– Не сочти за хвастовство, но Шервудский лес изучен мной до каждого заповедного уголка. Он ведь мой дом. За неимением другого.
Ей показалось, что в его голосе неявно, но прозвучали и боль, и сожаление. И ей вдруг захотелось, чтобы он открыл свою душу, где она смогла бы отыскать источник этой боли, а отыскав, исцелить. Это желание испугало ее больше, чем тот его взгляд на берегу реки – взгляд, которым он сумел убедить ее в том, что ей все же нужен в лесу и провожатый, и защитник. И она поспешила заговорить снова.
– Так ты сегодня сражался с Гаем Гисборном? Это был поединок? И кто этот Гай Гисборн?
Лорд Шервуда, не замедлив шага, легко наклонился, сорвал длинную травинку и закусил ее.
– Гай Гисборн – первый помощник и правая рука шерифа Ноттингемшира. На самом деле он и есть настоящий шериф, а не сэр Рейнолд. Что же до сражения, то это можно назвать охотой, скачками, но только не поединком. С Гисборном не слишком удаются поединки: если я выйду один против него, он тут же выставляет против меня всю свою дружину. Ничего не поделать – такие у него правила войны со мной и моими стрелками! А я не подчиняюсь чужим правилам. Так что досталось не мне, а моему Воину.
– А со стороны Гая Гисборна были потери?
– Со стороны Гисборна потери были, – коротко ответил Робин, и его ответ прозвучал так жестко, что она воздержалась от подробных расспросов.
Казалось, что лесной тропинке не будет конца, и девушка с заметным беспокойством приподнялась в стременах, пытаясь отыскать взглядом хотя бы едва заметный просвет среди деревьев. Робин оглянулся на нее и, угадав беспокойство спутницы, прибавил шагу, на что его вороной отозвался неодобрительным фырканьем.
– Леди Марианна будет бранить тебя, если ты поздно вернешься?
Девушка перевела взгляд на лорда Шервуда и слегка улыбнулась.
– Нет. Леди Марианна строга, но браниться не станет. Вот ее отец – иное дело, и мне от него изрядно достанется, если я вернусь позже, чем он приедет из Ноттингема.
Робин неожиданно остановился и раздвинул рукой густые ветви деревьев.
– Вот и твой дом, Мэри!
Девушка спрыгнула с коня и, выглянув из-за руки Робина, увидела в просвете ветвей замок, стоявший на пологом холме среди расступавшегося вокруг леса. Зубчатые стены тянулись к небу, на котором уже зажглись первые звезды. Замок был большим, хорошо укрепленным, опирался на четыре башни по углам, словно зверь на мощные лапы. В стене, обращенной к путникам, были видны массивные, обшитые металлическими пластинами ворота, закрывавшие въезд. У ворот на стенах ярко горели факелы, подъемный мост через ров был опущен, и девушка повеселела.
– Мост не поднят! Значит, сэр Гилберт еще не вернулся.
– А если бы вернулся и мост оказался поднятым?
– Тогда лорд Невилл очень бранил бы меня, – вздохнула девушка, но в ее глазах мелькнули лукавые искорки.
– Правду ли говорят, что барон Невилл дружен с шерифом Ноттингемским? – спросил Робин, по-прежнему покусывая травинку и внимательно разглядывая замок.
– Так утверждает сам шериф. Сэр Гилберт – желанный гость у сэра Рейнолда, но он не связан с ним дружбой, – ответила девушка.
– Зачем нужно шерифу, чтобы Невилла считали его другом? Тем более что сэр Гилберт из старого саксонского рода, а сэр Рейнолд – норманн.
– Да, саксонского, но все же очень знатного рода. При этом сэр Гилберт считает, что саксам и норманнам больше не за что воевать. Еще отец сэра Гилберта – барон Готвальд – согласился на то, чтобы его родовое имя звучало на норманнский манер. И своему сыну он выбрал имя не из саксонских имен. У сэра Гилберта крепкие родственные связи с правящим домом Уэльса. Он богат, его сын сэр Реджинальд – один из самых приближенных рыцарей короля Ричарда и получил от него титул графа Линкольна.
– Последнее, о чем ты сказала, не слишком завидное достоинство, – возразил Робин. – Англией правит принц Джон, а о короле ничего не слышно, хоть крестовый поход и окончен.
– Король Ричард жив, он вернется! – убежденно воскликнула девушка. – И тогда лучше не иметь среди недругов любимца короля. Так что сэр Рейнолд весьма дальновиден.
– Может быть, может быть, – задумчиво прищурив глаза, Робин по-прежнему смотрел на замок. – И все же сэр Гилберт поступает опрометчиво, оставляя дочь одну в замке. Сейчас развелось слишком много охотников за богатым приданым.
– Но леди Марианна не боится оставаться в замке одна. Фледстан хорошо укреплен, – с удивлением возразила девушка. – И, насколько я знаю, она не торопится замуж.
– Кто же будет спрашивать ее согласия, случись что! – снисходительно пожал плечами лорд Шервуда и обернулся к своей спутнице: – Тебе пора, Мэри.
Он посмотрел на нее с легкой грустью в темно-синих глазах, которые сейчас показались ей почти черными. Его ладонь коснулась ее гладкого открытого плеча, и Робин не удержался, чтобы не погладить ее тонкую руку. Заметив, что девушка оробела под его рукой, он улыбнулся и убрал ладонь с ее плеча.
– Послушай, тебе не надо возвращаться с хромым конем, – внезапно сказала девушка, подняв на него серьезные ясные глаза. – Твои друзья сказали, что в Шервуде этой ночью опасно, поэтому возьми мою лошадь, а своего вороного оставь мне. Я вылечу его, и ты потом заберешь его обратно.
Он приподнял ладонью ее подбородок и заглянул в самую глубину ее глаз – так, что ей вновь почудилось, будто его взгляд проник в ее душу.
– В Шервуде всегда опасно, не только сегодня. Но ты права – рана Воина меня действительно тревожит. Вот только хорошо ли будет для тебя, если ты отдашь мне своего коня? Знакомство с вольными стрелками не одобряют, за помощь нам можно поплатиться головой. Да и что скажет барон Невилл, узнав, что ты вернулась с чужим конем?
– Ты поэтому и велел мне закрыть лицо капюшоном? Не хотел, чтобы меня могли потом узнать?
– Да. Ведь я еще не знал, кто едет нам навстречу – друг, враг или посторонний, который иной раз опаснее врага.
Он так и не отнял ладони от ее лица. Она опустила глаза и прошептала:
– Не волнуйся за меня! Сэр Гилберт ничего мне не скажет – он и не заметит, в конюшнях Фледстана много лошадей. А я не хочу, чтобы ты попал в руки ратников сэра Рейнолда.
– И я не уверен, что мой конь пойдет с тобой. До сих пор он признавал только меня.
– А я сейчас попробую поладить с ним! – улыбнулась девушка.
Она подошла к вороному совсем близко и, не обращая внимания на то, как жеребец угрожающе прижал уши к голове, положила ладонь на атласную шею коня и тихо пропела несколько слов на другом языке, услышав которые, лорд Шервуда вскинул бровь.
– Ты знаешь валлийский язык? – спросил он, внимательно глядя на девушку. – И древние заклинания?
– А ты понял то, что я сказала? – обернулась она и удивленно посмотрела на Робина.
Он улыбнулся в ответ и движением подбородка указал на коня:
– Главное, что тебя понял Воин. Смотри, он признал тебя!
Вороной утратил прежний грозный вид и, вытянув шею, скользил бархатистыми губами вдоль руки девушки, сопровождая прикосновения ласковым фырканьем. Девушка без всякого опасения погладила коня по лбу и, слегка откинув голову, посмотрела на жеребца оценивающим взглядом.
– Ты знаешь, у тебя замечательный конь! – сказала она с искренним восхищением. – Такая мощь, резвость и выносливость при столь изящной стати!
– Я знаю, – ответил лорд Шервуда, глядя на девушку все с большей заинтересованностью. – А вот от тебя я не ожидал, что ты настолько тонко разбираешься в лошадях!
– Сэр Гилберт любит лошадей, – пожала она плечами, – конюшня Фледстана – лучшая в графстве. Поневоле начнешь разбираться, – и с неожиданной проницательностью заметила: – Конь у тебя совсем недавно, судя по тому, что твои друзья его не признали, но ты сумел добиться от него исключительной преданности за очень короткое время.
– Я купил его на ярмарке в Линкольне три дня назад, – ответил Робин. – Он многим нравился, но подступиться к себе не давал никому. Торговец уже отчаялся сбыть его с рук. Мне он тоже пришелся по душе, и я сумел понравиться ему. Этот вороной сам выбирает себе всадников.
Не прерывая рассказа, Робин поменял на лошадях седла и надежнее закрепил сумку девушки с собранными в лесу травами и цветами.
– Ты во Фледстане травница или целительница? – спросил он.
– И травница, и целительница, – ответила она. – Я обучена и готовить лекарственные снадобья, и лечить раны и болезни.
– Монастырское воспитание?
