Лабиринт отражений
– Достойное завершение дня, – ошарашено произнесла Алина, поднимаясь. – Спасибо, хоть телефон барышню не устроил. Психопатка какая-то! Туфли зачем-то сперла. Свои малы оказались, что ли?
Иной причины для смены обуви Алина не увидела, брошенные туфли были новые, причем очевидно дороже тех, что забрала грабительница. Судя по красной подошве, те самые, воспетые в песне, лабутены. Алина надела их – не босой же домой ехать. Туфли сели идеально. Оставалось только поднять телефон и позвонить маме.
Но сделать это Алина не успела. Из-за поворота с уже знакомым визгом покрышек на дурной скорости вылетел черный джип, остановился рядом с Алиной, оттуда выскочили два квадрата с бритыми затылками, вежливо сообщили Алине, что она сучка, а также уведомили, что сучка допрыгалась и мало ей не покажется. Фразы эти были щедро унавожены однообразными перлами обсценной лексики, что весьма гармонировало с обликом джентльменов.
Вступить в дискуссию Алина не успела, кулак одного из джентльменов влетел в висок девушки, и она отключилась.
И вот теперь включилась. И поняла, что качка вовсе не морская, она в багажнике джипа, и это не шум волн, а бубнеж квадратов. И если прислушаться, можно разобрать, о чем столь оживленно беседуют эти достойные мужчины.
Лучше бы не прислушивалась…
Легальная фирма предлагала девушкам работу официантками на круизных лайнерах. Все прилично, обещан полный соцпакет, оформление документов, медстраховка. Само собой, желающих было очень много, слетались девушки со всех концов страны. И часть претенденток действительно получали именно ту работу с именно теми условиями. Они писали отзывы в интернете, искренне благодарили. Их семьи тоже были довольны.
Ключевое слово – семьи. Чем больше родни имелось у девушки, тем вероятнее было официальное трудоустройство. Причем родни приличной, такой, что будет беспокоиться, подаст в розыск, если девушка вдруг исчезнет.
Потому что многие обратившиеся в фирму девушки – сироты или из маргинальных семей – как раз и исчезали. Самых красивых и здоровых отправляли в европейские бордели. Остальных принуждали работать «дома».
И вот одна из таких, оставшихся, умудрилась этим вечером сбежать, украв при этом всю наличку из сейфа хозяйки «салона массажных услуг». И прихватив заодно новые туфли бандерши. Как она это провернула, джентльмены не знали. Да им было по… пофиг, в общем. Они свою работу выполнили, девку догнали, а там пусть хозяйка разбирается.
Так вот зачем та психопатка туфли подкинула! И вовсе она не психопатка оказалась, а вполне хладнокровная особа, умеющая принимать правильные решения в трудной ситуации. Увидела похожую на себя девушку и мгновенно сообразила, что делать.
Вероника начала пинать крышку багажника, привлекая к себе внимание. Ей мило сообщили, что еще один пинок, и ей нечем будет пинать в связи с переломом обеих конечностей. На попытки сообщить, что ее схватили по ошибке джентльмены вообще не отреагировали, посоветовав заткнуться.
Оставалась надежда на разум хозяйки этих долбодятлов. Ну или хотя бы на зрение – она-то должна увидеть, что привезли не ту.
Она и увидела.
Хозяйкой борделя оказалась ухоженная, довольно стройная женщина лет сорока. Вполне светского вида, такой бы салоном красоты управлять. Или арт-галереей какой-нибудь. Но когда мадам заговорила, стало понятно, почему гамадрилы, втолкнувшие Алину в офис хозяйки, робеют в ее присутствии.
Нет, она не материлась, не орала, говорила ровно, но жестко, с властными интонациями. И первая же произнесенная мадам фраза заметно напрягла джентльменов:
– Вы кого притащили?
– Так это… – переступил с ноги на ногу один из квадратов. – Веронику.
– Скворцову, – поддакнул второй.
– Я не Вероника! – Алина поморщилась, приложив руку к ушибленному виску. – А вы дебилы!
– Ты что сказала?!
– Правду, – ледяной тон хозяйки заморозил возмущение. – Вы действительно дебилы. К тому же слепые дебилы.
Дебилы внимательнее присмотрелись к Алине, один из них озадачено почесал затылок, стимулируя, видно, умственную деятельность:
– Так это… Там темно было, и похожа она.
– И туфли ваши натянула как раз, когда мы подъехали.
– Надела, не босой же мне было домой ехать! – Алина искренне надеялась, что все образуется, надо только объяснить, как все было на самом деле. – На меня напала какая-то сумасшедшая, толкнула, забрала сумочку и туфли, бросила свои и убежала. В сумочку, кстати, она затолкала что-то очень похожее на пачку денег.
– Понятно, – протянула мадам, как-то странно, оценивающе осматривая Алину.
– А потом подлетели ваши люди, ни о чем не спрашивая, ударили меня по голове, и очнулась я уже в машине. – Алина невольно отвела глаза, ей было неуютно от взгляда сидящей за столом женщины. – В общем, все разъяснилось, я претензий не имею, мне пора домой. Мама ждет.
– Мама? Домашняя, значит, девочка? – Хозяйка поднялась из-за стола и подошла почти вплотную.
– Н-ну да… Я в университете учусь, в экономическом.
– А что ж ты делала ночью, одна, да еще в таком виде, что тебя с проституткой перепутали?
Бесцеремонность вопроса должна была разозлить Алину, и разозлила бы – в иной ситуации. Но казалось, что рядом не женщина, а змея, гипнотизирующая жертву перед тем, как съесть. И жертва послушно отвечала на вопросы:
– Мы с группой праздновали окончание сессии в клубе, я задержалась, потом с мамой поссорилась.
– А кто у нас мама? Где работает?
– В школе, учитель английского языка.
– А папа есть?
– Да, Игорь Некрасов. Они развелись с мамой давно, но мы общаемся.
– Некрасов? – нахмурилась женщина. – Игорь Владимирович?
– Да.
– Это плохо.
– Почему? У папы все в порядке с бизнесом. И меня он любит. Отпустите меня, поздно ведь!
– Понимаешь… Как, кстати, тебя зовут?
– Алина.
– Так вот, Алина. Отпустить тебя я, увы, не могу.
– Но почему? Я ведь сказала, что жаловаться не стану, никому не расскажу, что случилось. И имейте в виду, родители всех на уши поставят, если я не вернусь домой! И найдут!
– А если тебя на кусочки разрезать и закопать в разных местах, то не найдут, – ухмыльнулся один из джентльменов.
– Вы… вы меня убьете?
Больше всего захотелось проснуться и радостно рассмеяться от облегчения, прошептав: «Куда ночь, туда сон». Алина даже украдкой ущипнула себя за ногу. Боль мрачно подтвердила – увы, это реальность. Дикая, абсурдная, но реальность.
Жуткая женщина тем временем приобняла Алину за плечи и с нарочитым сочувствием произнесла:
– Ну что ты, не слушай ты этого дурака, никто тебя убивать не станет, это напрасная трата ценного ресурса. Молодая, здоровая, холеная, да еще и красотка! Один недостаток – у тебя есть родители, но ничего, я справлюсь. У меня сегодня украли приличную сумму, причем в евро. И ты мне эти деньги вернешь, да еще и с наваром, думаю. Точно буду знать после того, как тебя осмотрит наш врач.
– Какой еще врач, зачем?
– Гинеколог, конечно. И если окажется, что ты здорова, да еще и девственница, я продам тебя намного дороже.
Глава 8
А она и не такая уж страшная, эта Дора Ифанидис. Не фотогеничная – это да, тут не поспоришь. На фото просто кошмар, а в реальности даже миленькая.
Димитрис со снисходительной улыбкой наблюдал за потенциальной невестой, беседующей сейчас с его матерью. Как же забавно она смущается, встретившись с ним взглядом! Давно Димитрис не общался со скромницами, его Барби такими были, наверное… никогда.
А здесь просто уникум какой-то. Ни грамма макияжа, что подчеркивает идеально ровную чистую кожу. Блестящие здоровые волосы свободно рассыпаны по плечам, и их ржавый оттенок впечатления не особо портит. Да еще и очаровательная ямочка на щеке подмигивает, когда девчонка улыбается.
Да, некрасива, но очаровательна своей естественностью. И наряд очень милый – симпатичное летнее платье с кружевами и оборками, довольно длинное, до щиколоток. Ступни изящной формы, ухоженные, в удобных, но при этом красивых босоножках на невысоком каблучке. Маникюр и педикюр свежие, никаких нарощенных ногтей-когтей, лак неброский.
Что ж, надо отдать должное Ифанидису, дочь он вырастил достойную. И то, что Дора осталась такой, какая есть, не легла по скальпель пластического хирурга – хотя с деньгами отца могла себе это позволить – вызывает уважение. Девочка осознает, что нельзя жить в обмане, он все равно рано или поздно откроется.
И довольно умненькая, в бизнесе разбирается, отцу толково помогает – выяснили во время застольной беседы.
В общем, вполне нормальный вариант для женитьбы, семья будет крепкой, тыл – надежным. Некрасивая умничка станет боготворить красивого и успешного мужа. И к возможным шалостям мужа такая жена будет относиться спокойно. Совсем без шалостей? Нет, с милой, но скучной женой это не вариант.
Димитрис встал и направился к сидящим на диване дамам. Атанасия с улыбкой повернулась к сыну.
– Ты знал, что вы с Дорой в одной школе учились?
– Правда? Не помню, не встречал вроде.
– Ну откуда вам помнить, – смешная девчонка не смела взглянуть на Димитриса прямо. – Вы ведь были звездой школы, в вас первые красавицы были влюблены, вы только с ними и общались. А я уж точно ни к первым, ни к каким красавицам не относилась никогда, да и младше вас на пять лет.
– А ты? – Димитрис присел перед девушкой на корточки, пытаясь поймать ее взгляд.
– Что я? – Взгляд Доры заполошной мышкой метался в поисках убежища, кожа лица медленно розовела.
– Ты была влюблена в меня в школе?
– Димми, не смущай нашу гостью! – нарочито возмутилась Атанасия, с улыбкой наблюдая за парой. – Кто же подобные вещи спрашивает вот так, в лоб?
– Я… – розовый цвет сменился пунцовым, глаза заблестели от навернувшихся слез смущения. – Мне надо выйти!
Дора порывисто вскочила с дивана и, наклонив голову, быстро вышла, почти выбежала из гостиной. Николас прервал разговор с Костасом, удивленно посмотрел вслед дочери:
– Что случилось?
– Димитрис случился, – Атанасия старательно пыталась казаться сердитой, но не получалось, настроение у женщины было прекрасным.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурился Костас.
– Наш сын разучился общаться с приличными воспитанными девушками, задает неуместные вопросы.
– Ну почему же неуместные, очень даже уместные, – Димитрис вернулся к столу, налил в бокал вина, отсалютовал Николасу. – За Дору!
И под одобрительными взглядами старшего поколения выпил бокал до дна.
* * *«Это не свадьба года, это неожиданность года!»
«Неужели дела у Кралидисов настолько плохи?!»
«Красавец и чудовище, сказка на новый лад!»
«Шантаж? Угрозы? Болезнь? В чем причина мезальянса?»
Дора с победной ухмылкой столкнула со стола кипу газет, буквально изоравшихся заголовками, посвященными свадьбе Димитриса Кралидиса и Доры Ифанидис. Этому событию были посвящены целые развороты, пестревшие фотографиями жениха и невесты. Причем выбирались самые лучшие для Димитриса и самые отвратные – Доры, чтобы диссонанс был ярче, интрига закручивалась сильнее, желание обывателей разобраться в истинных причинах – острее.
А причина была одна, самая главная. Желание Доры Ифанидис. Все и всегда в этой жизни происходит так, как она захочет. Так было, есть и будет, любой ценой.
Десять лет назад она впервые увидела Димитриса Кралидиса, он не так давно перевелся в их школу. И практически сразу стал звездой школы: самый красивый, самый умный, самый спортивный, общительный, честный, не способный на подлость и пакость – ну как не влюбиться в такого принца!
Все девчонки и влюбились. И не только девчонки, но те, которые не девчонки, сразу поняли, что им ничего не светит – после того, как самый настойчивый две недели ходил с синяком под глазом.
А Дора не влюбилась, все эти розовые сопли-слюни для романтичных дурочек, так всегда говорил отец, и Дора соглашалась. К двенадцати годам она уже знала о теневой стороне бизнеса Николаса Ифанидиса, и была уверена, что любви нет и быть не может, все покупается и продается. Не можешь купить – забери силой, обмани, подставь, да хоть убей, но получи свое.
А свое должно быть самым лучшим, доставлять удовольствие и вызывать зависть у окружающих. Димитрис Кралидис – звезда школы? Принц из сказки для дурищ? Значит, он ее достоин. И его судьба стать мужем Доры Ифанидис.
О чем она тогда и сообщила одноклассницам – подружек, как таковых, у Доры никогда не было. А эти курицы высмеяли ее, и после еще долго хихикали и подкалывали. Дора никак не реагировала, и девчонкам быстро надело, тема была закрыта.
Как они думали.
Они просто не знали – если Дора Ифанидис приняла решение, она добьется своего любой ценой. И неважно, сколько времени это займет. И что придется для этого предпринять, и ей самой, и отцу.
Да, отец Доры был на ее стороне, действуя по принципу: не можешь изменить ситуацию – измени свое отношение к ней. Убедившись, что дочь в отношении Кралидиса-младшего настроена серьезно, и, повзрослев, продолжает твердить, что замуж выйдет только за него, Николас задумался о перспективах такого брака и понял, что каприз наследницы оказался весьма в тему. Ведь на круизных лайнерах Кралидисов можно будет перевозить контрабанду: наркотики, оружие, да и живой товар тоже.
Очень кстати оказался загул Димитриса, окажись он послушным мальчиком, заполучить столь желанную добычу вряд ли удалось бы так просто – всего лишь подбросив ему в машину наркотики. А потом подставить Костасу Кралидису дружеское плечо.
Ну а ей, Доре, изображать милую скромницу даже понравилось. Правда, в конце чуть не прокололась – все труднее становилось удерживать рвущийся наружу смех, Дора чувствовала, что краснеет, на глазах слезы даже появились – когда этот клоун перед ней на корточки присел. Пришлось выбежать, «смутившись до слез», да и в туалетной комнате ладонями зажать рот, чтобы не ржать в голос – услышат ведь.
В общем, они с отцом добились своего, грядущая свадьба Доры Ифанидис и Димитриса Кралилиса стала самым обсуждаемым событием года, на нее приглашен весь высший свет Лимасола, ну а то, что злословят в прессе и в интернете, мусолят тему брака по расчету – плевать. Важен результат – именно Дора Ифанидис заполучила одного из самых завидных женихов на брачном рынке Кипра.
Кстати, о зависти. Ей ведь нужны подружки невесты? Ну те, которые в одинаковых платьях будут рядом стоят и отчаянно завидовать.
Нужны, конечно. И есть отличные кандидатки.
Дора полистала записную книжку смартфона, нажала на искомый номер, торжествующе улыбнулась, услышав манерное:
– Аллоу.
– Афина? Привет, это Дора. Поздравляю!
– Не поняла… Что за Дора и с чем ты меня поздравляешь?
– Дора Ифанидис.
– Ой, Дорочка, рада тебя слышать! – немного раздраженный тон бывшей одноклассницы сменился фальшиво-радостным. – А с чем ты меня поздравляешь? Это же тебя надо поздравлять!
– Ты будешь моей подружкой на свадьбе. И остальным скажи, завтра едем заказывать вам платья.
Глава 9
Вот теперь действительно совсем рядом, за бортом корабля, волновалось море. Да что там волновалось – бесилось! Похоже, разыгрался шторм, волны остервенело били по кораблю, раскачивали его, надеясь перевернуть.
Напрасно надеялись, тяжело груженое торговое судно перевернуть могли разве что океанские волны, да и то не штормовые, а цунами, рожденные землетрясением. В Черном же море цунами отродясь не водилось.
Так что усилия шторма привели лишь к довольно ощутимой качке. Но для запертых в одном из контейнеров девушек и этого было достаточно. Для чего достаточно?
Смотря для кого. У кого-то просто разыгралась морская болезнь, что явно не прибавило комфорта окружающим. Кто-то рыдал. Кто-то злился и орал на тошнотиков и плакс, агрессией нейтрализуя страх. Кто-то просто спал, их все устраивало.
Алину же мучительная качка подкатила к окончательному осознанию происходящего и его принятию. Первые две стадии горя – отрицание и гнев – пройдены.
Было все: истерики, угрозы, слезы, попытки сбежать, сопротивляться до конца, кусаться, драться и царапаться, и отчаянно надеяться, что все это всего лишь сон. Кошмарный, реалистичный, но сон. И только вот этот вонючий, душный, похожий на банку со шпротами контейнер, раскачивающийся сейчас вместе с кораблем, убедил – это новая реальность.
Во всяком случае, так происходило с Алиной, насчет остальных подруг по несчастью она ничего сказать не могла. Потому что познакомилась с ними только здесь, в вонючем и тесном контейнере, когда пришла в себя после очередной отключки – подручным бандерши удобнее было периодически вкалывать проблемной девице снотворное, чтобы транспортировать дорогостоящий товар без ущерба.
А нанести ущерб наглой и непокорной девке ой как хотелось! Ей, значит, можно пинаться, царапаться, кусаться, а им в ответ врезать – ни-ни! Попробовали при первой ее попытке брыкаться, приложили слегонца, а хозяйка разоралась так, словно ей любимую машину помяли. И лечение девки заставила оплатить, а их лепила за каждый визит такие бабки дерет – мама не горюй!
Видите ли, сучка эта – уникальный товар, редко когда попадаются такие, чтобы и красотка, и умная, и скромная, и образованная, на английском шпарит, как на родном! К тому же в девках до сих пор, никем не распечатанная ходит.
Хозяйка за нее столько подняла, что даже проблемы с родаками фифы не испугали. Разрулила на первое время, а когда всерьез искать пропажу начнут, ее уже стране не будет.
* * *– А я не верю, слышишь – не верю! – Светлана пыталась говорить спокойно, но не получалось, постоянно срывалась на крик, и на них начинали оглядываться посетители ресторана. – Алина не могла так поступить!
– Не ори, – прошипел Игорь. – Администратор охрану вызовет.
– Пусть вызывает, – запал как-то сразу иссяк, накатила усталость. – А еще лучше – полицию. Может, на этот раз у меня примут заявление. – Усмехнулась. – Впрочем, ты опять не позволишь дать ему ход, тебе же скандал не нужен, в депутаты заксобрания собрался. А на дочь тебе плевать. Хотя чему я удивляюсь, ты никогда не любил Алину.
– Не драматизируй, – поморщился Игорь. – И не придумывай, Алинку я люблю. Но поднимать шум вокруг ее побега не намерен. Да, все случилось неожиданно, но, думаю, ты сама виновата, спровоцировала дочь своим скандалом. Вот она и решила сбежать с этим… как его… Расулом вроде.
– Да не побег это, ее похитили! Нет никакого Расула и не было, Алечка в Никиту с первого курса влюблена! Никита и нашел ее телефон, когда после ссоры выбежал за ней следом! Телефон на земле валялся, как будто его отобрали и выкинули! И паспорт ее дома остался! Ну куда она без паспорта могла сбежать, куда?!
Беда. Беда с ее девочкой, Светлана чувствовала это сердцем, душой, всем своим существом, и тяжесть этой беды сдавила женщину так, что стало трудно дышать, а из глаз опять заструились слезы. Светлана не вытирала их, смотрела мимо Игоря в никуда и шептала:
– Доченька моя, ну как же так? Родная, ты только держись, мама рядом, мама с тобой, я помогу… Доченька моя…
Горе женщины было таким всеобъемлющим, что Игорь не выдержал, пересел поближе к бывшей жене, обнял ее за плечи и успокаивающе заговорил:
– Да не убивайся ты так, Алина в порядке. Ну выкинула девчонка фортель, сбежала с мужчиной, побоялась, что мы не одобрим ее выбор, не разрешим выйти замуж за гастарбайтера. И тебе, и мне на почту пришло письмо от Алины, в котором она все объясняет, и почему телефон выбросила, и что паспорт ей не особо нужен пока, заявление в ЗАГС они потом подадут, когда вернутся. А вернутся, когда мы с тобой перестанем злиться.
– Электронное письмо мог написать кто угодно, – глухо произнесла Светлана, ссутулившись под рукой бывшего мужа.
– Но Алина рассказала мне то же самое…
– Что?! – Светлана встрепенулась и повернулась к Игорю. – Рассказала? Ты разговаривал с Алечкой? Когда? Почему мне не сказал?
– Не успел просто, ты сразу истерить начала. Сегодня утром позвонила, слышно, правда, плохо было, помехи какие-то. Наверное, там, куда они сейчас с кавалером уехали, связь не очень. Подтвердила все, что было в письме. Просила прощения за то, что заставила нас волноваться. Просила передать тебе, что у нее все в порядке.
– Это точно Алечка была?
– Ну конечно, что я, голос дочери не узнаю?
– Но почему же она мне не позвонила, неужели так обиделась?
– Сказала, что ей стыдно перед тобой, пока не готова говорить. Как только решится – сразу наберет.
– Я буду ждать.
* * *Принятие вовсе не означало смирение. Или покорность. Или безразличие.
Оно подразумевало передачу пальмы первенства разуму. Страх, злость, боль, отчаяние на грани безумия – всем спасибо, всем отдыхать. Вашей хозяйке надо подумать. Осмыслить ситуацию, проанализировать и прикинуть, что делать дальше.
Хотя нет, не совсем так. Конечная цель была ясна – вернуться домой. А к дому вели две дороги – простая, но мерзкая, и сложная, опасная, но правильная.
В первом варианте стать послушной девочкой, постараться понравиться купившему ее упырю, ублажать его и выполнять все прихоти, дожидаясь, пока упырь ослабит внимание и появится шанс сбежать и добраться до российского посольства.
Или попытаться сбежать, не дожидаясь, пока продадут. Да, шансов на успех в разы меньше, ну и пусть. Лучше пусть убьют. Главное, сейчас вести себя тихо, чтобы бандиты ничего не заподозрили, иначе…
Елки-палки, что за визг? Свинью режут, что ли?
Алина с трудом вынырнула на поверхность реальности, пытаясь понять, что происходит. Нет, не резали, и не свинью. Хотя свиноподобное существо присутствовало, но не в качестве жертвы, наоборот – весьма упитанная бабища таскала за волосы худенькую девчонку. Источником визга была девчонка, бабища – девушкой эту монументальную особь, несмотря на ее очевидно молодое лицо, называть не получалось – ожесточенно приговаривала:
– Ты щас все языком вымоешь! Сука! Тварь! Весь матрас мой испоганила! На чем я спать буду?!
– Ай, больно! – худышка перешла на ультразвук, Алина невольно поморщилась от звона в ушах – металлические стены контейнера, похоже, резонировали. – Я нечаянно! Я не переношу качку, меня тошнит! Я не успела отбежать!
– А мне по…! – сопела бабища, пытаясь за волосы подтянуть провинившуюся к испачканному рвотой матрасу. – Щас я твоей мордой вытру!
Остальные девушки не вмешивались, хотя было видно, что не все поддерживают толстуху, просто связываться с этим бегемотом не рисковали. Худышка отчаянно сопротивлялась, но разные весовые категории не оставили ей ни шанса. И когда бабища подволокла жертву к матрасу, девчонка прекратила визжать и тихо, обреченно заскулила, готовясь к худшему. Толстуху же власть над жертвой явно заводила, она раскраснелась, глаза заблестели:
– Давно бы так… – отпустила волосы худышки, толкнула ее в спину, заставив упасть перед матрасом на четвереньки. – А теперь высунь язык, щас…
Алина не выдержала, подбежала к девчонке и рывком подняла:
– Не вздумай!
Худышка испуганно замерла, переводя взгляд с Алины на свою мучительницу. А та злобно гавкнула:
– А тебе что за дело? Какого … лезешь?
– Так нельзя! – Алина с вызовом посмотрел на толстуху. – Мало нам мучителей там, снаружи? Нам вместе надо держаться, помогать и защищать, а не издеваться, пользуясь правом сильного!
– Ну так и помоги убогой, убери ее блевоту, – гадко ухмыльнулась бабища.
– Ты прекрасно знаешь, что убирать здесь нечем, нет ни воды, ни тряпок.
– Ну так языком…
– Даже не начинай! – поморщилась Алина. – Переверни матрас испачканной стороной к полу, и проблема решена.
– А ты чего такая борзая? – толстуха набычилась и угрожающе двинулась к Алине.
Худышка испуганно пискнула и шустро спряталась за спину спасительницы. Алине от вида надвигающейся горы сала стало не по себе, драться она никогда не умела. Но и не пришлось – их с худышкой заслонили остальные девушки. Одна из них, повыше и покрепче остальных, уперлась рукой в грудь толстухи, остановив ее:
– Анжела, угомонись. Новенькая права, нам надо вместе держаться, а не гнобить друг друга. – повернулась к Алине. – Кстати, как тебя зовут?
– Вероника.
Алина знала, что ее продали под именем беглянки, Вероники Скворцовой – обезопасили себя на случай поисков. И она решила остаться с этим именем, пока находится в плену. А свое вернуть, когда сбежит.
– Я Катя.
– А я Люся, – пискнула худышка. – Спасибо тебе, Вероникочка.
Глава 10
Триумф.
Именно так, и не иначе.
Триумф Доры Ифанидис, добившейся своей, некоторым дурам казавшейся нереальной, цели. Сегодня она станет Дорой Кралидис, и эта фамилия идеально подходит ей, прирожденной королеве. Правда, дословный перевод этой фамилии означает «сын короля», но это уже неважно. Она – королева!