Нарушаю все правила
– Мне только надо кое-что прихватить из пикапа. Иди, я тебя догоню.
– Оʼкей.
Остин глянул ей вслед. Ох уж эта рубашка… Он что, серьезно распалился от того, как классно на ней сидит эта одежда?
– Останешься изображать тут статую, Остин?
Оглянувшись на голос, Купер увидел задорно сияющую из глубины кофейни Дженни. Смущенно улыбнувшись в ответ, он тронул край полицейской шляпы:
– Нет, мэм.
Тут же он метнулся к своему пикапу, схватил с пассажирского сиденья коричневый бумажный пакет, торопливо нажал блокировку замков (привычка, усвоенная Остином еще в бытность в Денвере) и поспешил за Беатрис.
Пересекая парковку, он увидел, что Беатрис поджидает его на переднем пассажирском сиденье, и по мере приближения к ней в животе у него начало твориться что-то чудно́е. Однако все ощущения на время отступили, как только перед ним предстало холеное, сияющее великолепие ее автомобиля. Когда Остин первый раз увидел на парковке М3, ему показалось, что машина черная, но теперь, в спокойном сиянии предвечернего солнца, Купер разглядел, что у машины насыщенный полуночно-синий цвет, непревзойденный дизайн, идеальные детали, которыми так славится этот немецкий производитель.
Без малейших колебаний Остин открыл водительскую дверцу и скользнул на мягкое и удобное кожаное сиденье.
«Ахтунг, юнге![7]» – мысленно одернул он себя.
– Там, сбоку, электронная регулировка сиденья, – подсказала Беатрис.
Ну разумеется! Как же иначе! Остин подстроил сиденье под длину своих ног, после чего кинул на задний диванчик шляпу и пакет с пирогом от Энни и наконец пристегнул ремень. Прежде чем завести двигатель, он на мгновение застыл, наслаждаясь моментом, положив одну руку на руль, а другой взявшись за округлую рукоятку рычага передач. Поерзав затылком по подголовнику, Остин со счастливой улыбкой повернулся к Беатрис и выдохнул:
– Великолепно!
Причем говорил он это не только о машине.
Она явно хотела улыбнуться в ответ, но вдруг застыла и повела носом:
– Я правда чую запах пирога?
Остин рассмеялся. По части сдобной выпечки эта женщина была не хуже ищейки! При этом сам Купер способен был чувствовать лишь запах кожаной обивки и тот неповторимый дух пластмасс и разной химии, что вместе составляет столь характерный, чарующий аромат нового автомобиля.
Подхватив с заднего сиденья бумажный пакет, он протянул его Беатрис:
– Я заскочил к Энни. Не знаю, пробовала ли ты уже ее пирог с кремом, но, клянусь, это почти религиозный экстаз.
Однако она не притронулась к пакету.
– Благодарю, но я, пожалуй, воздержусь. Спасибо большое. За последние пару недель я съела столько сладкой выпечки, что у меня по ночам стонет поджелудочная. И если я буду продолжать в том же духе, то корму у меня вскоре разнесет до ширины Большого Каньона.
Остину подумалось: как же жаль, что Беатрис хочет лишить себя едва ли не самого восхитительного, что может вкусить на свете человек, только потому, что общество склонно судить о женщинах по ширине их мягкого места. Всего каких-то пару дней назад она сказала ему, что собирается наесться выпечки вволю – а теперь решила умерить аппетит. Черт бы все побрал! Он вряд ли способен что-либо сделать для Беатрис – но мог бы, по крайней мере, угостить ее пирогом!
Даже собственноручно, если она пожелает.
В BMW, конечно, эта женщина смотрелась неплохо – но и близко не сравнить с тем, насколько прекрасна она была, когда поедала пирог в камере, тихонько постанывая от удовольствия, отчего у Купера начинало сладко ныть в паху. Остин приоткрыл пакет, позволив вырваться наружу аромату свежей выпечки, и Беатрис – он готов был в том поклясться! – непроизвольно подалась к нему.
– Ты уверена? У меня сложилось впечатление, что ты очень долго воздерживалась от сдобы и лишних углеводов вообще. Так почему б не наверстать упущенное?
Беатрис шумно вздохнула.
– Потому что мне тридцать пять лет, и я… – Она смерила его взглядом, так что Остин должен был наверняка почувствовать себя возможным сексуальным фетишем, чего на самом деле не было. – … Я не выгляжу, как ты.
– Бог ты мой, Би… – Он вдруг запнулся, сообразив, как только что ее назвал. – Прости, можно я буду обращаться к тебе «Би»?
– М-м… – Остин уловил ее секундное замешательство. – Да, естественно.
Не похоже было на согласие.
– Но… если ты не хочешь…
– Нет, все нормально, – она быстро мотнула головой. – Все называют меня Би.
Ну да. Вот только сам Остин не хотел, чтобы его смешивали со «всеми».
– Беатрисс, – растянул он, руководствуясь каким-то внутренним чутьем, последний слог, – жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в сладком. Съешь же этот чертов пирог! Если, конечно, у тебя есть такое желание… – Тут он поиграл бровями: – А я покуда присмотрю за кормой.
Ее губы изогнулись в насмешливой улыбке:
– А ты что, кормовых дел мастер?
– Нет, мэм. Да и вообще, у меня нет любимчиков. Все части лодки одинаково прекрасны!
Остин с удовольствием услышал, как у нее перехватило дыхание, и заметил, как вздрогнул ее кадык, словно ей трудно стало глотать.
– Так что, – сказала она немного охрипшим голосом, – будем мы делать, что задумали, или нет?
– Будешь ты его есть или нет? – парировал Остин.
Поглядев на упакованный пирог в его руке так, словно на некоторое время успела забыть о его существовании, Беатрис открыла бардачок, забрала у Остина пакет и сунула туда.
– Может, попозже.
Он так и не смог полюбоваться тем, как она ест пирог, однако и не получил отказа, так что Остин решил пока не поддаваться разочарованию.
– Ладно, – произнес он, поднеся указательный палец к кнопке зажигания и помедлив секунду-другую. – А ты уверена, что действительно хочешь это проделать на своей великолепной машине?
– Угу, – уверенно кивнула Беатрис.
– Беатрис, эта машина стоит восемьдесят тысяч баксов. Ты правда уверена, что хочешь спалить на ней протектор?
Мгновение она внимательно глядела на него, словно пытаясь уяснить то, что он только что сказал, и наконец испустила резкий хриплый смешок:
– Ох, Остин… Стоит она сто тысяч баксов. И ответ мой по-прежнему – да.
Остин аж присвистнул:
– Сто тысяч кусков?! И ты что… взяла в аренду… Или?..
Матушка всегда учила Остина, что крайне невежливо спрашивать человека о его финансовом положении. Однако в этот самый момент он буквально сидел на немыслимых деньжищах!
– Это моя собственная машина, – сказала она и усмехнулась: – Без шуток.
– Чел… Так ты, значит… на чем-то здорово приподнялась? Или что?
Если не считать Уэйда Картера, то единственным известным Остину человеком при серьезных деньгах был один чувак, с которым он учился в старшей школе, – у того предок выкатил семьдесят пять тысяч долларов за сперму быка вагю[8] для своего стада.
Но, черт возьми, BMW был по-любому куда круче бычьей спермы!
– Все в порядке, – ухмыльнулась она. – Просто я пятнадцать лет работала как вол рекламщиком в одной престижной лос-анджелесской фирме. А последние семь лет была руководителем младшего звена. Зарплата была немаленькой, премии – еще щедрее, так что я по-прежнему арендую квартиру в Калифорнии. Достаточно сказать, что у меня нет нужды немедленно бежать устраиваться на работу.
– И ты решила на досуге прошвырнуться на своем «бумере» по Америке? Так, что ли?
– Ну, отчасти да. Что, испугался? – вскинула она бровь.
Остин медленно помотал головой:
– Нет. Хотя впечатлен, если честно.
Ему по душе было, что Беатрис нисколько не кичится своими достижениями. Вот уж точно улетная штучка!
– Все будет хорошо, офицер Купер, – усмехнулась она.
Не ответив, Остин нажал на кнопку зажигания и запустил оживший двигатель.
– Ну что, рванули палить покрышки!
Глава 6
– И все-таки? Почему именно Криденс?
Би оторвала взгляд от таблички «Счастливого пути!» у знака города Криденса и внимательно посмотрела на спутника. Она пыталась притвориться, будто и сам Купер, и его флиртующие глазки, и любезничающий язык, и эта игривая фразочка: «…впечатлен, если честно» – никак на нее не действуют. Даже просто глядя в окно, она замечала боковым зрением довольно соблазнительного мужчину. А когда устремляла взгляд на него, то степень искушения возрастала во сто крат.
– Ты не поверишь, но я метнула дротик, – ответила она.
Остин рассмеялся – низким, густым и обольстительным смехом. Хотя, быть может, ей это только показалось. Возможно, она все это сама и напридумывала!
– Не может быть!
– Может, – кивнула Би. – Я метнула в карту дротик, и он воткнулся в Криденс.
– То есть ты хочешь сказать, что из всех мест на карте континентальных Соединенных Штатов он попал именно в Криденс?
– Ну… в конце концов – да.
Он вопросительно вскинул бровь:
– В конце концов?
– Все происходило немного сложнее.
– Звучит еще более интригующе! – рассмеялся Остин. – В смысле – сложнее?
– Ну, видишь ли, для начала я обвела центральные малонаселенные штаты большим красным кольцом, так как хотела оказаться в каком-нибудь небольшом, глухом городке и чтобы рядом было как можно меньше народу, потому что, откровенно говоря, люди уже достали.
– О да, они это умеют, – понимающе кивнул Остин.
У Би закралась мысль, что она вообще напрасно распинается перед служителем закона.
– Затем этот участок карты я увеличила до размеров примерно метр на метр, приклеила к стене и метнула в него дротик.
– И в конце концов этот дротик воткнулся в Криденс. То есть как… Ты их кидала до тех пор, пока не попала туда, где было подходящее название?
– Ничего подобного. – Она метнула на него испепеляющий взгляд. – Начнем с того, что я лишь после нескольких бросков вообще сумела попасть в карту.
На самом деле первый дротик у нее даже не долетел до стены, а второй уткнулся в стену рядом с картой. Лишь после нескольких бросков Би наконец сумела попасть в карту – ярким тому свидетельством остались крошечные дырки на стене.
Остин снова расхохотался:
– Да ладно!
– Дело было ночью, – обиженно насупилась она. – И вообще, у меня не самая лучшая в мире координация. Ну и я выпила тогда немного.
– Да ты, похоже, суперкандидат в нашу городскую сборную по дартсу!
«Здесь есть сборная по дартсу?!»
– А в Криденсе что, есть сборная по дартсу? – уже вслух спросила она.
Купер еще громче рассмеялся:
– Да не, просто прикалываюсь!
– То есть решил приколоться над горожанкой? – притворно оскорбившись, Би снова уставилась в окно. – Раз так, то окончание истории ты не узнаешь.
– Ну ладно, ладно! Больше не буду подшучивать над горожанкой. Обещаю!
Би сжала губы, чтобы не расплыться в улыбке, продолжая напряженно разглядывать проносящийся за окном равнинный ландшафт.
– Ну давай, Беатрис, выкладывай до конца. Самой же хочется дорассказать.
И, черт возьми, спроси он, видела ли она пришельцев в Розуэлле[9], – она бы ему рассказала не моргнув!
– Ну хорошо. – Откинувшись на подголовник, Би снова повернулась к Куперу. – Когда я все же начала попадать в карту, то большинство моих дротиков оказывались там, где вообще не значилось никаких поселений. Какие-то втыкались посередине между городками или просто на выселках.
– Кто ж мог подумать, что все будет так сложно!
Ее подготовительные манипуляции повеселили Купера от души, однако его насмешка была очень добродушной, и Би, не обидевшись, продолжила:
– И тогда я заключила сама с собой сделку, что выберу то место, где дротик попадет в самый центр кружочка, обозначающего город. И это было бы окончательное и неоспоримое решение.
– И с какого броска дротик попал в Криденс?
Би шмыгнула носом.
– С одиннадцатого. Или, может, двенадцатого. – Она предупреждающе воздела указательный палец: – Даже не думай смеяться.
– Ни в коем случае, мэм, – отозвался Остин и крепко стиснул губы.
Господи боже! От этого парня она могла бы целыми днями слушать: «Да, мэм» и «Нет, мэм». А если он станет еще и время от времени вставлять в речь «Беатрисс», то в этом Криденсе она будет безмерно счастлива!
– Итак, – продолжал Остин, мужественно делая серьезное лицо, в то время как BMW стремительно одолевал очередную милю, – дротик в конце концов воткнулся в Криденс, и ты просто собралась и приехала. Вот так, спонтанно?
– Большей частью, да.
– Это, скажем… – Он качнул головой, явно выбирая наиболее подходящее слово. – Храбро.
– Да брось! – Она скривилась. – Ничего подобного. – Он ведь, наверное, потешается над ней! – Храбро – это то, чем занимаешься ты. То, что делают наши военные или пожарные, и все те, кто каждый день рискует своей жизнью на работе, готовый отдать ее за то, во что он верит. А я просто… наелась досыта своею прошлой жизнью. И мне очень повезло – можно даже сказать, имею привилегию, – что я могу собрать вещи, сорваться с места и, не задумываясь ни о чем, переехать в совершенно случайно выбранное место. Далеко не каждый может себе это позволить.
– Это да, – согласился Остин. – Очень верно сказано. – И он на некоторое время погрузился в задумчивую созерцательность. – Так и что, – нарушил он наконец молчание, – где еще ты едва не оказалась? Куда еще пытались завести тебя дротики?
Би вспомнила ту ночь спустя три дня после увольнения. Три дня кипящей внутри злобы, что привели ее к решению уехать из Лос-Анджелеса. Возможно, она в тот раз немного перебрала вина, что отразилось и на ее мыслительном процессе, и на руке, кидающей дротик, но все же некоторых конкурентов Криденса она запомнила.
– Городок Колби в Канзасе. Дуглас в Вайоминге. Фармингтон в штате Миссури.
– Ну, позволь заметить… – Купер быстро скользнул по ней взглядом. – Их потеря – наша несомненная находка.
«Черт подери, конечно же, позволю, офицер Сладкоголосый Обольститель».
Его незатейливый комплимент пролился живительным бальзамом во все болезненные места, которые еще саднило от обиды, раздражения и досады от того, что все ее тщеславные амбиции потерпели крах, и, словно прохладной, успокаивающей тканью, лег на горячую от лихорадки кожу.
Этому мужчине следовало бы специальным постановлением запретить флиртовать. Или даже просто любезничать. Особенно с женщиной тридцати пяти лет, которая испытывает серьезный кризис личности.
Би даже не представляла, что ему ответить, кроме нечленораздельного «хм-м», но тут внимание Остина переключилось на дорогу. Он заметно сбавил ход и включил правый поворотник. Би поглядела на перекресток, к которому они приближались. У поворота стоял старый красный амбар, определенно видавший и лучшие дни. Еще торчал дорожный указатель, сообщавший, что в тридцати милях дальше находится озеро.
Свернув направо, они ехали до места назначения еще несколько минут, в течение которых Остин хранил молчание. «Слава тебе господи», – подумала Би. Достаточно было того, что боковым зрением она видела его мускулистое бедро, обтянутое синими джинсами, манившее, словно яркий синий огонек. Еще не хватало, чтобы он без конца «мэмкал» ей, называл «Беатрисс» и уговаривал съесть пирог.
Наконец Купер свернул налево и заехал на обширную огороженную территорию, похожую на бывшую промышленную зону. Там в основном располагались заброшенные бетонные корпуса, где когда-то, возможно, размещалось какое-нибудь производство. Здесь царила атмосфера запустения и разрушения. Облупившаяся краска, разбитые окна, изрытые мелкими повреждениями фасады. Даже граффити успело выцвести от солнца и непогоды. Застарелые следы колес еще виднелись на бывшей улице, которую природа успела прибрать назад. Сквозь трещины на мостовой и на тротуаре вовсю пробивалась трава, даже по стенам зданий кое-где тянулись дикие лианы. Би рассеянно оглядывалась по сторонам. У нее даже мелькнула мысль, что это было бы идеальное место для съемок ужастика о зомби. Или для убийства.
Несколько раз повернув то направо, то налево, Остин наконец заехал на бывшую парковку, где было достаточно места, чтобы в относительной безопасности заниматься предосудительной экстремальной ездой на автомобиле. Что неминуемо увлекло ее фантазии к другим предосудительным действиям в автомобиле, подразумевающим уже не задние колеса, а задние сиденья. И от этих мыслей Би делалось ничуть не легче.
Остановившись в самом центре бывшей парковки, Остин заглушил двигатель. Урчание мотора затихло, и внезапно воцарилась полная тишина.
– Ты уверена, что этого хочешь? – развернулся он к Би.
Она была признательна, конечно, Куперу, что он постоянно убеждался, не передумала ли она, однако ей и вправду не требовались все эти расшаркивания. Да, впервые в жизни Би совершала что-то хоть отдаленно безрассудное – и никогда еще она не ощущала себя настолько живой. В ушах у нее все громче отдавалось эхо собственного сердцебиения, оно пульсировало в висках, покалывало в кончиках пальцев.
А ведь они еще ни черта даже не сделали!
От одной только мысли о том, что они собирались сейчас проделать, и от бесконечного перечня всего того, что еще могли бы здесь совершить, у Би перехватывало дыхание и скручивало мышцы. В венах вскипела гремучая смесь предвкушения деяния и опасности, и на Би нахлынуло желание безотлагательно что-нибудь сделать. Она вдруг оказалась на пределе напряжения и… вожделения. Или спалить резину, или протянуть руку и дернуть вниз молнию на его джинсах.
– Да, – ответила Би.
– Хорошо, – кивнул Остин. – Тогда смотри и учись.
Она старательно внимала Куперу, пока он рассказывал, как произвести идеальный отжиг резины, в то время как машина стоит на месте. Она следила за движениями его ног на педалях тормоза, сцепления и газа, за тем, как он держит руль. Его инструктаж был четким и понятным, а стиль обучения впечатлял даже сильнее, пожалуй, чем следовало. И пока он говорил, ее взгляд ни разу не задержался на его губах или на шее с двигающимся кадыком – потому что она хотела все сделать правильно с первого раза и тем самым произвести эффект и на него.
Когда теоретическая часть закончилась, Купер сказал:
– А теперь – демонстрация на практике. Держись-ка крепче за сидушку…
По спине у Би прошла волна дрожи размером с цунами. Быстро сунув ладони под сиденье, она вцепилась пальцами в кожаную обшивку. Остин завел двигатель, добавил оборотов – как он только что и объяснял, – и мотор с готовностью отозвался низким гулом. От этого утробного рева в машине завибрировало все, включая и сиденье, что для Би было довольно опасно, учитывая ее излишне возбудимое состояние.
Затем, одной рукой держа руль, а другой – рычаг коробки передач, Остин заработал ногами на педалях. Шины отчаянно завизжали, и от неистового вращения колес зад машины начал елозить немного вправо-влево, притом что автомобиль стойко держался на месте. Казалось, будто машина нетерпеливо пытается вырваться на свободу. Сердце у Би заколотилось бешенее. Машину окутало белым дымом, токсичное облако затянуло все впереди. Потом визг колес сделался как будто громче, и пульс у Би тоже забился в сумасшедшем, неистовом ритме.
А затем, хотя сквозь лобовое стекло почти ничего не было видно, Би все же почувствовала, что они двигаются куда-то по прямой. Точнее, насколько могла судить Би, – никуда. Они не прибавляли скорость, однако однозначно набирали газа. Двигатель вовсю ревел, задние колеса визжали, дым становился все гуще. У Би сперло дыхание, сердце как будто стремилось попасть в такт мотору. Ей казалось, будто они запускают ракету в космос. Или будто шины сейчас разлетятся язычками пламени. И кто бы мог подумать, что это будет так чертовски возбуждающе!
Если это всего лишь прелюдия к драг-рейсингу – то она уже сейчас готова была на это подписаться!
Они вообще, считай, едва сдвинулись с места, когда Остин нажал на тормоз, и двигатель заметно сбавил обороты. Они просто сидели на заброшенной парковке в облаке постепенно развеивающегося дыма, и слышались лишь тихий рокот мотора да шумное неровное дыхание Би.
Святые угодники! Зачем кому-то нужны наркотики, когда можно просто отжечь резину?!
– Ну что, Беатрис, – молвил Остин. – Теперь твоя очередь.
Глава 7
Поставив машину на нейтралку, Купер отстегнул ремень безопасности, открыл дверцу и выбрался наружу. Пару мгновений Би просто глядела ему вслед, не шевелясь. От выброса адреналина и предвкушения собственного «подвига» кисти рук и колени у нее немилосердно тряслись. Наконец Остин распахнул пассажирскую дверцу, и синяя джинса заполонила почти весь открывшийся проем.
– Ты вовсе не должна это делать, – произнес он.
«Ну нет! Еще как должна!» Ей и в самом деле просто позарез необходимо повторить все самой! Если даже с пассажирского места это так классно пробирает – то каково, должно быть, тому, кто за рулем!
Недавно ее выпихнули с водительского кресла ее же собственной жизни – и она жаждала вернуться.
И, действительно, единственно верный и насущный вопрос сейчас звучал для нее: «ЧСБД?»
Отстегивать ремень сделавшимися вдруг непослушными пальцами вышло несколько дольше, чем хотелось бы, но наконец ей это удалось, и Би на нетвердых ногах поднялась из машины, на краткий миг встретившись взглядом с Купером. И в эту наносекунду, когда от едкого запаха паленой резины у нее едва не закружилась голова, она уловила в его глазах то же безрассудное, страстное, плотское желание, что затаилось в ней самой.
Но возможно ли было такое, что он ощущал это каждой своей клеточкой так же, как она? Сидело ли это так же в каждом атоме кислорода, что попадал в его легкие?
Пройдя мимо Остина, Би на дрожащих ногах обогнула машину, направляясь к водительской дверце. В этот момент она лишь уповала на то, что сейчас не споткнется и не упадет ничком. Но, к счастью, обошлось.
Опустившись на водительское кресло, Би со вселяющим уверенность хлопком закрыла дверцу и сразу пристегнулась.
– Ну что, помнишь, что я тебе сказал?
«Да. Не-ет! Да!»
– Естественно, – кивнула Би.
Она справится.
– Отлично. Тогда сперва разверни машину в обратную сторону, чтобы перед тобой на всякий случай было достаточно пространства.
Ее ладони скользнули по окружности руля – толстого и надежного, обтянутого мягкой, шелковистой кожей. Вплоть до настоящего момента – когда каждая ее клеточка была на пределе возбуждения, а сидевший рядом офицер Сексуальные-Губы, можно сказать, ведрами выплескивал феромоны, – Би никогда не замечала, как фаллически ощущается скользящее в ее сведенных пальцах рулевое колесо.
К счастью, дым уже рассеялся, и Би смогла воткнуть первую передачу и последовать рекомендации Купера. Не прошло и минуты, как они стояли неподвижно на парковке, развернувшись в противоположную сторону. На несколько мгновений она прибавила оборотов двигателю – просто удовольствия ради, – и от его отозвавшегося в ответ рева почувствовала, как восхитительно напряглись с внутренней стороны бедра.
И затвердели соски.
– Ты готова?
Голос его был низким и тяжелым, и Би была больше чем уверена, что спрашивает он не только об отжиге покрышек. Однако сейчас она сосредоточилась исключительно на них. Когда она еще несколько раз втопила педаль газа, у нее были лишь асфальт впереди, неистовый пульс и сопротивление легких.
Когда же она как следует припечатала ногой тормоз, машина взревела, точно «Боинг-737», и Би почувствовала внутри такую мощную, все сметающую волну вожделения, и восторга, и предвкушения, что напряглась, казалось, каждая клеточка ее живота.
– Вот так, – произнес Остин. – Молодец.
Комплимент он произнес ей на ухо шепотом. Или, может быть, не шепотом – но Би едва его расслышала сквозь гулкий пульс в ушах. Лицо у нее горело, дыхание сделалось частым и хриплым. Колеса между тем бешено вращались, завизжали трущиеся об асфальт шины, и в заднем окне показались клубы дыма.
У нее получилось! Она смогла удерживать на месте этого капризного, визжащего, извергающего искры и дым зверя, который, скалясь и рыча, пытался вырваться на волю. Причем делала это собственными руками, ногами и еще своим чертовым сознанием. Никогда в жизни Би еще не была настолько перепугана и так сильно возбуждена!
– Отлично, – произнес Остин, и Би едва расслышала его между ударами пульса. – А теперь отпускай понемногу, но держи под контролем.
Би сделала так, как было сказано. Машина на миг бешено вильнула задом, визжа и требуя, чтобы ее отпустили, однако Би сразу вернула ее на прежнюю линию. Костяшки пальцев, стиснувших руль, побелели, вокруг БМВ заклубился густой белесый дым. Она дала автомобилю проехать метров десять, крепко держа своего зверя на привязи, после чего резко вдавила тормоз.
Би перевела рычаг передач в нейтральный режим, протяжно выдохнула, расслабив наконец натянутые словно тетива мышцы и откинулась на спинку сиденья.