Возвращение
За полгода гастролей мне всё же удаётся накопить приличную сумму денег и по возвращению в Новосибирск я покупаю себе у Лёши Пикулина новый инструмент – барабаны Amati «в коробке». Или «в масле», или «муха не сидела…», так тогда говорят об абсолютно новых вещах. Барабаны сыроваты, но необычайно красивы, в пластике с искрой.
Теперь я настоящий барабанщик со своим фирменным инструментом.
А через какое-то время гитарист Толя Марков ведёт меня по ресторанам и кафе Новосибирска. Знакомит с музыкантами и как результат, через некоторое время меня приглашают работать в известное кафе «Эврика» в центре города, где я и работает в трио следующие два года.
Александр «Аксён» Аксёнов
Аксён бас-гитарист и для очень многих новосибирских музыкантов, особенно с левого берега Оби, «папа». Он умеет видеть и открывать таланты. Очень компанейский и приветливый чувак. Он живёт с мамой – тёть Галей и папой – дядь Мишей на Телецентре. На втором этаже трёхэтажного деревянного дома – их называют «мансардами». И я в таком живу и гитарист Вася Маринин. В то время такие дома очень распространены в Новосибирске.
Двери в Санину довольно большую квартиру не закрываются никогда… Люди в ней толкутся с утра и до вечера. Как в клубе по интересам… Смеются, выпивают, играют на гитарах, договариваются, в общем общаются.
Вино всегда приносят с собой. Тёть Галя только и успевает резать хлеб и колбаску, но никогда никого из дома не гоняет. Музыкантов она любит. Добрейший дядь Миша тоже.
Иногда, когда аппарат с очередной халтуры ночью выгружают дома у Сани, прямо во дворе устраивается спонтанный концерт. Ударную установку ставят на доминошный стол, рядом колонки и начинается…
– Ho, hey, ho! Ho, hey, ho!
Народу с ближайших кварталов «Телецентра» на халявные уличные концерты набивается немеряно. Танцуют, подпевают. Местные менты не препятствуют, Саню они знают и хорошую музыку тоже любят.
Саня профессиональный музыкант с дипломом новосибирского музучилища и отличный организатор, всегда с халтурой и свободными деньгами.
У него «нистагм». Он знает про эту свою болячку и частенько ею пользуется. При взгляде в упор любой собеседник всегда отводит свои глаза от его мелко-мелко бегающих и почему-то чувствует свою глубокую вину перед ним… Это уже что-то из области эзотерики. Ведьмак настоящий!
Мне Саня многое даёт по музыке. Как падре Мартини для Моцарта, собственным примером. Консерваторий же тогда в Европе не было».
Да и что в той новосибирской консерватории в 70-80-х? Все, кого она выпускает, для популярных в городе ВИА никак не годятся. Быстрее наоборот. Ну кому сейчас нужно классическое пение вне оперы и телевизора? А вот проорать фальцетом как Ian Gillan из Deep Purple… Но этому в консерватории не учат. Но некоторые новосибирцы это очень даже могут – Игорь Азолин, Саша Иванец, оба брата Бахманы, например.
Музыкант как гармония
Гармония – блаженное состояние души и тела – вот мой идеал! Но чтобы ещё на алкоголь и девчонок хватало!
Ничего более, кроме как играть музыку, я тогда не умею, да и не хочу уметь. И не я один такой…, гармоничный.
Ну да, дают по мордасам разик…, так музыкантов всегда бьют. Всё уже есть в моей жизни…, халтуры, выпивка, тетеньки, опохмел… репетирую где-то как-то. В кабаках бывает и бандюги налетают, пьяные дебоши устраивают, ножами в лицо тычут, на природу вывозят из пистолета пострелять. А я при этом дробь на малом барабане бью…
Ох-х, как вспомнишь!
Но это всё ничего не меняет! Вольная вольница эта кабацкая и танцевальная музыкальная тусовка 70-80-х в Новосибирске. Ну почти вольная… Так как всё же находится в городе тот, кто прогибает музыкантов под себя и заставляет их делать так, как хочет он, а не иначе…
Виктор Бударин и ОМА
Каким-то образом Витя – джазмен и тромбонист с мировым именем, вдруг заделывается руководить Новосибирским ОМА – Объединением музыкальных ансамблей при Отделе Культуры Горисполкома, организацией весьма могущественной и суровой – ставки, утверждение репертуара, категории музыкантов, худсовет и всё такое.
Мало того, через короткое время после учреждения ОМА уже являет собой объединённый Отдел кадров всех городских кабаков в части их музыкальных коллективов. Кроме кооперативных, «орсовских» кабаков – «Садко», «Океан» и др. Их Витя тоже сначала хочет подмять под свой диктат, но те отбиваются, у них свой хозяин – могущественный и богатый ОРС – Отдел рабочего снабжения.
На фига ему классному музыканту это надо, до сих пор не ясно! Про него ведь во всем мире знают. Да сам Armando Anthony «Chick» Corea лично у меня в 93-м году на его сольном концерте в Торонто, когда я захожу к нему в гримерку за автографом, спросив откуда я и узнав, что из Сибири, сразу спрашивает за Виктора Бударина.
Но прёт тогда Витю и его заместителей, в смысле, порулить музыкантами-сибиряками, не по-детски. И скорее всего эти устремления его с каким то скрытым смыслом… В других городах тогда ОМА тоже же были… А вот таких притеснений музыкантов как в Новосибирске не было. Самого бы Витю послушать на эту тему, а то кто что говорит…
Естественно Витя сразу же всех заставляет играть Джаз! Вот как есть, в новосибирских ресторанах и кафе… Джаз! Ну а всех вольных сибирских кабацких музыкантов Витя загоняет в музучилище. И без его студенческого билета или диплома просто не разрешает работать на «кормовых» точках города официально. А подпольно много и не заработаешь. Это только халтуры – свадьбы да школьные вечера окучивать по 40-50 рублей без всякого «парнаса».
Я джаз люблю, но не настолько, что бы не понимать, что в разгульных новосибирских кабаках он не очень уместен. Но те музыканты, которые на 10-15 лет старше меня, они все по Джазу подорваны… и их всё устраивает. И Бударин хочет, чтобы и остальные тот Джаз играли – дудки, тромбоны, контрабасы, рояли и т.д.
Такое тогда в Новосибирске ожесточение и ненависть как к самому Вите, так и к Джазу получаются… Но деваться некуда. И в новосибирское музучилище имени Аскольда Мурова выстраивается очередь из патлатых абитуриентов. И дудки они поневоле тоже осваивают. Ну хотя бы пытаются…
И это всё продолжается до 1985 года («сухой закон»). ОМА рушится, ей некем ей больше рулить, и переезжает Витя Бударин по музыке в Ростов-на-Дону, где по слухам и сейчас благополучно обретается. Но там уже никаких ОМА ему создать не дают.
И вожжи в Новосибирске отпускаются… как раньше. Только вот понукать ими уже некого…
А диплом музучилища я тогда так и не получил. Да и чёрт с ним с дипломом! Ну никак не Berklee College of Music это новосибирское музучилище имени Аскольда Мурова, не позволяет оно прыгнуть выше головы.
Гена «Гонтарь» Гонтаренко
Но есть…, есть в Новосибирске по-настоящему сильные гитаристы.
Гонтарь из Клуба «Отдых», например. Действительно крут и многие приезжают даже из Москвы просто послушать его игру. Ну и взять уроки конечно. И фамилии у этих московских гостей такие… запоминающиеся – Александр Барыкин например и др.
Гена играет на простецкой ГДР-овской Musima Elgita. Но Боже, как она звучит в его руках. Поёт! Сейчас он уже в почтенных годах, но ещё берет гитару в руки. Да ещё как…
Наша сова, она всем совам сова!
… и вдруг в форточку залетает сова. Такая сибирская болотная неясыть. Небольшая, но чертовски красивая! И я лохуюсь по неопытности… Беру сову и сажаю её себе на руку. А она свои когти мне в руку преспокойно вонзает. Насквозь! Дикое животное… Кровь ручьём, а сова тупо таращится на все происходящее и никуда не улетает.
А потаращиться сове есть на что…
Высокий, стройный парень, всегда с красивой и ухоженной шевелюрой до плеч, я сейчас лыс как кегля! Ибо по приезду из Сочи решаю, что у меня акклиматизация (на голове сушняк и экзема) и мне нужно таким образом полечить кожу (укрепить волосы). Вот и прошу такую же неопытную подружку постричь меня налысо. А к ней сова в гости…
Молодой я ещё, не знаю, что всё это просто последствия стресса.
И вдрызг расстроенный, окровавленный и лысый я забираю сову к себе домой. Вот на фига, спрашивается?! А я и сам не знаю, такая вот у меня «плепорция». В общем рука болит, голова чешется, подружка обижается, что не остался, сочинский проект на паузе. Хоть караул кричи!
На следующий день ко мне приходит мой друг гитарист Сергей Пермяков, и… чуть не обоссывается от неожиданности и ужаса, когда эта сова с шумом взлетает с холодильника, летает по квартире и пристраивается усесться у него на голове.
– Э-э-э, Серега! Ты, эта…, голову побереги, когти у неё, пипец! – говорю я ему, выходя из комнаты и показывая другу руку, перемотанную окровавленным бинтом.
Теперь Сергей чуть не обоссывается от меня! Он же помнит мня обладателем шикарных белых кудрей! У них в квартире висит плакат с Пьером Ришаром в роли «Высокого блондина». И дочка путает его со мной. Из-за белых кудрей. И когда я к ним прихожу, она говорит Сергею:
– Папа, к тебе дядя Пьер пришел!
Но сейчас свою лысину я мотивирую глубокими религиозными убеждениями, дескать, принял буддизм… и вегетарианство! И впоследствии, приходя к Сергею домой, когда чую запах готовящегося обеда, говорю с укоризной:
– Опять труп варите?!
Но от предложенного куриного супа не отказываюсь. Видимо это у меня особенное вегетарианство…
– Ну ты, б, бываешь, б, порой, б, оче-е-ень, б, оригинален! – кричит мне Сергей с перепуга, почему-то высоким штилем и с употреблением неопределённого артикля «б…» после каждого слова.
