Два ничтожества. Бегущая по мирам – 15

Глава 1. Бодрящее начало

Осмотрелся. Я на поляне. За мной камень с плоской вертикальной стороной. Вокруг редкий лес. И всё это на возвышенности, по крайней мере за поляной местность полого спускается вниз. Совсем раннее утро и здорово прохладно. И судя по растениям, сейчас середина весны в довольно тёплой средней полосе, по крайней мере точно к субтропикам ближе, чем к арктической зоне. На небе облака.

Пока я осматривался, из леса выскочил нормальный такой тоже голый парень! Только из воды! Тело было создано из воды. Водяной воскликнул:

– А где девчонка?

– Я за неё, – бодро ответил я, высматривая взглядом камень или сук покрепче.

Но водяной драться не полез, а молча развернулся и убежал обратно! Дело ясное. Ну куда сначала идти, ясно. Я подобрал всё-таки камень и начал присматриваться к листьям и вьюнам на предмет изготовления дикарской юбки. Но тут же и бросил камень!

На поляну под огромными перепончатыми крыльями опускалась огромная мантикора! Но очень необычная и очень большая. Тело длиной аршин пять! Кошачье, покрыто короткой шерстью в леопардовых пятнах. Голова тоже леопардовая, но и с львиной гривой. Длинный тоже леопардовый хвост заканчивается тонким прямым полуаршинным шипом без признаков яда. Лапы кошачьи, но с длинными покрытыми шерстью пальцами, по три вперёд и одному назад. Из пальцев торчат кончики убирающихся мощных изогнутых когтей. То есть лапы и кошачьи, и птичьи.

Цвет красный с чёрным. И по шерсти переливаясь проходят волны огня. И судя по траве, на которую приземлилась тварь, огонь холодный, по крайней мере сейчас. И из пасти тоже вырывалось немного холодного пламени.

Он! Ражор! Мститель Ражор! Древний монстр! Самый сильный во Вселенной! Способный даже убивать Сущности! Но последнее явно не тем оружием, которое я вижу. Радует только одно, самый сильный монстр Вселенной всё-таки не с гору размером, всё имеет разумные пределы. И я верю, что он прикончит и Чёрного Дракона. Выглядит по крайней мере так.

Ражор лёгкой походкой подбежал ко мне, спросил на Общем:

– А где девчонка?

– Я за неё, – неоригинально ответил я на неоригинальный вопрос, лихорадочно обдумывая как не только смыться, но и вызнать что-нибудь.

– Жаль, – усмехнулся Ражор.

– Почему?

– Не почему, а кому. Тебе жаль, – юморист однако, а говорили, что тупой даже для полуразумных.

– Почему?

Монстр явно красуясь сел на задницу, слегка зевнул, выпустив в сторону от меня язык пламени, затем пошевелил челюстью и выпустил в камень на краю поляны красивый большой быстрый файербол, а потом и в небо выпустил ещё более крупный и быстрый файербол. Летит. А хвастун решил поболтать немного со скуки:

– Потому что у меня просьба девчонку поймать и принести, а любого другого убить.

– А у водяного?

– У кого?

– Ну здесь паренёк выбегал до тебя, из воды сделанный.

– Аааа! Это ручейник. Творение Родника. Его значит тоже попросили поймать девчонку. Но шустрый хиляк. Я уж насколько быстро прыгнул как понял, что этот портал открыт, но пришлось два раза прыгать. Из-за горы, и облака мешали, – мы оба посмотрели на вспышку файербола очень высоко в небе. Монстр похвалился. – Дюжина вёрст!

– Молодец, а нормальные порталы создавать не умеешь? – я похвалил и спросил, осторожно присматриваясь, как смыться.

– От меня ещё никто не убегал, – заботливо пояснил наблюдательный гад. – А порталы мне не нужны. Если надо, я взлечу повыше, почти на высоту файербола, и прыгну много раз к выходу из мира. А там портал в тот мир, где кто-то кого-то обидел, сам настраивается. Но это редко очень бывает. А жаль.

– Портал открыт? – в лоб спросил я.

– Пароль и ключ, – не стал пока хитрить зверёк. – Пароль не скажу, а ключ вот.

Он повернул правую лапу, и на подушечках двух пальцев я увидел одинаковое… клеймо, в виде кружка в ноготь, с изображением мантикоры внутри, и очень чёткое и красивое. Ражор пояснил:

– Недавно сделал Хранитель. Раскалённый аметист! Немного больно, но я сделал с запасом, если сотрётся. Надо приложить клеймо ко рту маски Хранителя рядом с порталом и сказать пароль. Но пароль я тебе не скажу.

– Особый портал особого мира… – начал говорить я то, что единственное знал из паролей для разных миров.

– Откуда ты знаешь? – удивился Ражор.

– Да ты дальше не помнишь, – подначил я.

– Помню, – не повёлся умник.

– А как мир называется?

– Мне Хранитель не велел говорить.

– Ты с ним много общаешься?

– Он меня много развлекал и угощал, когда я был его аватаром.

– Да ну?

– Да!

– А почему перестал?

– Ему поплохело, я же очень сильный, – гордо заявил источник информации, выпуская когти и присматриваясь ко мне.

– А где раскалённый аметист? И давай я сделаю тебя своим аватаром!

Меня осенило, я снял Перстень Восстановления, развернул в цилиндр и офигел, когда совсем рядом с Ражором никакого мерцания! У него нет вселенского пузыря с запасными тушками! Больше нет! А у кого? Риторический вопрос. У гада одного! Который и на Лану охотится.

– Аметист у Древа, – неспешно объяснял зверёк, с интересом наблюдая за моими манипуляциями около его передних лапок-царапок. – Он сказал, что будет хранить, ибо около портала глупо. И аметист не раскалённый. Его надо огнём разогревать. У меня дыхание огненное, а у тебя? А аватаром твоим стать интересно, но Хранитель попросил тебя, вернее того кто выйдет из этого портала, убить. Если ты не девчонка.

– Я и девчонкой бывал. Давай уж к Хранителю. А портал там? Около него?

– Портал далеко. Но около него. Но ты издеваешься? Ты точно не девчонка, я же вижу! – решил рассердиться Ражор.

– А почему Хранитель там? Он же без тела… – начал я.

Но не закончил. Ражор нанёс стремительный удар клинком хвоста мне в грудь напротив сердца! Опять! Не опять, а снова. Резкая боль. Темнота. И я уже в виде души встал около своего голого тела с дырой в груди. Услышал, как Ражор перед взлётом пробормотал немного грустно:

– Потому что у Хранителя есть тело. И оно попросило убить. И сказало, что все Великие просили это… Хотя как? Здесь их нет и не было уже… Здесь их только трое… Эх…

Ну хоть не сожрал… А так… буду ждать. Я почувствовал как прекратило слабо биться Сердце раЛаны внутри пробитого моего основного родного сердца, но бриллиант уцелел. Оно не поможет от такого, но я верю Ланочке, и уверен, что вскоре её дар сотворит маленькое, но приятное чудо.

Я осмотрелся. На меня пялилась главная грязная и немного рваная светлая душа какого-то мужика в потёртых штанах, сапогах, куртке и бандане. Я спросил его:

– Ты кто и откуда?

Припёршаяся душа вытаращила шары и молча задвигала пастью. Я сказал:

– Не молчи, хрен рваный. Говори!

Душа воскликнула что-то на незнакомом языке, а потом повторила с акцентом на искажённом эльфийском:

– Что?! Ты можешь говорить?

– Ты тоже, – я перешёл на эльфийский, говоря тоже с акцентом, но другим и слабее.

– Нет! Я не мог! И мои кореша не могли! Но… Но наверно ты приказал, и я теперь могу! – обрадовался хрен рваный, ха.

Я пошарил по боку, нащупал где-то призрачный портсигар, достал призрачную сигару, прикурил от своего призрачного пальца. Увидел как из моего тела вылетело большое облачко с кольцами и пролетающими в них фигурками! Я схватил его и начал запихивать обратно. За это время вылетело облачко из фейерверков. Но с двумя я уже не справился, да и первого облачка затолкал только часть. Ругнулся. Тут ещё хрен рваный гундел рядом:

– Ты можешь курить! Дай закурить, я уже три месяца не курил! И зачем ты это делаешь? Всё равно волки придут и сожрут тело. Да и без них оно тебе уже не пригодится.

– Кто ты такой и как скопытился? – спросил я, подходя и протягивая менее удачливому коллеге призрачную сигару и призрачный огонёк на конце пальца.

– Я из шайки Носатого. Разбоем мы промышляли. Ну и полгода назад пошли грабануть… ну дерево одно. Дупло. Там уже до этого другие шарились, но на нас напало дерево это. Нет, я не чокнутый. Оно тут рядом. Там, бабки рассказывают, девки раньше купаться любили. Ну и монеты, колечки, и всякие ценности в дупло, выходит, складывали. Ну а Носатый как-то проведал. Мы взяли его шмару и сходили. Так дупло открылось! Ну мы схватили, а тут ветки! Но сбежали! Но там ещё осталось. Ну как похолодало, снег выпал, мы ещё пошли. Топоры и пилы взяли. Только Носатый не пошёл, повязали его накануне. Думали, что дерево зимой… спит. Не спало. Вернее проснулось. Ну и… и молниями нас било, и сучьями. Там мы и полегли… А потом волки пришли, тела утащили сюда поближе и сожрали. Но души все молчали. И не курили как ты! И уходили. Кто сразу, кто через несколько дней. Я один остался.

Я присмотрелся к разбойничку. Так и есть, мерцает слегка призрачная тушка, и цепь золотая едва заметная в лес уходит, в направлении куда и водяной убежал. И я уже определил, что это юг, и солнце ходит на севере справа налево, я в южном полушарии. Сказал:

– Ты призраком становишься. Только начал, получается, раз болтать пока не начал. Золотишко заныкал?

– Да я успел у дерева этого камушков драгоценных и монет отсыпать, – раскололся разбойник.

Я отрицательно мотнул головой появившемуся рядом порталу с видом на пир в Вальхалле. Рассмотрел свою желтоватую чистую с лёгкими пятнышками душу. Начал размышлять, что я очень необычная душа, которой и говорить, и слегка оттягиваться позволено, и даже приказывать. И начал собирать у грешной души информацию о мире, выдавая сигары. Знал он мало, но кое-что и про село рядом, и про городок дальше рассказал. И забавную информацию про дочку барона местного, несмеяну депрессивную, из-за чего хорошо выдать замуж не могут. И что кто её развеселит, тот, нет не женится, но аж триста золотых огребёт. И ещё доспехи и оружие, ну или одежду шикарную. Даже интересно, хотя мне надо не героем здесь быть, а скромником… Так что пусть хандрит без меня. И без моей любви. Надо взять себя в руки! И даже с умными советами, что выпороть, и все дела, не лезть.

Но тут утро перестало быть томным. Из леса вышли три небольших волка! Точняк на шум пришли чисто глянуть. Ну нихрена себе! Коллеги бывшие сожрут нахрен тушку, и прощай приключения! А как некрасиво получится перед Князем и Ланочкой! Ждать в Вальхалле тыщу лет, а потом краснеть!

Да уж это тебе не спокойно полсуток отлёживаться на складе Жнецов. Тут и двух часов не пролежать в расслабоне. Ну а потом я радостно орал и прыгал! Когда первый волчок ухватил моё родное мясцо, а из моего тела вылетела маленькая шаровая молния и славно влепила ему в бочок! Ну и вспышка! Ну и визг! Ну и побег! И вонь палёной шерсти! Ланочка гениальна! И Князь гений! Наверняка Андрей и подумал, что бесхозное бездыханное тело не в морге или помещении недолго пролежит. И попросил Ланочку что-то придумать. Просто меня расстраивать друзья не стали.

Я подошёл к своему далеко не беззащитному телу и заметил, что оно и лёгонькими искорками мух и муравьёв алчных отгоняет! Червяка огрело какого-то. Ого! Я велик и могу вершить свои проделки, потому что стою на плечах гигантов!

А вскоре – часа три получается прошло – и сработало Сердце раЛаны! Меня просто втянуло в меня! И я радостно судорожно выгнулся на травке! Голый, окровавленный и замёрзший, но живой и невредимый! Нашёл глазами едва заметного, да и то если знать, что он есть и где, призрака. Махнул рукой, не видя, но зная что она там, разинутой хлеборезке. Давай, разбойничек, радуйся, что пока призраком походишь, потом может Хаос, а затем может и в распыл. Хреново жил. Сказал бы я тебе про учись, студент, да поздно. Добро и зло все понимают, но не все понимают про не творить зло.

Я сразу не покинул последнее, ха, пристанище. Обошёл портальную скалу. Нашёл едва заметную расселину, а там… Присвистнул! Стены, пол и потолок пещерки сплошь покрыты фиолетовыми кристаллами. Я напрягся, вспоминая уже не такими мощными мозгами и прокачанной памятью. Похоже аметисты, но не полудрагоценные, а поделочные. Но тоже прикольно. Заходить в дырку не стал – только ноги босые поранить. И брать ничего не стал. Нахрена. Мне бы штаны. И покурить, выпить и закусить. Ну и рубаха не помешает, а то не жарко. Ну и оружие.

Я пошёл на юг, в эту сторону я и вышел из портала, туда и цепь призрака ведёт, но теперь не видна, там и ручейник, и надо полагать Родник и Древо. Два Хранителя в мире КакЕго, из трёх. Третий полный урод! Ловит Лану. Обдурил Ражора. И разок кокнул меня его руками, вернее хвостом. Ну ничего, я с тобой разберусь!

Пройдя сотню аршин я осмотрелся, но сокровища призрака не обнаружил, и останков тряпья от волчьего пиршества не видно. А сам начинающий призрак мерцал рядом, и как-то тревожно. Ну и ладно, не очень и нужны. И я пошагал дальше.

Через ещё сотню аршин я вышел к заброшенной дороге. Через дорогу росло оно. Древо! И рядом из маленького холмика бил большой родник, разливаясь в совсем маленькое озерцо и убегая дальше на юго-восток. В озерцо прыгнул уже знакомый мне ручейник и прикинулся на дне шлангом, ха, то есть затаился невидимый в воде.

Древо было с молодыми и старыми зелёными и с совсем старыми коричневыми листьями. С цветами и, ого, плодами на ветках. Плоды инжир, причём и незрелые, и спелые, и уже сушёные. Развесистое и высокое, аршин в двадцать. Ствол толщиной в пару аршин. Нижние толстенные ветви начинаются с высоты немного выше вадского роста. И выглядело древо… довольно мрачно, несмотря на листву и даже большие вычурные яркие цветы.

Я подошёл к Древу. Сказал на эльфийском, помня что моё прошлое овеянное славой имя Серый говорить не стоит, ибо охотники на Ланочку могут догадаться о лишнем:

– Привет. Я Ерис.

– Ты светлый, – проскрипело Древо, шевельнув сразу незамеченным дуплом на высоте рта обычного вада, выше которого открылись в трещинах коры и глаза.

– Ерис Ыйно, – представился я своим полным новым именем для дотошных. – А ты кто?

– Я Древо Любви! Хочешь любви?

– Хочу, а кто ж её не хочет, – не стал отказываться я фразой из силы искусства, но для девиц, но пофиг, да и затеять беседу надо.

– На, – ответило дебильное полено, и сбоку от коры отделился голый деревянный мужик!

– Ты охренел? – охренел я.

– Ээээ… ну я в основном… мужского пола, – пробормотало Древо Любви. – Девиц люблю. Они раньше приходили, порезвиться, поплясать, плодов моих веселящих покушать. На ветках покачаться.

Я усмехнулся, глядя на толстые ветки с сучьями. Древо допёрло, пояснило:

– Чего смотришь? Я девок не портил. Даже могу… что надо вернуть. Некоторые перед свадьбой приходили, просили, а я помогал… Но если тебе тоже девицы нравятся…

С другой стороны ствола отделилась голая деревянная девица. Я хмыкнул:

– Так ты что, гермафродит? Сам себя любит и сам родит…

– Я Древо Любви! И могу быть и парнем, и девицей.

– Ты бы уж определился что ли, – я глянул на какой-то… неуютный родник и на не настолько привлекательную после недавней любви красоток деревянную девицу. – Вон Родник, он тоже не определился?

– Он тупой. И неумеха. И может часть себя только парнем делать.

Я вздохнул, размышляя, что Стелла тоже, получается, часть вулканетты, или уж вулканетта часть Стеллы, всюду большое разнообразие. И уже знакомые мне два Древа Любви и Мудрости вообще не умели части создавать, а это умелое, аж две разнополых части изваяло. Сказал:

– Ну раз он только парень, а тебе пофиг, то стань девицей! Нарекаю тебя именем женского рода на моём языке, Фига! Будешь ты не инжир, а фига. По имени Фига. Ну и развлекайтесь на свежем воздухе.

– Ого! А так можно было?

– Можно, – деланно вздохнул я. – И можешь девок и дальше на ветках качать.

– Спасибо, – задумчиво пробормотала Фига женским голосом, подогнав к себе деревянного парня и втянув в кору ствола. – Только девок нет. Не приходят.

– Ну так приманить надо. Например, подарить что-нибудь. Да хоть из аметиста что-нибудь. Дешёвка, тебе всё равно, а девкам приятно.

– Украли у меня всё, – горестно пробормотала Фига. – Были, и не только аметисты, которых здесь и южнее, в Фиолетовых горах, полно, а и изумруды, и сапфиры, и бриллианты, и золото. Разбойники унесли.

– Всё?

– Всё. Да и девкам чтобы подарить что-то, надо чтобы они пришли. А уже лет… сорок наверно не приходят. Та, которая пришла осенью, обокрала. А потом ещё приходила, но я их всех уже убила. Но они успели последнее вытащить. Даже бок мне разворотили.

Я глянул на указанное веткой незаметное до этого дупло в аршине от земли и сбоку от фасада получается. Сказал:

– Ладно. Пришлю я к тебе девок, дальше сама. Уломаешь плясать и на ветках качаться. Могу и парней прислать, тоже порезвятся. Но чур, не обижать ни тебе, ни Роднику, да и защищать от… волков… Мне бы только одежду. И ножик.

– Не обидим и защитим. А сам не хочешь мою красотку?

– Ээээ… – завис я, размышляя, что надо бы имуществом обзавестись, перевёл тему. – А удачно вы около портала на вход…

Фига обидеться изволила, проскрипела саркастически:

– Это портал удачно к нам, а ты из него вылез, и игнорируешь дар любви от моей дриады. Хочешь девку из мяса? Но они всякие бывают. А может хочешь убрянку? Она тебя и замочит!

– Что за убрянки? – спросил я для поддержания беседы и разнюхивания чего полезного. – И я не из портала.

– Из портала. Родник же посылал своего ручейника.

– А фигли, кстати, посылал? Попросил кто?

– Попросил. Он тупой, вот и послал. Поймать девицу одну. Я говорила ему, что нехорошо это. Но он послал. А теперь Хранитель Лачарана грозится нас обоих вышвырнуть. Не вышвырнет, нас всего трое здесь, мало совсем… Но поругались мы.

– А что за мир Лачаран? – спросил я, радуясь, что знаю теперь и имя мира. – Рисунок магии какой? Побочный или дикий?

– Дикий мир со своим рисунком магии на задворках Вселенной, – удивлённо пояснила Фига. – Но ты умён! Магия слабая, магов мало и они слабые. Даже Школы Магии ни одной нет! Но воевать горазды вады! А сами-то. Тьфу! Даже Общий не знают! Вот и ты на четвёртом говоришь. А так хочется услышать прекрасный язык Вселенной!

– Ну с Родником говори, – блеснул я на Общем.

– Оооо! Ты и Общий знаешь! А Родник не говорит. Тупой он! И рта у него нет! А здесь только местные наречия, да эльфийский у светлых и вампирский у тёмных, но и их не все знают. Хотя нет. Убрики эти на ронском говорят. Они же из ронов сделаны, но и от демонов и монстров немало добавлено. И недавно совсем, тысяча лет вроде как… И загадка, как такие слабые местные маги смогли создать такую исковерканную расу. Я подозреваю помощь богов или демонов здешних, странные они. Хотя криво, конечно, сделали расу убийц.

Фига задумалась. Я спросил, начав делать из валяющихся повсюду больших пятипалых листьев Фиги, часть из которых была локтя в полтора длиной, и из сорванного вьюна дикарскую юбку, ибо понял, что другая одежда мне не светит:

– Убийцы из ронов?

– Ну да. Они стреляют из духовых трубок стрелами отравленными на сотню аршин, магия воздуха. Но фишка не в этом, а в том что их девицы красотки. Были. Пока рецепт зелья не потеряли. Но могут языками протыкать жертв. Полуаршинные языки! И ядовитые! Не языки, а всё тело. Сладкий яд любви! Накопительного действия. Раз десять или двадцать любви с мелкой красоткой, а их любовь так сладка, что отказаться трудно, и кирдык! А могут и языком сердце проткнуть или мозги при поцелуе.

Я посмотрел на дриаду, которая приволокла откуда-то слегка кривой ножик в локоть длиной вместе с рукоятью и протягивала остриём вперёд, глядя на меня глупыми немигающими глазками. Спросил:

– Ножик не разбойников? А то ещё наследили им. Не охота отвечать.

– Нет. Ножик древний, – заверила меня Фига.

Я взял ножик, шлёпнул твёрденькую деревянную попу девицы, подумав, что можно и согреться. Хотя уже солнце начало пригревать и стало теплее. Посмотрел на Древо, которая продолжила болтать:

– Но все, разумеется, быстро запомнили, что любовь с убрянкой к смерти, и уже не попадались. Начали их жечь на кострах. Светлые. А тёмные используют, но не для любви. Убрики наблюдательны и по болотам хорошо шастают. Ну и они сбежали в холодные южные болота, их всего-ничего, не более тысячи, да больше и нельзя таких уродцев. Душ не хватает. И так по одной вселяются наглецы, надеющиеся немного исправиться испытаниями, но и с пороками не расстаться. Ах да, я не сказала. Их создали из подверженных зависти, алчности и тщеславию ронов. И назвали от слов убийцы и роны, убрики. Вот теперь одержимы теми же пороками, это свойство расы, и живут на болотах, охотятся на зверьё, собирают золото и камушки в тех же болотах, есть места с самородками и россыпями, их даже грабят бывает. А ещё, они же плохо сделаны. И нужно зелье для того, чтобы не становились совсем уродливыми. Очень противное зелье. И пить каждый месяц или два надо. Ну а они как в болотах осели и красота стала уже и ни к чему, зелье варить перестали, а потом и забыли рецептик. Хотя травы, из которых варить, повсюду растут, их хорошо сотворили, вот они и распространились. Главная, это розина, да вот она растёт, никто и не знает уже, для чего она, просто горькая. Но если её сок выжать и выпить, то убрик станет не таким уродливым, а убрянка красива необычной красотой, хотя не как моя дриада, конечно. Но их любили за сладкий яд. И они, несмотря на маленький размер, даже чёрным горгульям для любви сгодятся, отличная любовная эластичность, хотя про горгулий я так, если ты представляешь рост чёрного горгула… хотя и ты ему в… ЭТОМ не уступишь. Поймай мою дриаду! И возьми!

Я посмотрел вслед быстро побежавшей вглубь леса деревянной дурочке, понюхал и пожевал горькую розину и сладко-терпкую вторую траву, на которую указала веткой Древо, усмехнулся:

– Ага. Это называется, не догоню, так согреюсь.

– Ну значит ищи убрянку, хи. И пои её соком розины, – с неразумным максимализмом продвигала свою протеже Фига, сравнивая с совсем негодным вариантом, как будто других девок нет. – На несколько часов станет красоткой. Но надо ещё сок травки тренитен давать, для нейтрализации вредной части розины. Она тоже в состав зелья входила. Трава лечебная, но есть более полезные и знахари из них зелья варят, а тренитен мало кому нужен. Ну и сначала уговори убрянку эту гадость выпить, розину, тренитен ещё ничего. И чтобы не стошнило, ха.

Я ещё с полчаса поговорил с Фигой о разном, спрашивая и про разные травы, которые все росли рядом с ней. И все рассматривал, нюхал и пробовал на вкус. Пригодится! Я им ещё и прикольные прозвища для себя давал, тренитен обозвал трын-травой, потому что у неё и побочный эффект есть в виде ослабления контроля и страха, но без одурманивания. А розину не переименовывал, и так нормально зовётся, и нафиг она мне не нужна.

Нашёл и неплохой дикий табак. Только огонь из пальца выдать, конечно, не смог – и мои вызываемые-колдующие чары развеялись, и мир с другим рисунком магии, хотя что-то и могло работать. Но Фига заверила меня, что раз чары вылетели, то часть заталкивать просто глупо, и это просто иллюзия, и мне это просто почудилось от шока от телепортирования. А про то что я помер и ожил, я не говорил, но и сам понимаю, что обычным душам не по силам и ухватить облачко чар. А потом Фига открыла очередное дупло, и я вынул из него кисет с табаком, трубку и огниво! А молчала, ха. Я закурил, попробовал выпустить фигурку из дыма и обломался, хотя колечки неплохие получились – наверно что-то просто осталось во мне от красивых чар.

Послушал ещё об убриках, тема которых очень интересовала Фигу в связи с мощными и кривыми чарами. Фига даже боялась, что такое колдовство может навлечь на мир Лачаран беды, вплоть до Чумы. Но была и ещё одна созданная тогда же исковерканная раса – свиномордые лады, или уже не лады, саранги. Причём их было дофига, почти все светлые. И не особо сильные. Нафига их создали, тоже непонятно. Я предложил версию, чтобы жёлуди утилизировать. Или трюфели искать. Но кроме шуток – может их создали для чего-то, а они размножились. Хотя за тысячу лет не должны были так распространиться. Но сарангов не так и много, не более ста тысяч. И их основной порок – обжорство. Какая, ха, неожиданность. Но и другие пороки встречаются, хотя вряд ли чаще и сильнее, чем у других рас.

Ещё узнал, что Лачаран неплохо заселён, не под завязку, которая в районе миллиарда обычно, но за полмиллиарда точно. Огромный главный континент, раскинувшийся в южном полушарии с запада на восток, и от южных приполярных болот и сильно за экватор в северное полушарие, мы на западе.

Удивился, что местные боги и черти с ангелами живут прям в Лачаране – объяснение этому, что мир запечатан на вход. Хотя видел я запечатанные, но не от этой братии, но ведь могли из-за Ражора крепче запечатать – только случайный входной портал здесь, и заблокированный магистральный портал далеко на восток и на север. А демоны не дохнут, ибо или мир изменён, или просто такой, для всех пригодный, как давно создавали.