Этот Человек

Пролог

Часто на ум приходит одна навязчивая мысль: что чувствует этот человек? Всем мы так или иначе связаны, что-то нас да объединяет, и поэтому случалось каждому из нас испытывать то же, что и другому, резко и непринуждённо. Мне то уж наверняка. Практически все эмоции людей настолько просты и банальны, что мы в состоянии самостоятельно их произвести за несколько секунд без какой-либо на то причины. Достаточно лишь взглянуть на лицо, заглянуть в глаза, глянуть на жест- и вот, всё отображается в голове также чётко, как ЭЛТ на экране. Может быть, желание узнать, что чувствует этот человек является привычкой каждого или нормальной реакцией одного человека на другого. Но это не так. На самом деле большинству из нас всё равно друг на друга, мы носимся толпами из стороны в сторону, носим одинаковую одежду, несём одинаковые желания, недостойные жизни и одинаково не напрягаем мозг, чтобы исследовать кого-то. Иначе всё было бы слишком просто, мир стал бы практически идеальным, а может, и идеальным. Если представить, что каждый мог читать другого, словно книгу, ощущать одно и то же, то тогда, возможно, лгать бы не получалось, скрывать нервные импульсы, и оставаться одиноким тоже. Значит, никакой связи нет. И так продолжалось из века в век. Хотя, наверное, она была всё же во времена первобытности, когда всё у всех было поровну, надо полагать, когда убивать и калечить никого не приходилось из-за материальных благ и все решения принимались коллегиально, но я в эти времена ещё не жил.

С тех пор мир изменился, хожу по нему с 142 г. до н.э, в этом году я умер в…, как сейчас говорят, пунических войнах. Душа моя не находит покоя и скитается призраком над другими, такими же душами. Знать моё имя необязательно, да и книга эта вовсе не обо мне. Искав исцеление от горя своего, я, повидавший многое, хорошо изучил человека, слыша крики его души, понял, однако, что не может он найти истину оттого, что не понимает себя и окружающих. Тогда я задумался, а отчего людям так сложно разобраться с самими собой и другими такими же существами…вопрос этот душил меня и без того неживого. Душонки эти уповали на всевозможные наслаждения для своей гедонистической натуры или же ежеминутно просыпались от фальшивой сказки, да лишь потирали слипшиеся глаза, и далекими от правды они снова покрывали их пеленой.

Часть I. Наивность. Глава I. Почему этот человек?

Гуляя по улице Пале де Гийем я как-то раз решил зайти в один из летних кафе, чтобы вновь посмотреть на эти довольные жизнью лица. Они сидели за своими маленькими столиками, отяжелевшими и наполненными скучными человеческими мыслями: «Какое же мороженное мне выбрать на десерт: фисташковое или клубничное, пожалуй, оба съем», «Как жаль, что я не заказал куриную ножку как у неё, наверное, так вкусно, сочно», «Почему всё так дорого, я и половину позволить себе не смогу, вот же я попала», «Ох, уж эти глупые официанты, сколько можно их ждать, гмм… вон идёт, не торопится, напишу на них жалобу», «Интересно, он заикается, когда лжёт или когда говорит правду? Судя по его частым жестам, он лжёт», «Надо бы мне в туалет, шестой кусок пиццы был лишним». Стоп. Что? Чья душа эта прокричала? Неужели этому человеку не всё равно? Неужто человек пытается понять человека? Я подошёл к нему поближе…

Человек сидел неподвижно как мертвец, губы человека были сжаты крепко накрепко, казалось, их мечом не рассечь, руки легонько дрожали, словно после холодного летнего дождя. Этот человек напоминал мне пожилого. Такой скисший весь, грязный, удивительно странный, совершенно нечеловекообразный человек. Я подошёл к нему аккуратно, сзади, почему-то мне не давало покоя чувство, будто он тут же обернётся и заглянет мне прямо в глаза… Именно поэтому я решил следовать всюду за этим человеком, в конце концов выбор был не велик: либо таскаться по миру, осуждая души гедонистов, либо идти за Человеком.

Человек сидел в кафе долго, около двух часов, я так устал ждать, когда эта душа подымет нежное тело и направит его хоть куда-нибудь, хоть и цвёл под его неравнодушными чуткими криками. Но вот он встал, я охотно побрёл свою искалеченную тень за ним. Его крики не прерывались ни на минуту, что меня удивило ещё больше, обычно души не кричат так долго, кроме этого человека я не встречал тех, кто мог рефлексировать дольше трёх минут, да и вообще рефлексировать… Душа шла куда-то так медленно, как будто неведомая сила тащила его обратно и с силой толкала её назад, а она, сопротивляясь, ровно вышагивала каждый метр. Человек пришёл в свою обитель, я послушно ринулся за ним.

– Куда ходил? – надменно спрашивает какая-то женщина с перекосившимся набок лицом

– Это не имеет значения. Тебе что-то надо?-этот человек спрашивает смотря куда-то в сторону. Может быть, он меня видит? -подумал я, – нет… это ведь невозможно. Его душа в этот момент кричала о чём-то совершенно непонятном.

– Я лишь забочусь о тебе, а ты… Как ты разговариваешь с матерью!?– казалось, что она сейчас расплачется, однако душа её говорила следующее: «Надо бы заставить (имя) почувствовать себя винов(атым/атой), так (она/он) точно согласится»

Человек молчит.

– Вот недавно, когда в гости к нам приезжала твоя тётя Надя, с тобой было невозможно говорить, она бедная спрашивает, интересуется тобой, но ты как некумека. Не улыбнёшься в ответ, слова ласкового от тебя не дождёшься, чай тётушке не предложишь…ну как тебе не стыдно, что с тобой происходит?

– Со мной всё в полном порядке, мама. Прошу прощения, мне надо идти, – человек думал, как бы побыстрее уйти, он понял, что она что-то задумала.

– Стой, я не разрешала уходить! Сядь, надо поговорить.

– Мам, мне что-то нехорошо, давай как-нибудь потом, – я почувствовал как сердце человека забилось быстрее, даже пот выступил на лбу: « Я знаю, она хочет отправить меня к бабе Риме, ни за что не поеду, это же хуже жизни, она хочет избавиться от меня, руки у неё дрожат, зрачки увеличились, спину вон как выпрямила, чувствует себя распорядительницей судеб», – хуже жизни? О чём эта душа молвит…? Мне становилось всё интереснее.

– (Имя), постой, воробушек, я принесу таблетки

«Зачем она называет меня воробушком, ну и воображение. Почему бы прямо не сказать, зачем какие-то беседы? Мне почти 17, а она до сих пор считает меня наивным ребёнком. Немудрено, она мной не довольна»

Человек направился в какую-то комнату, сначала мне показалось, что это не комната, а оранжерея, всё было холодного зелёного цвета, отчего я почувствовал холодок по спине. Стены были пусты, полки тоже, ни одной картины, ни одной фотографии, казалось, что сюда только что переехали и ещё не успели заполонить пространство человеческими штучками. Экзотические растения словно не наполняли эту комнату, а просто присутствовали, прям как я. Захотелось побродить по ночному Монпелье, пока этот человек спит, а потом снова вернутся к нему.

Мне особенно нравились прогулки ночью. Я шёл, еле касаясь земли, летний асфальт щекотал мои потрескавшиеся пятки, а легкий тёплый ветерок дул мне прямо в лицо, я любил чувство умиротворения, но мысли о том человеке переполняли меня и не давали мне покоя, я хотел узнать о нём, как можно больше. Это новое чувство, которого я несколько опасался и которое ждал 2114 лет. Судя по акценту его матери и книгам Салтыкова-Щедрина, сборнику детских стихов Маршака, которые я заметил в фойе, она родом из России, наверное, заключила брак с французом, которого в доме человека не было. Сам человек не вызвал у меня ни малейшего отвращения, я заметил в нём диссонанс: ртом он издавал мелкие звуки, больше походившие на бормотание, в то время как его душа драла глотку.

Готическая церковь стояла посреди пышных деревьев, которые будто одеяло окутывали её своими нежными руками, сквозь круглые окна слабо пробивался свет, служивший ночником скитальцам. Ещё немного и я усну под церковным деревом, но я не мог оторваться от звёзд, они горели для меня, закрыть глаза было бы настоящим кощунством, и я смотрел на них, покрываясь дрожью от непреодолимого волнения, которое я любил всем человеческим сердцем [1], смотрел до самого утра, пока они не растаяли наконец и не превратились в синие капли.

Солнце лениво поднималось, озаряя мрачную церковь, и та пробуждалась ото сна, на утреннюю службу спел всякий люд, кто-то шёл в надежде обрести силы, чтобы продолжать играть в жизнь, кто-то желал исцелиться, а кто-то сам не зная точно отчего ходил каждое утро в церковь, как на любимую работу, а не на ту, что приходилось идти.

Я очень любил наблюдать за людьми в церкви, здесь они были по-настоящему честны, именно в этом месте все их души говорили в унисон, прося всё об одном и том же: о счастье, здоровье, удаче и даже любви. С виду просьбы у них разные: «Боже, помоги моей матери, пускай она вылечится», «Господи, помоги мне, я не могу сдать этот тест, если я его не сдам, жизнь пойдёт под откос», «Дай мне знак, что я делаю не так?» Но все они отлично вписываются в выделенные мной категории, и лишь те, кто ничего не просит, а знает, что Бог поможет, верит в него всем своим существом. Помню, у нас в Карфагене все молились и высоко почитали богов, особенно в годы пунических войн, я тогда просил победы у Анат, но боги не всегда идут на встречу. Люди сейчас слабо верят в них, особенно в северной части Евразии, по их мнению, это антинаучно. Но у меня есть лишь один вопрос: что им даёт это «антинаучно»? «Антинаучно» не позволит людям найти утешение на грани жизни и смерти, единственный положительный эффект от «антинаучно» выражается в том, что многие наконец соберут волю в кулак и перестанут лениться, а не будут ждать чудо. Но что же делать, когда ничего кроме чуда помочь не может, ведь надежда на чудо может рождать и силы бороться дальше, а чёткое осознание того, что ты проиграл вынуждает пасть, ибо ты обречён, ведь чуда же нет, так? Какой смысл бороться?

Я в предвкушении полетел к человеку после той прогулки. Всю ночь я думал о нём, почему-то мне казалось, что я нашёл что-то абсолютное.

Я влетел в его комнату. Пусто. Осмотрел весь дом. Никого нет. Где же этот человек? Я решил заняться его родными, пока он придёт домой, но все ещё спали. Тогда я вышел из дома и сел возле него на траву. «Как странно…»– подумал я, все дома, видят сны, а человека нет, и никто ведь не услышал, как тот выходил, а замок на входной двери издаёт громкий щелчок, значит он вышел тайно, и тут же я заметил, что большое окно в гостиной на первом этаже распахнуто.

Дом сейчас выглядел совсем иначе, при солнечном свете он переливался холодным лиловым оттенком, он был небольшим, больше походил на кукольный, чем на настоящий дом для семьи из четырёх человек. На двери я заметил перевёрнутую подкову, а на тесном крыльце красовался бархатный ковёр оттенка застывшей крови #7B001C с надписью: «Bienvenue!»

Ровно в 9:35 раздался звук мотора, к дому на мотоцикле подъехали двое, я узнал этого человека, а рядом с ним за рулём сидела белокурая девушка- ровесница человека, лица я не видел, лишь её аккуратно уложенные волосы торчали из-под шлема, будто она только что вышла из салона.

– Спасибо, что подвезла, Ли! – обратился человек к таинственной девушке, которая, ничего не ответив, помахала рукой человеку, нажала на клипоны и поспешила удалиться.

Человек ловко влез на подоконник и оказался в своём убежище в 9:37. Через 23 минуты в доме раздался будильник, звук исходил из спальни перекосившейся женщины и француза. Они встали. Человек приготовил омлет и принялся за завтрак, позже к нему присоединились все остальные: женщина, француз и маленький мальчик лет 12-ти, у него были густые чёрные кудри и такие же чёрные глаза, в которых было невозможно разглядеть зрачки. Лицо его было чрезвычайно красивое, полное детского румянца только что проснувшегося ребёнка, его пухлые бледные губы и большой рот были готовы с жадностью поглощать омлет, приготовленный братом/сестрой.

– Луи, не спеши, обожжёшься- заботливо проронила женщина, смотря точно в чёрные глаза мальчика и восхищаясь одновременно его детской красотой

– (Имя), очень вкусно, – сказал парнишка, проглотив омлет целиком, затем он вскочил из-за стола и направился к двери

– Луи, не переусердствуй, будь добр, ты же не хочешь прийти с синяком в школу…,– проворчал француз, глаза у него точно так же блестели чернотой

– Хорошо, пап, я пошёл, – мальчик вышел

– (Имя), как себя чувствуешь? Тебе лучше? – обращается мать к человеку

– Да, мне лучше, – сухо пробормотал человек

– Хорошо, тогда у меня есть новость, угадай какая

– Ты отправляешь меня с Луи к бабе Риме на перевоспитание?

– Нет, у вас скоро школа, надо готовиться. Мы с отцом решили, что на свадьбу Анжели и Марселя пойдём всей семьёй!

– Кто такие Анжели и Марсель? И что значит, вы решили? Я вот не хочу идти, – рявкнул человек

– Анжели – моя кузина, стало быть, близкий человек. Мы непременно пойдём вместе – вмешался француз, произнося все слова чётко и размеренно так, что его небольшая фраза растянулась аж на 15 секунд

– Извините, я не пойду, эти мероприятия не для меня, вы же знаете, Его душа прокричала: «Боже мой, снова превращают меня в вещь»

– (Имя), замолчи, ты пойдёшь и на этом точка! – повысил тон француз так неожиданно, что даже у меня сердце замерло

– Бернард! Не кричи, нужно спокойно объяснять, успокойся, – быстро проговорила женщина как молитву и её лицо снова перекосилось

– Дорогой(ая), ты знаешь для нас с папой это очень важно, мы всё для вас делаем, можете и вы хоть чем-то нам отплатить?

– Мама, я готов(а) ради тебя жизнью пожертвовать, навещать тебя каждый день в больнице, как когда ты лежала с неврозом, но ведь все эти мероприятия, зачем они, почему вы закрываете глаза на по-настоящему важные поступки и сейчас позволяете себе такие вопросы задавать?

–(Имя), тебе что сложно сходить с нами, ты от этого погибнешь?

«Ты меня совсем не понимаешь, в твоих глазах одна Марианская впадина. Я не погибну, хуже, я буду чужим», – пронеслось вихрем в голове человека

– Ладно, – отрезал он

На лице женщины появилась ухмылка, она была зверски сыта.

«Она улыбается, а я страдаю, неудивительно…»

–(Имя), сходи в магазин, купи себе всё к школе

–У меня всё есть, – «Она унижает меня, зачем? Она же добилась своего, что ей ещё надо?»– рассуждал человек

–Ну хорошо, кстати, я купила тебе праздничную одежду, иди примерь, она в моей комнате

Спустя пару минут человек вышел из комнаты родителей в какой-то мешуре, облепленной ярко-голубыми паетками, это выглядело отвратительно

– Ну вот прекрасно! Всё по размеру, – как тебе, воробушек?

«Это забавно, даже отвечать ей ничего не буду, разорву этот мешок на клочки, я в этом не отличим(а) от ребёнка ясельной группы», – человек, ничего не ответил матери и быстрым шагом направился в свою комнату. Он сел на свою мягкую кровать и глубоко задумался, также как в кафе: «Кто такие родители и как к ним относиться? Они такие же несовершенные люди, как и их дети, они наделали кучу ошибок и продолжают пополнять их число. Так почему же, согласно Библии, нужно почитать отца и мать? В Библии говорится что-то про дар жизни и связь с Богом, но толком ничего не понял(а), надо с этим что-то делать, этот вопрос мучает меня…», – а я уважал свою мать за то, что она была всегда рядом со мной, я никогда не чувствовал себя одиноким, голодным, беззащитным. Отец умер, когда мне было 12 лет, но мама говорила, что он охраняет меня сверху. Когда я умер, то надеялся увидеть его снова, но я никого не встречал, искал его в небе, искал так долго, что вышел за пределы экзосферы, увиденное меня поразило и я поспешил сначала понять, где я оказался, а потом продолжить поиски.

Я планировал полететь в конце лета, то есть сегодня. Но, кажется, у меня появился подопечный, может быть, если я за ним пригляжу, то Бог простит меня за грехи, которых я, по-видимому, совершил не малое количество и позволит мне вновь увидеть самые нежные лица матери и отца, а потом и помирать можно…да и привязался я больно к этому человеку…

1-эустресс

Глава II. «Она заставляет меня улыбаться, и я улыбаюсь»

В начале сентября, не помню в какой день, днём человек отправился в церковь, я решил, что он верующий, подумал, неужели он пошёл что-то просить, как остальные? Я было разочаровался, но как только человек вошёл в церковь, он спросил у священника, не поздоровавшись: «Почему нужно почитать отца и мать своих?»

Священник несколько удивился, это было видно по его высоко поднятым бровям, которые тут же омолодили его старое лицо, разгладив морщины на переносице, но ответил кротко: «Потому что так велел Господь- Бог»

Человек продолжил допрос.

– Но почему он так велел?

_ Потому что отец и мать создали тебя, они породили в тебе жизнь, а сделали они это благодаря Богу, который послал им тебя. Они тебя воспитали, обучили, прокормили, ты должен любить их за это и уважать, – слегка призадумавшись, ответил он

– Я понимаю, но ведь не каждый человек желает жизни, это родители меня возжелали.

– Что ты, жизнь – это дар, который надо беречь, а те кто дали его тебе священны, запомни это сын Божий/дочь Божья.

– Почему жизнь – это дар? Её ведь так же легко создать, как и погубить. А дар – это то, что непостижимо для многих и есть лишь у некоторых.

– Такой вопрос задаёт лишь тот, кто не умеет жить. Жизнь дана человеку, чтобы он творил добро и боролся со злом, а это понимает не каждый, многие существуют и лишь некоторые живут.

Человек задумался, он понял, что думает уже слишком долго, тогда он кивнул священнику, а тот перекрестил его и сказал: «Ступай, дитя, Бог милостив к тебе всегда, если этого желаешь». Человек медленными шагами пошёл к выходу, вдруг он обернулся, священник смотрел на него, человек поспешил выйти. Я заметил, что душа священника непоколебимо молчала, даже когда человек оглянулся на него и блеснул вопрошающими глазами.

Когда он оказался на улице, его душа запела, он как будто почувствовал всю прелесть природы. Яркий солнечный свет пронзил его насквозь и наполнил всё его существо, затем человек вдохнул всей грудью лекарственный аромат малиновых астр. И эта душа воскликнула: «Как же хорошо! Наконец-то сентябрь! И Ли!»

Осчастливившаяся душа полетела куда-то очень быстро, я едва угнался…должно быть к Ли…

Человек прибыл в зоологический парк Лунаре, он сел на скамейку возле жирафов и принялся их комментировать:

«Животные… они…, они ищут своего места под солнцем, как и мы. Они ничего не понимают, ходят из стороны в сторону, едят, спят, ходят в группах и ходят отдельно, в одиночестве, есть те, кто предпочитают валятся на песке, есть те, кто ест всё время, а есть те, кто и не знает, чего хочет, просто ходит да что-то под нос себе бормочет. Я вижу её, недоделанную лошадь, смотрю ей прямо в глаз, сливаюсь с её дыханием, я, она, мы неотделимы…мне хочется рыдать»

– Что с тобой? Ты видно…не в духе (pas d’humeur)? – подошла та самая Ли с аккуратно уложенными снежными локонами, теперь, когда я разглядел её, то могу с уверенностью сказать, она уступала по красоте только братишке человека. Если у Луи были ярко чёрные глаза, то у Ли они отдавали каким-то зелёным, еле уловимом цветом, сама она крупного телосложения, видно, что очень любит заниматься спортом, судя по её круглым плечам, плаванием. Всё её тело выглядело чрезвычайно атлетично, голова казалась в разы меньше, но несмотря на её непропорциональность, салатовые глаза и длинная улыбка производили впечатляющий вид. Слово humeur она произнесла изысканно, с придыханием, так, что оно вспорхнуло и тут же улетело, как бывает у аристократов, когда они ведут беседы.

– Ли, здравствуй! Да вот смотрю на жирафов… как ты? Родители не заметили твоего исчезновения? – поспешил ответить человек, игнорируя вопросы Ли

– Жирафы- очень красивые животные, жаль, что они здесь, а не на воле… А насчёт родителей не беспокойся, они немного на меня накричали, но , к счастью, последний день Помпеи не наступил, – Ли слегка ухмыльнулась, чуть позже я обратил внимание на её платье, на нём можно было заметить большое бледно-коричневое пятно и след от синей шариковой ручки возле воротника, она много работает и мало заботится о внешности, но всегда выглядит безупречно…и тут наши мысли совпали

Человек: «Красива, даже очень, а ведь ещё утром, наверное, лечила собак да кошек, устала, а выглядит она, как будто с обложки журнала. Так бывает, когда делаешь то, что любишь всем сердцем…»

– Хорошо, что твои родители не пытаются окружить тебя гиперопекой, ты свободный человек! Если бы мой отец отпустил меня, то я бы это лето провела бы в Лондоне… а знаешь почему Лондон?

«Свобода? Нет, конечно, она и не знает, что стены вокруг меня сжимаются постоянно, да и кто вообще свободен? Это невозможно в полной мере…стоит почувствовать её, нащупать руками и она тут же просачивается сквозь пальцы как песок»

– Ну? – Ли хитро прикрыла глаза

– Хочешь побеседовать с Елизаветой II? – выдал человек, я думал он скажет о замках с приведениями, хотел я найти там товарищей, да они меня, к удивлению, не видели…и несли они полнейший бред, тогда я решил, что если совсем потеряю веру, то отправлюсь туда, чтобы сойти с ума

– Выпить с ней чашечку чая…ну можно, конечно, но ,однако, не об этом. Видишь ли мне бы хотелось заботиться о животных в Лондонском зоопарке, а ещё недалеко от Лондона в Оксфорде даёт лекции Ханс Адольф Кребс, он потрясающий учёный!

– Ух, да у тебя прям наполеоновские планы, но звучит здорово! Я думаю, в следующем году у тебя всё получится, ведь твой отец обещал тебе выполнить любую твою просьбу, ели ты окончишь школу на отлично

– Mon dieu! [1] Ты помнишь про это?

– Конечно, ты же ждёшь этого дня с самого детства

– Да, просто я об этом не говорила уже очень давно… хорошая память. Лучше расскажи, как прошло твоё лето?

«Она спрашивает, как прошло моё лето. Что ж начнём. Около десятка бессонных ночей, не из-за гиперактивности, а из-за рефлексии, две панические атаки, навязчивые мысли…и постоянное горькое осознание бессмысленности, будто ты оказался совершенно случайно в чёрной дыре, откуда нет выхода, его просто не существует, потому что она поглощает тебя целиком…жизнь», – зря она/он так о жизни, я бы сейчас всё отдал за то, чтобы пожить хоть минуту, этого бы хватило, чтобы прокричать на весь Монпелье и понять, что кто-то тебя услышал.

– Неплохо, я прочитал/ла много чудесных книг и … ну, всё хорошо. Ли, я могу задать тебе кое-какой важный вопрос?

– Конечно

–Ответь мне честно, у тебя было такое ощущение, что ты лишний человек, знаешь, как в книгах русского автора Достоевского, я видела/л его книгу у тебя на полке в комнате?

–Ты про «Преступление и наказание»?

–Да, точно

–Дай подумать секунду, – еле заметные брови блондинки почти соприкоснулись, и её ещё детское лицо стало каким-то взрослым и деловитым, как у судьи.

– Нет, всё же я с таким не сталкивалась. А что?

– Да так, ничего, стало интересно, это, должно быть, трудно

– Что трудно?… Чувствовать себя лишним?

– Да, как думаешь, какого это?

– Я думаю у таких людей есть два исхода, нет даже три: либо докучать другим своим ничтожным существованием, либо сойти с ума, либо покончить с собой

– Да, ты что?!– иронично произнёс человек, ухмыляясь

– Ну да, самокопания, самобичевание- всё это путь сложных и несчастных. Знаешь, кому живётся легко?

– Это весьма банально, глупцам?

– Нет, не глупцам, а тем, у кого нет principes [2], – а я бы не был так уверен, не встречал тех, кому живётся легко, нельзя измерить жизнь, для кого-то одна жизнь покажется лёгкой, а для другого невыносимо сложной, и дело в том, что всем достаётся то, что они смогут вынести, только стиснув зубы

– Ну и ну, с чего ты так решила? Ты, наверное, судишь по своим родителям людей? Но, это же чересчур субъективно

– Ты прав/ва, это субъективно, и да, головы моих родителей заполонены принсипами, но ведь они не одни, таких же много

– Верно, но я думаю, что всё не так просто

– Может, оставим эти размышления на потом, лучше расскажи о своих планах, пожалуйста

«Лучше бы продолжили говорить о принсипах»

– Всё просто, у меня нет планов

– Как нет? Ну ты уже решила/л, что будешь делать после окончания lycée?

– Я не знаю, кем я хочу быть и кто я есть, мне нравится играть на скрипке и думать.

– Твои навыки прекрасны, но на этом не заработать

– Знаю, и что с того? Не думал/ла, что тебе деньги превыше всего

– Эй, ты знаешь, что это не так, просто это ведь так серьёзно

– Ли, как же мне не нравится, когда со мной говоришь как Рима

– Ладно, ладно, но открой мне хоть самую малость тайны, прошу, посвяти меня

– Я, возможно, поступлю в Парижскую консерваторию музыки и танца