36, или Нет никого, кроме него

НОМЕРА

Два часа пятнадцать минут ночи. Костик ест пятый по счету «Чудо-творожок», найденный в моем холодильнике. Я уплетаю за обе щеки бананы, апельсины и яблоки, сыр и колбасу. Я ем конфеты и брызгаю на шею DOLCE & GABBANA. Я жую сразу пять пастилок жвачки с мятным запахом, закуриваю вонючую сигару.

Мне надо отбить запах коньяка.

Через двадцать пять минут мы едем в сторону города.

Холодно. Машина еще не прогрелась. Костик сосредоточенно следит за паром своего дыхания. Он выпускает его струйкой, потом кольцами, наподобие сигаретного дыма, и глубокомысленно произносит:

– Средставляешь пребе?

Как будто квакает лягушка.

Я спрашиваю:

– Что ты сказал?

Он сотрясается всем телом, будто бы пытаясь стряхнуть с себя холод:

– «Представляешь себе» – то же, что и «средставляешь пребе».

Объясняет:

– Так говорят, когда происходит нечто действительно странное.

Мы подъезжаем к городу.

Скоро пост ДПС, и у меня неприятные предчувствия.

Костик показывает пальцем на машину, которая едет впереди нас. «Тойота», старая модель. Он заявляет:

– Конь ввинчивает обезьяне. Четыреста двадцать два раза. В ста пятидесяти различных позах.

Спокойно смотрит на меня своими глубоко посаженными глазами.

– У каждой машины – говорящий номер. «К» – конь. «В» – ввинчивает. «О» – обезьяна.

Я смотрю на номер: «К422ВО.150 RUS».

Мы обгоняем старую пятерку с номером «Н060ОН. 77 RUS».

Я слышу:

– Номер впереди идущей машины – это ответ на любой вопрос. Данный номерной знак подсказывает нам: «Нон. Не оборачиваться назад. Ни в одну из шестидесяти секунд. Вспоминай об этом семьдесят семь раз на дню».

Идиот! Самый настоящий причем. Интересно, сколько лет этому недоумку?

Вот и пост.

Я вспоминаю: «У тебя, человеческой куклы, нет ничего собственного: ни мыслей, ни желаний, ни действий. Все производится свыше».

Никого. Пронесло.

Всего тридцать минут – и мы подъезжаем к цирку на Цветном Бульваре. Вот и парадный вход. Время: три часа десять минут. Тишина. На улице никого нет. Закуриваем по сигарете, бродим кругами возле закрытых дверей. Проходит минут десять. Мы курим сигареты и ждем, сами не зная чего.

ВСТРЕЧА

Мы ждем, сами не зная чего.

В три тридцать к входу торопливо подходит девушка лет двадцати пяти. Увидев нас, она останавливается на некотором расстоянии. В нерешительности переминается с ноги на ногу, съежившись от холода и засунув руки в карманы пальто – карманы и пуговицы на нем пришиты в разных неожиданных местах: пуговицы и прорези к ним разбросаны в художественном беспорядке. Два воротника демонстративно неправильной формы. Оно похоже на церковный колокол и явно велико хозяйке, что лишь подчеркивает стройность ног.

Я смотрю в лицо девушки и медленно тону в огромных глазах цвета утреннего лесного озера.

Девушка волнуется:

– Я немного опоздала. Здесь что-то было? Кроме вас есть здесь еще кто-нибудь? Кто вы? Меня зовут Ася. Как вас зовут? Вам тоже дал визитку странный маленький мальчик? Пожалуйста, не молчите, потому что мне очень страшно. Я могу сейчас заплакать! У вас не будет закурить? Какие сигареты вы курите? У меня нет зажигалки. У меня со вчерашнего вечера дико болит голова.

Ее коротко постриженные волосы смешно топорщатся.

Мгновение она колеблется. Затем произносит заговорщическим шепотом:

– Вы действительно видели здесь черного грача на зеленой козе?

Она кричит:

– А-а-а-а-а-а-а!

И показывает пальцем в сторону: мы видим человека, наблюдающего за нами из-за колонны.

Этот человек громко и отчетливо произносит:

– Я готов был увидеть здесь все что угодно, но только не тебя, Толик.

Он говорит это мне.

Черт возьми, он действительно говорит это именно мне!

Мурашки бегут у меня по коже. Но его голос кажется мне знакомым. Я не могу в это поверить. Я спрашиваю:

– Дядя Миша?

Я спрашиваю еще громче:

– Это ты?

Человек выходит из-за угла, идет в нашу сторону. Я вижу в свете уличного фонаря большую голову с залысинами – по бокам смешно торчат остатки волос, напоминая жалкий травяной кустик, ошибочно проросший между бетонных плит тротуара. Серо-голубые глаза печальны. Без всякого сомнения, этот человек – мой дядя Миша. Он старше меня лет на десять. И не виделись мы примерно столько же. Мы обнимаемся, хлопаем друг друга по плечу. Он пахнет антикварным магазином.

– За вами интересно наблюдать.

Он говорит приятным, успокаивающим баритоном.

– За людьми вообще любопытно подсматривать.

Это он говорит, обращаясь ко мне.

Он смотрит на нас с нескрываемым сочувствием:

– Я опоздал на три минуты. Ничего не могу сказать по поводу грача и козы. И вообще, кроме вас, никого здесь не видел.

Делать нечего. Мы снова оглядываемся по сторонам. Ничего – только шум проезжающих мимо автомобилей.

И мы идем в ближайшее ночное заведение. Подошедший официант засыпает стоя. Он фокусирует на нас взгляд только тогда, когда Костик глубокомысленно произносит:

– Немю, жопалуйста.

Это значит, он просит меню.

Я-то знаю.

ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Мы пьем зеленый чай с жасмином и пытаемся разобраться в том, что происходит.

Ася заказывает большую тарелку суши разных видов. Она смотрит на меня, и я понимаю: платить она предлагает именно мне. Это немного льстит, но вдогонку приходит мысль о том, что Костик тоже из тех людей, у которых деньги гостят редко. Пока это не слишком меня беспокоит, но все-таки напоминает о том, что и я скоро могу оказаться в их числе, если учесть последние неприятные перемены в моей жизни.

Мы выясняем, что все пришли к цирку, довольно легко решив задачку с телефонным номером и с одной лишней цифрой.

Асе визитку с номером дал прямо на Тверской улице, у входа в метро, мальчик лет девяти. В одном ухе у него была серьга в виде лука с натянутой тетивой, в другом – в виде стрелы. На визитке было написано: «Гоша. Маленький праведник, который учится ходить». Он схватил Асю за руку прямо в толпе прохожих и семенил за ней, не отпускал ее до тех пор, пока не закончил свой рассказ. Он говорил о том, что люди на Земле делятся на тех, кто живет в скрытии, и на праведников – тех, кто живет в раскрытии. Первые или помнят о том, что они находятся в скрытии, или забывают об этом. Те, кто помнит, стремятся к раскрытию, а те, кто забывает, не стремятся ни к чему. К последним он отнес Асю, добавив при этом, что очень скоро этому миру придет конец, потому что число праведников уменьшилось и зло приближается к каждому человеку, чтобы разорвать его изнутри. Он говорил как взрослый, его лицо было невозмутимо и непроницаемо.

Дяде Мише визитку с этим номером дала девочка лет девяти, севшая рядом с ним в маршрутном такси. Это было на прошлой неделе. В ее волосах были две большие и странные заколки – в форме пианино и саксофона. На визитке было написано: «Азия. Помощница праведника включает в себя весь мир». Она скороговоркой сообщила ему о том, что люди на Земле делятся на два вида. На тех, кто думает, что мир находится снаружи, и на тех, кто ощущает мир и всех людей внутри себя. Она отнесла дядю Мишу к первой категории людей. Выходя из маршрутки, она сообщила ему, что мир находится в большой опасности, так как праведников, которые ощущают мир внутри себя, стало тридцать один – из тридцати шести. Более того, если дядя Миша не найдет им замену, – тот мир, который он видит снаружи, исчезнет. Останется только мир, который внутри. Но что толку для него и для всех людей – ведь они все равно его не видят? Она говорила как взрослая, строго и без эмоций.

Мы с Костиком тоже рассказали свои истории.

Немногим ранее каждый из нас получил от своих дальних родственников загадочное послание. Желтый сверток с тремя черными и тремя белыми конвертами.

Дядя Миша подумал о возможной связи этих двух событий, по той причине, что они одинаково не поддаются хоть сколько-нибудь разумному объяснению.

Я заметил, что и в текстах, и в словах детей встречались одинаковые понятия: «Сила Любви», «Зло, которое проявится в людях изнутри».

Костик мыслил примерно так: «Не стоит забивать голову всякой ерундой – надо просто прийти завтра на условленное место вовремя и посмотреть, в чем же там, собственно, дело. Посмеяться над тем, что увидим. Потому что это что-то должно быть, вне всякого сомнения, очень забавным и смешным. Что-то вроде розыгрыша, в конце которого объявляют, что вас снимали скрытой камерой, и выдают призы. И продолжить заниматься своими делами.

Обменявшись мнениями, мы смотрим на Асю.

Ася молча ест. Она ест эти, в общем-то, деликатесы, суши, как какую-нибудь картошку, и мне становится жалко своих денег. Видимо, она давно уже ничего не ела. Она говорит:

– А вся эта история с концом света, в которой нам отводится главная роль? И все потому, что нужно найти каких-то пять праведников? Это же бред сумасшедшего!

Мы киваем головами, мы полностью с ней согласны.

Ася с удовольствием дожевывает и спрашивает нас:

– Вы что, действительно верите в это все?

Она говорит так громко, что откуда-то выбегает полусонный официант. Он стоит перед нами минуту, пытаясь сообразить, что происходит, и уходит назад, недовольный.

Мы задумываемся.

Некоторое время каждый из нас занимается своим делом. Я с удовольствием доедаю густой и горячий томатный суп. Костик докуривает сигару. Он очень к ним пристрастился – за мой счет. Дядя Миша потягивает пиво и периодически на меня посматривает. У меня такое ощущение, что он очень хочет что-то мне сказать.

Наедине.

– Что дальше?

Я задаю всем этот простой вопрос.

– Я хочу спать.

Я говорю им это и широко зеваю.

Костик подзывает официанта и говорит ему:

– Чсет, жопалуйста!

ЧТО ДАЛЬШЕ?

– Я хочу спать.

Я предлагаю всем выспаться и встретиться вечером для дальнейшего обсуждения. Для составления плана действий. Утром мне надо сделать много звонков, решить много своих вопросов. А пока что я отключаю свой мобильный телефон на некоторое время.

Я приглашаю дядю Мишу к себе в гости, в загородный дом.

Костик сообщает мне, что ему, в принципе, все равно, куда ехать и как убить свое время до вечера. И вообще, его вполне устроит койка где-нибудь в углу, у меня дома. Я смотрю на Асю и вдруг понимаю, что мне безумно нравятся ее глаза.

Она задумывается. Видно, что принимает какое-то непростое решение.

Она говорит не всем нам, а именно мне, тщательно подбирая слова:

– У меня проблемы с работой. Я из Астрахани. Я начинающая певица и актриса. Позавчера разругалась со своим продюсером. Вчера у меня кончился срок оплаты гостиницы, а он больше не будет вносить деньги за мой номер. У меня нет знакомых в этом городе. Я ничего не умею, кроме как петь.

Она смотрит на меня взглядом женщины, недавно разорвавшей отношения со своим мужчиной, вполне может быть, что с тем самым продюсером, взглядом женщины, ищущей нового мужчину. Срочно. Одновременно оценивающим тебя и доверяющимся тебе взглядом. Взглядом молодой красивой женщины, говорящим: «Вполне возможно, что моим следующим мужчиной можешь стать именно ты».

– Завтра мы все споем, – говорит Костик.

– У меня в доме найдется свободная комната и для тебя,– отвечаю я ей. – На время.

Я говорю это и инстинктивно смотрю на ее грудь, закутанную какими-то шарфами и накидками. Потом – в ее удивительные глаза. От них трудно отвести взгляд!

Официант приносит счет, и через три минуты мы уже едем в машине. Дядя Миша сидит рядом со мной. Костик сразу же засыпает на заднем сиденье с открытым ртом. Ася тоже сидит сзади. Я хочу, чтобы она со мной заговорила, и неважно – о чем. Откуда во мне такие странные желания? Может быть, для меня самое время – снова влюбиться? На светофорах я украдкой смотрю на Асю в зеркало заднего вида. Пару раз она ловит мой взгляд и открыто улыбается мне в ответ. Несомненно, что-то намечается между нами.

Когда мы выезжаем из города, я замечаю, что она что-то пишет, закусив губу и наморщив лоб. На очередном светофоре она протягивает мне листок бумаги, на котором написано огромными буквами: «Спасибо!».

Дядя Миша подглядывает за нами.

Я широко и приветливо улыбаюсь.

Она говорит мне:

– Хочу сделать для тебя что-нибудь хорошее. Ты какой-то грустный. Поэтому я расскажу тебе о принципах счастья. Я прочитала о них в одной книге. Я применяю их на практике, и это приносит мне огромную пользу.

Я, молча, киваю: «Валяй!»

Я думаю о том, что если бы не усталость и две бессонных ночи, я бы повез ее еще в один ресторан – прямо сейчас. А потом…

– Главный принцип счастья номер 1: ТО, ЧТО УВЕЛИЧИВАЕТ ТВОЮ ЭНЕРГИЮ, ДЕЛАЕТ ТЕБЯ СЧАСТЛИВЫМ. Поэтому, выбирай в своей жизни только то, что приводит к увеличению энергии, а не к ее уменьшению.

Я смотрю на Асю в зеркало заднего вида. Она заговорщицки подмигивает.

– Сядь свободно, закрой глаза, расслабься, дыши глубоко и следи за своими эмоциями. Признаки увеличения энергии просты: тебе радостно, легко и свободно. Признаки уменьшения энергии легко заметны: тебе тяжело, неспокойно, тревожно. Теперь подумай о своей жизни: семье, работе, друзьях и так далее. Если при мысли о чем-то из этого списка твоя энергия сжимается, то тебе стоит изменить свою жизнь в этом месте.

Она улыбается:

– Здорово?

Сзади сигналит машина. Дядя Миша говорит мне:

– Зеленый!

Костик вдруг просыпается и бормочет:

– Хоепали!

Ася спрашивает меня:

– Тебе понятно?

Я жму на газ, одновременно стараясь расслабиться. Я стараюсь дышать глубоко и следить за своими эмоциями. Жалко, нельзя закрыть глаза. Я думаю о своей жизни.

Я думаю о семье, о жене, и мне становится невероятно тяжело и неспокойно. Я думаю о работе, и мне становится очень тревожно и грустно. Я думаю о своем лучшем друге-компаньоне, и сразу же испытываю дикую, животную ненависть. О чем бы я ни подумал – мои пальцы сжимаются в кулаки прямо на руле, дыхание учащается, я сильно хмурюсь. Я кусаю губы и непроизвольно хриплю. Моя энергия сжимается в комок, я чувствую, как повышается риск моих заболеваний. Я бросаю осторожный взгляд на Асю – та испуганно наблюдает за мной.

Костик бормочет, глядя на номер обогнавшей нас машины:

– Мойте елду, евнухи! С четырех сторон. Для этого в магазинах продается девяносто три вида моющих средств.

Мерседес. М004ЕЕ. 93RUS.

Ася подозрительно на него смотрит.

Испытывая невероятно сильное, просто катастрофическое сужение жизненной энергии, я думаю о самом себе: «Дружище! Вот ведь как ты попал!».

Дядя Миша изредка посматривает на меня. Видно, что он хочет что-то мне сказать.

Наедине.

Я спрашиваю его:

– Как жизнь?

Он не торопится с ответом, думая о чем-то своем.

Потом наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

– Я хочу, чтобы ты уступил мне Асю.

Он тихо и спокойно произносит, внимательно глядя на мелькающие за окном придорожные кусты:

– Очень тебя прошу.

ДЯДЯ МИША

Пожалуй, нет на Земле человека, могущего предъявить к Создателю счет больший, чем он. Вот его история.

С детства дядя Миша отличался покладистым характером и доброй душой. Его улыбка дарилась всем без исключения. Его все любили. Все искали с ним общения.

Однако он искал только уединения.

С десяти лет маленький Миша устремляется на поиски истины.

Его родители – убежденные атеисты. Они не считают необходимым снабжать отрока какой-либо нравоучительной информацией из области неизвестного, тем самым открывая свободный путь к собственным исследованиям на путях познания мира и его законов. Скрываясь в местах самых уединенных, он с жадностью проглатывает одну книгу за другой.

Но более всего на первых порах его привлекает индийская философия: Упанишады, Веды, Бхагавад Гита, Шри Ауробиндо.

В двадцать пять лет он женится на очень красивой и очень преданной ему женщине. Он создает книжный бизнес, приносящий неплохой и стабильный доход.

Но все мысли его давно уже не в этом мире.

Половину времени он проводит в путешествиях: Индия, Тибет, Вриндаван, Ганга и Ямуна. Святые горы, пещеры, города и берега рек, полные отшельников, ищущих просветления. Он странствует в одиночестве, пытаясь понять, как в наше время можно этого достичь практически.

В этой жизни. Стяжать Духа Святого. Обрести Нирвану. Познать Сверхдушу. Победить ложное эго. Притянуть в материю супраментальный разум. Раскрыть чакры. Поднять вверх энергию кундалини. Научиться управлять точкой сборки и оседлать Силу. Стать преданным слугой Верховной Личности Бога.

Как это сделал Шри Ауробиндо. Как это сделал Серафим Саровский.

Надо сказать, что в то время ему встречается множество таких же путешественников в поисках спасения, как и он, однако мало кто обладает таким же острым и пытливым умом, терпением и упрямством. Природная склонность к сравнительному анализу позволяет ему не запутаться в множественных, порой противоречивых сведениях, почерпнутых из разных источников. Обобщая полученную теми или иными путями информацию, он считает истинным то, что является более или менее общим для всех учений, религий, верований и их ответвлений.

Внешне его устремления выражаются в том, что он становится вегетарианцем. Не ворует. Не лжет. Не стремится к обогащению. Избегает плохих мыслей. Никого не осуждает. Ест только самое необходимое для поддержания тела. Не играет в азартные игры. Избавляется от вредных привычек. Не пьет. Не курит. Все зарабатываемые деньги, кроме необходимого минимума для себя и семьи, тратит на благотворительность. Он издает книги. Помогает строить и реставрировать храмы. Жертвует браманам и нищим. Он приобретает большую известность благодаря этому, и вокруг него всегда и везде собираются действительно нуждающиеся в помощи люди, которым он никогда не отказывает. Он – само милосердие и чистота. Добавив к своим добродетелям и подвигам воздержание, упорно практикуемое, несмотря на значительные разногласия по этому вопросу с женой, он, в соответствии с некоторыми священными писаниями, становится достоин райских планет. Построив, как ему кажется, правильные внешние формы своей жизни, он устремляется к правильным внутренним формам.

Его целью становится постоянная мантра, очищающая ум и сердце. Не прекращающаяся ни на секунду самодвижущаяся молитва, приводящая на божественный престол любого, кто сможет ей овладеть.

Он хочет, чтобы она стала его главным и единственным занятием. Чтобы все прочие события жизни проходили перед ним как сон, не отвлекая его внимания от устремления к Создателю.

Он постоянно ходит с четками, на которых сто восемь бусин. Одна бусинка – одна молитва. Сто восемь молитв – один полный круг. В день надо сделать минимум десять кругов. Максимум – молиться весь день, пальцами перебирая четки, а сердцем пребывая в постоянной просьбе о главном.

В просьбе к Нему.

Он добросовестно упражняется в этом более десяти лет. Везде и всегда. На работе, в дороге, дома. Засыпая и просыпаясь. Он честно пытается обуздать свой беспокойный ум, подчинить себе желания. Терпеливо, упорно, неотступно, решительно. Но, периодически подводя итоги, каждый раз вынужден признаваться себе в том, что максимум, которого он добился всеми этими нечеловеческими усилиями, составляет лишь несколько десятков мгновений той правильной внутренней концентрации, о которой он знает из книг.

За весь день.

Несколько десятков мгновений жизни в течение всего дня, разбросанных во времени. Все остальное время он мертв. Потому что его ум и желания сильнее его.

Что-то идет не так. Но что? Иногда ему кажется, что он пытается чайной ложкой вычерпать океан. И не понимает, в чем причина того, что Создатель не подпускает его к Себе. Почему Всевышний Его не хочет? И тогда он решает добавить к своим прежним усилиям новые. И молится, молится, молится.

Всегда и везде.

Его пальцы постоянно перебирают или рыжие бусины индийских четок, которые всегда с ним, в правом кармане куртки, или черные бусины православных, которые тоже всегда с ним, в ее левом кармане. А когда с бусинок, затертых пальцами, слезает краска, он понимает, что все так же далек от своей цели, как и в начале пути. Создатель все так же не подпускает его к Себе. Всевышний все так же его не хочет.

И что же Бог?

У Него, как известно, неведомые простым смертным расклады. Или кто-нибудь сможет разумным образом объяснить то, что происходит с дядей Мишей дальше? Однажды его машину заносит, и он насмерть сбивает женщину, стоявшую на автобусной остановке. От пяти до десяти лет лишения свободы. Снова безмерное, ноющее, неотступное чувство вины, давящее и расплющивающее, как железобетонная плита, снова адвокаты и взятки следователям. Так он узнает, что в одну реку входят дважды. До этого он находился в состоянии, которое хуже, чем смерть. Теперь он хочет не просто умереть, – потому что кто и как сможет убить его бессмертную душу? – теперь он хочет исчезнуть навсегда.