Она думала, на смотрела по сторонам. Эрик встретил старых друзей, завёл новых. Рядом с ней сидели такие же родственники пациентов. Тех, кто проходил обследование или готовился к нему. Поэтому на людей она не смотрела, была поглощена планированием. Подняла голову только тогда, к ней обратился какой-то мужчина. Рядом с ней сидели двое. Короткий и толстый китаец и тощий и длинный как палка австралиец. Она узнала их. Посидели, поговорили, кто по каким делам. Этого журналиста с оператором пригласили снять повторное обследование пациентов и их отправку на реабилитацию, как и другие журналистские группы из стран, из которых были пациенты. Сегодня они съезжались на лайнер. Сегодня в 18-00 у них общее собрание с пресс-службой клиники. Им скажут, что можно и что нельзя снимать. Она оглядела зал. По сравнению со вчерашним днём выросло количество охраны. Она будет следить в основном за журналистами, чтобы не лезли в рабочие кабинеты. На лайнере скрыто много секретов, которые захотят узнать многие. И клиники мира, и правителства. И ни у кого нет сомнений, что некоторые из журналистских групп получили задание пошпионить, открыть тайну успешности этой клиники.
Ей поступило сообщение. Тэд обследован, можно его забрать из кабинета. Она посмотрела на часы. Скоро обед. Его они дождутся здесь, в гостиной. Дети ещё немного порезвятся в игровом городке. Потом дружно пойдут на обед. У них, пациентов клиники, своя столовая. У персонала – другая. Но кухня для всех одна. Она возьмёт себе салат, булочки, кофе. Детям то, что сегодня будет. Её дети успели отвыкнуть от такой кухни. И пока могут съесть либо первое, либо второе. Но через неделю будут съедать всё. А через 2 недели и просить ещё. Но полдник не даст им сильно проголодаться к ужину. Она предупредила Эрика, что пошла за Тэдом. Тот был слишком увлечён игрой. Ей ответил, что поиграет здесь. Она сходила, забрала Тэда. Врачи сказали, что результаты будут готовы к вечеру. Пока ждали обеда, она сидела в гостевой, беседовала с журналистом и оператором из Австралии. И смотрела на детей, как они играли. Здесь были и дети сотрудников дошкольного возраста. Пациенты, как её Тэд, и дети пациентов, были и более старшего возраста. Но подошло время обеда. Подошли воспитатели, собрали детей сотрудников, построили в колонну по двое, и они пошли в свою столовую. Она с любопытством смотрела на это. Ни кто не капризничал, ни кто не скандалил. Всё было чётко организовано. Она видела репортажи об этом. В основном об этом рассказывали как о насилии над детьми, лишении их счастливого детства. Но, находясь на реабилитации, она смогла посмотреть на это с другой стороны. Перед ней проявилась картина воспитания будущей армии донны Хуаниты. От рождения до самой смерти все жители Великой Колумбии живут, чтобы служить процветанию Великой Колумбии. К труду приучаются с детства. В школе самое полное и подробное обучение всем дисциплинам. Помогают тем, кто отстаёт в освоении материала. В старших классах уже начинается поиск специализации. Без сомнения, все хотят стать военными. Но нужны и государственные служащие, и рабочие, предприниматели, крестьяне. Так что дети обучаются всему. После школы одни поступают в институты и техникумы, другие в училища, третьи продолжают дело своих родителей. Есть и те, кто начинает свой бизнес. И везде чувствуется рука поддержки донны. Есть и те, кто пытается уехать из Колумбии. В основном в Австралию. Кто на временные работы, чаще в Индонезию или на Филиппины. Другие, в качестве наёмных специалистов, в австралийские компании. Именно из этой прослойки рабочих – мигрантов чаще выходят те, кто ругает государственную систему Колумбии. ФБР и ЦРУ за ними следят какое-то время, пока мигрант не ассимилируется, не устраивается на постоянную работу на длительный срок. После чего контроль резко ослабевал. Из этого она сделала вывод, что именно в дисциплине и инициативности, которые прививают детям в Колумбии с детского сада, и скрыта сила донны Хуаниты. И в практически безграничной поддержке донны со стороны Лондона, на которую Колумбия отвечает своей поддержкой.
Её сыновья с важным видом пожали руки журналисту и оператору, и они пошли обедать. Журналист всё расстраивался, что не может себя контролировать в отношении этой кухни, боялся за свой вес. Она себе взяла как обычно, салат, булочки, кисель. Сыновьям взяла первое, какой-то очень густой суп со странным, но приятным запахом. Журналист и оператор взяли себе все виды блюд. За столом мужчины нахваливали суп. С чем-то известным ин он сравнить не могли, но говорили, что очень вкусно и сытно. Однако, второе, рис с мясной подливной, съели не особо жалуясь на аппетит. Потом съели и булочки с киселём. Её дети съели суп, булочки, выпили кисель. Она удивлялась вкусу киселя. Да и по сытности он больше напоминал густой суп. Впрочем, ей это было уже привычно. После обеда небольшой отдых и поход в бассейн в зоне реабилитации. После бассейна – прогулка по палубе. Они смотрели, как к лайнеру подошла баржа снабжения, и с неё стали перегружать продукты на ужин и завтрак. На полдник был тортик и компот. Но посещение бассейна разыграло её аппетит. Она спросила на раздаче, а не осталось ли киселя, что подавали на обед. Киселя немного осталось, но после холодильника он больше напоминал студень, и есть его пришлось ложкой. Но с тортиком это было так вкусно, что она едва удержала себя от того, чтобы это повторить. Она знала, что данные будут выдавать только после ужина. Так что оставалось только ждать, теряясь в догадках. После полдника они снова пошли в бассейн. В вестибюлях корабля – клиники значительно прибавилось людей со знаками прессы. Но в то время, когда у пациентов начнётся ужин, журналисты будут собраны на инструктаж по тому, что можно и что нельзя.
После ужина дети отправились в игровой городок. А она с результатами обследования пошла на пост дежурной медсестры, проконсультироваться. На посту стояла Сьюзи. Она взяла лист обследования Тэда, быстро пробежалась по нему глазами, достала маркер, чтобы выделить наиболее важные данные.
– У вашего сына общий коэффициент здоровья 85%. В принципе, хорошо, учитывая, что он жил в городе. Обычно у городских детей в Европе этот показатель на уровне шестидесяти пяти – семидесяти пяти процентов. Дальше. Селезёнка. 99,7%. Просто великолепно. Она полностью восстановилась. Рука – 95%. но он школьник, много работал руками, обучаясь письму.
– Он мне и по дому помогал. – добавила Олимпия.
– Очень хорошо. Ещё 1-2 года, и будет полное восстановление.
– А почему ещё 1-2 года?
– Процесс восстановления постепенно замедляется. А 95% за год, это просто великолепно. Так что оставшиеся 5% будут восстанавливаться медленно. Это уже задача функциональной нагрузки, а не врачей.
– Хорошо. Спасибо. А как глаз?
– 87,5%. Некоторая слабость мышц. Но это поправимо. Он жаловался, что не может чётко рассмотреть предметы вдали или вблизи?
– Вдали. И то, не всегда.
– Это будет ещё полгода или год. Потом всё исправится. Но здесь и диета, и функциональная нагрузка.
– А глаз скоро восстановится?
– 2-2,5 года, судя по прогнозам. – ответила Сьюзи, глядя в документы и подчёркивая маркером нужную строку.
– Спасибо, Сьюзи. Как я понимаю, мой сын почти здоров?
– Да. Для среднестатистического ребёнка Австралийского Союза он крепыш. Для Колумбии или Возрождённой Англии – середнячок.
– Спасибо, милая. А что у тебя случилось? Ты вся светишься.
– Тётя Анна приезжает. Как вы уедете на реабилитацию, у нас начнутся курсы повышения квалификации. Возможно, мне дадут звание старшей медсестры.
– И что потом?
– Ещё через год я смогу поступить на врачебные курсы. Буду учиться на врача без отрыва от работы. 5-6 лет, и я врач. С опытом работы и местом.
– Ну, тогда я могу только пожелать вам успехов в учёбе и на экзаменах.
– Спасибо, мисс Роджер.
Она пошла в гостевую. Дети были всё ещё в игровой зоне. Но уже пришли дежурные воспитатели детского сада сотрудников клиники. Она забрала своих сыновей, пошли в свою каюту. Вымыть детей, уложить спать. Когда они уснули, она написала отцу про обследование. Через час он перезвонил. Она описала ему всё, что рассказала Сьюзи. По голосу она поняла, что отец плачет. Да и сама она плакала. Но собралась, рассказала и о прессе, что будет их вести до самого отлёта на реабилитацию. Надо было подумать, как это можно использовать в интересах предвыборной компании.
Шла погрузка пассажиров на транспортный корабль. Их вызвали. На вертолётной палубе их уже ждал пассажирский транспорт. Она с детьми и своими чемоданами прошла мимо журналистов. В транспорте стюард помог ей закрепить чемодан в грузовой стойке рядом с её креслом, помог разместить ручной багаж. Усадил и пристегнул детей, пока она «боролась» с ремнями. Потом стюард помог другим пациентам разместиться. Когда транспорт был заполнен, стюард пожелал им приятного путешествия и вышел. Он будет помогать другим пассажирам. Посадочная аппарель закрылась, и они полетели на транспортный корабль, который ждал их в нескольких милях от Гонолулу, на воде. За те несколько дней, пока шло обследование пациентов, она дала множество интервью. Как индивидуальных, так и групповых. Её лицо и лицо Тэда было показано во множестве стран. Она была широко известна, как мать одного из пострадавших, и как дочь адмирала Дирка, проведшего операцию по спасению пострадавших с того злополучного курорта. Каждый вечер она связывалась с отцом. Их политические рейтинги росли. Было сорвано несколько дебатов, встреч 1 на 1. Их политические конкуренты находили причины отменить их. Но все понимали, что это из за резко изменившегося политического дискурса. Они были подготовлены к такому развитию событий, а их конкурентам надо было писать новый сценарий. Рейтинги кандидата Дика Дирка резко поползли вверх. Она ещё раз встречалась с Стивом, переговорили. Её интервью каналу из Китая, где она была рядом с мистером Ши, его семьёй и воспитанницей, наделало много шуму в авиакомпании. Руководство поняло, что миссии их сотрудников в Китае и на Гавайях бесперспективные. Хотя бы в настоящий момент. Возможно, через месяц, когда они вернутся с реабилитации, им удастся продлить контракты или заключить новые. А пока все усилия надо бросить на создание запаса товара.
На корабле их встретили, помогли встать с кресел, забрать багаж. Отвели к их посадочным местам. Если на борту лайнера стюарды были из местных, то здесь все сплошь колумбийцы. Они помогли разместиться, разместить багаж. Транспорт, что перевозил их между лайнером и кораблём, вмещал не более двадцати человек с багажом. Так что им пришлось немного подождать, пока перевезут всех пассажиров. Два транспорта, сменяя друг друга, сновали как челноки. Потом взлёт, выход в космос. Весь полёт занял 8 часов. Многие пассажиры дремали в креслах. По прилёту, после размещения в номерах, их будет ждать обед. Завтрак на корабле – клинике был очень плотным. Их предупредили об особенностях перелёта. Но это больше для тех, кто не летал 10-11 часов без еды. Её разместили на втором этаже дома отдыха на озере. Рядом с номером мистера Ши. Пока она распаковывала вещи, переодевалась в домашнюю одежду, переодевала детей, в столовой готовили всё к ужину. Да, здесь уже был вечер. Вскоре станет темно, а потом пойдёт дождь. Под его дробь по крышам так хорошо засыпать. Уже завтра утром будет официальная встреча. А пока у них ужин и отдых. Она уже знала результаты лечения практически всех пациентов. Есть и некоторые отставания. Но в основном результаты просто великолепные. Но здесь диета, здесь процедуры, здесь многое исправят. Потом всех пригласили в столовую. Окончился ужин под дождь. Сквозь шума тропического ливня не было слышно шума лопастей ветряков, которые прокачивают через озеро, окружающе дом отдыха, воздух.
Озеро заселено рыбой, которую ловят для еды. И для отдыхающих, и для работников этого места. С балконов дома отдыха можно наблюдать, как на мелководье плавает молодняк этой рыбы. С пирсов его можно даже покормить. Они ручные, корм берут прямо с руки. Она, конечно, не специалист – ихтиолог, и не рыбак. Рыбу она «ловит» только в магазинах, в виде филе. Но те, кто разбирается в рыбе, говорят, что около берега плавает вполне приличный трофей. А на просторах озера плавают просто огромные экземпляры. Дважды в день рыбу на озере кормят. Корм ссыпают со специального корабля, летящего над озером. Очень интересно смотреть, как рыба кормится. По огромным спинам с плавниками, показывающимися на поверхности, заядлые рыбаки пытаются угадать, сколько мог бы весить этот трофей. Ещё можно посмотреть, как рыбу ловят. Но самое интересное и ежедневное зрелище – начало нового ветра. Она очень полюбила по утрам смотреть, как на водной глади появляется рябь. Как огромные лопасти ветрогенераторов оживают, начинают вращаться. Как по поверхности воды пробегают дорожки воздушных пузырьков.
Проснулась она рано. Дети ещё спали. Она одела домашний халат, тапочки, вышла на балкон. На балконе, у стола на четырёх человек, сидели двое, мужчина и женщина. Пили великолепный колумбийский кофе и негромко разговаривали. Она повернулась, посмотрела на них. В мужчине она узнала Рауля Педро, руководителя Колумбии по вопросам контрабанды. Женщину она незнала. На столе стоял поднос, на котором стояли ещё две кофейные чашки, банка растворимого кофе, сахарница с сахаром, чашка с молоком или сливками и чайник, из носика которого шёл пар. Рауль посмотрел на неё, встал.
– Сеньора Олимпия. – сказал он настолько громко, чтобы не потревожить покой тех, кто ещё спит. – Прошу вас присоединиться к нам. Попьём кофе, поговорим.
Она прошла к столу. Сеньор Педро помог ей сесть.
– Знакомьтесь, сеньора Олимпия. Это Хелен.
Хелен, в чьём виде не просто проглядывались, откровенно были видны манеры бизнес – леди, протянула ей руку. Она пожала её. Рука Хелен была ухоженной, с дорогим маникюром. Самой Хелен на вид было не больше тридцати пяти лет.
– Я о вас много слышала, мисс Роджер. И о вашем отце, Дике Дирке.
– Вы откуда? Акцент у вас не австралийский.
– Я из Лондона. Хелен Стромбир. Основательница и глава компании «Стромбир Компани». Теперь уже на пенсии.
Олимпия недоверчиво посмотрела на Хелен, потом на Рауля.
– Не удивляйтесь, Олимпия. Для нас время остановилось между тридцатью и сорока годами. В том числе и для Рауля. Всё это достижение медицины. Английской медицины. Близкое к тому, что было и с вашим сыном. И с девушками из китайского квартала Мельбурна. И с многими другими людьми, которым вернули их здоровье и утраченные органы. Наливайте себе кофе. Сливок нет, но есть козье молоко, свежее.
Она навела себе кофе. Это был один из тех немногих сортов кофе, который по вкусу практически не отличался от варёного.
– Чем думаете заняться после выборов? – спросила Хелен.
Она поняла, что этот вопрос не случаен. Люди такого уровня, хоть и на пенсии, просто так такие вопросы не задают. Но между Австралийским Союзом и Возрождённой Англией пропасть. Пропасть и политическая, и экономическая, и социальная. Любой деятель Австралийского Союза, когда хочет дискредитировать своего конкурента, обвиняет его в сотрудничестве с Лондоном. Или Колумбией «Дикой Кошки». Впрочем, это равнозначно.
– У папы, в аппарате буду работать. Я вела вопросы кадровой политики и работы офисов авиакомпании.
– Да, у мистера Дирка очень хорошие шансы выиграть выборы. Наши аналитики их оценивают в 60%. И то, в случае идеального продолжения компании со стороны его конкурентов. Но есть и реалии политической жизни. Независимому кандидату не дадут выиграть. Всё подстроят так, что он чуть-чуть не выиграл. Используют для этого любую возможность, любой метод, в том числе откровенно незаконные. Так что я делаю заключение, мистер Дирк займёт второе место, с небольшим отрывом от так называемого лидера.
– Да. Мы в штабе обсуждали и такое развитие событий. И можем кое что противопоставить этому. Но не можем в достаточной мере помешать фальсификациям.
– Так что вы собираетесь делать после выборов?
– Я ещё не думала об этом. Вы что-то можете предложить?
– Да. Я хотела бы предложить вам заняться контрабандой. В Австралии много фирм и частных лиц занимаются этим.
Она посмотрела на Рауля. Тот спокойно пил кофе. По его виду можно было понять, что не в курсе только она.
– Но это большие организационные сложности. Да и товары стоят очень дорого.
– Для вас они будут стоить столько, сколько стоили 2 года назад. С поправкой на инфляцию, разумеется.
– Необходима будет определённая сумма денег для начальной закупки товара, аренды склада, магазинов.
