределами всего хорошего и всего плохого. Просто – за всем этим. И вне представлений о них же самих. Хотя бы и потому, что не делился на эти субъективные понятия. Не делился и не вычитал. А лишь наоборот – только складывал и приумножал. Равно! Имея в себе как что-то свое, так и нечто другое. Не чужое! Другое. Иное же, еще можно сказать. Примешивая и смешивая же всех в общем котле – под облаками. Сливая всех же и в одно. Лишь мимоходом и неброско разбивая, разделяя их между собой: по чистоте вида – кровным, лишь с вкраплениями того или иного; и грязноте – полукровию, смешению сущностей меж собой, когда и с людьми. Чуть резче же – разграничивая и различая их между собой по статусу. Имея рай как подобие и высшую точку, но и не самую – выше только бог и дьявол, над нашими адскими головами. В составе высших существ, обращенных кровных и полукровных, с замещением (оставлением) одной из сторон себя, ангелов и демонов, членов и не членов Совета. И средних, приближенных к ним обращенных и с замещением (оставлением) же так же почти, но только уже и именно не членов Совета. Тринадцать же членов Совета, и судей Высшего суда одновременно, а именно столько их было, заседали в составе из шести мужчин и шести женщин. С тремя ангелами же и демонами в каждой из групп соответственно. Во главе же их уже стоял главный член Совета и Высший судья. Чей вид, пол и прочие данные до сих пор находились в тайне, сохраняя мир и гармонию меж самих же миров, полов и видов. Пока. Пока другие же лишь догадывались и предполагали, говорили и писали, что: «Возможно, он и есть бог». «Возможно, он и есть дьявол»… И прочее. А иные и даже рискнули покуситься на «бога-дьявола» в одном… и его же… лице. Но отчего и нет, собственно? Где и могло стать невозможное возможным, так уж точно здесь! Но как это было на слуху и письме, так оно и осталось. Как и такой же сплетней – уткой. Да и тайной. Ну и секретом, разве что того же самого Мадридского двора! Кхм… Ни вашим, ни нашим, проще говоря. Есть и есть! Главное – что он был. Как в принципе, так и как взгляд со стороны. Некая и третья сторона. Равно разделяя и так же сбалансированно, гармонично властвуя. И слава же ему и… Совету! Остальное же… и не так важно! А что же важно? Что и не дотошно! Пропорция была таковой: «минимальное их личное вмешательство к максимальному контролю и курированию от себя и своего же лица через своих же среди нас». Все как у…

Нет. Да, людей среди них не было! Ну, разве что в качестве смешения и полукровия. Как врожденного – и в них же самих. Так и приобретенного у кровных вроде той же человечности. Отдельно же – только в моменте вынесения приговора по их же делу и вступления его, как водится, приведения в силу. А дальше – в соответствии с ним и без них. Без людей! Отправив их в чистилище или небытие. Но, если с последним, точно и без людей. Как и без сущностей – в том же разрезе. Прости меня! Их тоже судили. Не суди и сам судим не будешь. Мы не судим – нас судят, проще говоря! И как и с людьми – выхода оттуда не было. Как и нет же до сих пор! Во всяком случае, пока не придумали и не нашли. То с первым шанс еще был. И можно было сказать, что пусть не телами, но душами они еще были там. Среди приближенных к Совету. И рядом с ними же самими… Но и тоже ведь недолго, лишь пребывая в ожидании. В листе ожидания! До своего перерождения и нисхождения. Со стертой памятью и личностью, конечно же! С новым собой и в нового же себя! А там… и снова без них. Круговорот жизни и смерти как душ и тел в природе, иначе и не назвать! А что, скажешь, нет? У людей тоже, если не половина, то часть всего, что с ними и вокруг них же происходит, происходит без них же самих. Без людей! Если – не все!

Но вернемся же наконец к нам, нашим же с тобой баранам и… скажем, что мы же с тобой, с такими же и не такими же как мы были среди них. Среди людей! Собственно и соответственно – как ад. Опять же – подобие. Ад пуст, все бесы здесь… Да-да! Но скорее же: земля пуста и… иже с ними… да… мы все здесь. Никита… рано и неправда… и прочиезшие – необращенные кровные и полукровные существа и люди. Все те же средние, но уже и не приближенные к Совету. И высшие, соответственно же средним, не члены Совета. Совмещая несовместимое и полезное с приятным, да? И будто бы войну и мир, ад и землю, в одной же кровати. И под навесом – покровом рая… Но и не в огне! И уж не под райским светом, как это принято представлять. Подобия же! Скорее как понятия. Копия и оригинал! Нежели суть и истина…

Эй! Ты все еще понимаешь, о чем я? Вот я бы на твоем месте: уже нет! Нет? Ну так спроси что-то, не знаю… Спроси, чтобы я поняла тогда, что именно ты не понял. И что и где стоит мне дополнить, а что и где нет? Имеет ли это смысл – делать на этом акцент? Или идем дальше и пытаемся постепенно устаканить? Есть ли высшие и средние необращенные, если есть такие низшие? Нет. Все те, кто не низшие, простым языком, обращены априори. Собственно, в этом и был весь смысл, если мы сразу перейдем к тому «почему низшие – нет и не с ними», перейти из одного сана в другой, чтобы больше не вертаться. Но были и не такие случаи! Правда, только с полукровками. Но… да! В каждом же правиле есть свое исключение. Почему бы ему не быть и здесь? А они, низшие, еще же и новички к тому же. И только пришли в этот мир, родившись или переродившись. Им же еще только предстояло – выбрать сторону (для тех же полукровок) и обратиться (для всех существ). Или сменить сторону… к вопросу о вертании… и тоже затем обратиться. Чтобы перейти на одну из сторон уже окончательно – с замещением или оставлением другой… Нет! В этом нет никакого ущемления или принуждения. Но тебе и самому бы, будь ты на их месте, ну и на моем же, естественно, не понравился бы этот гнет двух сторон и в тебе же одном. Поверь мне! Я-то знаю… Иметь в себе ангела и демона, допустим, ну коль уж мы и обо мне, временами, такое себе… счастье! Скорее «щас-я» и «спою» – повою, так сказать, и на луну. Хотя и чуть полегче, чем, допустим, с человеком по полукровию. Будь то демон или ангел… Казалось бы! Но… да! В моем случае и таких же как я, где две сущности и вполне себе равноценные как и равноправные, их можно было просто заменить на посту. Вывести одну в главенствующую позицию, а другую соответственно убрать во второстепенную. И без драки же за первенство и место под солнцем. Поровну же почти что – пятьдесят на пятьдесят. А вот с людьми и сущностями как априори слабыми и сильными соответственно сложнее. Гораздо! Ведь пропорция там не средняя. Не золотая середина! Да и не середина же вовсе. Если не девяносто на десять… и что называется: «Угадай – что и кому»… то восемьдесят на двадцать. И уж там… не смеяться. Да и не плакать… И плакать, и смеяться! Ведь там уже не замещение, а оставление. За неравнозначностью и неравноценностью. А уж чего – сильной или слабой стороны?.. Предпочтя вечность – мигу? Или миг – вечности?.. Каждый решит сам и за себя. Для себя. Да и не так это важно, знаешь. Важно, что это оставление куда хуже замещения. Пусть они и продолжают сосуществовать вместе, как в случае с сущностями. Но! Если в том случае одна сущность берет некий отпуск и уходит в тень другой сущности. То здесь же – нет и продолжает бороться за первенство и главенство. Не давая спокойно жить, захламляя человека навязчивыми мыслями и действиями оставленной стороны. И тут уж реши, что хуже, а что лучше, сам. Быть человеком с демоном внутри? Или демоном – и с человеком внутри? Взрыв мозга, не считаешь? Как и у нас с тобой сейчас, да?

Есть что-то еще? Могу накидать примерно пирамиду иерархии, контроля и курирования, если хочешь. На глаз же всегда как-то проще как видится, так и воспринимается, чем на слух. Мне же все, да, по крайней мере! Но вдруг – и тебе. Попробуем? От верховных к низшим!

Итак:

– высшие – обращенные кровные и полукровные, с замещением (оставлением) одной из сторон себя, существа: члены Совета (в раю и над высшими не членами Совета) и не члены Совета (под раем и в аду, но над средними, приближенными к Совету);

– средние – обращенные кровные и полукровные, с замещением (оставлением) одной из сторон себя, существа: приближенные к Совету (в раю, но под высшими не членами Совета) и не приближенные к Совету (в аду и ниже средних, приближенных к Совету);

– низшие – необращенные кровные и полукровные существа и люди (в аду и ниже средних, не приближенных к Совету).

В чем разница приближенных и неприближенных, как и членов и не членов Совета, кроме их расположения относительно точек на карте – выше или ниже облаков, рай или ад? В выборе. Да, так просто! Но как и все одновременно и сложно.

А чем же они все отличаются от низших тогда? Вернемся же к своим среди чужих. В том самом смысле, которым я начала. И где я писала про то, что у Совета внизу есть свои. Так вот… Начнем издалека! Как я люблю. Да и ты тоже. Ну, у тебя и выбора особого нет, коли что. Средние, не приближенные к Совету, могли с первым своим обращением выбрать и перейти под полное покровительство Совета. Как сделали это и до них сами же приближенные! Могли подняться к ним и быть рядом с ними, изредка спускаясь вниз. Или же остаться при своем, но и с ними, будто и на полставки, зато и целиком внизу, изредка поднимаясь наверх, и среди себе же подобных. О да! Подобия. По образу и подобию. Конечно! Запомни это. Вернемся еще. Но чуть позже и ниже! И каждый, конечно, решал для себя сам – что ему ближе и нужнее. Важнее! И кто соответственно не решил и оставался – продолжал выполнять грязную работу. Среди грязи! Да. Нет! Но и да! Все как у… низших. Так же ловили и спасали. Так же обезоруживали и выводили из себя. Так же переправляли наверх – для дальнейших разбирательств и привлечения к ответственности непосредственно судом. Будь это как, в частности, преступления против жизни людей и существ. Так и в общем – против мира и власти между мирами.

И ты, конечно, спросишь меня: в чем же разница тогда, раз все – так же? Не так же! Ну… не все! Например, как влияние и перечень самих заданий.

Ну да! Давай. Пристыди меня еще и за называние вещей своими именами, ага. Люди – не вещи? Грех спорить! И не задания? Дважды грех спорить. Но и так же, если что, задания – это не просто поименные рокировки. Задания, сами по себе, и есть задания. А не так чтобы… Ух! Ладно. Давай так. На пальцах. Есть такая «Тетрадь смерти… и жизни заданий». Бесконечная, надо сказать. Хоть и поделенная же на части, со временем. Как и «Книга судеб». Но о ней чуть позже. И эта самая тетрадь, в виде копии или отдельных листов из нее, «рассылаемая» сверху, чтобы после выполнения «подшиться» к оригиналу, обычно находится на руках у куратора. Назидателя и надзирателя за новеньким и учащимся. И после, если потребуется, лишь стороненнего наблюдателя и сопровождающего средненького и вполне же себе уже преподающего. Или нет. У высших – уже точно нет. И в ней, как и в книге, расчерчена и автоматически заполняется таблица. Но только данными не обо мне, разве что уже вкратце, а в основном о том, с кем и над чем мне предстоит «поработать». И он… она, оно, они… да, конечно, мое задание. Как и то, что с ними связано. Но не более! Как и не менее. Да и ты же позволил мне ангелов и демонов, будь то опять же кровные или полукровные, называть существами. Вот и не бубни! Проехали…

Так вот, если учесть и исходить из того, что они, средние, все-таки образы, а низшие – подобия, то суть деятельности их похожа. По-хо-жа! Не одна. Радиус охвата и разброса – разный. Как и того же влияния. Не только на того, к кому оно применяется, но и на окружающих и все же окружающее его. Например… Если высшие и приближенные к ним средние отхватывали себе чуть ли ни всю вселенную и миры. А не приближенные же к ним средние – страны и города. То низшие… Эх! Страна и город, в которых они находились, проживали на момент, были их максимумом. И задания соответственно были не вселенского и мирового масштабов. Как и не стран и городов соответственно. Конечно, как и без какого-то дальнейшего развития вроде и эффекта бабочки. Где кто-то из них мог кого-то спасти, оставив в системе, и ничего бы не поменялось. Или убрать – и все бы изменилось. Потеряв важный как оказалось бы потом элемент. Кто б им такое доверил, правда? Лишь материальный и моральный выбор! Вроде: «Пойти учиться и получить высшее образование или пойти сразу работать и уже зарабатывать?». «Сдать экзамен и перейти на следующий курс или не прийти, провалить, но зато проводить парня или девушку, уезжающего(ую) в другой город или улетающего(ую) в другую страну?». «Отдать выпавший у прохожего, но найденный кем-то из них же, кошелек или оставить себе?». И так далее. А еще что лучше (читай – хуже): «Продолжить бороться или покончить с собой?». Вот где правило и одновременно проблема вагонетки работали на все сто. Что же лучше: «чтобы тринадцать судили или шестеро несли?».

Если же так же попробовать наглядно представить те самые наши с тобой рай и ад. Как мы же с тобой сделали раньше и с иерархией власти. Только в нашей же интерпретации! То… Поднимая глаза к небу и раю в любые дни и ночи, будь то ясные или облачные, чаще можно было обрести… бело-серые и серо-голубые, каменно-стеклянные и металлостеклянные, низкие, средние и высокие… здания! И серые же дороги с тротуарами. Чаще, да. Чаще – тех, ведь они не двигались! Реже – чьи-то, снующие тут и там макушки. Что существ, а тем более людей, что животных с растениями. И такие же: низкие, средние и высокие! Женские и мужские. Взрослые и детские. С волосами и без… Но! Всегда расположенные вверх тормашками по отношению к нам, как и мы к ним, и почти что скребущие, выскребающие наши такие же здания. Да и нас же самих! Что в отношении тех же зданий, что и населения по ту сторону. Если бы можно было нас соединить окончательно, а еще и приплюснуть, то мы бы все, наверное, соприкоснулись меж собой темечками и стерлись, вытерлись бы под ноль. А здания разбили бы и разрушили друг друга. Где-то зеркально, а где-то и не совсем, копируя наш ад. И вот как раз где не совсем – все бы сохранилось при объединении. Опять-таки: если бы. Но и если ты подумаешь, что между нами если не один, то два слоя тех же самых облаков. И выглядит все это, как и любой… два любых привычных мира… рядом. Да и две любые привычные планеты! С землей под ногами и небом над головой. Возможно, и с проекцией его. И с самим таким же космосом, в конце концов, вокруг и в отдалении. Нет! Точнее: да. Но… Не совсем так! Да и не во всем… Запутала? Попробую объяснить…

Нас не разделяло ничего. Опять же как, ничего? Так, чтобы одной определенной и твердой гранью меж сторонами. Все было прозрачно и эфемерно. Прозаично даже, я бы сказала. Ведь так или иначе, и как я уже писала, а даже через те же облака видишь оба мира и обе планеты. Те же Землю и Луну. Только населенную и обустроенную, обжитую – в случае последней. Будто они подлетели близко-близко друг к другу. Ближе, чем обычно! И замерли так, соединившись и объединившись. Можно сказать, что и в тропосфере Земли! Прилипнув и проникнув в высшей незримой точке таких же незримых куполов друг в друга. И провели через уже две точки соприкосновения миров незримую, параллельную обоим линию. Разграничивающую их и воссоздающую под определенным углом тьмы и преломлением света уже сам по себе небесный купол. Его же, как и самого космоса, проекцию! Который пусть и иногда, но той же облачностью и пасмурностью. Созданной искусственно, за счет способностей некоторых высших членов Совета, скрывал жизни одного мира от жизней другого. Хоть поначалу и могло показаться, особенно ночью, что одна из половин – небо и космос для другой. С горящими и мигающими всеми цветами огнями зданий напротив наверху да как и внизу. Мелкими и не особо яркими, как низкими под звезды и дальние планеты. И крупными и яркими, как средними и высокими под близкие планеты. И что проекция, на самом деле, и не проекция. И что ее вовсе нет. А облака и тучи – выхлопы и дым труб. Поднимающиеся под самую крышечку и… грань. Но и не переходящие через нее… Бьется? Бьется, бесспорно. Но нужно же было во что-то верить. Верить помимо и в нечто иное, правда? Как и не верить одновременно! Подвергать сомнению, противопоставлять необъяснимое объяснимому. И наоборот. Как у нас же! Пусть как везде да как и в основном безосновательно и беспричинно. Бессмысленно! Но верить и… романтизировать! Чтоб было! И не как у всех. На началах – в тех же детстве и отрочестве. А кому и в дальнейшем – в юности и самой окончательной взрослости. Одни – чтоб не терять объективность. Другие – субъективность. Вроде тех же реалий и фантазий. И что все же возможно долететь и дотянуться до звезды. Можно! Если осторожно. И правильно выбрать звезду! Ведь одно дело – клуб и какой-нибудь магазин. И совсем другое – полицейский участок, суд или… морг!

И таким образом они же и существуют по сей день – спокойно и свободно живя. И так же перемещаясь! Меняясь и обмениваясь меж собой – существами и существами с людьми, ниспадающими и поднимающимися. Но и так, чтобы не привлекать особого внимания к себе и этому процессу! Взлетая и поднимаясь под тот самый купол и на той самой высшей его точке, на границе миров, словно подброшенный мяч, только не падая обратно, переворачиваясь так же, как и все над головой: вверх тормашками. И становясь по ту сторону баррикад.

Кому это было разрешено? Если говорить о низших… Да всем! Ну, почти… Да! По части рая это было доступно почти всем. За исключением людей, конечно. Посмотрела бы я, как они летают. Сами и без… нас! По части же Совета, как прихода-прилета к ним, только по просьбе или по непосредственному распоряжению от них же самих – для заслушивания и вынесения решений по делам тех же людей (как и сущностей) в суде и судом же. Тогда да. Тогда там могли собираться все, бесспорно! И не могли, а должны были. И собирались же, конечно!

Было бы странно, если бы я промолчала и не сказала, что я блатная? Нет? А! Если бы сказала – было бы странно. Тогда, внимание, странно! Да! Я та самая советская дочка… От слова «Совет»!.. Папина дочка и дочка одного из членов Совета. Бывает же! Но, на самом деле, такое себе счастье (опять же!). Что с моим видом, что… с передавшими мне его. И нет, я не зажралась. Даже, может, и не поела вовсе. Недоела! Не хватило, не хватало и не хватает же его мне до сих пор и… Нет, он жив! И еще столько же проживет. До второго, а там и третьего сотворения мира… Редко видеться дают! У них с этим строже, чем у… всех. Со своими заморочками, в общем. Куда ж и без них, правда? Но главное, что было. Что сама по себе возможность была – увидеться низшему сану с высшим. Пусть и как: дочери с отцом. А остальное было и не так важно. Правда? Правда?! Стерпится – слюбится! Отринь семью, всяк сюда входящий… Да и такое же само по себе – кичиться этим. Выезжать на этом… Нет. Совсем нет! Даже наоборот. Как спустилась – так ни разу и не была не на общественных харчах. Смейся-смейся, а я и там не на предоставленном и представительном личном транспорте гоняла. Так что… Метро! Да. Общественный транспорт и все, что связано со всеми. С обществом!

Что же насчет других? Низшие как и я, но и кроме людей без нас же, средние неприближенные и высшие не члены Совета – в рай поднимались все. Как и опускались, да? Логично! К Совету же, как я уже и говорила выше, по просьбе или распоряжению для решения по делу существа или человека (с ним же). Средние же приближенные вместе с высшими членами Совета непосредственно или одни, но и с легкой же руки начальства уже спускались вниз, как и из рая, по просьбе и распоряжению. Но если они еще могли как-то расширять свои границы и покидать свои обители пусть и ненадолго и сразу же возвращаясь, но часто. Высшие члены Совета могли себе такое позволить редко. Но, как водится, и метко. Равно как и со своей семьей – один раз в месяц. И что было обидней всего – по делам они спускались куда чаще. Но кто они, а кто я, правда, чтобы выбивать еще свиданий? Тем более – требовать. Лучше синица в руках…

Если сам рай был и не таким большим как по количеству населения, так и по его качеству. Равно как и зданий. В сравнении с нашим адом, к примеру! В котором, на минуточку, вмещались все три кровных вида и со всеми же их полукровными смесями, с замещениями и оставлениями других сторон сразу. В нем же, в раю, было всего два кровных и полукровных вида – ангелы и демоны. Без людей, полукровия с ними, так еще и не со всеми теми двумя видами. А буквально – только с замещением сущностей и одобренные Советом лично. Повышенные и признанные ими. Чуть ли не призванные самой вселенной для этого! А не только по наследству и наследованию: от старшего члена Совета к младшему.

А ведь полукровок, как и полукровных связей, могло быть много. И не только отталкиваясь от имеющихся трех видов и стопорясь в двух, а там и одном. Демон-ангел и ангел-демон. Демон-человек и человек-демон. Ангел-человек и человек-ангел. Были и еще другие: демон-ангел-человек, ангел-человек-демон и человек-демон-ангел. Что делились и обозначались в зависимости от главенства и подавления геном одного из родителей (чаще всего отца) второго гена (чаще всего матери). Это как если бы в борьбе между темным цветом глаз первого родителя и светлым цветом глаз второго у их ребенка при передаче ДНК побеждал темный. Или наоборот, где у папы светлый, а у мамы темный – тогда уже светлый. И роли же не играл сам цвет! Как и сильное мужское плечо и главенство. Казалось бы, да? Но да! Разве что только в самом начале, как само по себе и само собой же разумеющееся – биологическое и семейное, отцовское начало. Где уже позже тем же самым отцом и поболее, как уже наставником и авторитетом, а у некоторых и куратором, высшим или средним становился тот, кто воспитал и помогал после. Но да, бесспорно, мог и сам ребенок, уже став взрослым, стать им для себя. Либо же мог оставаться и тот, кто вырастил до. Настоящий отец! У кого-кого, а у полукровных детей при выборе стороны и с его же влиянием выбор падал на его выбор и на него же самого. Чаще, опять же! Но и не всегда. Иногда вызов могла принять даже мать, не зная об этом. Но так мог решить для себя ребенок и выбрать ее: чтобы не походить на отца. А порой и в обратку: на мать. И такое… всякое бывало, конечно! Отец отцом, а иногда и мать с ним и с его же функционалом вполне справлялась и сама. Как за двоих! А иногда – отец за мать.