Сотканные из лжи
За вторым зданием находилась открытая спортивная площадка. Но куда интересней выглядел лабиринт из живой изгороди. Любопытство взяло верх. Я шагнул в первый попавшийся проход, обнаружив, что тропинки вымощены камнем. Первый поворот оказался тупиковым, однако тут стояла деревянная лавочка со спинкой. Вероятно, в каждом тупике поставили такие лавочки, чтобы студенты могли передохнуть, плутая по лабиринту. Я хотелл отыскать себе личный тупик и скрываться там с книгой, пока погода позволяла.
Прежде чем вернуться обратно, я прикурил сигарету. Дым наполнил легкие, на губах разлился сладковатый вишневый вкус. В голове вспыхивали воспоминания, но я умело отгонял их прочь. Сердце затрепетало в груди, поддавшись секундой тревоге. Я почувствовал усталость. Усевшись на ближайшую лавочку, безвольно уронил руки на колени. В глазах защипало от непрошеных слез. Это состояние было до боли привычным. Я впадала в него время от времени, но после продолжал идти на пути к цели.
Наше вынужденное отстранение от дел могло сыграть на руку. Вернувшись в Бостон, мы с Кэтрин не восстанавливали прежние связи. Вернее, Кэтрин не восстанавливала. Мой единственный живой родственник даже до переезда не интересовался моей жизнь. Стефан Грант был занят своей. Стоило поблагодарить его лишь за трастовый фонд и за то, что Джефф не смог получить к нему доступ. Во всем остальном Грант был не лучше Джеффа. Он отрексе от дочери, разорвал всякое общение с ней и со мной. И расследовал ее убийство. Не хотел видеть своего внука. В глаза общества я всегда был лишь мальчишкой Гилла. Имя Стефана никогда не произносили.
После смерти Джулии Гилл я стал сиротой. Точка.
Я потушил сигарету о подошву ботинок и медленно двинулся обратно. Несколько студентов шли навстречу, окидывая меня любопытным взглядом. Но стоило мне посмотреть в ответ, как они спешно отвернулись. Будто из-за этого их родители теряли позицию в списке Форбс. Я привык к такому раскладу. Хоть и был с ним не согласен.
Где искать Луизу я не знал. Поэтому пошел сразу к Нейту, надеясь, что он окажется на месте. Он устало посмотрел на меня, но буквально на секунду в глазах вспыхнуло удивление. Я не мог вспомнить, чтобы хоть когда-то разговаривал с Нейтом, но часто слышал про него от Кэтрин.
– Я хотел записаться на литературу, но не знаю, как найти Луизу.
– Обычно она в кабинете в следующем от меня. Но я могу внести тебя в список.
– Кто преподает? – Я кинул быстрый взгляд на полки, тянущиеся вдоль стены, но не стал акцентировать внимание. – Мне нужно уточнить список литературы.
Выражение лица Нейта изменилось. Я не хотел делать преждевременных выводов и просто подготовился ко всему. Он мог меня выгнать, а мог и ответить на вопрос. Я склонялся ко второму варианту, потому что Нейт всегда казался мне другим, не похожим на золотую пятерку.
– Я. У нас нет обязательного списка. Каждый рассказывает о своих прочитанных книгах, иногда выбираем одну и вместе читаем. Читательский клуб, если по-простому.
Я кивнул, сдерживая улыбку. Кэтрин была равнодушна к книгам, при этом определенно испытывала симпатию к Нейту. Но даже этот факт не заставил бы ее записаться на литературу.
В коридоре стояла Колин. Заметив меня, она выпрямилась и едва заметно улыбнулась.
– Мы так и не успели познакомиться. Колин Лэрд. Мои родители владеют частными клиниками. Уверена, ты наслышан о моей семье.
Признаться честно, ее фамилия мне была неизвестна. Колин произнесла ее гордо. И, видимо, ожидала определенной реакции. Я одарил ее лишь скучающим взглядом, не совсем понимая ее внимания к своей персоне.
– Тайлер Гилл.
Колин старательно делала вид, что все хорошо Однако ее верхняя губа чуть дернулась. Я, привыкший к такой реакции, не стал заострять внимание. Реагировать на каждое презрение слишком утомительно и бессмысленно. К тому же я не приехал в Болфорд заводить друзей. Только ради Кэтрин.
– В любом случае, мы можем приятно провести время. – Ее двусмысленный взгляд привел меня в исступление. Я моргнул, не понимая, какого именно ответа она ждет. Брови самовольно поползли к переносице. Колин расценила это за призыв и сократила расстояние. Аромат ее духов окутал меня. Что-то очень сладкое с нотками шоколада. – В Болфорде не так много интересных людей.
Я не ответил. Вместо этого обошел ее и направился в свою комнату. Из-за поворота вылетела Эшли. Заметив меня, она резко затормозила и едва не рухнула в обморок. Ее ладошка прижалась к вздымающейся груди. Она что-то хотела сказать. Я не хотел слушать. За спиной раздался возглас Колин, который больше походил на шипение змеи. Эшли сразу повернулась к подруге, будто боялась, что та может все неправильно понять.
– Поспеши, – шепнул я, на что глаза Эшли налились страхом и ужасом. Она отшатнулась, будто я был заразен.
Стук каблуков привел Эшли в чувство. Колин была такой же нетерпеливой, как и Кэтрин. Я не стал нести раздор в отношении подруг. Куда больше мне хотелось лечь и взять в руки книгу.
За закрытой дверью я выдохнул. Очередной день подходил к концу, не приблизив меня к разгадке. Прежде чем отдаться чтению, я просмотрел все новости и несколько раз вбил свою фамилию. Ничего. Ни единого намека на деятельность Джеффа Гила. Даже клуб Ларчмонт не фигурировал в новостях, хоть в его стенах творился настоящий беспредел. Джефф не мог стирать о себе новости так же, как и Виктор Фокс уничтожал упоминания о Кэтрин. Капитал Фокса куда больше, чем у шестерки. Так как Джефф умудрялся так незаметно работать?
Я вертел этот вопрос по всякому, но не находил ответа. И в такие моменты мне казалось, что деятельность Джеффа – выдумка. Слух пущенный для отвлечения внимания чего-то большего. И в то же время я не мог игнорировать деньги. Стопка налички, которую Джефф бережно пересчитывал дважды в месяц. Ларчмонт не мог приносить такую прибыль.
Я провел пятерней по волосам, стараясь выровнять дыхание. Оставаться одному было крайне сложно. Мысли начинали пожирать изнутри и требовать действий. Но спешка в моем случае не лучший исход. Джефф воспользуется возможность и устранит меня. Я вцепился в одеяло, игнорируя боль в груди. Не выдержав, встал и пошел к Кэтрин. Она сразу поняла, что со мной происходит и, отодвинувшись, уступила место на кровати. Ее тепло и аромат духов действовали как успокоительно. Кончики пальцев коснулись запястья, улавливая пульс. Лили смотрела на нас распахнутыми глазами. Вероятно, считала, что мы вовсе не друзья, а пара. Я был слишком ленив для глупых пояснений. К тому же, никого не должны были волновать наши отношения с Кэтрин. Они понятны нам. И это главное.
Глава 4. Эшли
Завтрак проходил в ленивом темпе. Колин медленно водила ложкой по хлопьям, уныло подпирая лицо рукой. Прошлым вечером мы не перебросились и парой слов: она уткнулась в телефон, я – в книгу. Вот и сейчас мы сидели молча и дожидались, пока кто-нибудь из девочек к нам присоединиться.
Первая пришла Дженни Тернер – дочь знаменитого режиссера Дастина Тернера и не менее популярной актрисы Жаклин Тернер. Она выглядела потрясающе в коротком черном платье и туфлях на высоком каблуке. Колин рядом со мной вздохнула, когда Дженни помахала кому-то из знакомых. Ее черные кудри пружинили от каждого шага, а бедра соблазнительно покачивались. За счет португальских корней Дженни была обладательницей бронзового цвета кожи, которая смотрелась как идеальный загар. Я завидовала ее яркой внешности, большим карим глазам и пухлым губам. А еще Дженни умела себя преподносить, никогда не боялась выражать собственное мнение и отстаивала свою точку зрения. Колин часто нелестно отзывалась о Дженни, но только лишь когда мы были наедине.
– Девочки, – кивнула нам Дженни и села на свободный стул рядом со мной.
– Отлично выглядишь, – сделала комплимент Колин и улыбнулась лишь губами. Глаза ее при этом не выражали каких-либо эмоций.
Неловкая тишина повисла над столом. Я чувствовала дискомфорт, но старалась не подавать виду и не нарываться на любопытные вопросы. Вместо этого смотрела на студентов, что входили в зал. Среди знакомых и не знакомых лиц я заметила Тайлера. Он был одет в белую рубашку с длинным рукавом, поверх которой накинул вязанную жилетку. Темные брюки обтягивали длинные ноги. Он выглядел сонным, но все равно сжимал в руках книгу. Я прищурилась, чтобы прочитать название, однако он перехватил мой взгляд. По спине пробежала дрожь. Я с силой сжала трясущимися пальцами ложку. Молоко едва не выплеснулось на белую скатерть, что не скрылось от внимания Дженни.
– Что с тобой, Эшли? – Чуть насмешливо спросила она, вгоняя меня в краску.
Я невнятно пробурчала, надеясь, что она отстанет. Но Дженни решила отыскать причину перемены моего настроение.
– Боги, кто это, Колин?
Колин выждала паузу, грациозно откинула прядь светлых волос за спину и обернулась.
– Тайлер Гилл, – выплюнула она, словно его имя – яд.
Дженни в ответ фыркнула, но продолжила пялиться. Нет. Она буквально пожирала его взглядом, совершенно не стесняясь нас. Колин пыталась казаться равнодушной, но выражение ее лица говорило совершенно о другом. Я не смогла разгадать.
– Симпатичный, – вынесла вердикт Дженни.
– Он – сын Джеффа Гилл, – с презрением ответила Колин, переключаясь на Тернер.
– И? – Дженни намерено провоцировала. – Я же не собираюсь за него замуж. А даже если бы и собиралась, это не должно тебя волновать.
Колин нечего было ответить. Я же никогда не вмешивалась в их перепалки. Куда проще было сделать вид, что не слышу их разговора.
Наконец-то пришла соседка Дженни – Ким Миллер. Ее мама владела собственной линейкой декоративной и уходовой косметикой «MILA», которая определенно имела успех не только в Америке, но и в Европе. И лучшей рекламой была сама Ким, потому что ее кожа выглядела идеально, а макияж – естественно.
Ким нравилась мне больше, чем Дженни. Она была милой, улыбчивой, с копной каштановых прямых волос и карими глазами, которые постоянно излучали радость. С такой внешностью и фигурой ее бы легко взяли в крупные модельные агентства, но Ким предпочитала участвовать лишь в рекламных компания косметической продукции своей матери.
– О чем щебечете? – Ким заняла место рядом с Дженни.
– Дженни заинтересовалась Тайлером Гиллом, – криво усмехнулась Колин, выгибая выщипанную бровь.
– Да ладно, ты же сама не против с ним развлечься, – искренне сказала Ким.
– Моя репутация мне дороже.
– Ну разумеется. – Дженни всегда оставляла за собой последнее слово. Ким редко ввязывалась в их перепалки, как и я. Поэтому мы сделали вид, что этого разговора не было. Хоть из ушей Колин едва не валил пар.
После завтрака мы разошлись на занятия. У нас с Ким была экономика у миссис Стюарт. Дженни с Колин направились на второй этаж на социологию.
– Так, и что они не поделили на этот раз? – Шепнула Ким, как только мы сели.
– Я не вникала в разговор, – сипло ответила я.
Ким не поверила в мою слабую ложь. Но в отличие от остальных не стала докапываться, выуживая каждое слово.
Миссис Стюарт ворвалась в аудиторию, загоняя студентов. Мы все дружно притихли и уставились на доску. Только тогда я смогла выдохнуть.
***
После первой лекции мы встретились с девочками на улице. У нас был небольшой перерыв, в которой мы решили прогуляться. Дженни настояла дойти до зоны отдыха, что располагалась за зданием, где жил персонал. Погода стояла солнечная, на небосводе ни единого облачка. Лишь легкие порывы ветра пробирались под пиджак.
Всю дорогу я оглядывалась. Мне казалось, что Кэтрин скрывается за ближайшим углом и ждет момента, чтобы опустить меня на глазах у подруг. Паранойя сковывала горло железными цепями. Я рваными вдохами хватала воздух, надеясь, успокоиться. Колин искоса поглядывала на меня.
– Что случилось? – Требовательным тоном спросила она, напоминая маму. Дженни и Ким тут же оглянулись. Черт. Я искренне ненавидела пристальное внимание к своей персоне. Если бы было возможно, то я бы спряталась в норку и не вылазила до тех пор, пока девочки не окончат Болфорд.
– Ничего, – голос выдал меня с потрохами. Колин резко остановилась и уперла руки в бока. Ее пронзительный взгляд блуждал по моему лицу в поисках причины. – Колин, пожалуйста, – простонала я, умоляя прекратить устраивать публичную порку. Она часто так делала, когда они с Дженни препирались. Словно хотела подкинуть новую тему для обсуждения.
– Эшли, мы твои близкие подруги, – уперто продолжила Колин. Я почувствовала себя виноватой и неблагодарной. Мне повезло иметь подруг, к тому же все они были из приличных семей.
– Просто плохо себя чувствую.
– Это все из-за Кэтрин, – вынесла вердикт Колин, активно качая головой.
– Она создает тебе проблемы? – Поинтересовалась Ким.
– Нет. Я даже не видела ее.
– Девочки, если вы что-то заметите, сразу скажите мне. Мистер Эндрюс не послушал одного человека, но он не может проигнорировать нескольких.
– Конечно, – отозвалась Дженни. Ким тоже кивнула и ободряюще похлопала по плечу.
– Спасибо, девочки, – слова отдались горечью на языке. У Ким и Кэтрин был похожий характер. Обе бунтарки до мозга костей и любительницы веселья. Ким чаще других уезжала на выходные в Бостон, чтобы оторваться в клубе. Но Миллер никогда не влипала в истории, которые могли бы очернить ее фамилию. Наверное, поэтому, мама отнеслась к ней снисходительно.
Помимо нас были еще студенты четвертого курса. Дженни отделилась, чтобы поболтать с ними, а мы заняли свободный диванчик. Зона отдыха была достаточно уютной. Здесь мне нравилось гораздо больше, чем в беседках, что раскинулись перед основным зданием. Плюсом еще был навес, под которым не страшен ни дождь, ни снегопад. Для всех студентов места было определенно недостаточно. Поэтому многие скрывались в лабиринте. Он занимал вторую строчку, в списке любимых мест в Болфорде.
Будь я посмелее, то ушла бы именно туда, чтобы остаться наедине со своими мыслями и переживаниями. Колин не часто меня туда отпускала. Считала, что неправильно блуждать в одиночестве. Но только в лабиринте я спокойно наслаждалась чтением тех книг, которые Колин сто процентов бы осудила. Современные любовные романы? Нет, нет, нет и еще раз нет. Стыднее только смотреть порно. Поэтому мне приходилось читать с телефона, когда мы глушили свет в комнате. Колин придерживалась определенного графика сна. И ее совсем не волновало, что я не дочитала до конца главы.
– Эшли, у нас философия? – Спросила Ким, расправляя края юбки.
– Да.
– Жалко, что наши предметы не совпадают, – вздохнула Колин, запуская пальцы в волосы. – Все бы отдала, чтобы не выслушивать болтовню Дженни.
– Некрасиво обсуждать ее за спиной, – заметила Ким, упрямо смотря на Колин.
– Мне ничего не мешает сказать ей это в глаза.
– Так скажи.
– Отстань, Ким. Ты – зачинщица всех ссор.
Ким хихикнула, но, если честно, я была не согласна с Колин. Ким – самая не конфликтная из нас. Она всегда сглаживала углы и отказывалась занимать чью-либо сторону. А еще Миллер никогда не обижалась, если мы собирались в столовой без нее. Молча пожимала плечами и занимала свободный стул. Мне бы такую уверенность в себе.
Дженни вернулась. Ким выжидательно смотрела на Колин, но та старательно делала вид, что ничего не говорила. С каждой секундой губы Миллер растягивались в улыбке. Я едва сдержала разочарованный вздох, потому что их споры утомляли. Будто каждая из них пыталась занять невидимый пьедестал. Почему мы не могли просто разговаривать и обсуждать занятия?
Разговор больше не клеился. Колин пожаловалась на солнце, Дженни на скуку, Ким опять рассмеялась, и только тогда мы пошли обратно. Возле студентов пятого курса девочки сбавили шаг. Они обменялись взглядами, я же старательно выжигала дыру в вымощенной камне дорожке. Хорошо, что сегодня была литература. Никто из девочек туда не ходил, и только там я могла почувствовать себя хоть немного свободной.
***
Тайлер Гилл записался на литературу. Я едва не расплакалась, увидев его сидящим за столом возле окна. Кэтрин рядом не было, но кто знал, вдруг она зайдет перед началом занятия? С учетом того, что Нейт – ее подростковая любовь.
Стало тяжело дышать. Я медленно направилась к своему столу. Но Тайлер так сильно был увлечен книгой, что реальный мир для него не имел никакого значения. Я – точно такая же. Как только слышала шелест страниц, сразу отключалась от всех проблем и забот. Ничего не имело значения, когда в руках лежала пухлая книгу, а рядом валялся карандаш и пачка стикеров.
Краем глаза я заметила, как Тайлер сделал заметку. Отчего едва не рванула, чтобы посмотреть какую именно. Любопытство пожирало изнутри. Я старалась не глазеть. Но Тайлер был магнитом, к которому меня тянуло. Весь его непринужденный вид, чуть хмурые брови и плотные сжатые губы казались сложным сюжетом, где автор с первых страниц забрасывал читателя в гущу событий.
Я вытащила из сумки свою потрепанную тетрадку и книгу. «Доводы рассудка» – история, о которой я планировала сегодня рассказать. Однако присутствие Тайлера определенно усложняло задачу. Стоило представить, как рассуждения вырываются изо рта, язык словно налился свинцом.
Пока аудитория медленно заполнялась, я быстро пробежалась по своим заметкам. Нейта встретили громкими приветствиями. Он обвел нас взглядом, дружелюбно улыбнулся. Нейт не придерживался общих правил и не вынуждал нас выходить к доске и отчитываться. Занятие всегда проходило непринужденно, а главное, без осуждений. С учетом того, что у всех литературные вкусы отличались, он находил подход к каждому, а если мнения не совпадали, то начинались беззлобные дискуссии.
Я заметила, что взгляд Нейта задержался на Тайлере. Но сама побоялась обернуться и рассмотреть его выражение лица. Честно говоря, мне не хотелось при нем рассказывать о книге, которую я сейчас читала. Мне казалось, что Тайлер обязательно воспользуется моей уязвимостью и в отсутствии группы поддержки начнет унижать.
– Кто хочет начать? – Спросил Нейт, складывая руки на столе.
На перефирии зрения я увидела, как Лайла взметнула руку.
– Я недавно читала «Портрет Дориана Грея». Во время чтения я никак не могла отделаться от мысли, что поведения Дориана – это прямое влияние Лорда Генри. Если бы не он, то Дориан не пошел бы по наклонной, а прожил бы долгую и, возможно, счастливую жизнь.
Нейт вскинул брови. По нашим неофициальным правилам он высказывал своем мнение в конце, чтобы никак не повлиять на рассуждения студентов.
– Общество всегда влияет на человека, но у каждого своя голова на плечах. Невозможно навязать то, чего ты не планируешь делать. К примеру: если сейчас весь Болфорд предложит взорвать Белый дом, то я точно не буду принимать в этом участие, – влился Стив, с которым мы вместе ходили на философию и социологию.
– Ты говоришь об очевидных вещах. Но ведь в подростковом возрасте мы часто совершали глупости.
– Дориану же было около двадцати? – Уточнил Джон, оборачиваясь к Лайле.
– Ему уже минуло двадцать лет, – процитировал Нейт, приложив пальцы к губам. В его глазах плескалось любопытство. Он очень любил, когда мы с ходу вливались в обсуждения.
– Вот! – Воскликнула Лайла.
– Дело не в возрасте.
Я вздрогнула и едва не выронила книгу. Глубокий голос с хрипотцой принадлежал Тайлеру. Все шумно обернулись, чтобы убедиться в этом. Он несколькими словами сумел завладеть всеобщим вниманием. Даже Нейт заерзал на месте, ожидая продолжения.
– Человек к двадцати годам уже может устать от жизни, так как познал самые темные ее стороны. И прошел через такие испытание, которые ни каждый взрослый смог бы пережить. Дориан был подвержен самоуничтожению. К тому же, не существуют абсолютно правильного мнения. Он мог выслушать Лорда Генри, но не был обязан следовать каждому совету.
– Но если ты доверяешь человеку. Веришь и любишь его, то будешь прислушиваться. – Я удивилась, как твердо звучал мой голос. – Если человек желает тебе только добро, он не будет сбивать тебя с пути, а направит.
– И чем это закончилось? – Пронзительный взгляд Тайлера скользили по-моему лицу. – Это перекладывание ответственности и желание найти себе оправдание. Жить по чьей-либо указке – не то, к чему стоит стремиться. Мы можем взять за пример любую книгу и найти в ней подтверждение.
– Энн Элиот считала, что в ее случае общественное мнение стало лучшим исходом.
– «Она бросила его в угоду другим. Она чересчур покорно поддалась доводам рассудка».
Жар лизал щеки. Я не ожидала, что Тайлер читал эту книгу.
– Хорошо. Тогда рассмотрим это с другой стороны. Фредерик Уэнтворт из бедной семьи, в связи с чем и был отвергнут окружением Энн. В их следующую встречу семья Элиот влезла в долги и была вынуждена сдать свое единственное поместье. Тогда ответь мне на вопрос: почему он не подвергся общественному мнению? Ведь теперь она не была ему ровней.
– Он любил ее.
Тайлер вскинул брови, словно я подтвердила его доводы. Но на самом деле я не это имела виду.
– Что подводит нас к тому: мы не должны делать что-то в угоду другим, а прислушиваться к своему сердцу и к себе.
– Верно, – подтвердил Нейт.
Все притихли. Ждали, когда я отвечу. Но то, что Нейт встал на сторону Тайлеру, заставило меня сомневаться. Хотелось выбежать из аудитории с книгой и перечитать.
– Мы немного ушли от основной темы, – мягко заметил Тайлер, будто пытался спасти мое плачевное положение. – Что касается Дориана и Лорда Генри: Дориан сам повинен в своих бедах.
– Он не мог игнорировать слова Лорда Генри, – процедила я. – Влияние определенных людей не всегда под нашим контролем. Ты можешь бесконечно отмахиваться от этого мнения, но оно догоняет тебя по ночам. Пробирается в комнату и каждую секунду напоминает о себе.
– В такие моменты стоит прислушаться к себе. Понять, что в первую очередь для себя хорошо, а не для других, – стальным голосом ответил Тайлер.
– Мы сейчас точно Дориана Грея обсуждаем? – Сказала Лайла, возвращая нас в реальность.
Я едва не задохнулась от возмущения. Слова Тайлера по ощущениям были как звонкая пощечина. Он затронул что-то и без того шаткое во мне. И я отчаянно пыталась понять что.
– Я согласен с мнением Тайлера, – аккуратно начал Нейт, как-то странно смотря на меня. – Первое: не стоит судить человека из-за его возраста. Второе: мнение других людей не должно определять вас и вашу жизнь. Мы можем взять за основу ту же трагедию Шекспира «Ромео и Джульетту» и убедиться, что ни к чему хорошему это не приведет.
Нейт отвернулся к окну и застыл. Некоторое время он наблюдал за кем-то, а после с легкой улыбкой вернулся к нам.
Остаток занятия я провела в собственных мыслях, не слишком включаясь в обсуждения. Ребята спорили по поводу «Грозового перевала» и пытались понять, как Эмили Бронте сумела написать столь мрачное и смелое произведение в свое время. Тайлер поначалу не участвовал в беседе, но когда все начали делиться любимыми цитатами, он заговорил:
– «Посмотрим, вырастет ли одно дерево таким же, кривым, как другое, если его будет гнуть тот же ветер!».
И я посчитала, что эти слова он адресовал мне. По крайней мере именно это читалось во взгляде серых глаз.
Глава 5. Тайлер
Джефф обивает пороги нашего дома. Он за последние три недели уже трижды заглядывал к маме.
Слова Грейса ударили звонкой пощечиной, выбивая почву из-под ног. Призрачное будущее развеялось, когда ненавистное имя сорвалось с его губ. Наша с Кэтрин жизнь и до этого была шаткой. Однако Болфорд сумел на несколько дней удержать нас в равновесии.
Кэтрин отправилась флиртовать с Нейтом и поставить перед фактом о нашем отъезде. Я же не мог сидеть в четырех стенах и тонуть в собственных мыслях. Их было так много. Они утягивали на дно сознания, бредя старые раны. Во мне кипела злость, обида и жажда крови. Возможность поймать Джеффа манила, но я не имел права на ошибку. В мире наркотиков вопросы решались пулей. Молчание, выстрел и проблема устранена. Джефф, когда только ввязался в это дело, сразу забил шкафы в столе пистолетами. Потому что не хотел до конца жизни сидеть за решеткой.
К Агате мы собирались ни сколько за разговором. Кэтрин любила ее, вероятно, сильнее, чем собственную мать. Грейс и вправду была классной. Даже наши мимолетные встречи смогли доказать этот неоспоримый факт. С Энтони ситуация складывалась иначе. Я не был с ним близок так, как Кэтрин. Но когда она познакомила нас, он безропотно записал меня в круг друзей. Потребовалось время, чтобы я смог с ним контактировать без настороженности. Однако Энтони был чист, как белый лист: все, о чем он думал – озвучивал в слух.
Я вышел из здания и направился в сторону лабиринту. Студенты разбрелись по территории, держа в руках дымящиеся чашки. Дул осенний теплый ветер. Он пробирался под рубашку и щекотал кожу мурашками. Я пожалел, что не взял с собой кофе, но и он не смог бы развеять мысли, что роились в голове.