– С тобой не сравниться. За такие проделки с меджаями и близкими Кафавра любого другого к крокодилам отправили бы. Отрываешься по полной, компенсируешь годы в офисе? Мне тут тоже нравится.
– Серьёзно? И это всё, что ты можешь сказать? Чем ты занимаешься? Ты нашла обратную дорогу?
– Мне не нравится этот разговор, Харитонов. Смени тему или проваливай.
Неожиданно. У Марго, которую я знал, были свои пристрастия к цивилизации XXI века. И вот – посмотрите на неё, сидит она в кресле, где-то в древности и вроде как, её это устраивает.
– Изи, детка. Не агрись, у меня есть причины к подобному интересу, согласна? Мне непросто было сменить сферу деятельности. Знаешь, через что я прошёл, пока не получил этот статус? Я через лютый кринж прошёл, чтоб ты знала. Твой тюбик в курсе, откуда ты тут нарисовалась?
– Бака, что ли? Нет, конечно, тут бы, знаешь, какой кипеж начался?!
– Согласен. Как ты тут оказалась? После перехода нас разбросало, я уж думал, ты погибла, Рит.
– Меня прямо в центре выбросило, у храма Сехмет. Я сразу в него и пошла, притворилась убогой, пока языковые скиллы не прокачала – списали потом на чудо исцеления богини. Прислуживала при церемониях. Там меня этот скуф и заприметил. Сначала в няньки к своему киндеру пристроил. Через полгода Кафавр сделал мне предложение. Как женщина, я его не интересую, а по статусу положено. Профит, Грааль это ж!
Я усмехнулся.
– Марго, где бы нам почилить?
– Опять за своё! Я в оффе, владыка Харрап.
– Да уймись, ладно? Просто поговорить.
Она подняла тонкую бвроь и секунду изучающе на меня смотрела, потом, убедившись в серьёзности моего тона, ответила:
– В моей спальне. Туда никто не войдёт. Но – только беседа, Харя, без харрасмента, понял, дубина?
– Базар. Го!
Мы вышли в фойе и поднялись по роскошной лестнице, вырезанной из цельного куска эбенового дерева. На площадке мы свернули направо, и Марго распахнула передо мной дверь.
– Велкам, – сказала она.
Пока я усаживался в кресло, она раскурила кальян и протянула мне золотой мундштук. Я взял его и затянулся.
– В принципе, да, уютненько.
– Сяб. Кафавр старается, чтоб мне было комфортно, лишь бы не блудила. Так о чём речь?
Она просто напомнила про наше соглашение.
– О мальчишке. Что за поц?
Марго слегка улыбнулась, её лицо по-матерински посветлело.
– Очаровательный чечик.
– Похоже, он твой краш.
– Тебе бы он тоже понравился, – она нахмурилась. – Харя… ты правда считаешь, что его похитили?
– Не уверен, поэтому-то и хотел поговорить о нём. Я намекнул Кафавру, что он умом мог тронуться, но скуф чуть голову мне не откусил. А по мне – так это рил. У юных гениев с головой всегда траблы. Нет?
Она поправила волосы и провела рукой по лобной повязке с лазуритом.
– Не понимаю. Наши комнаты рядом, но я не слышала ничего. Хотя у меня чуткий сон. Сехметеп вёл себя адекватно. Он не стал бы ни с того ни с сего делать ноги.
– Почему?
– Потому что он умненький. Он всех любит, Харя. С чего бы ему бежать? Он всем доволен, и все окружающие из кожи вон лезут, чтоб доставить ему удовольствие.
– Хм… а как насчёт педагогического момента? Ты с ним уйму времени провела, ты и скажи: он взаправду настолько преуспел в науке Носатого Тота?
– Да, по-моему, он – гений. У него скиллы в усвоении информации. Ботает он знатно. Но – и задатки тоже есть. Он овладел в одну неделю анатомией, а на следующей взялся уже за фарму. И это – без IT-технологий и педагогических трюков. Это кажется невероятным, но правда – есть правда. Сам Кафавр уступает ему. И это ещё не все! Однажды он проявил интерес к Сотиусу. За пару дней он перечитал все доступные свитки по астрономии. Все жрецы поражаются его сверхъестественным познаниям. Он сам уточнил их прогноз по разливу Хапи в этом году. Кроме этого, в математике и геометрии он шарит на восьмидесятом левеле. Я тут мало что понимаю, но, по-моему, он сам додумался до извлечения кубического корня. Что тут добавить? Во всех областях знания он преуспел. Основы он схватывает моментально и развивает их дальше. Вот тебе в двух словах, Харя, описание этого гения. Самый важный, как говаривал Фрейд, детский, аспект психики тут остаётся в стороне, но в другом он – такой же, как и прочие мальчишки.
– Старик талдычит о том же.
– И тут он прав. Сехметеп любит играть, любит игрушки.
Я снова затянулся дымом кальяна.
– С этим, вроде, разобрались. Может, кукуха у него и на месте. Давай-ка осмотрим его комнату.
Марго кивнула и поднялась. Пройдя в коридор, она отворила соседнюю дверь.
– Это здесь.
Я вошёл. Мои представления о комнате гения были повержены. Стены были в фресках Сехмет. На столе в типично мальчишеском хаосе свалены папирусы и исписанные заметками восковые дощечки.
Кровать в виде львицы стояла в углу. Простынь сбита к ногам, на подушке –отпечаток головы. На подставке рядом с кроватью – стопка рубашек с красной полосой по подолу.
Окно было без решётки, я отодвинул занавеску. На наружном карнизе – нетронутая пыль и песок.
– Дверь на ночь не запирается, – скорее констатировал, чем спросил я.
Марго покачала головой.
– С какой стати-то?
– Следы какие-нибудь за дверью или под окном были?
Она снова ответила отрицательно.
– Если и были, – прибавила она, – то ветер и поднявшаяся суматоха всё стёрли.
Я медленно запоминал все детали. С виду всё казалось довольно простым.
– Марго, а что это за выводок в центральной комнате?
