Больше, чем любовь
– Видимо, не хотят проблем, – пожала плечами подруга. А затем она вытащила телефон из-под парты и включила мне видео, на котором парни-ашки бегут по коридору от кнопки пожарной сигнализации с довольными улыбками, а спустя несколько секунд с потолка начинает литься вода. Звука не было, но и без него я поняла, выходку учудили они.
– Это же…
– Ага, Дава. В коммах пишут, что они с Яром затеяли прощание с зимой, хотя Громова на видео нет. Весельчаки, скажи, – усмехнулась Лиля. Может, с виду оно и выглядело весело, однако сирена многих напугала. Пожалуй, я была в категории зануд, которые вряд ли одобрили бы подобную выходку.
Когда уроки закончились, мы с Лилей принялись за уборку класса, – дежурство обязывало. Планировали потом посидеть немного на детской площадке и разойтись по домам, ведь подготовку к единому государственному никто не отменял. Но в кабинет неожиданно вошел гость. Лиля тогда как раз поливала цветы, стоявшие на подоконнике в конце аудитории. Она оглянулась, и у нее чуть не выпала из рук бутылка с водой. Она разомкнула губы, а я лишь бросила скучающий взгляд на вошедшего Даву. Этот парень, да и в целом ребята со школы меня не привлекали.
Саша закрыл за собой дверь, подошел к учительскому столу и уселся на него, свесив ноги.
– Приветик, – улыбнувшись, поздоровался он. И так запросто у него это вышло, словно мы сто лет знакомы или вообще друзья детства. В реальности же мы были мрачной тенью, которую такие как Давыдов не замечают. Он жил своей жизнью, где-то среди звезд, а звезды, как известно, среди сорняков не водятся.
– Привет, – Лиля заговорила первой. Я же как протирала пыль на верхней полке шкафа, так и продолжила заниматься своими делами.
– Дежурство – такая скука, – заявил Дава. – Как насчет забить на все и пойти съесть по мороженому?
– А как насчет слезть с учительского стола? – проговорила я, мысленно задаваясь вопросом, зачем этот парень сюда пожаловал?.. Неужели так переживает из-за случая в раздевалке? А может, его послал Ярослав? Ну точно! Не удивлюсь, если мистер самовлюбленный павлин был одним из организаторов сегодняшней пожарной тревоги. Наверное, переживает, что я могу его сдать учителям.
«Детский сад…», – устало подумала я.
– Ангелы всегда такие злые или только по понедельникам?
– Я не ангел, ты ошибся воротами. В рай ведут другие – те, что на выходе из школы, – буркнула я, намекая, что многие мечтают скорее покинуть школу, а то и вовсе иногда пропускают уроки.
– Дава, – вмешалась Лиля. – Мы бы с радостью прогулялись с тобой, но дежурство, сам понимаешь, – она еще так улыбнулась, что мне захотелось дернуть ее за хвост. Я недовольно окинула взглядом подругу, как бы спрашивая, в своем ли она уме. А та даже не посмотрела на меня. Вот так девушки превращаются из людей в лужицы.
– Отлично, жду вас на улице, – Дава одарил нас фирменной улыбкой. Уверена, он такие дарил всем своим подружкам. Затем спрыгнул со стола и вальяжной походкой направился к выходу.
– Ты с ума сошла? – прошипела я, когда мы наконец-то остались одни. Лиля поставила пустую бутылку в шкаф, закрыла его и подошла к нашей парте. Она вытащила из потайного кармана зеркальце, расческу и блеск для губ.
– Я хоть и не люблю хоккей, но хоккеисты очень даже очаровашки, – пропела она соловьем.
– Ты говорила, что от них лучше держаться подальше.
– Я говорила о Яре.
– Какая разница?
– Большая, – распустив волосы, Лилька стала их расчесывать. С ее лица не сходила мечтательная улыбка. Ах, да, она еще не знала о том, что произошло сегодня в раздевалке. Я не успела ей об этом рассказать, а может, намеренно утаила; кто знает.
– Только не говори, что ты тайно мечтаешь о Даве.
– Нет, – отмахнулась подруга, завязывая вновь хвост. – Это было бы глупо. Я просто не прочь потусить в компании самого крутого парня в школе. Тем более, через два месяца мы выпустимся и, скорее всего, больше никогда не увидимся с ним.
Я ничего не ответила, да и что я могла сказать? В одном Лиля безусловно была права: скоро выпуск, экзамены. Мы попрощаемся со столькими людьми, которых видели каждый день. Я не раз задавалась вопросом, буду ли скучать по школе, своей парте, булочкам из столовой и одноклассникам. Классная говорила, что нам нужно беречь оставшееся время, ценить моменты, проведенные вместе. Ведь пока ты в школе, ты еще ребенок. За ее стенами начинается взрослая жизнь. Хотя мне казалось, что я давно перестала смотреть на мир через призму детства.
Закончив с уборкой, мы с Лилей закрыли кабинет, занесли ключи в учительскую и спустились на первый этаж. В коридоре было довольно тихо, двери в столовую закрыты, на подоконниках уже не сидели младшеклассники. Я была убеждена, что Дава не будет нас ждать: это просто не имело смысла. Однако, когда мы оказались на улице, моя теория разбилась вдребезги.
В конце школьного двора на лавке сидел Саша. Погода сегодня стояла на удивление солнечной, теплой. Вообще у нас в середине февраля тепло – где-то плюс двадцать, сегодня же явно было больше, так и хотелось подставить лицо под солнечные лучи. Рядом с Давыдовым на турнике подтягивался Ярослав. Он опять был без майки, демонстрировал свою бронзовую кожу, стальные мышцы и идеальные кубики пресса. Несмотря на то, что февраль выдался теплым, было все равно еще было прохладно, а этому парню хоть бы что.
– Ждет! – воскликнула радостно Лиля и зачем-то подняла руку. Она помахала парням, и Дава тут же подскочил с лавки.
– Ну зачем ты его позвала?
– Прекращай быть занудой, Лин. Мы просто прогуляемся и хорошо проведем время.
– Этот парень не замечал нас одиннадцать лет, – поспешила напомнить я немаловажный факт.
– Значит, пришло время заметить.
– Это странно, тут что-то нечисто, – задумчиво протянула я.
Саша с улыбкой, словно само летнее солнце, подошел к нам. На нем была серая толстовка поверх рубашки, классические форменные брюки и кроссы. Следом за ним с неохотой двигался Ярослав, в процессе натягивая сперва майку, затем белое худи. Холодный, мрачный, будто туча, нависшая над городом. Интересно, как эти двое умудрились подружиться?
– Ну что, идем? – спросил Давыдов, закинув на плечо рюкзак.
– Да! – обрадовалась Лиля. – А… Мы идем? – она чуть наклонилась и коротко взглянула на Яра, который вообще в нашу сторону не смотрел. Его взгляд приковывало небо, будто там он искал нечто похожее на свободу. А может, мне все это лишь показалось.
– Вчетвером, – дружелюбно ответил Саша. – Яр не кусается, да, Ярик?
– Ничего не могу обещать, – буркнул недовольно Громов. И, не дожидаясь нас, он двинулся к выходу, словно общая прогулка была ему совершенно неинтересна.
Глава 4
Ветер качал кроны деревьев. Мы шли вдоль тропинки к парку. С одной стороны была центральная трасса, где то и дело пролетали машины, другой – мост, а под ним горная речка. Несколько голубей сидели на железном ограждении моста, а чуть дальше, пригнувшись, за ними охотился серый кот.
В этой обыденной картине было что-то прекрасное и мимолетное. Такое обычно не замечаешь, не откладываешь в памяти, а просто проходишь мимо, оставляя позади. Но мне почему-то хотелось запомнить и этого кота, и голубей, и даже спину Давы, который шел впереди всех. Он без умолку болтал, шутил, заставляя нас с Лилей громко смеяться. Моя броня не пала, я безусловно чувствовала напряжение в мышцах, особенно когда взгляд касался Ярослава.
Этот парень – сама загадочность. Правильно Лилька говорит, от таких стоит держаться на расстоянии вытянутой руки. А лучше в целом находиться как можно дальше от звезд местной хоккейной команды. Я ни за что не поверю, что вдруг понравилась Саше или что Громов захотел с нами подружиться. Это бред.
Не доходя до парка, Саша остановился и предложил зайти в кофейню, где продавали тортики и выпечку. Я не успела сказать свое категоричное «нет», Лиля меня опередила, кивнув за всех четверых. И вот мы уже сидели за столиком на мягком диване в ожидании чайника с молочным улуном и пирожных. Веселый Дава, с лица которого не сходила улыбка, смущенная до кончиков ушей Лилька, недовольный Ярослав и я. Казалось, мы с Громовым здесь лишние.
– А мы, кстати, были на вашем последнем матче, – выпалила Ильина. Хотя сама же бубнила, что ненавидит хоккей, да и не была она там. Врушка.
– Проще найти того, кто не был на этой игре, – неожиданно заговорил Ярослав. В его голосе звучала усмешка, словно он заранее знал, что сейчас услышит. Я вдруг подумала, что, наверное, все девочки начинают разговор с фразы про матч.
– Да дофига кого не было, – Дава почему-то не сводил с меня глаз, мне становилось немного неуютно от этого. – Но я рад, что вы были. Любите хоккей?
– Брат Лины любит, – ответила за меня Лиля. Официантка в черном фартуке подошла к нашему столику и поставила с подноса заварные пирожные и чайник с чаем. В воздухе повис запах трав и шоколада. Будь мы вдвоем, я бы уже налила себе целую кружку, однако в компании едва знакомых людей как-то рука не поднималась к чайнику.
«Зачем они вообще нас пригласили?!», – не успокаивалась я.
– Серьезно? Сколько ему? – Саша не переставал улыбаться, будто улыбка приклеилась к его лицу. Такой дружелюбный, приветливый и общительный. А рядом туча. Большая, серая и злая по имени Ярослав.
– Он на два года младше Лины, – ответила Лиля.
– Вот как? О, простите, – у Давы вдруг зазвонил телефон. Он поднялся из-за стола и вышел на улицу, перед этим окинув нас каким-то виноватым взглядом. Атмосфера резко изменилась. Казалось, даже воздух вокруг наэлектризовался. Напряжение росло в геометрической прогрессии. От Громова исходили не иначе как молнии – фамилия подходила ему как нельзя лучше.
– Ой, а я руки помыть, – выдала Лилька и тут же ускользнула в уборную. Мысленно я выругалась, но вслух промолчала. А потом подумала, чего вообще смущаюсь? Нам принесли чай, пирожные – явно же не для красоты. Я потянулась к чайнику, поднесла носик к кружке и наполнила ее ароматным напитком.
– Тебе налить? – спросила я Громова больше из вежливости.
Яр ничего не ответил. Я налила себе чай, поставила чайник на место и уже хотела сделать глоток, как с моих губ сорвалась крайне ненужная реплика:
– Тебе ведь неинтересно.
– А ты догадливая, – он похрустел шеей и поднял голову к потолку, словно большие круглые люстры были чем-то загадочным и притягательным.
– Тогда зачем ты здесь? – спросила я.
Яр коснулся подушечками пальцев основания кружки и лениво провел вдоль нее. Диалог явно не строился. Громов, который затащил меня в шкаф и учудил игры с пожарной тревогой, был не особо болтливым. Хотя моя бы воля – я бы вообще никогда с ним не заговорила. Однако мы сидели в кофейне, оба пришли сюда добровольно, и я до сих пор склонялась к мысли, что весь этот спектакль с дружелюбием Давы не иначе как коварный план самого Яра.
– Знаешь, когда тебя не станет, – а этот день обязательно случится, – я надену розовое платье с надписью: «Умер самый болтливый парень на планете, давайте поплачем».
– Что ж, – вдруг заговорил Ярослав, усмехнувшись. – Если это все, на что ты способна, – дерзай.
– Слушай, я никому не скажу о том, что случилось в раздевалке. Я не стукачка, – мне почему-то показалось, что нужно обговорить этот факт. Не хотелось бы за четыре месяца до выпуска наживать себе врагов, тем более в лице этого парня.
– Можешь надеть розовое платье с надписью «В раздевалке случилось нечто крутое».
– Это было совсем не круто! Не заблуждайся.
– Тот факт, что кто-то вроде тебя согласился идти на свидание с Саней – вот это реально не круто.
– Это не свидание, – возмутилась я и тут же покраснела. Ярослав откинулся на спинку стула и посмотрел на меня тем самым взглядом, которым смотрят на дураков. Мне захотелось ему врезать. Вот же хам.
– Я серьезно, и не надо вот этих странных взглядов.
– Каких взглядов? – он склонил голову набок, продолжая разглядывать меня без особого интереса.
– Будто я девочка-дурочка.
– У тебя очень скудный набор эпитетов. В нашем словаре столько слов, а ты остановилась на дурочке.
– Да ладно? – я выгнула бровь, прожигая взглядом этого парня. Он провел рукой по коротко-стриженным каштановым волосам, словно наш разговор его утомил.
– Если бы наивность могли лечить, этот мир потерял бы тысячу идиотов, – задумчиво сказал Ярослав.
– Если бы хамство могли лечить, этот мир потерял бы всех хоккеистов, и тебя в первую очередь.
Он усмехнулся и сделал большой глоток чая, который налил пару минут назад, пока мы обменивались любезностями, в то время как я с трудом сидела на стуле, сгораемая от раздражения.
К нам вдруг вернулся Давыдов, а за ним следом и Лиля. Они оба уселись на свои места, и атмосфера кипящей ненависти вмиг сменилась дружелюбной. Улыбка Саши, кажется, может сгладить даже самые острые углы. И снова разговоры потекли рекой, зазвучал звонкий смех. Дава безусловно умел располагать к себе, у него словно это было в крови. Немудрено, что девчонки так и вешались на этого парня.
Когда чаепитие подошло к концу, Саша предложил проводить нас с Лилей домой. Я хотела отказаться. Уж больно все сказочно выглядело: разве красивые принцы в один день замечают золушку? Однако Лиля была иного мнения, поэтому она великодушно ответила за нас. Хорошо хоть Громов не увязался следом, а вдруг заявил, что занят и попрощался – правда, только с Сашей, а мы будто были для него пустым местом.
По дороге домой общение приобрело еще более дружелюбный характер. Без Яра было однозначно проще – никто не нагнетал и не вызывал раздражение. Одно только его присутствие напрягало.
Проводив Лилю – она жила ближе, – мы с Давой остались вдвоем. Я честно попытала удачу отклонить его предложение проводить меня, но Саша был непреклонен.
– Все нормально, – сказал он. – Погода отпад, грех упускать момент и не прогуляться.
– Ладно, – пожала плечами я. – Тогда пойдем, мой двор вон там. Тут всего пару минут.
– Отлично, значит, у меня есть целых пять минут, чтобы узнать о тебе все и даже больше.
– Что ты хочешь узнать обо мне? – я удивленно посмотрела на Даву. Он провел пальцем вдоль немного вздернутого носа и тепло улыбнулся. Я же продолжала разглядывать вблизи человека, с которым по непонятной причине меня столкнула судьба: брендовая одежда, дорогие часы на руке и даже рюкзак, который стоил дороже, чем весь мой гардероб. Мы были из разных миров. Моя мать тоже стремилась к этому обществу, поэтому меняла ухажеров, как перчатки.
– Например, ты любишь танцевать?
– Танцевать?
– Да, допустим, в клубе под ритмичную музыку и все дела.
– Не сказала бы, – я покачала головой. На самом деле, за свои семнадцать лет я ни разу не была в клубах. Меня туда и не тянуло. – А ты?
– Я люблю. Музыка – это круто. А как насчет кино? Как тебе Квентин Тарантино? Я обожаю работы этого дядьки, – говорил с нескрываемым восторгом Дава.
– Ну…
– Ты, кстати, сидишь в вк, постишь там видосы? Как тебя найти? – он вытащил телефон и уставился на меня, явно ожидая услышать мой ник. И мне почему-то стало безумно некомфортно, словно я случайно вторглась на чужую территорию. Потому что мне никогда не нравились фильмы Тарантино, да и видео для вк не снимала. Я показалась себе какой-то до ужаса скучной и несовременной.
– Мы уже пришли, – выпалила я, указав на не свой двор. Да и какая разница, главное разойтись здесь и сейчас. – Мне пора, – резко развернувшись, я побежала по тропинке, ведущей к ступенькам.
– Постой, Ангелина! – крикнул вдогонку Дава.
Но я не остановилась и не оглянулась, просто подняла руку и помахала ему, молясь всем богам, чтобы Саша больше ничего не сказал. И, к моему счастью, он позволил мне уйти. Однако не это оказалось проблемой. Картина, представшая перед моим подъездом – вот то, насчет чего действительно стоило переживать.
Глава 5
Вадим стоял, перекатываясь с носков на пятки, держа руки в карманах широких, болотного цвета брюк. Из-за больших набедренных карманов брюки выглядели старомодно, мать вечно прятала эти штаны, утверждая, что они убогие, но брат каждый раз их находил и надевал назло ей. Он любил выводить маму из себя.
Рядом с Вадимом стоял широкоплечий парень в выцветшей толстовке. Его бледная кожа тут же бросалась в глаза, да и то, как он периодически оглядывался, словно искал в округе врагов. Я не то чтобы знала этого парня, скорее видела пару раз и кое-что слышала о нем. Он был из компании «уличных», абсолютно своевольных подростков, которые давно забили на свое будущее. Они постоянно пили, употребляли всякую гадость, слонялись по заброшкам и вели беспорядочную жизнь.
Я подошла ближе и достаточно громко произнесла:
– Привет! – оба как по команде уставились на меня, а Вадим еще и скорчил такое выражение лица, словно я появилась не в то время и не в том месте.
– Бывай, Дэн, – брат пожал ему руку, и они быстро попрощались. Мы остались вдвоем.
– Это не тот парень, который тусуется с ребятами у заброшенного дома в двух кварталах отсюда? – сходу спросила я.
– Да, он оттуда. Удивлен, что ты знаешь их компанию.
– Все их знают, не связывайся с ними.
– Ой, только не включай бабушку, – хмыкнул Вадим. Он вытащил ключ из кармана, открыл мне дверь и пропустил в подъезд.
– О них ходят странные слухи.
– О нашей матери тоже ходят странные слухи, – огрызнулся брат, за что получил от меня подзатыльник.
Да, мама у нас была не примером для подражания. У нее действительно часто менялись ухажеры, и противные соседки на эту тему то и дело чесали языками. Мне тоже не нравилось это в маме: вместо того, чтобы уделять внимание нам, она искала кошелек, который обеспечит ей дорогие вещи и качественную косметику.
– За правду не бьют, – прорычал Вадим.
– Это не правда, – прикрикнула я. Какой бы мать ни была, я все равно ее любила, хотя порой казалось, что это не взаимно.
– Ты видела ее нового хахаля?
– Нового? – я остановилась на лестничной площадке, сработал датчик движения, и загорелась лампа на потолке.
– Да, мы виделись на днях с ним, ты была у Лильки.
– И что с ним не так?
– Он такой старый и явно с характером, – пробурчал брат.
А когда мы зашли в квартиру, то воочию увидели его. Коренастого телосложения, полноватый, зато дорого одетый. Лицо у мужчины было обрюзгшее, морщинистое, и пальцы такие толстые, что сразу бросались в глаза. На одном красовался золотой перстень, который он нет-нет да покручивал. Кажется, ему было чуть больше пятидесяти; на фоне моей стройной и ухоженной мамы он выглядел старо.
– О, мои пришли, – улыбнулась мать. – Вадима ты знаешь, Юра. А это моя дочка, Ангелина. Познакомьтесь.
Юрий протянул мне ладонь, больше напоминающую лапу. Видимо, он ожидал, что сейчас мы обменяемся дружеским рукопожатием, но я попросту растерялась. Мне почему-то стало не по себе от одного его присутствия, словно оно грозило чем-то нехорошим. На самом деле, я никогда не стремилась найти контакт с мамиными ухажерами, да и они не видели в этом особого смысла. Мы мирно существовали отдельно друг от друга, и всех это устраивало.
– Лина, – склонила голову мама, как бы намекая, чтобы я ожила. И тут, спасибо Вадиму, он вместо меня пожал руку нашему новому знакомому.
– Рады, рады, – без особого энтузиазма сообщил брат. Он скинул кроссовки и пошел к себе в комнату.
– Странный запах, – сказал вдруг Юрий.
– Странный? – спросила мать.
– Мужского парфюма, такого… не из дешевых.
– Юрочка, я ничего не чувствую, – засуетилась мама. Она окинула коридор нервным взглядом, будто могла найти источник запаха.
– Анечка, – мужик облизнул свои пухлые губы и посмотрел на меня, как на воровку. Воздух вокруг сделался тяжелым, словно его напитали грязью. – Может, ты и права.
– Я открою окна, – спохватилась мама и тут же шмыгнула на кухню, чтобы впустить в квартиру потоки февральского ветра. Мы остались один на один, я уже начинала ругать себя за это. Вадим давно в комнате, так какого черта я продолжала торчать в коридоре?
– Ангелина, – Юрий внезапно подошел чуть ближе ко мне, его парфюм ударил в нос. Слишком грубый, стойкий, с горчинкой. – Я уже при маме не стал говорить, но запах точно исходит от тебя. Твой парень видимо, многое может себе позволить.
– А? – у меня едва не отвисла челюсть. Ни один предыдущий мамин ухажер не задавал мне вопросов о личной жизни. Да им всем было плевать, пусть меня даже сбила бы машина. Что не так с этим товарищем? Откуда такое любопытство.
– Говорю, твой парень видимо из этих, – он кивнул головой в сторону так, словно я должна была знать значение данного жеста.
– Что вы…
– Вы с мамой похожи, – легкая усмешка слышалась в голосе Юрия.
– У меня нет парня, да и желания общаться с вами тоже нет, – ответила я негромко. Не молчать же мне было в ответ на такие слова.
– Ну, – с фальшивой улыбкой протянул он. Тут в коридор вернулась мать, и Юрий моментально забыл о моем существовании. Он подхватил ее за талию и увел на кухню. Разговор был окончен.
Вот только… Мне совсем не понравился тон этого разговора.
* * *Во вторник первым уроком у нас стояла физкультура. Некоторые ребята ее прогуливали, считая, что предмет маловажный, да и в целом в старших классах почти никто не любил заниматься спортом. Мы с Лилькой не были исключением, но прогуливать было не в моих правилах. В конце концов, Екатерина Никитична – именно она вела физкультуру у старших классов – тратила свое время. Она жила неблизко, и, чтобы приехать к первому уроку, вставала в пять утра. Было бы некрасиво и неуважительно пропустить занятие.
Когда мы с Лилей зашли в раздевалку, то обнаружили там всего двух одноклассниц: Марту Ольшевскую и Дину Рябову. Обе дружили еще с первого класса, и обе были полноватыми, из-за чего раньше их дразнили мальчишки.
– Привет, а где остальные? – спросила Лиля, повесив на крючок рюкзак и пакет с формой.
– Я слышала вчера, что Ася и ее компания решили прийти ко второму уроку, – тихонько отозвалась Марта.
– Везет им, – глянула на меня Лиля, как бы намекая, что и мы могли бы прогулять.
– Ну, с родителями Аси точно можно такое себе позволить, – кивнула Дина.
В этом она, безусловно, была права: у Яковой отец занимал какую-то должность в правоохранительных органах, а мать работала в суде. Классная особенно лебезила перед ними, если те появлялись на собрании.
– Да ладно, – пошутила я. – Еще будете скучать по бегу на время вдоль с пыльной дороги.
В ответ все дружно вздохнули и принялись переодеваться. А когда прозвенел звонок, выяснилось, что с нашего класса собралось мало народа – всего семь человек. Екатерина Никитична, мягко сказать, не особо оценила прогул ее урока и ушла к завучу ругаться. Вернулась она уже более бодрая, да только не одна, а с «ашками», которых нагло подняли с литературы и заставили переодеваться: у них тоже сегодня стояла физра, но вторым уроком.
– Вай, – обрадовалась Лиля, хлопнув в ладоши. – Дава будет с нами.
– Весь их класс будет, – прошептала я, уже пожалев, что не прогуляла вместе со всеми.
– Ну и что! Пробежимся быстренько, а потом позалипаем на то, как Дава подтягивается.
– С каких пор ты стала фанаткой Давы? – удивилась я. Мы сидели на подоконнике в коридоре в ожидании, когда «ашки» будут готовы к уроку.
– Он, оказывается, такой милый. Как думаешь, ты ему нравишься?
– И я, и ты, и вся школа, если не весь город, – не сдержалась я от подколки.
Про Сашу Давыдова говорили всегда одно: бабник. От девчонок у него отбоя не было, и все равно многие мечтали с ним встречаться, даже наша Ася, у которой, между прочим, был уже жених. Каждая почему-то думала, что именно с ней Давыдов забудет о своих похождениях и станет верным песиком. Поразительная глупость.
– Ну не знаю, – повела плечом Лиля. – Вчера он глаз не сводил с тебя. Я немного завидую.
– Это все из-за Громова, я уверена, – сорвалось у меня.
– А причем тут этот… – Ильина понизила голос и оглянулась, словно от одного только сочетания этих букв из-за угла мог вылезти монстр.
– Ну… – я помялась, не особо хотелось распространяться о случае в шкафу. Обещала ведь, что никому не скажу. С другой стороны, может Яр сам всем растрепал, так чего тогда мне хранить это в тайне.
– Абрамова, – Лилька толкнула меня в бок локтем, всем видом демонстрируя, что ждет ответов. И я бы, может, ей дала их, но тут в коридоре появилась Екатерина Никитична, следом из раздевалок вышли ребята, и нас всех дружной компанией выгнали на улицу. Потому что учительница считала, что хорошая погода – это знак свыше! Нужно обязательно выходить, дышать воздухом, бегать. Ох, бег был ее любимым занятием, и самым ненавистным для меня.
«Ашки» шли вразвалочку, громко между собой переговариваясь. Самым активным, пожалуй, был Дава – он шутил, а девочки смеялись над его шутками и смущались. Громов же немного отставал от коллектива; он шел по школьному двору лениво, словно кот. Руки держал в карманах, во рту крутил то ли зубочистку, то ли какую-то палочку и смотрел задумчиво на небо. Ярослав, казалось, был не здесь, не со всеми. Он выглядел отрешенным, мрачной тенью на фоне яркого летнего дня. Холодный. Скупой на эмоции. Дымчатая туча, случайно заплывшая на лазурный небосвод. Таким я видела Громова.