Целитель. Долгий путь

Последним проверил оружие – нож, старый ещё, который со мной от самой Серой окраины, а вот чекан Сверр мне выковал новый, взамен утерянного. Трофейное копьё я тоже с собой взял, даже не столько для защиты, сколько просто, как подтверждение реальности происшествия. Последним в списке самострел, счастливый, с бороздой от копья на ложе и заменённой тетивой из воловьих жил, к нему, полтора десятка болтов в берестяном колчане. Вооружён до зубов. Ещё бы, уметь этим всем пользоваться нормально. За зиму кое-как научился из самострела попадать в цель, шагов с пятнадцати, да ножом смогу отмахаться от пары не очень активных бандитов, вот и все умения, но лучше уж быть вооружённым неумехой, чем безоружным.

Нацепили лыжи и двинулись в дальнюю часть долины, где, признаться, ещё ни разу не были. Это южнее, говорят, снег уже таять начал, а здесь всё ещё метели бывают, так что без лыж никуда, а на крайний случай у нас и снегоступы имеются.

Насчёт того, что у местных есть сотня выходов из долины, Йорг оказался прав. До подъёма мы добежали по лесу, а в горы выходили совсем в другом месте, чем раньше, но по похожей козьей тропке. Выбрались на склон хребта, поднялись чуть выше и дальше двинулись уже по самому гребню. Так и шли, до самого вечера остановились на ночлег уже в сумерках, заняв тесную низкую пещерку, но места как раз хватило, чтобы разложить спальные мешки и развести костерок для приготовления пищи. Даже прихваченные с собой дрова не пришлось использовать, небольшой запас обнаружился здесь же, у стенки. Похлебали супа, запили травяным отваром и повалились спать. Говорить как-то не тянуло.

На следующее утро двинулись дальше, несмотря на мелкий снежок, сыпавший до самого полудня. Вышли к развилке хребта – одна часть каменного гребня всё так же уходила на юг, в то время как другая терялась среди вершин на юго-востоке. Туда проводники и свернули, и снова мы брели по снежной целине до самых сумерек, пока хребет не пошёл на спуск и не привёл в крохотную долинку возле водопада с небольшим озерцом. Долина густо заросла хвойными деревьями, вроде земных пихт, но с ярко-зелёной хвоей. У озерца поставлена просторная землянка, сейчас заваленная снегом.

Хотя следов вокруг землянки и у водопада не заметили, но торопиться не стали, сначала понаблюдали за окрестностями и, только убедившись, что никого, кроме нас, нет, заняли убежище. Охотники всё боялись, что долину обнаружили бездушные, но опасения не подтвердились. Судя по всему, в земляке уже давным-давно никто не жил – внутри пыльно и холодно, дрова в дальнем углу нетронуты, как и мешочек соли.

Тревога вернулась после похода за водой. Фритта и Льёт обнаружили у озера след на снегу, похожий на медвежий, и позвали охотников, а те не на шутку испугались. На вопрос, что вызвало такую реакцию, последовали какие-то путаные объяснения, сводившиеся к тому, что след принадлежит хаггаду. Ни я, ни остальные не знали, кто это, а охотники только лопотали о том, что надо уходить отсюда как можно скорее.

Надо сказать, что идея убегать, на ночь глядя дальше в горы, меня совсем не прельстила, тем более что землянка выглядит вполне себе надёжной, поэтому я счёл за лучшее прояснить, выбрав того из охотников, который выглядел менее испуганным.

– Кто такие хаггады? – спросил я, стараясь говорить помягче, но после этих слов парень затрясся как осиновый лист. Пришлось повторить ещё пару раз, прежде чем он заговорил.

Всё-таки говорил охотник путано, но я сумел понять, что хаггады – это какие-то хищники, любимой добычей которых являются хульдры, ну, в крайнем случае, люди. Описания внешности этих самых чудовищ получить так и не удалось, о повадках известно только то, что они чрезвычайно свирепы и упорны в преследовании. Если хаггад заметит нас здесь, то уже не отстанет, пока не прикончит. На вопрос не служат ли эти твари Тёмным, охотник только руками развёл. Похоже, после встречи с описанными созданиями, проводить анализ уже было некому.

– Что думаешь? – спросил я у Йорга, который тоже внимательно слушал лопотание охотника.

– Думаю, что, если мы столкнёмся с этой тварью на открытом месте, нам точно конец.

Тут я согласен. Если взять опыт столкновения с кровососами, то столкновение даже с одной тварью, на открытом месте может неизвестно как закончиться, а судя по размеру следа, хаггад раза в четыре больше.

– Ансгар, – обратился я к охотнику. – На равнине мы сталкивались с тварями Тёмных, от них хорошо получалось прятаться на деревьях. Может быть, с хаггадом тоже получится так?

– Ни у кого не получалось, – покачал головой охотник. – Хаггады отлично лазают, и по деревьям, и по скалам и бегают гораздо быстрее людей.

– Зачем тогда нам убегать отсюда? Может быть, переждём в землянке?

– Стены и крыша его не остановят.

– А огонь?

Снова только руками развёл. Не знает или не боятся эти твари огня? Так и не получилось добиться ничего вразумительного, в итоге всё же решили никуда не уходить. Тварь тварью, а держать оборону, всё же разумнее в помещении. Лучше уж хлипкая защита, чем никакой.

Ужин прошёл в молчании, когда сумерки сгустились, тревога навалилась с новой силой. Поспать этой ночью, похоже, не удастся, но, по крайней мере, мы постарались подготовиться к грядущей встрече – заготовили десятка два факелов, да ещё и зажигательных стрел накрутили. Может, эта тварь не боится огня, но отсутствие страха и несгораемость, вещи разные и никак не связанные, так что, посмотрим.

– Думаете, придёт? – спросил Хельги, нервно теребя копьё.

– Проводники говорят, что обязательно придёт. Если следы есть, то и хаггад рядом.

– А может, они просто перепутали? Может, это просто медведь?

– Ты следы видел? Медведь такие оставит?

– Ну, может, это какой-то особый медведь, – не сдался подмастерье кузнеца, но, похоже, только из упрямства.

Если охотники и соврали, так это нам только на руку – потрясёмся ночь и дальше пойдём, но, если рассказанное, правда, не вижу смысла открещиваться и делать вид, что бояться нечего. Лучше уж подготовиться. Вот и Йорг того же мнения поэтому, мы позаботились о безопасности, до наступления сумерек: срубили одно из деревьев, пустив ветви на подстилку и дрова, а ствол – на дополнительные подпорки для потолка и двери. Остальные, в это время досыпали снега на крышу и облили получившийся сугроб водой, уже к вечеру образовалась корка, которую успели пролить ещё один раз. Не бетон, конечно, но после первого удара развалиться не должно.

Копьё во время ужина я положил рядом, как и чекан, чтобы за секунду схватить, если что. Тетива самострела взведена, болт с широким охотничьим наконечником наложен, в земляной пол воткнуты ещё пяток зажигательных стрел с шипастыми наконечниками, такая и глубоко в тело не войдёт и шипом зацепится, за шерсть или одежду, в случае чего. Надеюсь, что в критической ситуации рука не дрогнет. Остальные тоже подготовились, даже госпожа Эидис и Фритта сосредоточены и молчаливы, их оружие тоже в полной боевой.

Охотники, кстати, отлынивать или разубеждать нас не стали, как и сбегать, работали вместе со всеми, только косились недоверчиво, как будто не верили, что обычные люди не трясутся как осиновые листы, а спокойно готовятся к отражению нападения. Подготовились они тоже знатно. Правда, по-своему – смазали какой-то едко пахнущей дрянью наконечники копий, лица сажей выкрасили и кисти рук, мне даже подумалось, что, когда хаггад увидит две эти рожи, он скорее сам перепугается до заикания, чем решит нападать.

Спать мы всё-таки легли хоть и не хотелось особо, но лучше отдохнуть, хоть час-два, всё-таки позади не особо-то лёгкий день, а завтра ожидается не легче, так что я лично задремал, почти сразу, как опустился на пахнущую хвоей подстилку и почти сразу же проснулся оттого, что кто-то тронул меня за плечо.

Проснулся? Подскочил уж скорее, глянул на разбудившего меня Льёта, тот только палец к губам приложил и указал на ухо. Я прислушался, и тут же почувствовал, как спина вспотела и руки начали подрагивать мелко. Снаружи кто-то ходит. Большой, тяжёлый и, судя по близости звуков, плотно нацеленный проникнуть внутрь землянки. Снег так и скрипит, почти без перерыва.

Остальные тоже уже очнулись и расслышали ночного гостя, но, слава богу, никто не паникует. Я больше всего боялся, что девушки начнут визжать, но опасения оказались напрасными: госпожа Эидис только самострел сжимает судорожно, в остальном выглядит скорее суровой, чем испуганной, а Фритта, хоть и трясётся, тоже первым делом схватилась за оружие, а уж потом к Льёту спиной прижалась. Всё-таки не зря мы всю зиму тренировались.

Первым делом гость попробовал на прочность дверь, но, кроме родного засова, мы её подпёрли тремя толстыми чурками, так что с проходом не заладилось. Обиженно рыкнув, зверь полез на крышу. На головы посыпался мусор, но сработанная из кругляка кровля выдержала, зато визитёр обнаружил заткнутое меховым пыжом отверстие дымохода. Затычка в одно мгновение оказалась выдернута, а внутрь просунулась волосатая лапища и вцепилась в край отверстия, похоже, решив его расширить.

Я и до этого не верил в версию Хельги про медведя, а уж когда разглядел конечность… На медвежью лапа не была похожа, от слова «вообще», больше всего она напоминала… руку. Здоровенную такую ручищу, раза в четыре больше моей, заросшую седым волосом и с когтями вместо ногтей.

Пока я любовался, Хельги подскочил к дымоходу и с маха рубанул топориком. Тварь на крыше взревела так, что у меня уши заложило. Лапу мигом вытянули наружу, а на полу землянки осталось валяться два отрубленных пальца, сочившихся обычной алой кровью.

– К дымоходу не подходить! – рявкнул Йорг. – Дверь держите! Он сейчас всерьёз ломиться начнёт.

Я, Хельги, и охотники навалились на дверь, и вовремя – в сработанную из толстых плах створку, как будто таран врезался. Доски застонали, но выдержали, но удар у него неслабый, у меня аж в голове зашумело.

– Долго не выдержим! – крикнул Хельги. – Он сейчас дверь разнесёт!

– Долго и не надо, – спокойно откликнулся бывший сотник, подбрасывая дров в очаг.

Новый удар! Плечо занемело, звон в голове, но даже сквозь него расслышал треск ломающегося дерева. Конец двери.

– Все назад!

Отпрыгнул, перехватывая самострел, и вовремя: дверь брызнула щепками, с треском лопнул засов, и чурки разлетелись, как кегли. В прореху просунулась оскаленная морда, похожая… Если бы кто-то попросил меня в двух словах описать хаггада, я бы сказал «саблезубая обезьяна». Потому что неведомый зверь именно так и выглядел – рожа шимпанзе с торчащими наружу саблевидными клыками. По сравнению с этим чудищем кровососы кажутся детскими мягкими игрушками, вдвойне плохо, что тварь и вправду, похоже не боится запах дыма и огня.

На этот раз долго ждать не стал, вскинул самострел и потянул скобу. Метил в глаз, промазал, конечно, наконечник впился гораздо ниже, в щёку, но хаггада это не остановило. Он снова заревел и попытался выломать останки двери, в это время ему прилетело ещё две стрелы – одна чиркнула по макушке, вторая пробороздила лоб и вошла в обломок доски. Захлопали тетивы луков. Охотники и бывший сотник били гораздо точнее нас, так что монстр, взревев, посчитал за лучшее скрыться до времени в темноте.

– Все живы? – не оборачиваясь, крикнул Йорг.

Откликнулись по очереди. Вроде бы никто сильно не пострадал, разве что поцарапало кого-то разлетевшимися щепками.

– Отогнали? – спросил я, откапывая из обломков свои копьё и чекан.

– Разозлили скорее. Сейчас оклемается и вернётся. Не расслабляться!

– Ансгар, Туге, хаггады ходят стаями? – решил уточнить я.

– Только парами, – откликнулся один из охотников.

– И то хорошо.

В этот самый момент, разозлённый ранениями, монстр решил взять реванш за неудачу с дверью и с разбега сиганул на крышу. Наверное, если бы мы не пролили снег водой и не поставили дополнительные подпорки, брёвна бы просто разъехались от такого манёвра. Веса в твари килограммов триста. А так, только прогнулись, да снова осыпало нас мусором и ошмётками снега.

– Он сейчас нам на головы свалится!

– Не свалится. Он и хочет нас наружу вытащить. Крыша выдержит!

Крыша и правда выдержала ещё две атаки, правда, пришлось уже нам навалиться на подпорки, чтобы не выскочили.

Потерпев неудачу, хаггад попытался снова выдернуть несколько брёвен, ухватившись за край дымохода, но тут уж мы ударили из трёх самострелов. Судя по рёву, хоть кто-то да попал. Тварь оставила попытки разрушить крышу и удалилась куда-то.

– Приготовьте зажигательные, – приказал Йорг, и сам потянул из колчана стрелу, с наконечником, обмотанным промасленной тряпкой.

– Мы его вроде, потрепали.

– Хаггад никогда не бросает добычу, – откликнулся кто-то из охотников, кажется, Туге.

– Может, нам удалось его сильно ранить? – с надеждой спросила госпожа Эидис.

Больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы она была права, но спустя несколько минут, мы снова услышали тяжёлое дыхание хаггада, а ещё через мгновение на крышу обрушился удар такой силы, что брёвна затрещали. Чудовище зарычало и обрушилось на убежище с новой силой. У него там что, таран? Брёвна просели и трещат всё сильнее.

– На выход все! Сейчас крыша обвалится!

Йорг кинулся наружу первым, за ним девушки и остальные. Я подхватил из костра головню и кинулся следом. Вовремя. Тварь провалилась в землянку, едва я оказался на улице.

– Давайте, залпом! – надрывался бывший сотник. – Алек, огня!

Я, не теряя времени, запалил головнёй стрелу и, почти не целясь, послал её в бок монстра, следом метнулись огоньки стрел остальных. Сначала хаггад и не обратил внимания на огонь, он выбрался из обломков землянки и зарычал победно. Мы успели дать ещё один залп, и я с радостью заметил, что шерсть на спине и плечах монстра вспыхнула. Парой мгновений спустя, это заметил и он сам: рёв из победного перешёл в жалобный, а вместо намечавшегося уже броска, получился жалкий скачок. Хаггад рухнул на снег и начал по нему кататься, пытаясь сбить пламя. Этой заминкой и воспользовались хульдры: одно за другим два копья вошли в шею и грудь монстра. Охотники тут же отскочили, а разъярённый монстр сумел, наконец подняться.

Только тут я понял, что роста в нём метра три, и мускулы как гидравлические поршни. Хватит одного скачка, чтобы размазать нас по этой долине тонким слоем.

– Копья!

Йорг сдаваться не намерен.

– Фритта, уводи госпожу! – крикнул я, перехватывая копьё.

Девчонка спорить не стала, ухватила ошалевшую дочку лорда за руку и кинулась к деревьям. Конечно, хаггад без труда снесёт наш строй в четыре копья, но это лучше, чем убегать, ожидая, что вот сейчас, на шее сомкнутся страшные клыки, или когти ударят прямо между лопаток. Может быть, ему и нашего мяса хватит, а женщины смогут по хребту дойти обратно в долину?

Я приготовился к удару, но тварь нападать не торопилась. Хаггад как-то бестолково топтался на месте, подёргивая головой, размахивал в воздухе передними лапами, рычал, но не двигался с места, словно позабыл о нас. Наконец, он упал на четвереньки, рыкнул и попытался скакнуть в нашу сторону, но завалился на бок. Из раскрытой пасти с хрипом вырвалось дыхание, язык вывалился наружу. Изредка монстр дёргался, будто силился встать, но ничего не выходило. Ансгар, снова подскочил к поверженной твари, вырвал из шеи хаггада своё копьё и снова ударил, на этот раз в глаз, навалился всем весом. Монстр выгнулся дугой и замер без дыхания.

Я даже не поверил сразу. Получается, мы победили? Обернулся к остальным, тоже выглядят растерянными, только Туге, вдруг заорал радостно и кинулся к товарищу.

– Не расслабляйтесь, – всё-таки окликнул нас Йорг, когда мы опустили копья. – Здесь может быть второй поблизости.

Но до самого утра, так никто не появился, видно, этот самец, а это видно невооружённым глазом, оказался слишком уж неуживчивым.

Кое-как разобрали завал из брёвен и снега и откопали вещи. Оказывается, чтобы сломать кровлю, хаггад притащил откуда-то острый обломок скалы, которым орудовал, как топором. Это что же получается, он уже орудия труда использует? Хотя шимпанзе тоже палочками термитов вытаскивают и палками друг друга мутузят и что-то дальше так и не пошли.

– Почему от издох мы же не сильно его поранили? – спросил я у охотников, когда мой вещмешок и сумка-кошелёк, наконец-то нашлись.

Конечно, стрел в саблезубого примата прилетело порядочно, но назвать раны смертельными, не повернулся бы язык даже у самого убеждённого оптимиста.

– Мы смазали наконечники алым грибом, – ответил Туге. – Он убивает даже быка, стоит только попасть.

– Значит, вы могли сразу прикончить его?

– Не могли, – покачал головой охотник. – В землянке не получилось метнуть копьё, а если ударить в руку или ногу, то зверь может не умереть. Нужно бить в шею или голову.

– А чего вы боялись, раз у вас был этот самый… алый гриб?

– Хаггад слишком быстрый. Если бы не ваши стрелы, его бы ни за что не удалось даже ранить копьём.

Не получилось у них… Решили не рисковать, значит. А если бы эта тварь нас всех порешила сегодня? Чудо просто, что никто в снегу не остывает.

– Вы великие воины, – подал голос Ансгар. – Очень немногие могут похвастаться тем, что встретили хаггада и остались живы, а уж о том, чтобы убить… Это удавалось только общими силами всего рода.

– Вы тоже великие охотники, – откликнулся я устало.

– Нам всем нужно будет взять когти или зубы хаггада, чтобы сегодняшняя удача всегда была рядом.

Хорошая идея, кстати. Повешу себе на шею сушёный палец, и все девки мои.

Кстати, удалось, наконец, рассмотреть убитую тварь поближе. Как есть обезьяна, только очень большая. Наверное, будь я уфологом или ещё каким-нибудь искателем криптозверей, вмиг бы поверил, что передо мной снежный человек, но я от этого далёк, так что никакой это не человек, ни снежный, ни горный, а просто хищник, решивший полакомиться человечинкой. Не вышло, но каков здоровяк. К холоду, видно, привыкший, вон, где мех не сгорел, натуральный подшёрсток, густой, можно на снегу спать. Интересно, а зачем ему такие здоровенные клыки? Натурально, как у саблезубых тигров из музея – жёлтые, изогнутые, как ятаганы. Как представлю, что он этими самыми клыками мог бы мою тушку рвать, аж мороз по коже. Уж не знаю, кто его создал, природа или Тёмные, но здесь это существо, точно оказалось на вершине пищевой цепочки. А сегодня мы эту вершину, кажется, немного подрубили.

– Любуешься? – поинтересовался Йорг, приближаясь к туше.

– Думаю, что нам повезло. Стоило ему хоть раз куснуть кого-то…

– На когти посмотри. Больше, чем у медведя.

– Вот и я о том же. Наверное, боги нам благоволят.

– С чего это ты о богах заговорил? – удивился бывший сотник.

– Просто, уже столько раз оказывались на волоске от смерти. Откуда такое везение?

– Боги решают, кого поддержать, но даже они склоняются перед норнами, вся наша судьба в нитях, что они прядут.

– Надеюсь, что наши нити ещё долго будут прясть.

– Хорошо бы, – хохотнул Йорг. – Ещё полгода назад я всерьёз подумывал о том, как бы отправиться к Одину, а сейчас как-то не тороплюсь.

– Я как-то тоже.

Несмотря на бессонную ночь, чувствовал себя, всё же не совсем отвратно. Радовало, что вещи и оружие удалось сохранить, да и вещи почти не пострадали, но настроение ухнуло ниже нуля, стоило открыть сумку-кошелёк. Сразу туда не полез, не до того было, а сейчас, вот, развели костерок, снега натопили для похлёбки, расслабленность навалилась и решил провести инвентаризацию. Ещё когда только доставал кожаный чехол со смартфоном, сердце неприятно ёкнуло, а когда развернул, выругался.

– Что там? – вскинулся Хельги.

Я только отмахнулся, глядя на разбитый в дребезги экран и погнутый корпус. Алюминиевый корпус пауэрбанка тоже оказался смят, видно, на сумку упало бревно. Последняя ниточка, связывавшая с родным миром, теперь разорвана. Хотя, почему последняя? Карты всё ещё на месте, уж их то уничтожить не получилось даже у хаггада, да и блокнот с шариковой ручкой уцелели. Хорошо, что я заранее позаботился и перерисовал символы с фотографий.

– Сломали твои волшебные штуковины? – спросил Льёт, заметив, как я убираю обратно в сумку покорёженные девайсы.

– Разбили вдребезги, – вздохнул я.

– Не будет теперь магии?

– Магия не в предметах, она здесь.

Я постучал пальцем по голове.

– А чего тогда горюешь?

Ну вот как ему объяснить? А с одной стороны, прав пацан – смартфон скоро всё равно превратился бы бесполезную железяку, просто… это для меня было скорее символом, подтверждением того, что я всё-таки найду дорогу домой…

Отвечать не пришлось, Льёта позвала Фритта, и он, сразу позабыв обо мне, чуть не вприпрыжку убежал. Любовь. Жалко только, что вместо прогулок при луне у них сражения с чудовищами, ну да не мне судить, тем более что, похоже, это никому не мешает.

В трофеях у нас оказалось четыре зуба хаггада, два нижних, поменьше и пара длиннющих верхних, десяток когтей, а Туге ещё и уши отхватил. Шкуру мы всё же ему подпалили сильно, да и вряд ли она какую-то ценность представляет. Охотники было заикнулись о том, чтобы печень зверя съесть, но убитая тварь оказалась приматом, и почему-то при мысли о свежевании, возникло непреодолимое чувство собственного скотства, не у меня одного, кстати. Йорг пробовать печень саблезубой обезьяны отказался категорически, мотивируя тем, что, во-первых, мяса и так достаточно, а во-вторых, мало ли что она там жрала при жизни, может, ядовитых жуков или листья. В общем, от гастрономических опытов воздержались.

После завтрака в темпе собрались, снова выбрались на хребет. С высоты долина казалась всё такой же тихой, нетронутой, как и вчера. Вот оно, коварство гор. Хотя какое там коварство? Просто неудачная охота.

Мы и вчера не особо расслаблялись, а сегодня шли, постоянно оглядываясь. Гребень, кончено, узкий, и вниз уходят отвесные стены, метров на двадцать, но о том, что горные твари отлично лазают по скалам, никто не забыл. Охотятся они, если верить охотникам, не только ночью, могут и днём нагрянуть, так что лучше быть настороже. Кстати, кроме хаггадов, в Серебряных горах полным-полно и другого опасного зверья – снежные кошки, размером с амурского тигра, горные медведи, росомахи. Каждая из этих зверюшек может прикончить как минимум пару человек, безо всякой магии или сверхвозможностей.

К счастью, опасения не оправдались. За весь день мы спугнули только одно стадо баранов, больше никого не встретилось. Никакой долины сегодня не встретилось, так что ночевали прямо на хребте, поэтому и костра не разводили. Перекусили вяленым мясом, выставили часовых и забрались в спальные мешки. Они здесь из бараньих шкур делаются, вроде тепло, но я бы не отказался от полиуретанового коврика. К сожалению, чего нет, того нет.

Ночь прошла спокойно. Свою смену я отстоял, ёжась под порывами ледяного ветра, которым, кстати, чуть не унесло спальник. Пришлось искать увесистый камень и устраивать якорь. Перспектива спать на голой земле откровенно пугала, но обошлось.

Когда подошла к концу смена, растолкал следующего, влез в успевшую слегка задубеть шкуру, закрыл глаза и задышал ровно, мысленно расширяя сознание в стороны до размеров нескольких километров, потом всех гор, материка, мира… пока не достиг размеров Вселенной и как будто растворился в ней. Днём заниматься исцелением собственных психологических травм совсем не с руки, но оставлять их точно не нужно. С нашей жизнью, так и свихнуться недолго.

Перед глазами возникли пугающие сцены: лапища хаггада в дымоходе, а вот его же оскаленная рожа, в проломе двери, треснувшие брёвна кровли, покачивающаяся трёхметровая туша – и мы, маленькие, хрупкие человечки с копьями-булавками наперевес…

Для мозга эти картинки, такие же реальные, как и спальный мешок, в который я сейчас кутаюсь, и наплевать ему, что тварь давно издохла. Она до сих пор жива в моей памяти, и, если этим не заняться, прошлая ночь будет повторяться снова и снова, как заезженная пластинка. Мозг воспроизводит эти сцены только потому, что я не умер. По всем параметрам нападающий превосходил меня, но я остался жив, нервная система реагирует просто «если нас это не убило, значит – это лучшее, что могло случиться» и наплевать ей, что я спать не могу от воспоминаний. Жив и точка, не ной! Но можно это исправить, и не надо быть семи пядей во лбу для этого. Достаточно «замедлить» мозг до состояния дельта-волн, тогда он перестанет отличать реальное от вымышленного и дать чёткую команду на исцеление.

Минут через пять, я обнаружил, что картинки стали какими-то расплывчатыми, растеряли яркость и перестали вызывать ужас и тревогу, а ещё через пару минут остались только смутные образы. Произошедшее теперь виделось как сухой статистический отчёт: рост, вес, расход боеприпасов, варианты решения, никаких эмоций. Как-то незаметно я провалился в сон, глубокий и спокойный, без сновидений.