Куплю твою любовь
– Как же хорошо, что мне плевать на законы!
Бекетов резким рывком переворачивает меня на другую сторону и запирает всего одной рукой, прижимая к телу.
Второй справляется со своими брюками и бельем, сдергивает их вниз и… приставляет головку члена туда, где целый потоп.
Содрогаюсь от желания двинуться ему навстречу.
– Или поднимемся выше? – рассуждает вслух, передвинув головку члена к моей попке.
– Стой! – запускаю ногти в кожу его запястья.
– Ты меня хочешь. Я тебя тоже хочу.
– Ты едва живой, Глеб! – пытаюсь быть благоразумной. – Тебе нужно отдохнуть.
– Мы уже три часа спим, Проблемная. Мне достаточно. И неужели ты думаешь, что я зря закидывался обезболивающими? Я рассчитывал на кое-то подобное. – целует шею взасос, двигается ритмичнее.
Он офигеть, как сильно меня хочет.
Его член – большой, длинный, напряженный…
Желанный. Во рту выделяется слюна.
Я очень сильно хочу, но… не собираюсь отдаваться ему по первому же сигналу.
Глебу слишком легко досталась и моя любовь, и прощение – тоже, чего греха таить.
Я до ужаса не злопамятная и не могу долго хранить обиды.
В глубине души я Бекетову простила многое, но не хочу показывать это.
– Я хочу знать все, что с тобой было за время нашей разлуки. Подробности о твоем договорном браке мне тоже необходимы! – требую.
– Поговорим позднее. Сейчас я хочу говорить иначе.
Бекетов снова тянется ко мне пальцами, только на этот раз он приводит в беспорядок мою причёску, сняв резинку и распустив локоны.
– Тебе идет быть небрежной кудряшкой.
Он притягивает меня к себе, накрывает лобок ладонью, целует плечи.
Потом резко хватает за волосы, заставляя прогнуться и буквально подставиться под его член.
– Незнание – это хуже всего. Знаешь, как херово было не знать, где ты находишься и не иметь возможности предотвратить беду? – стискивает волосы у корней, усиливая захват. – Знаешь или нет?!
– Я думала, что тебе плевать!
– Не плевать. Теперь ты знаешь правду. Я тебя накажу за это. И еще одно… И за это, в особенности, – немного движет бедрами, скользя между ягодиц членом.
– За что? За то, что твои брюки неприлично сильно выпирали в некоторых местах? Наверняка, ты просто прятал там пушку.
– Еще какую пушку. Заряженную. Тебе придется расплачиваться тройным усердием за мое вынужденное воздержание.
– Почему мое усердие должно быть тройным?
Бекетов скользит пальцами к моему изнывающему клитору, шепнув пошло:
– У нас с тобой осталось незаконченное дельце. Помнишь? Попка осталась девственной. Непорядок. Я намерен ликвидировать это недоразумение.
Ох черт.
Сердцебиение становится запредельным за жалкие секунды.
Не могу выбраться из тесных, жарких объятий Глеба и не хочу этого.
Сдаюсь.
Принимаю эту позорную мысль – я хочу его так, что сама чуть не изнасиловала во сне.
– Недоразумение? Значит, вот как ты мою попу называешь?
– Она еще девственная. Досадно…
Глеб щекочет кожу шеи своей колкой щетиной и пока не двигается, замерев на месте.
Напряжение изматывает нервы. От сильного желания все интимные мышцы сжимаются.
– Чего ты ждешь? – спрашиваю, задыхаясь.
– Твоего «Да, хочу, трахни меня…» Чтобы потом не смогла сказать, будто я тебя взял силой.
– Я знаю, что ты бы так никогда не сделал со мной. Просто сказала из-за обиды.
– Значит, да?
– Да, хочу! – выкрикиваю. – Трахни меня поскорее!
– Я так и знал! – фыркает самодовольно. – Прям в попку, да?
– Нет, чудовище! Только не сюда! – паникую. – Я еще не готова.
– Мои пальцы ты крепко сжимала. Попкой.
– Это было давно!
– Ладно-ладно, не ори, сирена! – целует взасос за плечи, покусывая. – Снова твою дырочку разрабатывать придется. Позднее я этим займусь, а пока выгнись еще сильнее. Откройся для меня. Покажи, как сильно хочешь.
– Гад! – шиплю, тем не менее, выполняя просьбу.
Я хочу Бекетова. Хочу очень-очень сильно. Прогибаюсь и ягодицами ощущаю, как сильно у него встал. От соприкосновения с его эрекцией внутри все сладко обмирает.
Вспоминаю, какой это кайф, когда он во мне, и пошло трусь об член задницей, выпрашивая, чтобы он поскорее трахнул меня.
Сама двигаюсь навстречу его напряженному члену и, задев головку влажными складками, двигаю бедрами, то немного наталкиваясь, то отдаляясь.
– Бля… – крепче впивается пальцами в попку. – Не дразни. Дай мне!
– Уверен, что тебе сейчас это нужно?
– В противном случае я сдохну или мои яйца лопнут. Уверен!
– Я хочу видеть твое лицо! – требую.
Глеб замирает, сглатывает шумно.
– Зачем?
– Хочу. И хочу быть сверху!
– Не много ли ты хочешь?
– Считай это прихотью беременной. Мне это нужно.
– Отдать контроль тебе? – догадывается.
– Да. Пожалуйста.
– Хорошо, – соглашается после секундного раздумья.
Глеб разжимает хватку, садится на кровати, опершись спиной об изголовье и притягивает меня резко.
– Вперед. И учти, скакать придется много. Я пиздец какой голодный.
Я тоже, облизываюсь мысленно.
Глаза, привыкшие к темноте, жадно обводят тело Глеба – мускулистое, сложенное пропорционально.
Усевшись на его бедра, расстегиваю рубашку и глажу пальцами выступающие мышцы груди и пресса, осторожно избегая раны и переломанных ребер.
– Давай уже, Анна-Мария, сил нет терпеть… Предложение быть сверху ограничено по времени. Будешь тянуть, сам все сделаю!
– Какой же ты нетерпеливый! Даже полюбоваться не даешь и поласкаться тоже! Только секс нужен.
– Нужен. Как доза наркоману. Потом заласкаешься, обещаю.
Медленно скольжу выше и, приподняв бедра, над головкой его крупного члена, задаю последний вопрос:
– У тебя точно с женой ничего не было?
Мне необходимо прямо сейчас услышать, почувствовать, что он мой.
Только мой.
– Не было и не будет, – обещает.
Почему-то я ему верю.
– Мое обещание быть с тобой работает, только если и ты этого хочешь, – шепчу в его губы.
– Хочу, – проталкивает с судорожным выдохом, притягивает за шею, целуя, нажимает на поясницу.
Вынуждает опуститься резко, насадиться на толстый член единым рывком до самого основания.
Под закрытыми веками вспыхивает звезды. От сильного наслаждения и мучительно-тянущего ощущения, что это только начало.
Глеб перемещает пальцы, стянув их замком на моей заднице.
– Давай, – постанывает в мой рот. – Двигайся…
Врываюсь в его рот языком с глубоким стоном, поднимаюсь совсем немного. Все интимные мышцы напряжены, сведены в судороге сильного желания. Опускаюсь с влажным шлепком.
Ох черт… Я так сильно потекла.
Не помню, чтобы раньше между нами так сильно хлюпало. Однако сейчас, что ни движение, то сочные шлепки, как будто ладонью по воде хлопаю.
Сводит с ума, сжигает остатки разумности до состояния пепла…
– Нравится? – спрашивает, на миг выпустив мои губы из плена.
– Еще как, – соглашаюсь, не прекращая движений.
На миг снова начинаю бояться. Просыпается совесть и укоряет, что Глеб ранен и ему нужен покой. Нужно, чтобы я о нем позаботилась, а не скакала, как одержимая, на его члене, получая то, чего была лишена так несправедливо долго.
Но я просто не могу остановиться.
Не только у Глеба перегорело терпение и жажда встала на первое место. Но и у меня тоже.
Неконтролируемый взрыв притяжения, сумасшедшего и жадного.
Стоит признать, что у нас никогда не было иначе. Всегда остро и на грани…
Так по-настоящему.
Взлетев и опустившись на него в очередной раз, получаю первый, яркий и острый оргазм. Безжалостный, заставляющий задыхаться и дергаться в конвульсиях.
– Еще, не вздумай останавливаться!
– Ты убьешь меня… – всхлипываю, ерзаю, как ненормальная.
Меняю движения, скользя бедрами вперед и назад, окончательно теряя всякий стыд и разум.
– Так ты возбуждаешь меня еще больше. Я чувствую, как сильно ты меня сжимаешь.
– Да… Да… Да… – отвечаю заплетающимся языком. – Сейчас все будет, мне нужно немного кислорода.
– Тебе нужно еще больше секса, чтобы ходить не смогла и убегать, тем более! – приподняв меня, сам посылает бедра вверх и насаживает меня.
Откинув голову назад, прикрываю глаза и полностью отдаюсь ощущениям.
Стону протяжно и громко, как в какой-то порнухе, и взлетаю от кайфа все выше и выше, насаживаясь все быстрее и быстрее на член Бекетова.
Он тоже подключается к этой дикой скачке, по сантиметру перехватывая контроль над ситуацией, пока я с громким криком и судорожной дрожью по всему телу не кончаю, пульсируя и сжимая член до самого основания.
Оргазм такой сильный, что я на миг перестаю чувствовать тело. Ничего не чувствую.
Даже зрение тухнет.
Опять… Опять он это сделал. Выключил все мои ощущения, лишил чувства реальности.
Совершенно не помню, как оказываюсь лежа на спине. Я, будто пьяная, смотрю на Бекетова, стягивающего рубашку по плечам, и не могу пошевелиться и возразить что-то.
Слабая. Кажется, что умру.
Умру, но не перестану смотреть на мужчину, которого люблю всем сердцем и хочу каждой клеточкой тела.
– Бекетов, – шепчу едва слышно.
– Да?
– Я тебя люблю, знаешь?
– Очень этому рад! – самодовольно хмыкает и, приблизившись, закидывает мои ноги себе на плечи.
Глава 6
МарианнаБез всякой прелюдии и без лишних церемоний Бекетов входит в меня. С его проникновением я завожусь сначала. С каждым толчком все сильнее и сильнее.
Меня рвет на клочки от ощущения наполненности, от ритмичности жестких толчков. Я кайфую от того, как Бекетов смотрит на меня. Его взгляд полностью лишен всякого смысла, в нем плещется что-то черное, пугающее и завораживающее.
Я понимаю, что сама смотрю на него таким же, затуманенным от наслаждения взглядом. Он вгоняет в меня член глубоко и сильно, я не могу сдержать надсадных стонов.
Бекетов крепко сжимает мою колышущуюся от его ритмичных толчков грудь, вырывает громкий крик.
Черт…
Кажется, он хочет, чтобы я не просто стонала, но орала, как резаная.
В том, как Бекетов берет меня, нет ни капли нежности или романтики. Только голод. Жадный, всепроникающий голод. Заражающий, как вирус.
Я сама хочу его не меньше.
– Бекетов! – мычу, распадаясь на атомы от удовольствия. – Бекетов, я больше не могу-у-у-у…
– Можешь. Я с тобой еще не закончил!
Это невыносимо. Просто невыносимо.
Сладко и чуточку больно.
Горячо, мокро.
Очень-очень-очень мокро, особенно, когда он проникает в меня под таким углом, задевая головкой внутри самые чувствительные точки.
Словно отпирает замком потайные двери, о существовании которых я и не подозревала. Но сейчас… О да, именно сейчас, они все распахиваются. Одна за другой.
Безжалостный взлом. Ни одного шанса, чтобы удержаться и не заорать…
Я сейчас просто взорвусь, если он хотя бы раз еще ударит концом члена в то самое место.
Все тело сводит судорогой ожидания.
– Не надо, – лепечу, сама не понимая, чего хочется – да или нет – продолжить или отпустить… – Нет!
– Да, – возражает Глеб.
Снова срываюсь на крик.
– Вот так! Да! Кричи, блять, еще громче!
Бекетов долбит меня с мучительной оттяжкой, проникает невероятно глубоко.
Я даже начинаю опасаться, что он меня убьет.
Ускорившись, он наваливается сверху и находит мой рот, яростно начиная иметь меня еще и языком, просто распластывает по всей поверхности кровати, впивается в мои губы, терзая.
Ору ему рот, захлебываясь от наслаждения.
– Кончай, моя проблемная.
Я больше не могу. Устала считать. Сбилась. Сколько раз кончила? Сил больше не осталось.
– Еще раз давай! Я хочу это почувствовать, – требует он, жестко вгоняя в меня член, и хрипло стонет, кончая.
Я чувствую рваные толчки его спермы внутри и меня ожидаемо накрывает новой волной, окончательно глушащей, подавляющей.
Жадно и дико сокращаюсь вокруг его члена, а эти толчки и спазмы все не затухают, как и рваные поцелуи.
Так много эмоций. Я начинаю реветь, задыхаясь в слезах.
Откуда их так много? Казалось, вся жидкость из моего тела выплеснулась во время секса…
– Тише, тише, – успокаивает, целуя.
– Скажи, что все будет хорошо.
– Все будет хорошо.
– Поклянись!
– Клянусь. На крови клянусь! – объясняет с хриплым смехом. – С меня повязка слетела. Так что ты мокрая и липкая не только от пота…
– Что? – пытаюсь оторвать голову.
– Ерунда. Лежи. Сейчас все исправлю. Ты же осталась довольная? – уточняет Глеб.
– Да. Я…
– Уверена? Потому что я только разогрелся.
Неужели не шутит?! Я и пальцем не могу пошевелить, а он…
– О боже. Ты хочешь меня затрахать до смерти?!
– Что-то вроде того, – целует. – Выдержишь?
– Я попробую…
Вопреки своим же словам Глеб падает на кровать и притягивает меня к себе алчно, вжимает в свое тело – липкое и горячее, протягивает дорожку поцелуев по шее. Сумасбродные и жаркие, с покусываниями.
– Прекрати! – прошу.
Но сама впиваясь пальцами в короткие, светлые волосы, чтобы он не отстранился. С упорством следопыта нахожу губы Бекетова, снующие всюду, и целую глубоко.
Вот так… Кайф… Тело искрит удовольствием, еще пьяное от ласки.
С трудом отрываюсь, только когда начинаю задыхаться, а в груди разливается пекло от недостатка кислорода.
Всхлипываю.
– Ты опять реветь собралась?
– Нет. Само выходит.
– Глупая. Реветь не стоит.
– Тебе говорить легко. Сейчас ты рядом, а потом…
Я отталкиваю Глеба ладонями, но он не сдвигается с места.
– Мне нужны гарантии.
– Я твоя гарантия. Этого достаточно?
– Только не сейчас, когда я не одна, а я – это трое! – напоминаю Глебу о том, что беременна двойней.
Он молча кивает и отправляется в ванную.
Мое сердце колет обидой.
Почему он опять ничего не сказал насчет беременности и детей.
Может быть, я зря на что-то надеюсь?
Вдруг он меня принимает цельной, а дети – это лишнее, и как только беременность достигнет таких размеров, что сексом нельзя будет заниматься, все прекратится?!
От таких мыслей становится тошно и холодно, влажные простыни мгновенно липнут к телу.
– Ты идешь или нет? – зовет издалека.
– Зачем?
– Спинку потереть, мля.
– Иду.
Ох, черт, а встать не так-то легко. Голова закружилась! Мгновенно сажусь обратно. Жду, пока комната перестанет раскачиваться, и только потом встаю.
– Долго же ты…
– У меня голова немного закружилась.
Глеб оборачивается резко и быстро покидает крохотную ванну, подойдя ко мне, роняя капли воды на кафель, треснувший по всем направлениям.
– Кружится голова? Болит? Тошнота? Ты головой не ударялась? Ничего не пила? Таблетки, например.
– Нет, ничего не пила. Кроме витаминов.
– Каких? – пытает Глеб.
– Они были в сумочке, ты ее выкинул.
– Да, потому что в подкладке могли быть отслеживающие устройства. Пойдем обратно.
– Но как же помыться? – капризничаю. – Я вся потная и…
Сам Глеб уже смыл с себя лишнее, быстро заменил повязку, но на мне все еще липковатые разводы пота с его кровью.
– Пойдем, я сам тебе спинку потру.
Легко подхватывает меня и переставляет, как фарфоровую статуэтку, осторожно ставит под едва теплую воду.
– Б-р-р-р-р… Прохладная.
– Совсем не закаленная, что ли? Для меня это кипяток. К стене повернись.
В его приказной заботе мне чудится что-то непристойное.
Я поворачиваюсь спиной, пытаясь игнорировать огонек возбуждения внутри, но получается слабо.
Глеб опускает ладони с гелем, разносит пену по моему телу, обводит пальцами изгибы. Откровенно касается всюду, но не ласкает, просто трогает пальцами и ладонями, чтобы вымыть меня.
Кратковременная слабость уступает место сильному желанию.
Невыносимо чувствовать, когда он касается меня между ног, только чтобы вымыть, и не притрагивается к главному, не дает желаемое.
В очередной раз намыленные пальцы Глеба скользят между ягодиц, обводят по кругу тугое колечко.
Стону вслух, не сдержавшись.
– Прекрати!
– Сама прекрати. От твоих стонов у меня снова стоит.
– Я всего один разочек.
– Врешь, пока я тебя вымыл, ты вся исстоналась. Изнутри. Я это чувствую.
– Тогда ты должен понимать, что нельзя останавливаться на таком моменте.
– Я на это надеялся, – ласкает губами шею. – Только сначала смоем с тебя мыло, идет?
– Конечно!
Извернувшись, забрасываю руки ему на шею и обвиваю одной ногой мускулистые бедра, кайфуя, что такой большой и жесткий, сильный мужик – мой.
– Ты меня провоцируешь, – немного качнув бедрами, касается концом члена низа моего живота.
– Даже спорить не стану.
Опустив пальцы, смыкаю вокруг напряженной плоти, наслаждаюсь рельефом выпуклых вен, их рисунком и дурной мощью члена, под нежной, бархатистой кожей.
– Продолжай! – требует и немного наклоняет голову. – Хочу, чтобы смотрела.
– Зачем?
Смотрю вниз во все глаза. Сглатываю возбуждение при виде крупной головки, которую то и дело обнажаю движениями пальцев.
– Вот за этим, – обхватив меня за горло, двигает по нему пальцами. – Хочу, чтобы ты мне отсосала.
Поднимает покрасневшее лицо, смотрит жадно, с фирменной ухмылкой.
– Готов поспорить, у тебя ротик слюной наполнился.
Сжимаю бедра.
– Вообще-то я лишь хотела, чтобы ты мне спинку потер. И у меня голова… кружилась.
– Не стоило вскакивать, как попрыгунчик, с кровати.
Бекетов словно разогревает мою шею, поглаживая.
– Тебе полегчало, так?
– Да, но…
– Да, – обрывает. – Еще ты меня нарочно стонами заводишь. Хочу реванш. Хочу твой болтливый язык на своем члене. Немедленно.
– Вот, значит, как? Когда же я получу твой язык…
– Продолжай.
– У себя между ног, – завершаю.
– Сначала заслужи, Проблема. Ты же знаешь, я умею, тебе понравится. Будешь просить добавки…
– Прекрати.
От его порочных слов я уже плыву и едва держу ноги вместе.
Поняв это, Бекетов быстро выключает воду, переставляет меня на пол и вытирает полотенцем, растирая кожу.
Потом быстро касается двумя пальцами складочек, растирая их по кругу, собирает смазку и… скользит к попке, заставляя меня прогнуться в спине и натолкнуться попкой на его эрегированный член.
– Блять. Не знаю, с чего начать. Хочу тебя всюду! – признается Бекетов, прижавшись сзади.
– Просто начни, я не смогу тебе отказать, – начинаю болтать всякое, признаваясь в своей слабости и желаниях.
– Тогда марш на кровать!
Подхватив меня на руки, Бекетов на предельной скорости, перемещает нас на кровать. Я оказываюсь под ним. Сначала лицом к лицу, дрожа смущением и острым желанием, под голодным, похотливым взглядом Бекетова.
Поцеловав тягуче, он скручивает подушку валиком и меняет позу.
– Перевернись на живот.
Подкладывает подушку под меня, прижимается со спины, целуя плечи.
– Я определился. Хочу твою попку…
Зажимаюсь от его слов. Не буду отрицать, мне приятны его ласки, нравится, когда он пальцами меня касается, заводит по кругу. Схожу с ума от толчков его пальцев. Но Глеб хочет касаться меня не только пальцами, но и членом, а с этим могут быть проблемы… Большие и толстые!
Не могу представить, чтобы член в меня целиком поместился без вредных последствий.
Поэтому зажимаюсь туго, вызывая недовольный цык у Бекетова.
– На этот раз ты точно не уйдешь!
Сжав половинки попки пальцами, разводит в стороны и начинает тереться об меня.
– Глеб…
– Не бойся, я тебя не обижу. Понравится. Потом сама садиться на меня будешь.
– О нет, – выдаю сдавленно.
– Иди сюда, сладкая…
Опускается ниже поцелуями, перетекая ими с шеи на плечи, чертит горячие штрихи вдоль всего позвоночника и целует ягодицы, покусывая.
– Божечки, ты меня точно съешь! – взвизгиваю, когда укус становится чуть более сильным, чем все остальные.
– Съем, – обещает, проведя влажными пальцами по тугому колечку.
Краснею от сильного смущения, зная, что он смотрит и ничего не пропускает, не желает пропускать ни одной секунды.
– Хотя бы не смотри на меня так, – выдаю с легким стоном, когда палец начинает двигаться ритмичнее, сокращая спирали до конечной точки.
– Как так?
– Заставляешь гореть.
– Именно этого я и добиваюсь, – снова целует в плечо, одновременно с этим надавливая пальцем, проникая внутрь.
– Бекето-о-о-ов…
– Только не говори, что не нравится. Я чувствую. Никакого дискомфорта. Тебе приятно.
Очень приятно от ритмичного скольжения пальца в самом сокровенном местечке. Уже знаю, что ласка может быть приятной, но прошло так много времени с момента, когда Бекетов бесстыдно ласкал мою попку и щедро одаривал порочными обещаниями.
Сейчас все иначе. Мои эмоции обнажены до предела, и каждое движение я чувствую глубже и острее, чем всегда.
– Расслабленная и доступная. Ты просто сказка…
Движения становятся туже, задевая сильнее.
Кажется, он движет уже двумя пальцами. Бекетов начинает дышать чаще и своим жарким дыханием рвет мой пульс в клочья.
Удовольствие прошивает тело, между ног становится мокро и невозможно горячо.
Я уже почти на грани, а ведь он только начал, едва касается пальцами, скользит в глубине и раскрывает постепенно, подготавливая.
Сама нетерпеливо ерзаю, выгибаясь сильнее.
– Прекрати, – шлепает. – Не беги впереди паровоза.
– У-у-у-у… Теперь мне точно страшно, боюсь твоего паровоза!
Хихикнув в свой локоть, сильнее сжимаю пальцами простыню, чувствуя, как толчки становятся жестче и быстрее.
Быстро-быстро подкатывает волна изнутри и сразу же отступает, замедляется, как замедляются движения пальцев.
– Еще, – выдаю со стоном, признавая себя побежденной.
Он меня пьянит сильнее, чем перебродившее вино. Кровь становится бурлящей рекой, приливая сильнее между ног и сзади.
– Глеб! – хныкаю.
Завожу руку назад, пытаясь пощупать его, дотронуться, поворачиваю голову, жаждая увидеть.
Хочу освобождения от этих тянущих ощущений, тягучих, медленных, закручивающих в безжалостную спираль.
– Лежи, блять. Не то свяжу.
– Почему я не могу на тебя смотреть?! Обнимать.
– Потому что первый раз, дурочка. Нужно аккуратно. Или хочешь, чтобы я твои ноги на плечи закинул и в попку долбил?
– Необязательно так пошло, Бекетов.
– Именно так и получится, – обещает.
Его пальцы внезапно пропадают совсем, находят мои руки, накрывая, зажимая в замок.
Большое тело Бекетова накрывает мое, чувствую, какая у него мокрая грудь и автоматически облизываю губы, как если бы трогала его всюду губами, слизывая капельки пота.
– Сейчас…
Губы Бекетова находят мочку, посасывая. Своим частым дыханием он загоняет в меня поток жара, отключающего на миг, но потом…
– О-о-ох…
Давление члена намного больше и тяжелее, чем его пальцы.
– Я осторожно. Не зажимайся, Анна-Мария.
Мягкие поцелуи меня отвлекают, нивелируют тяжесть и раскалённость органа, вонзающегося по сантиметру.
Я поскуливаю то ли от жгучей наполненности, то ли от жара, который возрастает сильнее, чем я успеваю разобрать эмоции по молекулам.
– Как ты?
– Еще! – делаю движение бедрами, подмахнув.
– Ненасытная! – с глубоким рыком делает последний толчок, занимая меня целиком.
Полностью.
Его член глубоко во мне.
Боюсь пошевелиться.
– Тише, привыкни, – шепчет, целуя.
– Кого ты уговариваешь? Меня или себя? – едва ворочая языком.
Грудь Бекетова колышется от глубокого смеха.
– Ты даже не представляешь, как долго я этого хотел. Поэтому не провоцируй меня. Не то сорвусь и не смогу остановиться.
– Обними крепче.
Мурлыкаю от кайфа близости и такой откровенности, когда нет ни одной границы и даже последний барьер взят.
Больше скрывать нечего. Скрываться тоже. Я как прочитанная книга.
– Больше не могу ждать.
С этими словами он начинает двигаться, сначала очень медленно.
Он меня прочитывает с легкостью, понимая к чему и когда я оказываюсь готова. Чувствует даже лучше меня.
Может быть, поэтому он так мне необходим, чтобы не захлебнуться с головой в океане чувств?
Бекетов чутко улавливает мое настроение и готовность, двигаясь быстрее и глубже вгоняя в меня член.
Начинаю забываться, растворяться в этих ощущениях – в коконе защиты и горячей ласки.
Но хочется еще и еще…
Отдаюсь ему бездумно, выгибаюсь сильнее, алчно дышу спертым, горячим, как кипяток, воздухом, начиная покрикивать.
Глеб движется жестче, взвинчивая удовольствие до предельных высот, раскаляет меня.
Тело становится оголенным проводом, куда ни притронься – везде хорошо. Секунда до взрыва…