Зов души: Дорога из Ада

Глава 6

Наконец-то я решилась сделать это. Я сбежала из этого ненавистного места. Но куда мне идти? Как попасть в царство людей? Я хочу найти любовь. Я знаю, кто мне поможет попасть туда. Трейн. Мой друг детства. Он как никто всегда понимает меня. С ним я забываю, что я принцесса. И это меня радует. Но нужно поспешить, скоро меня нагонит стража отца, тогда я точно сяду под домашний арест. Очень хорошо, когда ты вдоль и поперек знаешь все места в замке, знаешь какие двери ведут к выходу, это давало мне преимущество в гонке за свободу. Осталось только добраться до Трейна…

Спустя час долгой ходьбы я, наконец, добралась до дома друга детства. Трейн всегда жил не богато. Он не имел титула, но зато у него была душа – это я знала точно. А у меня был титул принцессы, который меня тяготил. В этом звании не было тепла, только холод правил и обязанностей. И вот я здесь, приспешница мечты о настоящей свободе. Я надеялась, что Трейн поймет и поможет мне сбежать от этой жизни, которая была мне не по нраву. Трейн жил на опушке леса в маленькой избушке, его родители были купцами, но они погибли. Осталась только бабушка. В нашем мире есть такой закон, если твои предки купцы, то и ты купец, если они крестьяне, то и ты крестьянин. К сожалению, что-либо изменить нельзя, не мы выбираем судьбу, а она нас. Но я сделаю наоборот, это я ее выберу. Вот кстати и избушка.

Когда я подошла к его избушке, сердце забилось быстрее. Это место всегда наполняло меня спокойствием. Небольшой деревянный дом, прижатый к опушке леса, выглядел как будто его создала сама природа: стены были покрыты мхом и лишайником, а крыша из соломы, привычно свисающая вниз, оберегала дом от непогоды. Вокруг – поляна, переполненная зеленью, и густой лес, ритмично настраивавший свою мелодию из пения птиц и шуршания листьев.

Я вдохнула глубокий аромат цветов и трав, который приносил невидимый ветерок, и успокоилась. Это было моё место, мой уголок, где я могла почувствовать себя свободной. Трепеща от волнения, я подошла к двери и постучала. Тук-тук.

– Кто там? – сонно спросил кто-то из-за двери.

– Эйрена, – назвала я себя, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Дверь открылась, и я встретила его взгляд. Рыжеволосый Трейн стоял передо мной, глаза его сверкали необыкновенно, как будто он только что проснулся, но в его взгляде читалась та глубина, что могла бы обогнуть всю вселенную. Я не могла отвести взгляд от его стройной фигуры и веснушек, которые переливались на его щеках под закатным солнцем.

– Привет, – сказал он, его голос – такой теплый и искренний – обволок меня, словно пушистый плед. Внутри меня разгорелось тепло от его присутствия.

– Привет, – ответила я, улыбаясь. В этот момент все страхи и сомнения исчезли, и осталась лишь радость от встречи.

Мы стояли на пороге, и Трейн смотрел на меня с таким пониманием, словно знал, о чем я думала. Он всегда был рядом, когда мне было тяжело, всегда умел слушать. Эта тесная связь между нами была как яркая звезда на небе – непреодолимая и вечная. Словно и не было никаких преград между нашими мирами, которые подчас казались такими далекими.

– Ты как здесь? Заходи! – радостно воскликнул Трейн. Его голос, полный энергии и невинности, вывел меня из задумчивости. Я шагнула внутрь.

И вот, оказавшись в избушке, меня охватило тепло – это было как объятие детства. Пространство здесь дышало уютом, старинная печь, массивная, но дружелюбная, излучала тепло, а плетеные корзины с травами словно затесняли мои воспоминания. Запах свежего хлеба моментально напомнил о бабушке Трейна, кошачьих глазах и мягком смехе, заполнявшем каждый уголок этого уютного пространства.

Я села за старинный деревянный стол, покрытый кружевной скатертью, и, облизывая губы от предвкушения, откусила кусочек хлеба. Он расплывался на языке, нес в себе тепло и любовь, словно каждый ингредиент был вложен с заботой. В этот момент в дверь вошла бабушка. Ее сияющая улыбка, такая же теплая и искренняя, как и сама избушка, вселяла в меня радость.

– Вы, ребятки, сидите, болтайте, а я пойду спать, – произнесла она, проплывая мимо меня, и исчезла в соседней комнате.

Как только бабушка ушла, я почувствовала, что время пришло. Я собиралась открыть свою тайну, но слова поначалу не шли. В конце концов, я взглянула на Трейна и напрямик сказала:

– Мне нужна твоя помощь.

– Помощь? Но какая? – спросил он, подавившись зевком, его уши моментально насторожились

– Ты должен помочь мне попасть в мир Земных, – произнесла я с решимостью, хотя сама внутренне дрожала от страха.

– Зачем тебе это? – его голос стал настороженным, и я заметила, как его интерес переключился с легкомысленного на серьезное.

Я замялась, не зная, иметь ли смелость признаться в своих чувствах к тому, кого никогда не встречала. Вместо этого произнесла:

– Это моя мечта.

Слова вышли неубедительными, но я решила не останавливаться на достигнутом.

– Ну, допустим, – произнёс Трейн, подняв бровь. – Но тебе туда не попасть.

– Почему? – спросила я, надув губы, обиженная его самодовольством.

– Чтобы попасть в мир людей, нужна магия. Темная магия. А она обитает только в царстве Тьмы. Чтобы туда попасть, нужно… – Трейн сделал паузу для драматического эффекта, – убить самого близкого тебе человека.

Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Моё сердце остановилось на миг. Я продолжила с замирающим дыханием:

– Убить?

– Да, воткнув нож в сердце. Но есть условие. Убив человека в царстве Света, ты никогда не сможешь вернуться обратно, потому что ты будешь в крови, которую не смыть. Убив его, ты станешь темной и больше никогда не сможешь быть светлой, – он многозначительно посмотрел на меня.

Все обрушившиеся на меня детали выбили почву из-под ног. Я с трудом сглотнула ком, возникший в горле.

– Откуда ты это знаешь? Это правда? – спросила печально, недоверчиво.

– Все об этом знают, и, конечно, это правда, – произнес он, его взгляд был полон уверенности.

Вопросы рвались наружу, и я решилась:

– А было такое, что здесь убивали?

– Не помню, может, и было пару раз, но это было очень давно, – казалось, он говорил об этом, как будто описывая сказку.

– А что представляет собой темная магия в царстве Тьмы? – спросила я, жадно вникая в детали.

– Это ведьма Медея. Она обитает на границе в горах. Она старая и сильная ведьма, только она может отправить в мир людей.

– Как её найти? – задала я следующий вопрос, не чувствуя страха перед дальнейшими обстоятельствами.

– А вот знать бы, – заметил Трейн, задумавшись.

Я сделала глубокий вдох, понимая, что путь, который мне нужно будет выбрать, будет непростым. Но это всё равно не убивало мою решимость.

—Но есть еще один сильный маг – с ним лучше не связываться, – добавил Трейн с настороженностью.

– Как его зовут?

– Эдем. Но мой тебе совет: не ввязывайся никуда.

– Хорошо, – произнесла я, хотя внутри все бурлило, и искра надежды замерцала в моем сердце.

Получив все ответы и, нарезав пути ожидания, я направилась обратно в замок, стремясь найти свое предназначение.

Глава 7

Серебряный серп луны на бархатном небе отбрасывал длинные танцующие тени, когда Эйрена кралась по территории замка. Ее сердце бешено колотилось о ребра, и каждый удар был крошечным эхом запретного приключения, в которое она пускалась. Замок, ее тюрьма, возвышался над ней, его внушительный силуэт вырисовывался на фоне усыпанного звездами ночного полотна.

Она двигалась с привычной скрытностью, словно тень, скользящая между корявыми стволами древних дубов. Каждый шорох листьев, каждое чириканье испуганной птицы вызывали в ней приступ страха, но она продолжала двигаться, подгоняемая страстным желанием, которое горело сильнее любого страха. Внушительные ворота в задней части замка стояли на страже, их железные прутья представляли собой грозную преграду. Однако Эйрена знала потайной ход, забытую тропинку, вьющуюся вокруг каменных стен.

Она проскользнула внутрь, ее пальцы коснулись влажного мха, росшего на грубом камне, ее шаги были легкими по земле. Тропинка привела ее к окну, узкой щели в толстой каменной стене. Оно было достаточно большим, чтобы в него можно было пролезть, но Эйрена тренировалась, сотни раз протискиваясь сквозь него в пределах своей комнаты. Теперь она уперлась в холодный камень, напрягла мышцы и оттолкнулась.

Она ввалилась в комнату, приземлившись с мягким стуком на груду подушек. С ее губ сорвался вздох, звук, эхом разнесшийся по безмолвной комнате, но единственными свидетелями были пылинки, танцующие в лунном свете, струившемся через окно.

Наконец-то я дома. После слов Трейна мне стало не по себе. Как я смогу убить близкого мне человека, и забрать его сердце? Это же очень низко и подло, и никакая смерть не стоит того, чтобы получить в итоге свою выгоду. В замешательстве и недоумении я брожу туда-сюда по своей комнате.

У стены стоит зеркало. Я подошла к массивной золотой раме, но мне очень страшно смотреть на свое отражение. Ведь в нем я видела свою самую темную сторону. Я закрыла глаза и вспомнила, как этот человек мне нравился, как я думала, что он мой друг. Но сейчас все изменилось. Я поняла, что могу изменить свою жизнь, если избавлюсь от него. Я представила себя в другом мире, как свободную женщину, которая не зависит ни от никого. Я внезапно почувствовала себя сильной и неуязвимой, когда представила себя в новом образе. Но в то же время я испытывала чувство вины и ужаса. Я не могу поверить, что могу даже подумать об убийстве. Мои руки дрожали, когда я представляла, как это было бы.

Я открыла глаза и посмотрела на свое лицо в зеркале. Я увидела слезы в своих глазах и поняла, что я не могу этого сделать. Я не могу стать такой женщиной, которой нужно убивать, чтобы добиться своего. Я отвернулась от зеркала, снова закрыла глаза и решила забыть об этом кошмарном представлении. Я поняла, что я не та, кто сможет убить кого-то ради собственной выгоды. Я должна научиться принимать свои ошибки и искать пути решения проблем без насилия. Внутри меня бушевали чувства: страх, сопереживание, непонимание. Я закрыла глаза и попыталась выкинуть из головы этот кошмар. Но тут раздастся стук в дверь. Сердце забилось быстрее. Кто бы это мог быть?

– Войдите, – почти шепотом произнесла я, не открывая глаз.

Дверь медленно приоткрылась, и в комнату вошла моя няня. У неё был мягкий, заботливый взгляд, каким она всегда смотрела на меня, и этот взгляд пронзал мою душу, как острое лезвие. Я почувствовала, как страх вновь захлестнул меня, как волна, которая накрывает всё на своём пути. Я знала, что пришло время. Никакие предостережения не могли меня остановить. Я должна была вырвать ей сердце, чтобы пройти через темный мир и достичь своей цели.

Слезы текли по моим щекам, когда я смотрела на неё, как она входила в комнату, не подозревая о том, что я собиралась сделать. Её добрые глаза, полные заботы, были как яркий свет в темноте, но этот свет был именно тем, что мне нужно было погасить. Я вообще не понимала, как я могла дойти до этого. Мы были так близки, и я любила её всем сердцем, как мать. Но реальность была жестока: я знала, что это необходимо. Это был единственный способ.

Моё сердце стучало в унисон с её, в то время как я осознавала, что именно сейчас, в этот момент, мне нужно было сделать то, что будет сжигающим жаром ложной любви. Я опустила руку, держа в ней холодный металл ножа, который блестел в тусклом свете. Дрожащей рукой я приблизилась к её груди, а сердце её билось так сильно, что мне казалось, будто моё собственное перестало работать. Губы сжались в тонкую линию, чтобы не сорвался всхлип. Я знала, что без сердца близкого человека мне не попасть в темный мир.

С закрытыми глазами я сделала решительный удар, но в тот момент, когда клинок вошёл в её плоть, я ощутила, как мир вокруг меня затих. Вокруг раздалось лишь тихое шипение, и, казалось, всё замерло. Я не могла больше выносить тот груз разрывающей боли, которая заполнила мою душу. Мгновение после этого я ощутила какое-то облегчение – странное, непонятное облегчение, как если бы я сбросила с плеч невидимый груз.

Но это облегчение быстро сменилось ненавистью к самой себе. Я с треском открыла глаза и увидела её взгляд – он был наполнен удивлением и, возможно, прощением. Я повернулась, и увидела за спиной портал, мерцающий в темноте, словно ожидая меня, готовый проглотить и отвести в место, откуда не возвращаются. Я сделала шаг к нему, оставляя за собой лишь разрушение и сердце своей няни, которое, казалось, медленно остывало на полу.

Свет в комнате потускнел, и я знала, что это уже необратимо. Входя в темный мир, я ощущала, как страх и горе наполняли меня. Но в глубине души я чувствовала, что это именно то, что мне нужно. Я должна была идти дальше, и, несмотря на то что мои руки были все еще окрашены в её кровь, я знала – теперь я была свободна.

* * * * *

Остаток ночи прошел без приключений. Больше мне не снилось реалистичное подземелье. А утром меня ждал сюрприз. Открыв глаза, я увидела на прикроватной тумбочке поднос с завтраком. На красивом, серебряном подносе стоял большой графин с апельсиновым соком, который я, кстати, люблю. Интересно, как хозяин замка догадался о моих вкусах?

Также на подносе лежала черная роза, тарелка горячего, душистого омлета. Я была польщена таким действием, поскольку вчерашний разговор за дверью мне испортил настроение. Но еще меня удивило то, что Эдем, хозяин замка, снизошел таким поступком до такой, как я. Но не было времени размышлять, поскольку я очень сильно проголодалась. За пару минут я съела всю тарелку омлета, а также выпила сок.

А розу положила к себе возле подушки. Только сейчас, после завтрака, я увидела, как обустроена моя спальная комната. Весь интерьер наполнен загадочной атмосферой, создаваемой яркими красными и черными оттенками. На стенах висят темные тяжелые занавески, которые красиво падают до пола, создавая атмосферу таинственности. Посередине комнаты стояла огромная кровать в темно-красных тонах с большим воздушным балдахином.

Из большого, почти на всю стену окна, пробивалось множество ярких и теплых лучей сквозь плотные шторы. Солнечные лучи слегка обжигали мою кожу и играли в прятки с моими волосами. Моя кровать выполнена из массивного дерева, украшенного изысканными резными узорами. На ней разбросались мягкие бордовые подушки и одеяло из тонкого черного кружева. За кроватью стоит антикварная тумбочка с живописной резьбой, на которой стоят свечи, наполняющие комнату приятным ароматом.

На полу лежит мягкий ковер темно-красного оттенка, который создает уютную атмосферу и придает комнате особый шарм. Бесцветные окна украшены тонкими черными занавесками, которые слегка пропускают свет, что добавляет загадочности и таинственности этому месту. Я сижу на своей кровати, наслаждаясь своим съеденным завтраком и легким шелестом занавесей.

Напротив кровати я увидела еще одну дверь. Будто завороженная такой красотой обстановки, я медленно открываю дверь и моментально ощущаю себя, как будто попала в другой мир. Это ванная комната, которая навсегда покорила мое сердце. Пол ванной устлан черным мрамором, на стенах висят тяжелые золотые зеркала, отражающие свет свечей, которые тускло горят на стенах.

Воздух наполнен запахом свежих цветов и масел, создавая атмосферу загадочности и уюта. Сияющая ванна из черного мрамора, украшенная золотой резьбой, словно приглашает меня окунуться в свои глубины и забыть о мирских заботах. На полу стоят античные свечи в кованых подсвечниках, киоты с драгоценными камнями и антикварной посудой. Огромное окно, увитое плющом, пропускает в комнату мягкое утреннее светло-розовое сияние, создавая волшебную атмосферу.

Я медленно обошла комнату, наслаждаясь каждой мелочью и деталями в этом безысходном месте тайны и красоты. Эта комната наполнена магией и таинственностью, которые заставляют меня чувствовать себя частью чего-то более глубокого и загадочного.

Умывшись и причесавшись в новой ванной, я вышла снова в спальню и обнаружила на кровати красиво лежащее платье алого цвета. Надев это платье, я сразу почувствовала себя принцессой. Я стояла перед зеркалом в этом шикарном алом платье и восхищалась своим отражением, теперь я милая леди, а не зануда-студентка. Мои черные длинные волосы сверкали на свету, придавая моему облику загадочность и элегантность. Бледная кожа подчеркивала мои карие глаза, которые сверкали нежным огнем.

Мои черты лица идеально сбалансированы, придавая моему облику изысканность и женственность. Я чувствовала себя невероятно прекрасной и уверенной, наслаждаясь каждым моментом, проведенном в этой чудесной спальне. Платье цвета алого заката сидело на мне просто идеально. Да и само платье идеально. Его яркий оттенок привлекал внимание, а изящные детали делали мой образ утонченным и женственным. Длинные рукава придавали мне загадочности и элегантности, а пышный подол делал мои шаги легкими и грациозными.

Но хватит сидеть в спальне как запечный таракан. Я осторожно открыла дверь из спальни и вышла в большой коридор. Как и в моей спальне, в коридоре тоже были большие, на всю стену окна. А в окне я увидела его. Эдем шел вдоль аллеи в саду и, по-видимому, был чем-то расстроен. Так, я должна спуститься и поговорить с ним. Осталось только найти лестницу вниз.

* * * * *

В маленькой больнице, затерянной среди серых зданий промышленного города, воздух был тяжелым от страха и ожидания. Мистер и миссис Крайс сидели в неудобных пластиковых стульях, в ожидании результата, который мог изменить их жизни навсегда. Словно в замедленной записи, доктор, высокий и худощавый, с серьезным лицом, подошел к ним. На его белом халате виднелись капли дезинфицирующего средства – запах, который стал чувствительным для родителей.

– Мистер и миссис Крайс, я вынужден вам сообщить, но у нас плохие новости, – начал он с тихим, но уверенным голосом, который не предвещал ничего хорошего.

Миссис Крайс, хрупкая женщина с каштановыми волосами, сквозь слезы вытирала руки об футболку, в то время как ее муж, крепкий и мужественный, уже потерял цвет лица. Он посмотрел на доктора с неподдельной тревогой в глазах.

– Что случилось? – с нотками страха в голосе спросил он. Боль в его сердце отразилась в каждой букве.

Доктор сделал паузу, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить:

– Состояние вашей дочери ухудшилось. Прошла неделя с того момента, как она впала в кому. У нее умирает мозг, видимо, она получила сильную травму, из-за чего у нее внутреннее кровотечение. Операцию делать бесполезно, она погибнет. Единственный выход: отключить девочку от аппарата, чтобы она не мучилась.

Звуки монитора, который фиксировал угасание жизни, стали невыносимыми для родителей. Способность слышать их дочерь – Лидию, крепкую и жизнерадостную, которая всегда смеялась и светила, казалась теперь лишь жестокой иронической шуткой. Миссис Крайс прижала руки к груди, будто таким образом могла спасти её.

– Нет, подождите. Может, она придет в себя, – умоляюще прошептала мать в отчаянии.

Доктор покачал головой. Он знал, что его слова были невыносимыми, но правдивыми.

– Шанс на то, что она выживет, практически равен нулю. Вам нужно смириться с тем, что её не станет, – с грустью в голосе сказал он. Слова словно осколки стекла, вонзились в сердца семьи Крайс.

Отец Лидии встал, его опустошённый взгляд отражал всю тяжесть несчастья.

– Пожалуйста, не отключайте её, – произнес он, стараясь выжать из себя хоть каплю надежды. – Давайте подождём хотя бы две недели, мы заплатим вам любые деньги, только не отключайте…

Взгляд доктора стал немного смягченным. Это были простые, но искренние слова, которые пробили его обособленное сердце, хотя он и знал всю безысходность ситуации.

– Хорошо, – тихо сказал врач, чтобы хоть немного поддержать родителей, и, неподвижно вздыхая, пошел вдоль коридора, оставив их один на один с их свинцовыми мыслями и страхом.

В крошечной палате реанимации, где царил запах стерильности и тревоги, время будто замерло. Свет тусклой лампы падал на белую простынь, под которой лежала фигурка, едва заметная в полумраке. Мягкий шорох шагов и едва слышные вздохи нарушали мрачное спокойствие, словно тени, проникшие в светлый, но холодный мир, где все старались не думать о том, что произошло в последние дни.

Сердце мамы Лидии сжалось, когда она вошла в палату вместе с мужем. Они оба ждали этого момента с невыносимым трепетом, но реальность превзошла все их страхи. Время, которое они провели в коридорах больницы, казалось, растянулось на вечность, но настоящая истина навалилась на них как тяжелая завеса – их дочь лежала не просто в больнице, она сложила свои мечты в тугую упаковку из бинтов и кислорода. Вместо своей дочери, Лидии, они увидели существо, маленькое, худенькое, с перевязанными руками, ногами и головой. Ссадины и синяки покрывали ее тело, словно карта недавних мучений, навсегда запечатлевшая в себе каждый немой крик о помощи.

Мама подошла ближе, ее пальцы дрожали, когда она коснулась тонкой, холодной руки Лидии. В тот момент, когда ее кожа коснулась кожи дочери, мир вокруг них исчез. Глаза девушки были закрыты, но на ее бледном лице, несмотря на все увечья, мама увидела ту же красоту, которая всегда пленяла ее. Лидия была прекрасна, даже в этом ужасном состоянии, в котором медики с трудом боролись за ее жизнь.

Как будто последний луч надежды, ее черные волнистые волосы казались рекой, упавшей на белые, почти прозрачные плечи. Мама не могла сдержать слез – они стекали по ее щекам, смешиваясь со страхом и любовью. Каждое мгновение будто затягивало ее в бездну воспоминаний; она вспомнила, как крошечная Лидия улыбалась, впервые произнося слово «мама», как они вместе лепили снеговиков, как радовались летнему солнцу и ароматам ванили, когда весь дом заполнялся сладким запахом выпечки.

Лидия была как символ противопоставлений – черное и белое, ночь и день, смерть и жизнь. Она была войной и миром в одном лице. Ее душа была ареной борьбы, где встречались самые разные силы. Мама помнила, как недавно, перед всей этой трагедией, дочь делилась своими мечтами о будущем – о встречах с друзьями, о путешествиях, о новой жизни, в которой не будет страха и одиночества. Но сейчас, когда жизнь висела на волоске, эти мечты казались такими далекими и неприметными.

Лидия не сдавалась. Она боролась, даже если сама с собой. Ее маленькое тело могло быть покорено, но дух оставался несломленным. Вопрос: вернется ли она в мир земной, оставался нерешенным. В палате царил тревожный звук монитора, который беспокойно твердил о том, что время идет, что жизнь продолжается – несмотря ни на что.