Дети колыбельных планет. Оплошность Зоммо

Юля села на диван, и врач начал аккуратно ощупывать ее челюсть. Было больно, и мышцы на лице девушки дергались.

– Нам придется пройти в машину, там у меня передвижной рентген и аппарат УЗИ. Вас еще куда-то били? – спросил доктор.

Юля смущенно глянула на Макса. Тот подал знак, чтобы она продолжала говорить и, сложив руки на груди, дал понять, что никуда уходить и не собирается. Пришлось продолжать при нем.

– Да! По спине, еще плечо болит, на бедре синяк большой и вот тут, – Юля, окончательно стушевавшись, показала пальцем на левую грудь.

– Вам придется полностью раздеться для осмотра, ушибы бывают весьма коварными, – констатировал врач.

– Я, пожалуй, выйду, – вмешался в разговор Макс и с этими словами вышел во двор.

Юля сняла футболку, и доктор стал легкими движениями ощупывать места ушибов. Девушка старалась держаться мужественно, но боль была нестерпимой.

– Все, можете одеваться, но нам нужно пройти в машину. У Вас, возможно, еще и ребро сломано, а может быть и ушиб сердца. А также кровь внутри плечевого сустава, ее нужно удалить. Когда это произошло? – спросил Николай Александрович.

– Позавчера, – ответила Юля.

– Милая! Да как же Вы ходили все это время без медицинской помощи! – удивился доктор. – Ну пойдемте, не будем тянуть время, – Поторопил он и, взяв чемодан, направился к двери.

 Во дворе Юля увидела довольно большую грузовую машину, и все вопросы о том, куда же там поместилось оборудование, отпали сами собой. Это была практически передвижная клиника. Поднявшись по ступенькам в кузов вслед за Юлей, доктор показал рукой на кушетку и начал настраивать рентген. Сделав несколько снимков в местах ушибов, он достал чемоданчик с мобильным аппаратом УЗИ, большой шприц и еще несколько маленьких. Сначала он сделал УЗИ груди и сердца, где был ушиб, а когда Юля оделась, позвал Макса.

– Максим, мне понадобится Ваша помощь, – после этих слов молодой человек тоже поднялся и вошел в фургон. – У Юли в суставе скопилась кровь, и ее нужно срочно удалить. Я сейчас обезболю, но возможны спонтанные движения, поэтому обхватите ее вместе с руками и крепко прижмите к себе, – строгим голосом проговорил врач.

Доктор ловко набрал в шприцы лекарство и сделал несколько уколов вокруг места ушиба. Через пару минут Юля уже почувствовала онемение, и врач, включив аппарат УЗИ, приготовился к манипуляции. Макс перекинул ноги через кушетку и сел сзади Юли, обняв ее обеими руками и крепко прижав к себе. Николай Александрович начал медленно вводить иголку. Боли в этот момент Юля не почувствовала, но, когда он потянул поршень шприца, резкая боль, как электрический разряд, расползлась по всему организму, и она потеряла сознание. Макс еще плотнее прижал безжизненное тело к себе и, как только доктор вытащил иголку, отпустил одну руку, поддев ноги Юли, положил ее себе на колени, слегка теребя по щекам. Николай Александрович торопливо достал пузырек с нашатырем и, смочив ватку, поднес к носу девушки. Юля медленно начала приходить в себя.

– Ну вот, все хорошо. Максим, можете нести девушку в дом, я сейчас подойду.

Не успел Макс со своей драгоценной ношей аккуратно спуститься со ступенек фургона, как услышал встревоженный голос Мышки.

– Макс! Вы что тут с ней сотворили уже? Она утром от нас своими ногами ушла, а сейчас что? – требовательно спросила брата Маша.

– Ничего! Кровь из ушибленного сустава удаляли. У нее, оказывается, не только на лице ушибы, на теле еще хуже, врач сказал. Как она вообще ходила, непонятно, – ответил Макс и направился к дому, бережно неся груз. По пути он размышлял о том, как мужественно Юля переносила все это двое суток, практически не подавая вида, насколько ей больно. Замкнувшись в своих размышлениях, Макс даже не заметил, что Мышка куда-то делась. Зайдя в дом и аккуратно положив Юлю на диван в гостиной, он сел рядом, озабоченно глядя в ее измученное болью лицо, и весьма удивился, когда в комнату буквально вихрем влетели встревоженные родители.

– Что у вас тут происходит? – резко спросил Макса отец.

– Врач приехал, лечит Юлю от последствий всех перипетий, – приглушенно ответил молодой человек, стараясь говорить тихо, чтобы не нарушать покой лежащей девушки.

Увидев родителей Макса, Юля сделала попытку встать, но при изменении положения тела боль разошлась от плеча во все стороны, и она обессилено опустилась назад.

– Лежи-лежи, Юличка! Не вставай пока! – сочувственно произнесла подошедшая к ней Людмила Петровна. – Сейчас послушаем, что доктор скажет, – как раз в этот момент в комнату вошел Николай Александрович.

– Здравствуйте, кого не видел! – бодро произнес он. – Ну, что я могу сказать. Налицо сильные ушибы мягких тканей по всему телу, незначительные кровоизлияния в паренхиму молочной железы, трещины на двух ребрах грудного отдела, ушиб надкостницы скуловой кости и то самое кровоизлияние в суставную сумку, которое мы откачали, – констатировал эскулап.– Восстановление займет примерно месяц, хотя косметические дефекты на лице можно убрать дня за три. Сейчас я выпишу рецепт, антибиотики, чтобы избежать воспалений, общеукрепляющие средства, витамины и рассасывающие крема для лица, а сам приеду через три дня, и мы повторим рентген и УЗИ. Это нужно, чтобы убедиться, что кровь снова не накопилась в суставе. Еще потребуется поддерживающая повязка на руку, – закончил он.

В комнате повисла напряженная тишина, сквозь которую послышался голос Юли.

– Целый месяц? Может, просто обезболивающих попить, у меня же сильно только плечо болит, – слабым голосом почти прошептала она.

– Что Вы, дорогая. Вам повезло, что еще нет сотрясения и ушибов внутренних органов. Но с Вами ведь это уже не в первый раз. Я видел на рентгене следы костных мозолей, некоторые были получены еще в детстве, другие позже. Видимо, Вы росли в весьма экстремальных условиях. Вам все-таки сто́ит посетить клинику в ближайшее время, с целью обследоваться у узких специалистов, – ответил врач и, повернувшись к Анатолию Сергеевичу, спросил:

– Мне внести Юлию в список обслуживания вашей семьи?

– Да, конечно! – ответил отец Максима. – В ближайшее время как минимум она от нас никуда не денется, – произнес он мягким тоном, как будто говорил о любимом чаде.

– Я так и понял, и уже составил и распечатал эпикриз на бумажном носителе для вас. Вот рецепт, если почувствует ухудшение, звоните мне сразу. А сейчас – до свидания, – и, передав бланк Анатолию Сергеевичу, доктор зашагал к двери.

– Я Вас провожу, – направляясь следом, сказала Людмила Петровна. Макс сразу понял намерения матери и быстрым шагом нагнал ее.

Как он и предполагал, не успели они выйти на крыльцо, как Людмила Петровна начала издалека и деликатно, а потом уже напрямую допрашивать врача, не была ли Юля изнасилована.

– Нет никаких признаков и ушибов на внутренней стороне бедер, следов пальцев, царапин. Ее, видимо, просто сильно избили и, судя по силе, били чем-то тяжелым. Только синяк на скуле от удара кулаком. Но обследоваться у гинеколога все равно нужно. Возможны повреждения и через брюшную стенку, – подвел итог их тревогам Николай Александрович и, попрощавшись, направился к машине, где его терпеливо дожидался водитель.

Разрешив свои сомнения, Макс с мамой вернулись в гостиную. Там в ногах у Юли на диване сидела неизвестно откуда появившаяся Маша, которая уже успела укрыть больную пледом.

– Маша! Пойдем еду соберем и сюда принесем. Юле до нас сейчас не дойти, а кушать нужно, – позвала Мышку Людмила Петровна.

Мать с сестрой ушли. Макс взял рецепт и ноутбук и начал делать заказ в аптеке, а его отец удобно расположился в кресле и, взяв лежащую на журнальном столике книгу по архитектуре, принялся за чтение. Закончив с заказом и получив подтверждение от курьерской службы о доставке, Макс вышел на крыльцо и закурил. Следом за ним вышел и отец. Тоже достав сигарету, он предложил сыну пойти в беседку, т. к. Юля забылась тяжелым болезненным сном, и не стоило ей мешать. Оба направились к беседке. Сев, они довольно долго обсуждали произошедшее с Юлей и с сочувствием удивлялись, как не заметили, что по соседству творятся такие ужасы. Постепенно Анатолий Сергеевич перевел разговор на планы Максима относительно Юлии.

– Надеюсь, сынок, мы с матерью тебя достаточно хорошо воспитали, и ты не додумаешься воспользоваться беспомощностью и зависимостью девушки в сложившейся ситуации? – с ноткой строгости в голосе сказал отец.

– Пап! Ну ты что? За кого ты меня принимаешь? – возмутился Макс.

– За мужчину, которому в руки попал предмет его давних вожделений. В такой ситуации всплески страсти неминуемы, и тут вопрос, сможешь ли ты их контролировать, если ваши чувства окажутся невзаимными. Юля – девушка хорошая, и она уже достаточно натерпелась. В данной ситуации естественно, что она чувствует себя стесненной, зависимой и при малейшем давлении с твоей стороны… – отец сделал многозначительную паузу. – А потом будете со скандалом разводиться. Это может отразиться и на твоем бизнесе, и на вашей дальнейшей жизни. Короче, не уверен – не обгоняй. Имей в виду: не факт, что мы с матерью будем на твоей стороне, если ты окажешься неправ. Обдумывай все свои действия, чтобы ничего не испортить. Особенно с учетом того, что ты влюблен в нее почти двадцать лет, – проговорил отец.

– С чего ты взял? – ошарашено спросил Макс.

– С чего, с чего! – вдруг послышался голос Маши, а следом из-за угла появилась и она сама. – Каждый раз, сколько себя помню, стоило Юле где-то пройти, ты вздыхал так, что у прохожих шапки срывало и окна в машине запотевали. Тут даже слепой все поймет, – хитро прищурившись, заявила она.

– Маша! Во-первых, подслушивать все еще нехорошо, а во-вторых, не стоит подтрунивать над чувствами брата. Я видел, как и ты сама провожаешь взглядом некоего хулигана, – с наигранной строгостью отчитал ее отец.

– Ой, не больно-то и хотелось. Я нечаянно услышала. Просто шла сказать, что мы с мамой уже все приготовили и ждем вашей помощи по переносу еды. – Сказала Мышка, и, задрав нарочито подбородок, пошла к дому родителей.

– Ну, в принципе она права, об этом все всегда знали, – подтвердил Анатолий Сергеевич, и мужчины, поднявшись, пошли вслед за Машей.

Женщины уже на славу потрудились. Контейнеры с множеством блюд были собраны, сложены и упакованы. Макс с отцом взяли по две сумки и, выйдя, быстро зашагали в сторону второго дома. Юля уже проснулась и смогла сама сесть на диване. Выглядела она уже значительно бодрее. Мужчины занесли и поставили сумки, а шедшие следом Маша с матерью зашли и начали доставать посуду, чтобы разложить в нее еду. Юля поднялась с дивана и тоже пошла в кухонную зону. Все дружно начали уговаривать ее посидеть и набраться сил. На что Юля ответила:

– Это, наверное, реакция на лекарства. Я уже чувствую себя хорошо и могу что-то делать. В конце концов, болит же у меня только одна рука, – улыбнулась она.

Видимо, так ей было легче совсем справляться, и никто не стал возражать. Все начали дружно разогревать еду в духовке и микроволновой печи и быстро накрывать обед, весело болтая и подшучивая. Очень скоро команда уселась кушать, продолжая шутить и обсуждать разные темы. Поели быстро и начали убирать со стола. Мужчины помогли перенести посуду к мойке, и, поскольку места им для помощи уже не хватало, ушли курить на улицу. Людмила Петровна стала освобождать тарелки от остатков трапезы, а Маша пошла вытереть столы и приготовить все к чаю. Юля вызвалась поставить все в посудомоечную машину, собственно, с одной рукой это было то немногое, что она могла делать более-менее споро. Обстановка была спокойной, дружелюбной и расслабляющей, Юля сама не заметила, как вдруг сказала:

– Знаете, а мне с детства Максим очень нравится. Он всегда мне казался таким красивым и положительным, что я с ним всех мальчиков сравнивала, которые пытались за мной ухаживать. А сейчас за эти два дня оказалось, что он еще лучше, чем я себе могла представить, – сказав это, Юля сама немного испугалась собственной откровенности.

– Ну, у моего сына есть свои недостатки, и не такой уж он идеальный. Просто вы друг в друга влюблены, и очень давно, вот и выкладываетесь. Когда человек по-настоящему любит другого, ему претит сама мысль причинить дорогому человеку боль или оскорбить его. А так, Максим бывает и упрямым, и жестким, иногда даже слишком. Не зря же он успешно ведет свой бизнес. Только дома ему не нужно быть таким, – проговорила в ответ на Юлину откровенность Людмила Петровна.

– Вряд ли я ему нравлюсь. Просто у меня неприятности, и ему меня жаль. Он поступает так, потому что Вы его хорошо воспитали, – ответила Юля, но в голосе ее, кроме сомнения, прозвучала еще и теплящаяся надежда.

– Мы его не только воспитали, но и неплохо его знаем. И то, что он с юных лет провожает тебя грустным взглядом, а на предложения пообщаться возбужденно огрызается, было трудно не заметить. Как, собственно, и твои взгляды. То, что сейчас произошло, было делом времени. Так сказать, кульминация. Так что для нас с Анатолием Сергеевичем ты уже давно стала дочерью, просто мы ждали, когда все разрешится, – подвела итог Людмила Петровна.

Лицо Юли зарделось от смущения. Надо же, как для умудренных возрастом людей было все очевидно даже тогда, когда сами они не могли в этом разобраться и блуждали в лабиринте гормонов и чувств.

– Вот и чего сами себя столько лет мучили, спрашивается? – вдруг послышалось бурчание Маши. – Давно бы поженились и жили спокойно, – уже громче сказала она. Это сработало в напряженном разговоре как разряд, переполнивший эмоциональный рубеж, и Юля, а за ней и все, звонко рассмеялась.

– Эх, Машенька! Умеешь же ты вовремя словечко ввернуть! – сквозь хохот выдавила из себя Юля, хватаясь за пораненную щеку.

Услышав громкий смех, в дом вернулись мужчины. С любопытством глядя на смеющихся женщин, они какое-то время ждали объяснений, после чего Анатолий Сергеевич сказал:

– Видимо, это женские дела, и нас в них не посвятят, – чем вызвал новую волну веселья.

Когда хихиканье прекратилось, начали собирать на стол к чаю. За едой продолжили оживленно беседовать на разные темы и решать, топить сегодня баню или нет. Юле врач запретил париться еще две – три недели. Но все-таки решили топить, просто не пускать туда Юлю. Маша предложила помочь ей помыть голову, но девушка решила сначала попробовать сделать это сама, а уж если не получиться, тогда и попросить. За живой беседой не сразу заметили, что в дом пришли Лорд и Кика, которые уже по-хозяйски обследовали территорию. Вдруг собака насторожилась и издала глухой рык в сторону двери. Анатолий Сергеевич пошел посмотреть, нет ли кого у калитки. Войдя, он слегка обескураженным тоном произнес.

– Юлечка! Там твоя мама у ворот что-то громко говорит. Может, пойдем с ней побеседуем?

Первым порывом девушки было отказаться от встречи с матерью. Но чуть поразмыслив, она решила, что это малодушно и неуважительно к людям, которые так хорошо к ней относятся.

– Да, конечно. Нужно ей все сказать, – произнесла она напряженным голосом, поднимаясь из-за стола.

Анатолий Сергеевич решил пойти вместе с девушкой и направился к двери. Следом поднялись и все остальные. Вся семья вышла из дома. Юля, Анатолий Сергеевич и Макс направились к забору. Подойдя первой к решетчатым воротам, девушка не стала выходить и заговорила с матерью через прутья ограды.

– Здравствуй, мама! – официальным тоном произнесла она. – Зачем ты пришла?

– Хватит дурью маяться, быстро иди домой! – яростно выкрикнула ей в ответ рассерженная женщина.

– Нет! Ты можешь злиться и ругаться сколько угодно, но ноги моей там больше не будет, – спокойно, но холодно возразила ей Юля.

– Ах, вот ты как с матерью, значит? Ты что, решила, что эти буржуи тебе чем-то помогут? Я тебе сказала, иди быстро домой, пока я тебя за волосы оттуда не выволокла! – гневно закричала Надежда Афанасьевна.

– Мама! Услышь меня! – уже громче и твёрже заговорила Юля. – Даже если мне здесь будут не рады, к тебе я не вернусь. Сниму квартиру, буду бомжевать, но с тобой я больше жить не стану никогда, и никто меня не заставит, – заключила девушка.

– Я тебя с милицией оттуда вытащу, никуда ты не денешься! – заорала вконец взбесившаяся мать.

Юля начала выходить из себя и перешла на повышенные тона.

– Мне тридцать, и нет такого закона, который может принудить меня жить с тобой. А если ты продолжишь приходить сюда и угрожать, я сама напишу на тебя заявление за нанесение увечий, – уже почти кричала Юля.

– Да кто тебе поверит? Любой дурак поймет, что ты бросила мать ради богатенького хахаля, шалава, – провопила ей срывающимся тоном Надежда Афанасьевна.

– Врач поверит и даст показания в суде, – ответила гневно Юля.

– Какой-такой врач? Еще один ухажер? А ты, я посмотрю, времени даром не теряешь! – со злой иронией прошипела мать.

– Который мне сегодня операцию на плече проводил. И который рентген снимал и УЗИ делал. Уж этому-то в любом суде поверят! Засажу вас с твоим Васечкой надолго, если не отстанешь, – пригрозила в бессилии Юля, уже еле держась на ногах от слабости и досады.

Макс подошел вплотную, чтобы дать опору ее спине, на случай если она потеряет равновесие, и громко сказал с раздражением в голосе.

– Надежда Афанасьевна! Я вчера просил Вас прекратить это. Разве Вы не понимаете, что неправы в данной ситуации. Так нет же, Вы еще и к чужому дому пришли скандалить и угрожать. Юля уйдет отсюда только тогда и туда, когда и куда сама пожелает. А вот Вас здесь никто не ждал. Шли бы вы домой, как Вас просит дочь, – произнес он тираду на одном дыхании.

Надежда Афанасьевна опять начала сыпать угрозами, в то время как калитка открылась, и навстречу ей вышел Анатолий Сергеевич. Подойдя к ней вплотную, он буквально навис со своим высоким ростом и крупной мускулистой комплекцией над невысокой женщиной. Когда он заговорил, голос его звучал очень громко и как-то по-сказочному пугающе и громогласно.

– Отправляйтесь-ка домой, милочка, пока я не отправил Вас в тюрьму за угрозы и попытку проникнуть на частную территорию! – от его голоса Надежда Афанасьевна сжалась и начала отступать. Но отец Макса прихватил слегка ее за плечо и, наклонившись прямо к лицу, сказал уже вполголоса:

– Запомни, дорогая! Юля сейчас живет как член моей семьи. А я сделаю все, чтобы защитить своих близких: посажу, украду, а в крайнем случае и убью. Тебе все ясно? А теперь иди по-хорошему и сделай так, чтобы больше мне на глаза не попадаться, – закончил он.

От голоса Анатолия Сергеевича даже у Юли мурашки побежали по коже. Не удивительно, что ее мать развернулась и устремилась прочь почти бегом. Так, значит, вот о какой степени жесткости Макса говорила его мать. Хорошо, что дома они оба такие спокойные. Анатолий Сергеевич зашел во двор и закрыл за собой калитку. Макс взял Юлю за локоть, и все развернулись, чтобы идти домой, но в этот момент к воротам подъехала небольшая машина. Водитель вышел, неся в руках какой-то сверток.

– Здравствуйте! – произнес он. – Это вы ожидаете доставку из интернет-аптеки? – спросил шофер.

– Да, мы! – ответил, поворачиваясь, Макс и, отпустив Юлю, пошел принимать заказ. А Анатолий Сергеевич и девушка продолжили свой путь к дому.

Людмила Петровна и Маша спустились с крыльца им навстречу.

– Ну, ты как? Может, пойдем в дом? Ляжешь после такого потрясения, – сразу же поинтересовалась у Юли Маша.

– Да нет. Давайте Максима подождем, – ответила она.

Макс подошел буквально через минуту.

– Пойдемте в дом: там уже весь чай остыл, – сказал он.

– Пойдемте, – согласилась за всех Людмила Петровна. – Интересно, на этом треволнения наши закончатся? Как ты думаешь, Толь? – обратилась она к мужу.

– Не думаю, что она сюда вернется. Скорее всего, она достаточно сильно напугана, – ответил жене Анатолий Сергеевич.

– Максим! А ты помнишь, что нам вечером еще розы посадить нужно? – спросила Людмила Петровна у сына.

– Ой, да! Совсем забыл. Как попрохладней станет, пойдем сажать. Как? Сначала у вас или здесь? – спросил тот у матери.

– Может, мы с отцом у себя посадим, а тобой пусть Юля руководит? – с оттенком легкой иронии в голосе отозвалась Людмила Петровна, глянув на девушку.

– Ну, как скажете, – с наигранной обреченностью откликнулся Макс с театральным вздохом.

Все вошли в дом и уселись за стол. Как и предполагалось, чай уже остыл. Никто не стал обсуждать произошедшее, и все переключились на другие темы, ожидая, пока чайник снова закипит.

– Я что-то не пойму, а сколько у вас здесь участков всего? – спросила Юля у сидящих за столом.

– Три по шесть стандартных, – ответил ей Макс.

– Как это? – не поняв, переспросила Юля.

– Шесть порядков участков выходят на разные улицы. Мы выкупили в каждом порядке по три и кусок дороги в тупике улицы для стоянки. Получилось три участка по шесть стандартных, – пояснил Макс.

– Нет, это я поняла, а где третий? – снова спросила Юля.

– Ты за домом калитку видела? Она и ведет на третий участок. Мы его для Маши покупали. Вот подрастет, и дом ей поставим, – улыбнувшись, сказал Анатолий Сергеевич.

– Ой, ой, ой! – показав язык, отозвалась Маша, смотревшая в телефон.

Закипела вода, и все принялись пить чай и кушать торт, сопровождая все непринужденной беседой. После чаепития, быстро убрав со стола и уложив контейнеры, принесенные из дома родителей, Людмила Петровна и Анатолий Сергеевич пошли к себе. Маша еще немного задержалась, но вскоре и она ушла, заскучав без интернета и подруг в чате. Молодые люди остались одни.

– Юль! Ты вчера говорила о продуктах, так может, мы через интернет все закажем, что нужно? На завтра доставку назначим. А то и твои машинки посмотрим? – спросил Макс у Юли.

– Давай! – ответила та, и молодой человек принес из кабинета ноутбук.

Остаток дня он и Юля провели, выбирая продукты и вещи, необходимые в хозяйстве. Между делом Макс смог уговорить ее купить себе нужные женщинам вещи, в том числе и нижнее белье, которого у нее не было в силу сложившихся обстоятельств. Когда Юля отвлекалась, Макс незаметно для нее увеличивал количество предметов в заказе, прекрасно понимая, что больше выбрать она постесняется. И вот ближе к вечеру, постоянно подшучивая и понемногу споря, они оплатили последнюю покупку. Налив в чашки себе и Юле чай, Макс сказал:

– Давай, раз уже начали, посмотрим и оборудование для тебя?

– Может не сейчас? Мы и так на сто тысяч всякой всячины назаказывали, – вопросительно ответила Юля.

– Нет, давай начнем, а если ничего не понравится, то позднее, когда ты поправишься, поедем по магазинам и складам, и выберем там, – настаивал Макс, и Юля утвердительно кивнула.

Оказалось, что на сайтах выбор профессионального оборудования для шитья одежды довольно богатый. Просматривая характеристики швейных машин Юля очевидно расстраивалась, так как по приемлемой, на ее взгляд, цене механизмы были не лучшего качества. Видя ее замешательство, Макс практически заставил ее купить более дорогие и надежные агрегаты. Пришла очередь ниток и тканей. Если с первыми проблем не было никаких, то определить качество материала по картинке в компьютере оказалось невозможно, и вместе они пришли к выводу, что туда нужно ехать самим. Дальше Юля начала выбирать иглы и фурнитуру. Макс просто обалдел, сколько всего нужно для шитья одежды. Пуговички, крючочки, замочки, петельки, ленточки, лапки и еще масса всяких мелочей разного вида. Пока Юля выбирала все эти штуковины, Макса посетила интересная мысль, и он поспешил ее высказать.

– Юль! У меня есть предложение, не знаю, как ты к этому отнесешься. Может, когда выздоровеешь, начнешь свое дело? – сказал он повернувшийся Юле, глядя прямо в глаза.

– Как это? – растерянно спросила она.

– Сейчас я тебе обрисую свое предложение, – уже более уверенно произнес Макс. – Смотри, раз уж ты настаиваешь на необходимости что-то делать и у тебя есть такой талант к шитью, почему бы его не монетизировать. Ты работала на дядю. Почему бы тебе не делать это на себя. Ты сейчас посидишь и нашьешь все, что сама решишь, в довольно большом количестве. Место у тебя есть, если что, займешь и другие комнаты. Все расходы я оплачу. Позднее зарегистрируешь ИП, и мы найдем тебе небольшое помещение под магазинчик, где ты сможешь все это продавать. Если в последующем тебе нужно будет больше места и рабочей силы, все это тоже можно будет решить: и помещение найти, и людей нанять. С организацией я тебе на первых порах во всем помогу, а потом ты и сама все освоишь, – заключил Макс.

Юля на несколько минут замолчала. В принципе это было похоже на скатерть-самобранку, только на ней не блюда появлялись, а желания исполнялись. Ее несколько пугала скорость, с которой все происходит. Она и сама мечтала открыть свое ателье или хотя бы шить и отдавать на реализацию кому-нибудь. Но это когда-нибудь! Когда удастся накопить денег, и если получится. А тут, на тебе, пожалуйста, раз и все. Вроде бы все хорошо, но ведь она никогда этого не делала. Ее пугала перспектива возможного провала: не хотелось бы всех подвести. Сознание металось между желанием исполнить свою мечту и сомнением в собственных силах.