– Где ты бабки найдёшь, как, меня это не волнует. Но чтобы через тридцать минут здесь был литр!
Начинал он фразу почти шёпотом, но в конце её голос гремел как рык Зевса-Громовержца! Партизан только молча кивал отупевшей головой.
Через двадцать пять минут показавшийся с другим пакетом Партизан слез со своего велика не доехав до поляны, аккуратно положил его на траву и медленно подошёл к вставшему с земли Прохору Владимировичу. Молча протянул пакет. Прохор Владимирович заглянул внутрь и увидев три (!!!) бутылки водки кивнул «штрафнику» и произнёс:
– Ты тоже в теме.
Как вы уже догадались, грибов они так и не набрали.
Прохор Владимирович, Ястреб и Клондайк
Они то прыгали от счастья, то обнимались и слёзы радости катились по их небритым щекам. Они были похожи одновременно на: Васко Нуньеса де Бальбоа, Колумба и Лейфа Счастливого-Эриксона в момент совершения этими Великими землепроходцами и мореходами самого Главного Открытия в их жизни. Ещё, (всё-таки надо быть более приземлённым автору) на дедушку Таруотера, который тряхнув мхом, увидел сыпящиеся из него золотые самородки… Счастье, наполнившее их сердца и пропитые мозги, было огромным, как Солнце в зените в центре Сахары или Серебряный диск в момент полнолуния. Не зря я сравнил их счастье с этими небесными объектами, потому как они, зайдя в лес (от нечего делать) и углубившись в него, обнаружили две огромные катушки с намотанными на них-медным кабелем и алюминиевым проводом, который используют для ЛЭП. Ну, если исходить из наших реалий, были они похожи ещё и на кузнеца Филимона из фильма «Не валяй дурака» в тот момент, когда он открыл бочку и обнаружив в ней спирт, почесал свой затылок и произнёс только: «Мать честнАя…»
Осознав, что на них свалилось, они немного испугались. А вдруг кто ещё обнаружит? Решение было таковым. Прохор Владимирович остаётся на «объекте» в качестве секьюрити, а Ястреб «мухой летит» домой, берёт топор, тележку и тут же-назад. Так и порешили. Весь день шла совершенно каторжная работа! Они менялись поочерёдно ролями и рубили, таскали, обливаясь потом, забыв напрочь о том, что они оба даже «ни в одном глазу». С потом уходило похмелье и приходило подобие здоровья. К вечеру сарай Прохора Владимировича стал напоминать одновременно пещеру Абу-Хасана (предводителя сорока разбойников) или, на «худой конец», потайную комнату Исаака из Йорка.
Перетаскав всё это богатство, примерив на себя мысленно корону Крёза, парочка обеспокоилась тем, что надо бы хранить тайну от аборигенов, которые обладали совершенно фантастическим нюхом на чужое добро. Заперев дверь на замок, Прохор Владимирович и Ястреб, прихватив с собой «образцы драгметаллов», двинули огородами и лесной тропой в сторону города. Их целью был пункт приёма вторсырья. Обменяв металл на дензнаки, они позволили себе шикануть водкой «Абсолют», сырными и мясными нарезками.
Нюх, чутьё или «зов крови» овладел и направил к ним праздношатающуюся троицу страдающих похмельем. Он же «вывел» её на сарай, в котором Прохор Владимирович с Ястребом закатили Лукуллов пир. Постучались, вошли не дождавшись ответа и потрясённые изобилием, разложенном на верстаке, застыли как три персонажа какой-нибудь сказки. Я умышленно не передаю прямую речь и диалоги. Они звучали исключительно на народном русском матерном.
Поняв, что их самым банальным образом спалили, обладатели «несметного богатства «молча пригласили всю троицу к столу. Предводитель гостей, когда заметил материальную составляющую в виде металла, дарующую впоследствии неземные блага, то изрёк, в принципе, правильную фразу о пользе дележа своего счастья с ближними.
В общем-возник своеобразный биржевой комитет (дух времени-середина девяностых) под председательством Прохора Владимировича. Он имел на это полное право, так как обладал торгово-складской площадкой, в виде сарая и правом первонаходителя «золота Эльдорадо» в медно-алюминиевом варианте. Ястреб стал его заместителем, а прибившаяся троица в составе-Леха, по прозвищу «Кулинар», Михалыч и покойный ныне Сметана, агентами по осуществлению классической капиталистической формулы- «товар-деньги-товар».
И потом на долгих несколько месяцев владельцы самогонных аппаратов, ночных пивных ларьков и близлежащих забегаловок и рюмочных впали в ступор от потери на длительное время «пятёрки нападающих» на вышеперечисленные злачные места.
Несколько месяцев «контора» сибаритствовала позволяя иногда придавать своим пьянкам лёгкий налёт, я бы сказал даже-«флёр» аристократизма, покупая дорогой коньяк с сопутствующими ему закусками в виде шоколада и лимонов в сахарной пудре. Ястреб полностью оправдывал свою должность зама и по безопасности тоже, потому-как однажды отделал «Кулинара», превратив его в форменный бифштекс за попытку того по пьяни выдать хранимую ими тайну.
Но всё хорошее имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. Закончилось оно и у наших героев. Посмотрев в последний раз на остатки богатства, Прохор Владимирович, самолично, в первый раз за много месяцев, соизволил высунуть свой, теперь уже не ответственный зад, на улицу и дотопать до пункта приёма вторсырья. На обратном пути он заглянул к знакомой самогонщице и купив у неё три поллитровых бутылки произнёс:
– Придётся снова травиться твоей гадостью. А что ещё делать-то остаётся?
И пятёрка вернулась к своему привычному образу жизни, где за каждый стакан приходилось уже снова «вступать в борьбу»…
Прохор Владимирович и Ястреб-маляры
– Проха! Оооохххх! – успел только крикнуть Ястреб и всё. Прохор Владимирович не успел издать ни одного звука, потому что…
Пригласив на очередную подработку эту парочку, с неё взяли твёрдое обещание, касаемое запрета принятия «на грудь», потому как работа предстояла на высоте, а именно-покраска лицевой части третьего этажа дома. С лестницы. По-другому было никак нельзя в виду сложного рельефа, который исключал возможность установки туры, либо чего-то на неё похожее. Они согласно кивали головами, произносили:
– Ни-ни! Ни в коем разе! Да как у вас язык-то повернулся такое сказать? Работа сложная, на высоте, так что мы… да вы что…
И так далее, в том же духе.
Работать они начали резво, даже быстро. Пока Ястреб стол на лестнице и красил валиком либо кистью, Прохор Владимирович помешивал внизу, в большом ведре, очередную порцию быстросохнущей серо-синей краски и ждал команды. Когда она поступала, Прохор Владимирович задирал голову и наблюдал за спуском небольшого ведёрка, которое на верёвке опускал напарник. Затем он наливал в это ведёрко размешанную краску и оно, ведёрко, отправлялось вверх. «На работу». Ястреб ведёрко подвешивал на крюк и продолжал красить. Они уже обработали обе половины фронтона. Ястреб слез и лестница была переставлена по центру. Для финишного рывка.
Заказчик пару раз выглянул и всё. Работа шла, мужики были трезвыми как… Можно сколько угодно найти определений, как что или кто. Но природа, как правило, берёт своё. Поэтому, перед тем как взобраться для последнего рывка на вехотуру, Ястреб достал из своего снятого сапога бутылку мутного самогона и они, дико озираясь по сторонам, поочерёдно прикладывая горлышко к губам, за считанные мгновения буквально всосали в себя содержимое этой самой бутылки. Ястреб лихо взлетел наверх и скомандовал: «Вируй помалу!» Тем самым блеснув знанием терминологии. Прохор Владимирович посмотрев в большое ведро и прикинув количество, затем сообразив, видимо, что- «может и не надо дальше корячиться на жаре, помешивая краску», решил привязать к верёвке основную ёмкость. Так он и сделал. Ястреб вниз не смотрел. Он просто поднял бадью кверху, а когда подхватив её резко за ручку рванул к себе, то понял, что сейчас что-то произойдёт, потому что габариты поданного не вписывались в то пространство, к которому он привык… Шире бадья была, чем небольшое ведёрко. А Ястреб рванул его ну очень близко от своей ноги.
Когда он, резким рывком попытался поднять ведро, то этим самым ведром он подбил свою ногу, которая в свою очередь, слетела со ступеньки. Потом раздался тот самый крик, с которого и начался этот рассказ.
Прохор Владимирович, стоя внизу и держа лестницу для подстраховки, очень внимательно смотрел вверх. Поэтому он видел всё. Весь процесс, который для него почему-то происходил, будто замедленная съёмка. Время растянулось. Он видел и то, как его друг неуклюже взмахнув руками, полетел вниз головой. «Ну совсем как настоящий пернатый хищник, падающий камнем вниз во время атаки» -пронеслось в голове Прохора Владимировича. Он видел и то, что большое ведро перевернулось перед своим падением и краска мощным потоком рванула навстречу с его лицом, которое, как мы помним, было задрано строго вверх. Он видел как приближается к нему лицо пикирующего Ястреба и за ним ним гигантским плевком приближается к заднице падающего напарника серо-синяя жидкая масса. Потом он уже ничего не смог увидеть, потому что лица напарников встретились со звуком ударяющихся бильярдных шаров и они оба потеряли на какое-то время сознание.
Прохор Владимирович сидел на заднице, окружённый липкой и пахнущей ацетоном краской и с глупой улыбкой водил руками круги. Ну совсем как ребёнок, усевшийся в луже. Рядом лежал без сознания его «пернатый друг» и вяло «хлопал крыльями». Наконец «птах», сделав титаническое усилие перевернулся и уселся так же, как его товарищ. Друг на друга смотрели два сине-серых существа, одно из которых, Ястреб, всем своим видом напоминало подбитую хищную птицу. Его лысина была чиста, как надувной шарик, а волосы по бокам и сзади торчали в разные стороны в чудовищно-смешной «причёске». И весь он был покрыт, от ушей и до низа, этой самой краской, которая уже засохла и превратилась в панцырь. Прохор Владимирович и так был похож на собаку породы бассет-хаунд, но покрытый краской так же, как и его друг, от лысины до низа, ещё больше напоминал эту псину. Не покрашенными частями тела у него были только глаза и всё та же лысина, потому как кепка слетела с головы уже после встречи с краской. Волосы, свисавшие по бокам и сзади, также были покрыты затвердевшим составом, тошнотворно пахнущим ацетоном.
Оттирали они друг друга полдня, это точно. Головы у них раскалывались от боли. Не удивительно, после такого «поцелуя»!? А работу они на следующий день всё-таки доделали. Там четверть оставалась. С трудом, но доделали. Потом оба смеялись над собой, в смысле-«если бы мозги были, было бы сотрясение.» Но это уже после, когда они пирушку на заработанное закатили. Повезло. Могло ведь и хуже закончиться. Не правда ли? Зря ведь выпили. Реакция ослабла, внимание у них рассеялось. Вот и произошло то, что произошло.
Прохор Владимирович и водка в колодце
На бредущего по пыльной поселковой улице походкой бомжа, одетого лишь в потерявшую свой изначально-белый цвет майку-«алкашку» и советские треники чёрного цвета, с бессильно свесившимися руками Прохора Владимировича было страшно смотреть. Глаза его, наполненные жуткой тоской, были похожи на глаза кобеля, который в один момент потерял всё. А именно-мозговую сахарную косточку, течную подругу сучку и постоянное место ночлега в виде конуры. Он шёл как слепой певец-калика, которые бродили по Средневековой Руси в великом множестве, зарабатывая себе на жизнь игрой на гуслях и рожках и душераздирающими песнями, похожими на те, которые в недалёком нашем прошлом исполняла группа «Ласковый май», а ныне, подняв было упавший стяг сиротских напевов, с блеском их заменивший Стас Михайлов. Ещё он напоминал бредущего вдоль берега моря отца Фёдора Вострикова в тот самый момент, когда он, бывший священнослужитель, а ныне-искатель сокровищ, перерубив топором мебельный гарнитур инженера Брунса вдруг понял, что клада нет и поэтому дальнейшее его пребывание на этой грешной земле никому, даже ему, уже не нужно. Вот так и выглядел бредущий по грунтовой дороге Прохор Владимирович. Как вы уже догадались, степень отупения от безысходности, достигла апогея.
Добредя до середины улицы Прохор Владимирович увидел склонившихся над колодцем, расположенном возле одного из заборов, двух своих приятелей-Ивана и Семёна, которые гулкими голосами тихо переговаривались, являя миру лишь свои ноги и зады. Любопытство было одной из главных черт нашего героя, потому что не раз оно, это самое любопытство, вознаграждало его халявной выпивкой. Нутро подсказывало- надо тормознуть и попытаться влезть в диалог двух голов, которые в данный момент не были видны. Он решил не тянуть резину, а сразу взять быка за рога. Поэтому тоже склонился в сторону внутренностей колодца и хриплым голосом произнёс:
– А чего вы там потеряли?
Парочка резко повернула головы в сторону вопрошавшего. Если бы Прохор Владимирович был в более свежем состоянии, то тогда он несомненно заметил бы «чертей» в глазах приятелей. Ванька как-то равнодушно сквозь зубы процедил:
– Решили мы с Сёмой водку охладить, три бутылки, опустили её в колодец в авоське, а она, зараза, видать с дырками большими была, вот поллитровки из неё и выскочили. Мы уже и лестницу принесли. Теперь решаем -кто полезет. Вода-то там ледяная. Сам знаешь, в этом колодце родник. А кому охота туда нырять-то? Я бы полез, но у меня ноги сразу сведёт. Да и глубина самой воды метра полтора. Это же подныривать придётся. А Сёмка может сразу ангиной заболеть. Горло у него слабовато.
Прохор Владимирович молча сопя оттолкнул обоих и резво (откуда только прыть взялась?) стал спускаться вниз, в холодную темноту. Минут пять он честно погружался в ледяную воду. Ничего на дне не было! Вконец задубев, Прохор Владимирович как-то конвульсивно перебирая одеревеневшими конечностями, стал подниматься наверх. По мере подъёма дикий смех наверху усиливался! До него стал доходить смысл всего того, что только сейчас произошло. Он полз по ступеням, в сторону становящегося всё громче смеха и зверел! Он уже представил себе, кому первому из своих корешей звезданёт прямо по сопатке. Так, чтобы кровища брызнула во все стороны! Показалось верхнее кольцо.
Первое что увидел неудачный ловец бутылок, это был доверху наполненный стакан водки в одной руке и солёный огурец в другой. Переползя через край, похожий уже на Робинзона Крузо, в исполнении Куравлёва, Прохор Владимирович молча взял стакан и одним махом опрокинул его в глотку. Не успел он закусить огурцом, потому что выпил сразу второй стакан, поднесённый к его носу. Только после этого он взял овощ в руку и смачно хрустнул. В глазах его читался вопрос, поэтому парни тут же рассказали ему о споре, который они затеяли совсем недавно. И вот на что они поспорили. Нырнёт ли первый встречный в колодец за водкой или нет?
Прохор Владимирович, после выпитого подобрел, потеплело ему. Он даже стал ногами в такт какой-то музыке, которая у него, видимо, заиграла в голове, размахивать. А сидел он на бортике. В один из взмахов ноги у него задрались немного выше, чем можно было для такого положения тела. Помните, как аквалангисты в воду ныряют? На Прохоре Владимировиче ласт не было, да и остальной амуниции тоже. Но пошёл он спиной вперёд грамотно. Как будто всю жизнь этим занимался. Пятки лишь сверкнули и-буль-буль. Громко вошёл!
Пришлось этой парочке всё же намокнуть. А-то как они другана своего из колодца-то вытащили бы?
Прохор Владимирович и перебитое крыло
– Проха! Твою мать! Больно-то как?!» – орал Ястреб, подпрыгивая на одной ноге, зажав свою правую руку под левой подмышкой.
На его почти цыганском лице расползлась болезненная гримаса, а лысина, явившаяся миру вследствие падения с головы кепки, пылала от натуги и была похожа на надувной шарик ярко-красного цвета. Попрыгав так около минуты, Ястреб замер и во все глаза уставился на Прохора Владимировича, который стоял как вкопанный с большим дрыном в руках и очень напоминал всем своим видом собаку породы «Бассет- Хаунд». Сами посудите. Гладкая, как бильярдный шар, лысина была обрамлена спадающими до щёк волосами пепельного цвета, щёки обвисли, печально опущенные веки глаз дополняли сходство с этой высоко-породной английской гончей по кровавому следу. Прохор Владимирович тоже был своеобразной гончей, а ещё и ищейкой. Только специализировался он по спиртным напиткам любого происхождения и «всё равно» какой градусности. Естественно он предпочитал по принципу прямой пропорции, а именно-чем крепче, тем-лучше.
День у них начинался как обычно. Встретившись с утра на своём любимом перекрёстке пара отправилась бродить по посёлку в поисках какой-либо «халтуры». Этот день подарил им праздник мгновенно, потому что проходя мимо одного забора, возле которого были уложены в аккуратный штабель брёвна, Прохор Владимирович своим намётанным глазом узрел среди лесин сверкающий кругляшок! Сердце его радостно начало отстукивать турецкое рондо Моцарта. В подпитии, Прохор Владимирович любил слушать классическую музыку. Нос вожделенно покраснел и он сразу же вспомнил о том, как вчера один из его периодических собутыльников по прозвищу «Сашка-разбойник» плакался, и в прямом смысле рвал на себе рубаху от злобы и обиды на самого себя, потому как он потерял где-то на улице, в каких-то дровах, цельную литровую бутыль самогонки! Всё. Прохор Владимирович подошёл к штабелю и на изумлённых «птичьих» глазах, погрузив конечность в пространство между комлей, вытащил руку и явил белому свету литрушку мутного «самыча». У обоих сладко засосало под ложечкой в предвкушении того, что сейчас они откроют бутылку, нальют в стаканчики (у каждого дежурный стопарь на сто грамм всегда был в карма не) и живительная влага пробежав по жилочкам погрузит их в «нирвану». Чем закусить-то? Не вопрос. Вошли в калитку, знакомый как никак проживал в этом дворе, а в принципе, у них на посёлке все знакомые были. Ястреб заорал от входа на двор:
– Серёга! Хлеба дашь? А может, с грядки чё на закусь нам с Прохой выделишь? Нам заедка нужна!
Серёга, мужик лет пятидесяти, выглянул из дверного проёма и спросил:
– А мне нальёте?
Увидев утвердительный кивок, исчез в темноте и через пару минут вышел на крыльцо держа в руке тарелку с салом, чёрным хлебом и солонкой. Кивнул, здороваясь и сказал:
– Проха, нарви с грядок чё-нить там.
Прохор Владимирович подошёл к огороду и нагнувшись очень быстро нарвал зелёного лука, несколько огурцов и собрав пучок зелени подошёл к летнему столику, накрытому тентом. Ястреб к тому времени уже налил по стаканчикам, а Серёга нарезал сало и хлеб. Взяли стаканчики, чокнулись молча и без всяких тостов, если не считать дежурной фразы Ястреба-«Первый-пошёл!», влили в себя примерно шестидесяти градусную жидкость. Зажмурились, по привычке занюхали края рукавов (закусили мануфактурой) и принялись жевать всё подряд…
Когда выпили по третьей, Серёга попросил своих корешей помочь ему в одном «пустячном дельце». А именно-завалить подточенную короедом ёлку. Пообещав при этом, что когда они её спилят, то он сядет на велик и сгоняет ещё за парой бутылок, но уже водки. Прохор Владимирович отметив про себя что в бутыли самогонки уже меньше половины, а до состояния, в котором он любил пребывать-ещё далеко, кивнул головой, мол, согласен. Ястреб, как и его друг, тоже кивнул.
В общем, дело для всех троих было знакомое. Поработав топором с двух сторон, Ястреб дал команду пилить. Серёга и Прохор Владимирович довольно-таки быстро отработали «свою партию», всё же, справедливости ради, стоит заметить, что сухая ель пропиливается с гораздо меньшими усилиями, смола пилу «не цепляет», не мешает работе и ель, что называется, «пошла».
