– Акт о причинении материального ущерба… Смета на проведение восстановительных работ… Претензия о возмещении недополученных средств. В связи с закрытием клозета… И даже жалоба от пострадавшего клиента…
– Там никаких клиентов не было, – пожимает плечами Костя.
– Вот от того, что он не смог попасть в туалет во время твоего задержания – он жалобу и накатал, – объясняет Березов.
– Укакался в штаны? – Хмыкает Костя.
Березов бросает листочки на стол.
– Помолчи лучше. Сумму ущерба я тебе называть не буду.
– Я заплачу.
– С каких это шишей?
Костя пожимает плечами.
– Не знаю.
Березов качает головой:
– Не видать тебе, Ивушкин, повышения в должности и звании.
– Виноват.
– Придется ходатайствовать перед начальством, чтоб тебе премию выписали.
Костя вопросительно смотрит на Березова.
– По-другому никак ущерб не возместить… – сообщает Березов, – получишь премию… Ну, ты понял?
– Спасибо, Олег Григорьевич!
– «Спасибом» не отделаешься, Ивушкин.
Березов возвращается за свой стол. Костя внимательно следит за ним. Березов поднимает на него взгляд.
– Чего стоишь? Через час жду от тебя подробный отчет, Ивушкин. Ступай!
Костя козыряет, четко поворачивается и покидает кабинет начальника.
21
Звучат последние аккорды произведения П. И. Чайковского. Зал взрывается бурными аплодисментами. Министр Мавров выходит вперед.
– Браво! Бис!
Посол У Юн Сон подходит к дочери.
– Спасибо, Юонг.
Девушка, сложив на груди руки, почтительно кланяется. Посол берет её под руку и ведет по залу. К ним подходят Ларсон и Штольц.
– Господин посол, разрешите нам выразить особую благодарность на приглашение, – произносит Ларсон, – Ваша дочь достойна получить музыкальное образование Джульярдской школе Нью-Йорка.
– Чем знаменита эта школа? – Задает вопрос посол.
– О! – Восклицает Ларсон, – 50% музыкантов, выступающих в Линкольн Центре – выпускники Джуллиард. Выпускники этой школы получили 105 наград Грэмми, 24 Оскара, 16 Пулитцеровских премий.
– Бернард Херрманн, Барри Манилоу, – перечисляет Штольц, – Уинтон Марсалис, Филип Гласс окончили эту школу.
– Я могу составить протекцию вашей дочери в это учебное заведение, – предлагает Ларсон.
Посол У Юн Сон почтительно кланяется.
– Благодарю за лестное предложение. Но вынужден от него отказаться.
– Почему?
– Российский министр предложил лучшие условия, – улыбается посол.
Ларсон пожимает плечами:
– Чем же русская музыкальная школа лучше американской?
– Я, кроме Гершвина, – объяснят У Юн Сон, – больше не знаю ни одного американского композитора. А вот русских много.
– А Стравинский? – Возражает Ларсон.
– Стравинский? – поднимает брови вверх посол, – Тогда вы должны знать, господин Ларсон, что всемирно известный американский композитор Стравинский родился недалеко отсюда. В Ориенбауме в 1882 году.
Ларсон закусывает губу и отходит в сторону. Посол и Юонг подходят к министру Маврову.
– Господин министр, я хочу познакомить вас со своей дочерью Юнг.
Мавров галантно склоняет голову. Девушка протягивает руку. Мавров дружелюбно пожимает её.
– Вы замечательно играете Чайковского.
Юонг скромно опускает глаза:
– Спасибо, но, если бы у меня была виолончель, как у Ростроповича, я бы играла лучше.
– Ростропович играл на виолончели Дюпора, – говорит Мавров, – Он называл её своей любовницей.
Юонг вздыхает:
– Да. Эта виолончель Страдивари – самая дорогая в мире.
