Когда большинство в толпе. Фантастическая повесть

Ксения пила чай и грела о кружку свои тонкие длинные пальцы. Она посмотрела на поставленное в угол у входной двери в кухню ружьё. Вспомнила, что патроны Иван запихал в карман штанов.

– Иван, а вы зарядили ружьё?

– Да, один патрон на уток к бою готов. То есть в стволе. Так, сейчас ещё немного вооружусь. – Иван встал, подошёл к печке, вытянул руку, пошарил за оранжевой занавеской и достал длинный нож в кожаных ножнах, прикреплённых к солдатскому ремню с потускневшей золотистой бляхой, в центре которой красовалась советская звезда. Одним движением он нацепил себе ремень с ножом на пояс.

Затем снова сел за стол и продолжил пить чай и есть яблочный пирог. Слегка подкрепившись, Ксения так и не дождалась расспросов Ивана.

– Ваш ремень?

– Не. Дедовский. Дед меня воспитывал.

– Иван, а почему вы ни о чём меня не спрашиваете?

– Вот яблочки отведайте. Всё, что мне нужно знать, я думаю, вы и так скажете. – Невозмутимо ответил Иван, доедая кусок пирога. – Да-а. Погода такая очень редкая. За окном минус 16 и метелище. Обычно у нас снег не идёт при таких низких температурах. Ощущается не минус 16, а все минус 40. И ещё, отвечая на ваш вопрос: меньше знаешь, крепче спишь.

– Да уж, погодка та ещё. Я думала, что меня убьют эти трое или замёрзну в снегу. – Сказала Ксения. Потом, подумав немного, продолжила:

– Это ваша жена пекла, где она? – Ксения немного напряглась, ожидая ответ.

– Я свободен и, к тому же, умею баловать себя пирогами.

Взгляды молодых людей встретились. Мгновение они смотрели в голубые глаза друг друга и потом одновременно едва заметно улыбнулись. Конечно, сейчас при свече различить цвет глаз было затруднительно. Но оба успели заметить одинаковый со своими цвет глаз собеседника в момент первого взгляда друг на друга при нормальном освещении, когда Ксения пришла в сознание.

– Иван, увидев огонёк от вашего фонаря, я сначала полезла прямо на огонёк, как на маяк. Но приблизившись к вашей деревне, вернее к зарослям. Ну, простите, так это выглядело с того места и в тех условиях. В общем, я поняла, что это заросшая деревня в чистом поле. Перед деревней виднелся намёк на остов от коровника.

– Намёк – это вы точно подметили. Это был свинарник. Моя бабушка там работала. Но и в коровнике, который был в начале деревни, она тоже работала дояркой одно время. От коровника ничего не осталось. Но вы продолжайте. Опять я… извините.

– Вам не за что извиняться. Так вот, я как заяц, преследуемый волками, решила петлять. И я стала пробираться не прямо на огонёк, а пошла в начало деревни. Как мне не было тяжело, но я решила запутать преследователей. Я постоянно оборачивалась. И однажды, мне показалось, что сзади кто-то идёт вдалеке (там что-то блеснуло, фонарик мигнул или ещё что). Это придало мне новые силы. Прежде чем выйти в начало деревни, я заметила свет от движущихся транспортных средств. Вернее, сначала одна машина проехала в сторону кургана. Потом ещё несколько. Мне показалось, что там тащили на буксире мою машину задом наперёд. Не могла чётко рассмотреть. Я заметила, как огоньки разделились. Некоторые поехали в деревню. Я сразу подумала, что едут к вам, к вашему освещённому дому. Я добралась до начала деревни и подождала. Ещё я думала, что то ли погоня слишком заторможенная, то ли время для меня в экстремальной ситуации течёт необычно. Наверно, они поняли, что меня там не было по отсутствию свежих следов и уехали тоже на курган. Это было два преследователя на снегоходах. Теперь, не опасаясь этих, я пошла прямо по дороге, если так можно сказать, между домами. Хотя домов мало и они редко расположены. Я вот сейчас думаю, что не предусмотрела того, что они могли предупредить вас о возможной гостье-преступнице, чтобы вы как-то им дали знать о моём визите. Ну, а что тут думать? Больше мне идти было некуда, ещё немного и я бы стала подснежником. Если вы с ними, то я проиграла.

– Я сам по себе. Не бойтесь.

– Я пошутила про то, что вы с ними. И вот в начале деревни я проходила несколько домов, прежде, чем добраться до вашего дома. В окнах не было света. Чем ближе я приближалась к вашему фонарю, тем меньше мне верилось, что я увижу ещё хоть один дом. Деревня вся вымерла? Сплошные занесённые заросли до вашего дома и всё. Неужели здесь живёте только вы, вы один?

– Да, зимой тут немноголюдно. Хотя летом не намного многолюднее. В начале деревни есть два обитаемых дома. Коренные жители: дед Иван (ложится рано) и Толян (тоже наверно уже уснул, хотя перед сном читает книги при свете аккумуляторного фонарика – электричество к его дому было отрезано, а ему оно и не нужно).

– Я вот думаю, мои преследователи тоже заметили ваш свет. Но почему они не бросились за мной в погоню сразу, как только я вышла из машины, меня же можно было легко догнать? Но они не побежали за мной, дали уйти далеко. И ещё вопрос такой: а что если опять вернутся к вашему дому? Увидят мои следы. И тогда… Они и вас могут убить, как ненужного свидетеля. – Встревожено заключила Ксения.

– Судя по всему, они вооружены. Не так ли?

– Да, у них пистолеты. Их трое.

Иван продолжил пить чай.

– Понимаете, я археолог. Мы ведём раскопки курганов в вашем районе.

– А-а, так это вы жгли костёр на кургане возле моей деревни?

– Не я лично. У нас целая экспедиция. Сразу несколько объектов в двух районах. Мы вынуждены были продолжить раскопки зимой. Начальник экспедиции сказал мне, что на следующее лето нам не дадут тут работать.

– То есть кто-то не хочет этих раскопок? – Иван, допивая чай, поднял кружку почти в горизонтальное положение и в процессе поднятия ловко оглядел Ксению с ног до головы. Он заметил, как велика ей его одежда по ширине. И ему было приятно, что Ксения в его вещах.

– В подробности меня никто не посвящал. Но сегодня начальник был убит. А я свидетель убийства. Ну, или свидетель многого, что позволяет делать определённые выводы. Эти раскопки кому-то поперёк горла. И они готовы убивать. – Ксения не заметила изучающий взгляд Ивана, а продолжала рассказывать захватившие её события. Она смотрела то ему в лицо, то на его руки, то на стол.

– Его застрелили?

– Нет. Его пытали в бытовке. Я нашла его с пакетом на голове. Сотовый там не ловит. Убийцы были снаружи. Они меня туда пропустили. Я не думала, что это преступники. А обратно выходить на улицу к машине я сразу испугалась. Но не вечно же там сидеть. Я сразу поняла, что это преступники, когда увидела мёртвого… Когда я шла мимо них, ну шла к бытовке… ещё не знала, но мне и тогда показалось подозрительным, как они все трое смотрели на меня недобро. Старший их насмешливо так мне сказал что-то. Когда обнаружила… сразу перед лицом их ухмылки стояли. Ухмылки, которые я увидела, прежде чем пойти в вагончик. Понимаете? Может, сбивчиво говорю. Так правоохранители на месте преступления, думаю, не ведут себя. Понимаете? Высокий из них, он ехидно улыбался, глядя на меня. Он даже не пытался сыграть доброго человека, прибывшего по вызову на место преступления. Потом я вспомнила про свой «травмат». Двое преступников на снегоходах, с пистолетами. Один на гусеничном внедорожнике. Он тоже с пистолетом.

– Понимаю… Вы думаете, что он им ничего не сказал?

– По всему видно, что не сказал. К тому же, зачем им меня отпускать. Зачем пускать в бытовку? Шлёпнули бы сразу и всего делов.

– Логично вы рассуждаете. А так, вы живёте…?

– Так я живу в Москве. Снимаю там квартиру. Родители в Подмосковье.

– Ксюша, что вы ищете на своих раскопках?

От ласкового произнесения своего имени Ксения совсем согрелась.

– Понимаете, ведь все эти курганы – не что иное, как древние скифские захоронения. Так хоронили знатных скифов. А под курганом на некоторой глубине обычно глиняная, бронзовая или даже золотая посуда. Вот эта посуда и имеет важность. На ней могут быть рисунки и всё такое. Кроме посуды иногда находят и другие вещи.

– Ну, допустим, могилы, допустим скифы. Убивать-то зачем? Какая кому печаль, если раскопки продолжатся?

– Тут я знаю не больше вашего.

– Знаете, вы могли позвонить по экстренным телефонам прямо оттуда. Дозвонились бы.

– Я об этом не подумала, не до этого было. Когда по тебе стреляют, как-то не до звонков.

– То есть они по вам стреляли? – Удивился на этот раз Иван.

– Ну, да. Только я первая начала стрелять. Я вышла, сориентировалась и прицелилась в них. Они стояли, шушукались у своих снегоходов. Стали приближаться, перекрывая путь к машине. Увидев меня с пистолетом, тут же стали копошиться, доставать свои пистолеты. Как только я увидела, что пистолеты с глушителями, я стала стрелять по ним… – Ксения замолчала.

– А вы не из робкого десятка, Ксения. Можно и сейчас позвонить. А если вы хотите связаться с кем-то ещё, то давайте я подключу ваш телефон и у вас будет интернет и связь. Но на счёт экстренных служб – их техника проедет к нам лишь к утру, когда прочистят всю дорогу от трассы. Как вы уже поняли, до моей деревни могут и не почистить. Для ваших коллег я тоже чистил пару раз. Но потом снега стало наваливать слишком много и мой тракторёнок с такими объёмами перестал справляться. Так, чуть-чуть для себя подчищаю с пробуксовкой. До моей деревни для полиции почистят непременно. Если всё произошедшее описать, то, возможно, почистят и прискочат все в ночи. Так же я могу вас сейчас отвезти до города на тракторе. Но есть большой риск застрять посреди жуткой погоды и замёрзнуть, когда кончится топливо. Часть снега буду срезать ножом, ну, ковшом или, лучше сказать, отвалом, чтобы не повиснуть, так и доедем до цивилизации. Но это неточно. Никогда бы не подумал, что будет такая погода, что даже на тракторе я… На «Ниве» я бы сейчас не стал соваться. Без толку. Слишком много выпало снега. – Иван говорил и размышлял. В процессе своей речи о возможностях своей техники он вспомнил, как только что шёл по заносам. – Нет, Ксюша. Ни трактор, ни «Нива» не проедут. Нельзя соваться. Я щас прикинул. Никак нельзя. Гарантированно не проедем. Лучше подождать до утра. Даже, если представить невозможное, что мы проедем, на снегоходах они с лёгкостью догонят трактор. Они сейчас будут проверять всё, что светится или движется в округе. Не факт, что их всего трое. Могут и поджидать где-нибудь на выездах из деревни остальные бандюганы. Может, если понагнетать по телефону правоохранителям жути, ну, той жути, которая тут с вами творилась, то они, возможно, найдут в себе желание и способ пробраться к нам в самое ближайшее время? Ну, не знаю, они тревогу там объявят, мож?

– Ваня, ты славный парень, вы просто не представляете… Мне кажется, что звонить нельзя. Может, я схожу с ума, но, думаю, что начальника экспедиции прослушивали. А этот на гусеничке… Эта машина уже приезжала на один из курганов. Тогда она была на колёсах. Наша экспедиция разбросана по всему району вашему и один объект в другом районе. Как раз я работала на каком-то кургане, в тот день, когда приезжал этот. Он светанул там своей корочкой нашему охраннику. Я думаю, что он не простой постовой. Одет, как типичный агент 007, при галстучке.

– Логично, что со звонком следует обождать и подумать. А вот на счёт прослушки. С чего вы это взяли? – Иван проявлял истинный интерес и старался помочь. – Если на то пошло, то вам нужно выключить телефон и вынуть аккумулятор. Ах да, сейчас делают такие модели, чтобы он не вытаскивался…. Хм, только теперь я понял, почему так стали делать.

– Дело в том, что я в 4 часа по московскому (я тут живу по московскому времени) получила сообщение от начальника. Вот оно…, – тут Ксения вспомнила, что совершенно не знает этого человека. «Можно ли ему доверять, правильно ли я сделаю, если посвящу его в свои дела, во все подробности? Блин, забыла, что телефон разряжен. Но этому парню хочу верить». – Блин, телефон разряжен. На морозе быстро разрядился.

– Я тоже живу по московскому. Так удобнее. Оно для этой местности более подходяще. Скажите, Ксения, в 4 вы получили. В 4 дня? Во сколько вы уидели труп?

– В 4 получила. Откуда вы…? Как раз погода стала ухудшаться, пошёл снег. В 5, то есть в 17 увидела труп.

– Сколько времени прошло от момента обнаружения трупа и до начала погони за вами?

– Минут 5. – Ксения силилась понять, к чему клонит Иван, уж слишком он проявлял интерес ко времени.

– Через сколько времени застряла ваша машина?

– Трудно сказать. Допустим, ещё минут 5.

– Значит в 17:10 вы вошли в посадки. Так?

– Угу. – Робко угукнула девушка.

– Темнеет сейчас в 5 примерно. Далеко ли были от вас преследователи в момент покидания вами машины? Я хочу сказать: видели ли они вас в этот момент?

– Сложно сказать на каком расстоянии они ехали. Я видела свет от их фар. Я ещё подумала, что они почему-то не спешат. Просто гонят меня. Подумала, что они боятся моих пуль, ну, что я буду продолжать отстреливаться. Вряд ли они видели процесс покидания машины. Я выключила фары и «габариты». Сразу нырнула в посадки. Я не видела, шёл ли кто-то за мной в поле.

– Долго ли вы шли до моего дома?

– Думаю, что долго. Точно сказать не могу. Часов у меня нет. Иногда я лежала и отдыхала.

– Секундочку, – Иван потянулся в сторону Ксении, но выше, и взял с холодильника советского производства тетрадь и ручку. Быстро набрасывал на листок в клетку линии и комментировал:

– Мы тут. 500 метров в длину деревня. Её начало тут. От начала до кургана примерно километр. Так, вы поехали по этой дороге. Она примерно так располагается, большей своей частью под таким углом. Через сколько километров от кургана бросили машину, вы говорите?.. Примерно 3 км вы проехали. Это 1 км от кургана до перекрёстка и от перекрёстка 2 км. То есть машина оставлена тут, ну, примерно тут. На приборы вы, естественно, не смотрели, поэтому очень примерно. По прямой до меня… 1 километр 850 метров. Я точно не знаю. Смотрим на карту как бы со спутника и вуаля: можно убедиться, что до моего дома километр девятьсот. Измерения по листку с нашими предположениями не так уж плохи. По прямой вы идти не могли. Поэтому округляем в большую сторону. 2 км по полю до меня. Но вы сделали крюк или петлю. С какого момента вы её начали делать, мы не знаем. Допустим, отсюда. Километр 350 метров досюда пролезли, затем чуть меньше 800 метров сюда, до начала деревни, 500 метров по деревне. Вы пролезли по глубокому снегу около полутора километров так. В метель, в мороз. Потом ещё 800 метров так. По деревне вы шли уже по прочищенному. Я утром чистил. Снег не такой глубокий.

– По деревне я уже еле шла. Местами даже ползла. Дорожки от снегоходов меня не выдерживали, я проваливалась. И местами снег был очень глубокий. Намело. Я даже боролась сама с собой, чтобы поднять себя и продолжать идти, я уже не чувствовала лица, рук и ног. По деревне было тяжелее всего, сил уже не было.

– Ну, да. Там жесть творится. Намело. Сам же только что еле лез там… Ну, когда вы… Ты очень так… в спортивной форме хорошей. Другая бы не дошла. В 17:10 начали пробираться. Всего путь составляет, опять же приблизительно, 2650 метров. Скорость пешехода по нормальной дороге – 5 км/ч. Даже летом по тротуару этот путь занял бы пешком чуть более получаса. – Иван потеребил своё ухо, словно это поможет ему что-то сообразить и стал рассуждать дальше:

– Если принять, что ваша средняя скорость была крайне мала, скажем, 1 км/ч, то я обнаружил бы вас чуть больше, чем два с половиной часа от 17:10. То есть обнаружил бы примерно в 19:40 с лишним.

– Завидую вам. Вы можете считать без калькулятора. После школы отвыкла так считать. Но вы забыли про то, что сначала я двигалась на машине, скорость которой нам неизвестна. Хотя, если брать приблизительно, а вы взяли приблизительно…

– Вот именно. Я же не считаю с точностью до минут. Я хочу вас подвести к определённому выводу. Приблизительность тут не так важна. На счёт калькуляторов, это вам не подмосковные школы. Это сельская школа. Уровень образования глубинки. Не хухры-мухры. – Говоря последние фразы Иван сделал наигранно важный вид.

– Считайте дальше, мне уже не терпится понять, к чему вы клоните.

– А я вас обнаружил в 19:40 ровно.

– Та-ак, – с любопытством сказала Ксения.

– Бандиты нашли вашу машину, думаю, не более, чем через пару минут. Они же ехали за вами и просто не могли её не найти. Это 17:12 максимум. Но я думаю, что нашли почти сразу. Хотя это время неважно для нас. Следы ещё видны и ведут в посадки. У них фонарики. Им проще пробраться, чем вам. Уверен, что они видели вас и один даже пошёл за вами на расстоянии. Почему не убили? М-м… Думаю, что они не планировали вас убивать сразу. Им важно было узнать, что вы знаете, знаете ли то, что не сказал им старший археолог, кому успели передать, что-либо. А чтобы узнать вас надо поймать. Но им не хотелось рисковать, зная, что вы вооружены. Возможно, они пока не поняли, что пистолет всего лишь травматический. Не поняли они и того, что у вас кончились патроны. И их не трое, судя по количество транспортных средств. Поэтому мог взяться и последовавший за вами по полю. Почему нет? Взялась же ещё одна машина. А пистолет ваш их напугал, точно.

– И ещё они не знают то, что я его потеряла.

– Угу. Они решили вас взять, когда вы выбьетесь из сил. Так сказать, подобрать лежащую в снегу без сознания. Кто-то из них выследил вас. Шёл за вами. Увидел, что вы добрались до дома, где горит свет. У них рации. Я тут много чего предполагаю. Люблю иметь хоть какую-то информацию о происходящем. Понимаете, визуализируя на карте, очерчивая время, рассуждая, выстраивая произошедшее в своей голове, я лучше представляю то, что происходило. Все эти расчёты просто для того, чтобы у меня появилась картинка происходящего. Пусть даже и предполагаемая картинка. Всё лучше, чем ничего. Я не могу вам сразу всё объяснить. Некоторые цифры и числа, прозвучавшие от меня, в моей голове появлялись сами собой. Какие-то расстояния и скорости мне были известны, какие-то я измерил. Ладно, это всё лирика. По рации вызваны остальные. Свою технику подкатили поближе, скажем, в середину деревни. Там сейчас вообще ни одного обитаемого дома. Один как бы дом в зарослях спрятан и всё. Гул моторов оттуда сейчас мы не услышим, даже выйдя на улицу. Глушители им в такую погоду на фиг не надобны. Но они, видимо, привыкли работать с ними. Вон как воет за окном. Вы постучали в 19:40. В этот момент пеший преследователь сообщал по рации, где вы. Двое подъехали откуда-то, мы не знаем откуда, в середину деревни или даже ближе к нам. Скорее от кургана подъехали, где заметали следы преступления. Они спешились и встретились с пешим преследователем… около моего дома. Думаю, что они рядом, наблюдают и обдумывают план действий с момента примерно 20 часов по Москве. А сейчас уже 20:40.

– Иван, вы всё это нагромождали, чтобы сказать, что они рядом и в любой момент ворвутся в дом?

Иван ожидал увидеть испуг, но вместо этого заметил сомнения своей новой знакомой, прикинул, чем они могли быть вызваны и сказал:

– Я люблю предугадывать события, размышлять. Пусть даже размышления обывательские или ошибочные – это всё равно лучше, чем ничего не понимать и быть не готовым со всех направлений. Всегда должна быть хоть одна, хотя бы какая-то никудышная, но версия. Моя версия обоснована, на мой взгляд. Лично для меня обоснована. Там есть ошибки, но я их не считаю фатальными. Я так начинаю ощущать происходящее. Рад, что ты не визжишь от страха. Выход всегда есть. Ксюша, если ты считаешь, что я могу и должен тебе помочь, то ты можешь на меня рассчитывать. Я с удовольствием сделаю всё, что в моих силах. Если решишь, что мне нечего совать свой нос в это дело, то я не буду совать. Только, думаю, что я уже влез в это дело, когда увидел твоё тело… то есть тебя возле своего дома. Ты не находишь?

Ксения выслушала внимательно, пристально вглядываясь то в глаза Ивана, то скользя взглядом по чертам его лица; смотрела на его губы, когда он говорил с чувством, с толком, с расстановкой. Подумала о смелости парня, о его смышлености, о его скромности и, чёрт побери, о его чёткой поставленной речи.

– Иван, мы, кажется, не переходили на «ты». – Девушка попробовала нахмуриться, но даже «дремучий» Иван заметил фальшивость этой эмоции и улыбнулся ей в ответ. Он прекрасно разобрал, что первое его «ты» она сделала вид, что не заметила.

– Как скажете. Однако, по-моему, вы первая назвали меня на «ты».

– Вот ещё! Не было такого, – Ксения искренне воспротивилась, так как не заметила своего «тышного» обращения.

– Ваня, ты славный парень, – спародировал её недавние слова Иван.

Они смеялись недолго, но смех этот был настолько естественным и взаимно приятным, что они сразу не заметили, как Иван взял её руку в свои ладони. Продолжали смеяться, но перестали и несколько мгновений они оба смотрели на свои соединённые руки. А потом Ксения медленно отстранила руку от рук Ивана, достала свой телефон и сказала:

– У тебя дар поднимать настроение… Разряжен. Есть такая зарядка?

– Нет. Такой зарядки нет. Ладно. Ты полезай на печку, укутывайся там. Я рано утром затоплю, а то будет колотун дома. Сейчас пойду собаку откопаю и гляну на твои следы, насколько они видны или уже исчезли. Заодно разведаю, как в округе обстоят дела, есть ли кто посторонний поблизости. Не стесняйся, хозяйничай тут… Если что, ружьё вон стоит. Осталось взвести курок и потом нажать на спусковой крючок.

– Хорошо. Надеюсь не понадобится. Осторожнее, как мышка там. Если чё, нужно заметить первым… и не визжать от страха. – Вымолвила Ксения, улыбнувшись на последнем слове. Пока Иван ходил на улицу, она ненадолго закрылась в горнице, потом умылась и затем послушно полезла на печку. Ей было спокойно рядом с Иваном, в его доме. Она здесь не боялась. Казалось, он заражал её своим бесстрашием. На печи девушка почувствовала, что находится там не одна. Она сразу поняла на ощупь, кто это. Два кота, мурлыкая, стали тереться о её ноги своими мордочками. Вечернее общение людей, их чаепитие совсем не интересовало котов. Чем больше Ксения узнавала Ивана, тем больше он ей нравился.