Разожми ладони

Глава 1. По ветру, или В темпе (но не вальса)

Годом ранее

Crazy Town – Revolving Door.mp3

сменил

Simple Minds – Spaceface.mp3

Музыка в наушниках пробовала угнаться за ним,

но он срабатывал на опережение. Она звучала такой громкостью, чтоб оставить ему шорох его новеньких ультрамодных кроссовок об асфальт,

брусчатку,

плитку,

и газон. Музыка продолжала оставаться на шаг позади, неслась вдогонку. Но нет,

у него всё было под контролем. И всё – преодолимо в полпрыжка: любые скорости, любые дистанции. Он шел по диагонали, пересекая различные прогулочные (и не очень) плоскости – дорожки, поля, бордюры, и ограды. Порой озирался по сторонам удовлетворенным «сытым» карим взглядом хозяина, странным спокойным удивлением рассеянно охватывая, «обнимая» давно знакомые и изведанные пространства. Он знал эти места с детства, (из которого да, уже вынырнул!), они были его-шними, «СВОИМИ!»

кому бы ни принадлежали формально, и сколько б таких же, как он, ни считали их так-же своими, ровно в той же степени. Все упомянутые – привыкли щедро делиться этими просторами и всей этой красотой – с её уникальной планировкой и идеальным озеленением, которые все без исключения обитатели привыкли показывать гостям как местную достопримечательность, как «свой собственный» парк или какой-то архитектурно-ландшафтный уникум,

а не частное учебное заведение. И свое пускай и временное, но пристанище,

дом.

Другой человек заблудился бы в этих лабиринтах похожих друг на друга отрезков земли и покрытий,

но только не он. Он знает тут каждый камешек, каждую лазейку, каждую трещинку на покрытии. Он знает кратчайшую дорогу, и не попадется в сетки ограждений.

Перед ним простирался простор, лишь условно разделенный на ландшафтные или пространственные зоны. Он менял газон на гравийку, потом асфальт на бордюр, игнорируя «как свой» ограничения под ногами. На эту картинку голографикой накладывалась другая: островок коллективного единения в общей неиссякаемой энергии и безграничном доверии. Его любимая работа. Он выбрал её в самом детстве. И сейчас это – то, что он готов был забрать из детства с собой. Туда. Вперед.

Он моргнул, но это не смазало картинку из ближайшего прошлого, которое ещё до конца не отпустило: хорошее было утро. Результативное. И музыку в наушниках сейчас флешбеком заглушали знакомые голоса, звучавшие одобрительно, и сливавшиеся в одно общее эхо, в котором у него – своя партия. И это была другая музыка, к которой он привык. Все эти застывшие пейзажи за спиной остались без него не на долго. Эта мысль приносила в его жизнь какой-то совсем несвойственный его возрасту, его натуре, и его набранному тему движения,

…покой. Какое-то особое уютное спокойствие, когда не хочется совершать никаких манипуляций со временем: ни ускорять его, ни останавливать, ни переворачивать вспять. Как будто всё – своим чередом. И хорошо, что завтра наступит, и принесет с собой всё, что должно. И хорошо, что это будет – лишь завтра. Так бывает только когда знаешь свое место, и несешь его по жизни в любом темпе в любые направления.

Он не спешил,

просто привык держать себя в тонусе: ему нравилась набранная скорость на пешеходном пределе, в полетной легкости, на грани того, чтоб пустить себя легкой трусцой. Он поймал кураж – эту пружинку в шаге, способную по первому зову оторвать его от земли и бросить – запустить вперед: казалось, один толчок,

и ноги понесут его – туда. В даль. И ни одной преграды навстречу. И нет, он вообще не устал сегодня. Он искал, и не находил ни одной причины, почему б ему не сорваться вперед, прям сейчас, опять. Бесцельно, просто в дань стихии – Его Высочеству темпу и движению…

Нет, пожалуй, одна причина всё же была: не хотелось прийти домой по такой погоде слишком скоро. Там, наверняка, найдется что-то интересное, но не хотелось прощаться вот с этим моментом прям сейчас. А дом – он здесь: пересечь территорию Академии, пару полей, выйти за ограду, приветливо и бегло кивнув охране на КПП, перейти дорогу вдоль популярного в городе жилого массива и ещё более популярного новенького красавца-стадиона мирового топ-уровня, и затеряться в жилом комплексе – престижном соседе модного архитектурного красавца. Всего то. А тут – теплый южный сентябрь. А там – компьютерная стрелялка,

она подождет.

Стройные благородные красно-коричневые уголки домов, выглядевшие детским конструктором с высоты птичьего полета, с которого всё это великолепие так любят снимать квадрокоптерами местные жители и многочисленные гости отовсюду, и выкладывать в инстаграм-группы, соревнуясь в изысканности ракурсов, здесь на земле напоминали компьютерную бродилку. Аккуратно сложенные в причудливую ассиметричную мозаику и затейливо озелененные, насыщенные кафешками, салонами, магазинчиками, причудливыми общественными зонами и арт-объектами, они носят красивое имя «Панорама». Это слово вырывается из уст всех местных обитателей каждые 5 минут. Кажется, даже название это – модно и привлекательно ничуть не менее того, что оно обозначает.

А может, просто любимо. Панорама – новенький островок приятных жилплощадей и уютных современных дворов среднего класса, населенных интеллигентными воспитанными молодыми семьями и урбанистическими бизнес-одиночками, знатно разбавлено и ими – ребятами разного возраста в узнаваемой экипировке. Они – занимаются спортом в разной степени,

или пытаются заниматься,

или думают, что занимаются. Или – просто болельщики, имеющие полное право приобщаться, пускай даже фирменной атрибутикой, купленной неподалеку, но отдав за неё не только денежные знаки, но и часть себя – своё время, свой голос, свои мысли и чаяния. Свой выбор.

Он же сам – так выглядит по преимущественному праву. Он (как и вся его команда) – первый выпуск молодой частной академии – само воплощение клуба, воспитанник. И где-то в брэндированном рюкзаке болтается кусок пластика – пропуск-аккредитация, где официально сообщается, что он – игрок молодежного состава на юношеском профессиональном футбольном контракте. Там же можно рассмотреть приличного интеллигентного вида внушительного русого блондина на фото. Его же можно рассмотреть в проплывающих мима витринах, и в глазах идущих навстречу. Народ привык, что повсюду снуют футболлллеры разных мастей – от любителей до профессионалов, но пока не привык не обращать на них внимания.

Максим не был выпендрежником – это вообще не в стиле защитников, ведь понтуются чаще напы[1] – те кто по призванию своему, роли и амплуа находятся в центре внимания: совершают самые заметные вклады в победу, и по определению собирают основную часть «лавров». Защитники в этом смысле и по амплуа, как и по складу характера – тише и основательней – их вклад чуть менее заметен, но куда ж без них, игра идет ведь не в одни ворота!

Так что Максим, ответственный и командный, не мнил себя центром (поля, или вселенной, или этой площади). Или всеобщего внимания. Но он с детства усвоил, что эмблема, которая красуется на груди его черно-серого дутого жилета поверх благородного оттенка изумрдной майки – престижный отличительный знак. Знак качества. Статус. Она означает множество событий, преодолений и стараний, пройденных год за годом в своей команде, многократно подтвержденную свою роль, естественный отбор, и знание своего места. И своего дела.

Словом, он шагал вдоль новенькой оживленной площади, посвященной Его Высочество Футболу – с полноправным ощущением себя: в нем скромно помалкивал командный индивидуализм и компетенции. И самостоятельность, привитые с детства каждому воспитаннику.

Девчонка, идущая навстречу тоже задержала на нем красноречивый взгляд, вскинув его вверх. Ну да, что поделать,

на его позицию берут только самых высоких и крепких, монументальных парней. 189. Спасибо папе за генетику.

Взгляд девчонки, который он принял как должное, перебил звонок Маши. Симпатичной блондинки. Умницы, веселой и легкой, милой и понимающей. С которой они общались с апреля. Эпизодами. В последнее время – чаще.

Он уже разговаривал с ней. Позавчера. Он не мог объяснить, почему у них ничего не получится. И не хотел провоцировать её на новые попытки, и новые ненужные эмоции. Он вообще-то человек спокойный, взвешенный, и не эгоист. Поэтому историю эту закончил просто. Как умел. Послал извинительное короткое смс, и перестал отвечать. Что ещё сделать для неё, он не знал.

Ну как объяснить человеку, что за несколько месяцев, после всего, он так и не начал называть ее «своей». Как объяснить это человеку, который не хочет этого слышать.

Как объяснить это человеку, у которого на него свои планы. Крепко сложившиеся.

Он быстро отмахнулся от неотвеченного звонка, с одного шага затоптал хилый росток чувства вины. И снова кинулся в омут света и отражений. И нет ничего такого, что могло остановить его, прервать его полет.

Купаясь в яркости пылающего ещё не остывшим летом сентября, ловя отблески в витринах, и несясь навстречу будущему, разрезая ветер, он вдруг

напоролся.

Кафе с панорамным остеклением называется «Пресковью». И там подают вкусные маффины.

Именно такой надкусывает брюнетка восточного типа в окружении одних и тех же подруг. Иногда он видит её где-то неподалеку,

и это всегда сбивает его с его нормального привычного ритма.

Он знает ее имя. Теперь. Сам не знает, зачем. Потому что он не собирается его произносить.

Даже про себя.

Вот черт, произнес.

И еще раз. Половинку.

Потом вторую. А еще он знает, что она – студентка журфака. Теперь. Знает. И имя. Опять знает.

Он пробует на вкус во рту эти 6 букв. Потом 4, короткий вариант. Обсасывает их мыслями. Смакует. Это необычное имя,

которое ему

совсем не нужная информация. Прилипло к его мозгам, как приторная глазурь. Такая, как к её губам, которую она смахивают языком. Туда. В глубь.

Лишняя информация. Сахар – вредно!

Хотя он сам расспросил о ней однажды. Человек 15, вереницей, целый месяц справки наводил. И друзей подключил. Просто чтоб примерить ей имя.

И оно ей – подошло.

Он попробовал оторвать себя от стекла, и протащить мима. Ощущение возникло – как будто носом об асфальт. И ушибленное сегодня колено тут-же заныло. И захотелось маффина.

Подумаешь, она все равно не заметит.

Глава 2. Послевкусие

Она и не заметила.

Дома он потом какое-то время носил на себе шлейф её присутствия. И не смог больше слушать музыку, которая казалась теперь в его голове чужеродной, как будто таки-догнала, и реваншем долбит по башке.

Странно все-же носить на себе осадок присутствия человека, когда его уже нет рядом, и ты даже не знаешь,

где она. Теперь.

Зато знаешь, что даже когда она сидела через столик, между вами было непреодолимое пространство. Непроницаемое во всей своей видимости – ни малейшего шанса как-то перескочить в ту параллельную вселенную. Ей там и так хорошо.

Пускай ей будет хорошо. И к черту все это.

К черту. Ладно. И… пускай ей будет хорошо. Там.

Dear Rouge – Black To Gold.mp3

Интересно, когда она появится здесь в следующий раз?

Просто интересно.

Просто.

The Hardkiss – Stones.mp3

Глава 3. Мима

– Может, зайдем в магаз, похавать возьмем?

– А чего ты хочешь?

– Не знаю, консерву какую нибудь. Готовить не охота.

«Готовить».… Как ножом…

…по лейблу любимой олимпийки. К такому их академическая жизнь их не готовила! Там всегда была вкусная столовка!

– Да у нас есть какие то огурцы, яйца, и зеленый горошек. И ещё вчерашняя моя картошка жаренная осталась.

Ура. Хоть что-то.

Без разницы.

– А зеленый горошек откуда?

– Я вчера 5 банок приволок, чем ты слушаешь, брат?

Съязвив что-то в ответ в привычной пикировке, он улыбнулся с теплотой: ни разу за эти пару месяцев после переезда из Академии на арендованную клубом им как перспективным и «подписанным» выпускникам квартиру, он не усомнился в решении снимать жилье именно с этим спокойным адекватным прикольным пацаном, который умеет держать в тонусе, не напрягая. Впрочем, вопроса особо и не стояло: они 4 года до этого жили в одной комнате.

Ромка, 3й нап команды, всегда был человеком, который умеет ценить то, чем обладает, без намека на нездоровую конкуренцию. Впрочем, у них вся команда такая. Тренер, Олег Рустамович, научил не просто знать и уважать, но и дорожить своим местом, с которого всегда нужно быть готовым стартонуть вверх, дождавшись однажды своего часа и почувствовав момент.

Так и бывало. Не единожды. И многие уже сумели «выйти из тени», едва перешагнув порог 18-летия. Или ещё даже не перешагнув. Остальные – работали и выжидали, зная, как пристально за ними наблюдает хозяин клуба, скауты, агенты, и даже СМИ. Вот и сегодня на тренировке приметили загадоШного чувака, который внимательно наблюдал.

За кем – это отдельных вопрос обсуждений из раздевалки. Вроде, и есть очевидности, а вроде, и всё возможно))) И парни как стайка воробьев на жердочке, вычисляли, куда поворачивалась голова иностранного скаута, куда был направлен его взгляд, и кто что смог прочесть с его губ с дистанционным «сурдопереводом» хозяина. Все угадали разное. Но главное – каждый говорил «да не, с чего б прям я? Да он на тебя вообще смотрел!». Даже Лешка, главная звезда команды, со своими мельканиями в СМИ и 5-ю нулями на трансфермаркете в твердой европейской валюте. Все 3 главные звезды в команде отличались адекватной, разбавленной чувством собственного достоинства и всеми пониманиями, стойкой скромностью – это было заключено в политике клуба по воспитанию молодой «поросли». А Макс входил в первую… пускай будет восьмерку, поскольку твердо был в числе восьмерых, регулярно вызываемых в юношескую сборную страны до 19 лет. По крайней мере, место в стартовом составе на своем месте центрдефа[2] он отвоевал себе прочно. И был этим вполне удовлетворен. На столько, чтоб все свои волю, внимание, настойчивость и концентрацию направить именно в это русло.

Может, поэтому не повезло Маше? А она настойчивая. Уже 2й месяц дозванивается.

Идя в футбол, все парни мечтают быть неудержимыми и фееричными нападающими. Потом, попадая к первому тренеру, многие переживают первую ломку мечты, «насильно» оказываясь на других позициях. Максим тоже в свое время буянил, когда его из-за его долговязости поставили в центр защиты. И даже пробовали вратарем. Ну вратаря он убил в себе нарочно, сразу, но запоров вторую позицию, рисковал вылететь из перспективной команды, и потому покорно притих. И не прогадал. Позже мечта претерпит ещё множество трансформаций, приобретая очертания реальной сложной ответственной строго координируемой «свыше» работы, прежде чем оформится в бейджик в сумке с фирменным логотипом. И если она при этом не сломается и не перестанет быть мечтой, тогда ты – на пороге. На пороге её.

Карьеры.

Судьбы профессионального спортсмена.

И нет ничего слаще, и желаннее этого. Всё остальное второстепенно в жизни, когда на горизонте маячит перспектива основы, в которой уже попробовали двоих из трех звезд Молодежки. И взрослый контракт, какой подписали в прошлом году с первым выпускником академии. Большие деньги, именитые соперники, серьезные стадионы, многотысячные трибуны, заполненные «под завязку». Безграничность возможностей материальных и статусных. И все это – в шаговой доступности. От твоей твердой позиции на поле. Теперь уже родной.

Когда всё это на горизонте, больше и думать ни о чем не хочется. Вот реально, остальное… ну не то чтоб прям пыль,

но довольно размытая картинка.

– Макс, смотри! Это не она?

– Кто ещё? – среагировал он слишком резко, хотя узнавание случилось за секунду до услышанного.

– Ну она же, да?

Вот блин,

у него и так взгляд как намагниченный самопроизвольно настраивается на неё, сам собою, без предупреждения о присутствии,

да ещё теперь и Ромка в курсе.

И как так вышло?

– Не похожа. – фыркнул он, ускоряя шаг.

Как обычно, её присутствие меняет его темп. Или на спонтанное замедление совершенно некстати, или на непроизвольное ускорение.

– ддда лааааааааадно! Ну ладно. Как скажешь.

И в этом был он весь. Друг. И повернул следом, ничего больше не спрашивая, и нашел что рассказывать, не требуя ответного внимания, когда они поровнялись с этой лавочкой.

Её не было больше двух недель. Хотя он часто проходил теперь именно через этот двор. Интересно, кто у неё живет в этом подъезде?

Парень?

Поглядеть бы.

Нет, лучше не надо.

Впервые он увидел её на вечеринке в соседской квартире. Соседского дома, у знакомых в компании.

Вообще, парни из его среды, несмотря на некоторый ореол элитарности, условной «безусловной» популярности в любых кругах, и при сопутствующем стабильном неизбежном внимании в свои 17–19, не все и не всегда при девчонках. Даже самые нормальные, заметные, общительные и самолюбивые. Просто постоянные разъезды, сборы, строгий режим, пятое-десятое. Надзор ещё недавно… Высокий спрос по репутации… С пристрастием-то их Шефа к кадетским традициям…

Да и молчаливый брэндированный статус сам по себе на столько самодостаточен, на столько «кастингован», почти недосягаем для многих «просто норм девочек с округи», а образ жизни ещё пока столь умерен, что дополнять его (статус) коллекцией «проходных» подружек для крутости – парни как-то особо и не привыкли. Ну пока ещё… Есть ещё время поприсматриваться, не размениваясь. А вереница любовных побед и богатых тусовок…

как-бы ожидает впереди. Ну теоретически. Когда все «устаканится» с карьерой.

Да и практически тоже. Судя по старшим друзьям.

Хотя умные люди вроде тренера Олега Рустамовича или Президента клуба говорят, что там где начнутся тусовки и загулы, быстро закончится футбол. Как и любая профессиональная самореализация. Когда он станет средством для достижения личного успеха, а не само-целью и самодостаточной идеей. И это, следует признать, не далеко от правды: кто, как не они, знают про «размытую» или разделенную концентрацию и «смещение фокусировки»… А ещё – про грядущее испытание «медными трубами» и прочими «драгоценными металлами».

Мало ли примеров перед глазами? Далеких и почти родных?

Так что особо как-то не очень-то и тянуло пока. Благо, они выросли в среде, где девчонки (и побольше!), или развлечения (и подороже!) ещё не казались обязательными атрибутами успеха, не затмевали чистой эстетической самодостаточности на общей устроенности, замотивированности к грядущим достижениям, и чувстве собственного достоинства, исходящего из светского благополучия. Ну пока, они ведь только академию закончили. Её Президент и меценат – не такой. И тренеры тоже.

Ну да, есть знакомства, походы в клубы и трендовые места, но так чтоб гулять напропалую, расшвыриваясь ещё пока не такими уж баснословными гонорарами, перелистывая романтические победы… Несколько парней – в стабильных отношениях, остальные – в поисках, похожих скорее на ленивое теоретическое перелистывание картинок в соцсетях. Главное, чтоб там были самые эффектные и популярные инста-телочки зафрендлины, и пускай все думают, что всего в избытке.

Но дома большинство юных футбо-менов ждет приставка с модными игрушками. Ещё – шокирующее новшество, что теперь придется самим готовить ужин (только после неё просыпается физическая усталость), мысли о больших свершениях уже завтра, и подстебывания по вартсапу или скайпу (в крайнем случае – с балкона) соседей по команде, расформированных где-то здесь же.

Поэтому на вечеринку с парнями из дубля – теми, что из первого «пробного» выпуска (потому что ещё не полного цикла), его занесло ну оооочень случайно: решил занести знакомому забытую в раздевалке флешку. Но «свинчивать» сразу было как-то непрестижно, да и грубовато, даже если обе «младшие» – несколько разные по возрасту и статусу команды – типа разные компании… в действительности же – конкуренты на внимание болельщиков и руководство… хотя формально и «из одного теста слеплены»… А то, что составы между собой варьировались – незаметно, но по остаточному принципу…

Однако все – одна структура! Упомянутое – вежливо не замечено. Так что вызвался дружить – вперед,

и потому уже поднимаясь по лестнице на 11-й этаж, упрямо игнорируя лифт на всё той-же полетной скорости, он настраивался на легкое отступление от режима. А именно: лечь спать на часик-полтора попозже.

А может, у них там тоже есть плейстейшн?

Просто так вышло, что один из тамашних ребят познакомился в «Ля Мажоре» («искущённый» благами «цивилизации» «блудный сын академии – дубль» «частил» туда значительно активней «неиспорченной» (пока!) Молодежки) с зачетной девчонкой, а та неожиданно оказалась не только свободной и общительной, но и соседкой по Панораме. А ещё – дочкой «папы с громадной квартирой», который в отъезде.

В хате тусить как-то давно не принято, потому что скучно, и они давно не школьники (уже полгода как!) но тут такой случай. В общем, пришлось вспомнить, как оно.

Макс Барских – Глаза-убийцы. mp3

Он заходил, она – уходила. Темные выпрямленные волосы на прямой пробор по плечам, стильная отутюжнная небрежность во всем облике. Та девочка, которая даже в нарочито грубом балахоне и кедах – королева на фоне явно готовившихся к выходу «в свет» подруг. Породистая.

Они столкнулись в прихожей. Он, чтоб не толкаться, долго отмороженно наблюдал, как она обувается в белоснежные кеды, как прощается, кому-то вежливо, ну очень вежливо, до отчуждения, улыбается. Уже исчезает за дверью. Со своим неуловимым рассеянно-задумчивым взглядом.

Потом, когда он уже потерянно и покинуто уронил себя на диван, вдруг возвращается за чем-то забытым, и снова долго прощается. Просто песня.

Через неделю он ловит себя на том, что расспрашивает о той гостье у приятеля из дубля. При чем через Ромку. Приятель решается из-за этого позвонить хозяйке той квартиры, Ольге, с которой они уже к тому времени разфрендились, и даже в соцсетях. И после этого те начинают снова общаться.

Но ту девчонку Ольга не знает, ту приводила Лиза из модельного. Примерно неделю ищут разумные поводы позвонить Лизе, с которой хозяйка вечеринки как-то не особо контачит, просто её таскает за собой соседка Алинка.

2 недели и длинная цепочка,

но как звали ту приметную девчонку – вспомнил ещё один парень из дубля. Хотел, кажется, сказать что-то ещё, но отмахнулся.

Так он примерил на неё имя. А большего ему и не требовалось. А главное, интерес, явленный вслух, удалось размыть в пространстве, чтоб никто ничего лишнего не подумал. Хотя теперь полкоманды допытывается у него, нашел ли он (ну они!) ту девчонку. Правда, тоже довольно расплывчато.

А ещё через неделю он снова выхватил её взглядом в стайке девчонок во дворах Панорамы. Мысленно отметил её, как главную героиню в этом короткометражном сюжете, немного даже сбросил скорость!

Вздохнул, отряхнулся, и обреченно унесся по своим делам. Но мысль, что она где-то рядом, и что все-же бывает здесь, почему-то успокаивала его.

Потом была лавочка на сказочной аллее, и овощной магазин. В итоге за 3 месяца он видел её 5 раз.

У него даже мысли не возникало приблизиться, преодолеть эту дистанцию. Все-таки мечта должна оставаться мечтой, нельзя её опошлять. А то получится еще – как с Машей…

Хотя нет. Точно нет. Другая порода.

Он не мусолил всё это в мыслях постоянно, но иногда, раз в пару дней, память закидывала его обратно, в эти моменты, тягучие и мятные. И он снова выходил на улицу, думая: а вдруг сегодня? Хотя и знал, что она, как обычно, застанет его врасплох своим появлением в самый неподходящий момент.