Оттягивая встречу с продавцами, я прогулялся по ущельям высоких, сверкающих пёстрой прямоугольностью книжных корешков, полок. Вот как выглядит счастье: работать с Кафкой, Ерофеевым, Чеховым, Бёрнсом и Корниловым – не рай ли это на Земле? Я вытянул и осторожно раскрыл «Дни грома». Славное издание. Переплет под кожу с тиснением. Тираж сто пятьдесят тысяч. Страница сорок восьмая: «Старик посмотрел на море и вздохнул. Радости не было». Не переживайте, дорогой Николай Евгеньевич, будет радость. Сейчас, соберусь с мыслями и спрошу. Я прошелестел рукой по шероховатым переплетам раздела поэзии, пальцы замерли на фамилии Жданов. Втянул побольше воздуха для храбрости и решительно подошел к молодой симпатичной девушке лет тридцати, заполняющей какие-то формуляры за низким квадратным столом.
– Добрый день!
Она с готовностью вскинула голову:
– Вам что-то подсказать?
– Да. Очень буду признателен. Я ищу работу. В вашем магазине есть открытые вакансии?
На милом лице обозначилась растерянность.
– Не уверена, что это моя компетенция. Надо спросить у начальства. Вы подождите, я сейчас, схожу, узнаю.
– Конечно-конечно.
У неё была прекрасная неуверенная походка, совершенно не похожая на чёткие движения всегда знавшей, чего хочет, бывшей. Значило ли это, что и характер у этого причастного к книжному миру существа иной? Не уверен. Любая женщина, да что женщина, любой человек – всего лишь эгоистическая структура. Сгусток эгоизма, как говорил один мой знакомый раввин. Выгода, комфорт, благополучие. Любая променяет тебя на кого-то помоложе или побогаче, случись выгодный или особо выгодный момент. Тех, кто променяет только в особо выгодный, я даже уважал, они казались мне более верными, что ли.
Девушка вернулась и глядя куда угодно, но только не мне в глаза, произнесла:
– Директор сказала, что сейчас продавцы не нужны. Хотя, вы знаете, – она оглянулась и перешла на шёпот, – нужен кладовщик. У вас есть опыт работы кладовщиком?
– Ну, какой у меня опыт, – усмехнулся я. – Кладовщиком не работал никогда. К сожалению…
– Да. Вот так она и думала. Поэтому говорит, чтоб вы пришли попозже. Ну, через месяц. Может, что-то поменяется. И давайте я запишу ваш телефон. Если появится вакансия, мы вам позвоним.
Обидно. Я уже почти поверил, что буду работать в сердце этой красоты. Я продиктовал телефон, она записала.
Большую Садовую заливало солнце. Щебетали птицы, гудели моторы.
Я вспомнил, что возле ЦУМа есть ещё один магазин. Наверное, самый крупный в Ростове. Но идти туда не хотелось. И не потому, что магазин не очень. Очень даже очень. Просто, если и там откажут, получится слишком грустная история. С утра мне объяснили, что я не слишком толковый педагог и так себе писатель, пять минут назад намекнули, что не дотягиваю до кладовщика. Что же я почувствую, если в большом книжном окажется, что и до уборщицы мне ещё расти и расти…
Я сообразил, что стою на остановке и тупо смотрю на окна индийской лавки на той стороне улицы. Парень с головой слона, Ганеша, улыбался с витрины, как бы успокаивая: расслабься, Алексей Иванович, все эти бесчисленные дхармы навязшей в зубах сансары ничем не отличаются от дхарм внешне вроде бы райских, а по сути точно таких же бездуховных планет, разница исключительно в твоём восприятии. Но, дорогой слон, если бы ты только знал, как хочется радости здесь и сейчас. Не «в моменте» и «потоке», о которых тупо твердят малограмотные коучи, а просто в этой жизни. В этом году желательно.
Я понял, что элементарно оттягиваю время, мысленно отвесил себе подзатыльник, стиснул зубы и двинулся к ЦУМу.
Если кто-то из читателей будет проверять в Ростове, в какой книжный я направился, напомню, что не говорил «в ЦУМе», говорил «возле». От ЦУМа улицу с книжным магазином отделяет ровно одно здание, в нём на первом этаже продают необыкновенно модную, ну то есть, абсолютно не нужную простому человеку одежду. Я обогнул одёжное заведение и за углом, сразу после подворотни, взошёл по ступенечкам в тот самый большой книжный. Он так и назывался, кстати, «Большой книжный».
За кассой скучала молоденькая даже не девушка, а девочка и, увидев меня, приветствовала:
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, – в её же добродушной интонации отозвался я. – К кому обратиться по поводу работы?
– Вам? – её глаза округлились. – Вы же уже такой… Уже в возрасте.
Такая незамутнённость мне понравилась. Я даже улыбнулся.
– В возрасте? А сколько мне лет, как вы думаете?
Девочка задумалась, разглядывая меня сверху до низу и наоборот.
– Ну уж точно тридцать пять! – сказала она решительно.
– Пятьдесят три! – рубанул я сплеча.
Бездна эмоций промелькнула в детских глазах.
– Как? – смогла выдавить эта трепетулька, и в заданном вопросе прозвучал другой: «Разве люди столько живут? А если живут, то разве могут ходить и тем более подниматься по ступенькам в книжные магазины?»
Я снова улыбнулся. Девочка мне определённо понравилась.
– Я, видите ли, милая девушка, спортсмен! Фитнес, всё такое. Я и в сто буду выглядеть на тридцать пять. Причём максимум на тридцать пять!
Упоминание фитнеса успокоило продавщицу. Она дернула плечиками и показала рядом с собой по мою сторону прилавка:
– Постойте здесь, я позвоню.
– Вика, – сказала она в трубку, – тут один старик хочет к нам на работу устроиться. Но он фитнесом занимается. Бодрый такой ещё. Подойдёшь?
Мы подождали. Викой оказалась девушка чуть постарше. Явно за двадцать. Она смотрела на меня с куда меньшим ужасом.
– Вы хотите устроиться на работу?
– Да, хочу.
– А зачем вам у нас работать? Вы же где-то работаете?
– Вы очень проницательны. Я действительно работаю. В техникуме. Преподаю.
– Я сразу подумала, что он какой-то профессор, – взмахнула ресницами моя юная муза.
– Настя, помолчи! А зачем вам такая детская работа, как у нас? Это же как в «Макдональдс». Хорошо для студентов, но для преподавателей невыгодно как-то?
– Я хочу понять своих студентов изнутри.
– Это пранк! – восхитилась Настя. – Вы будете их разыгрывать?
– Что-то типа того, – неопределённо ответил я, думая, что не зря дошёл до этого магазина, тут весело.
– Я спрошу у начальства, – сказала Вика. – Оставьте телефон Насте, а мы, если работники нужны, позвоним.
– Спасибо, Вика, – сказал я. – Настя, запиши пожалуйста.
– Ой! А откуда вы меня знаете!
Всё-таки она невыносимо прелестна!
– Я много чего знаю, – ответил я и продиктовал телефон.
