Незнаев и его друзья

В штабе же Командировкина напротив, не сомневались в победе. В течение всего месяца друзья активно ему помогали. Самый медленный таксист Кимычев накануне голосования в течение нескольких часов медленно курсировал вдоль всех подъездов так, как умел только он один, с агитационным баннером, закрепленным на крыше его автомобиля. Модный парикмахер Стрижкин весь месяц в обмен на получаемые деньги за модную стрижку раздавал визитки в поддержку Командировкина. Газопроводов, который попутно занялся утилизацией бутылок из-под использованной минеральной воды, на каждый пакет с пластиком также наклеивал небольшой стикер в поддержку Командировкина. Даже аполитичный Дядя Лёня иногда махал из маленького окошка цоколя своим шлепанцем, на подошве которого была фотография Командировкина.

День голосования начинался отлично. Командировкин в сопровождении Шатрова стоял в центре двора, как всегда широко и тепло всем улыбаясь. Рядом на лавочке сидел счетовод Аналитиков, который как раз дочитывал очередной номер журнала «Как стать бухгалтером» и тоже периодически улыбался потому, что солнце припекало, а мысль о том, что в один прекрасный день он все-таки станет бухгалтером наполняло его сердце нескончаемым потоком тепла. Его руки так и чесались при мысли о том, что вожделенное удостоверение бухгалтера вот-вот должно было оказаться у него в кармане. На выборы ему было, конечно, наплевать, но свой голос за Командировкина он, конечно, отдал. И, составив накануне свои аналитические таблицы, он ни минуты не сомневался в его победе.

Домоуправление в течение всего дня голосования пребывало в полном унынии. Жители дома активно голосовали за Командировкина, причем даже из других подъездов. В свой подъезд Командировкин и Шатров направили в качестве наблюдателей свои главные силы – Антресолькина, Правдорубова, Братанова и Тепловича. В общем, результаты были практически предопределены, и у домоуправления не было ни единого шанса пропихнуть Закосянова. Хотя, нет, один шанс все-таки был. Оставалось только надеяться на чудо. И, как ни странно, именно и оно произошло.

Понимая, что они безоговорочно побеждают, тем более в своем подъезде, Антресолькин, Правдорубов, Братанов и Теплович вышли с лестничной клетки первого этажа, где был установлен ящик для бюллетеней, с разными целями: Антресолькин, Братанов и Правдорубов чтобы покурить; Теплович чтобы погреться на солнышке после нахождения в холодном подъезде. В лучах заходящего солнца они вместе радовались общей победе. Сомнений не было никаких. Тем более несмотря на то, что их бросили именно на этот участок фронта – в целом ситуация по нему была наиболее прогнозируема. Находясь в благожелательном расположении духа, они планировали отправить Правдорубова закупить необходимое для банкета.

Но именно в этот момент случилось страшное. Ну, может быть, не страшное, но крайне неприятное. Надо сделать оговорку, что несмотря на то, что электрик Запойкин выбыл из избирательной гонки, он в самый неподходящий для Командировкина и его друзей момент, вышел из запоя, и был тут же рекрутирован домоуправлением на выполнение секретной миссии. И в то самое время, когда друзья стояли на улице и курили, обсуждая, как будут отмечать общую победу, все их планы нарушило роковое стечение обстоятельств. Они даже заметили, что Запойкин, непривычно толстый, видимо после запоя, прошмыгнул в подъезд, но не придали этому событию никакого значения.

Целый день голосования Крохоборов был сам не свой, периодически выглядывая наружу и каждый раз хватаясь за сердце при виде горевшего на лестничной площадке света. Ему строго-настрого было предписано в день голосования не трогать выключатели, что вгоняло его в глубокую депрессию. Он терпел из последних сил, даже отказавшись попить пива и посмотреть телевизор с Несмеяном у того в квартире.

В самый роковой момент электрик Запойкин аккуратно просочился в подъезд со своей секретной миссией. Он стал медленно на каждом этаже выключать и включать свет, создавая эффект какого-то моргания. Крохоборов, который и так находился на предпоследней стадии нервного срыва, увидев в дверной глазок, что свет не просто был включен, но еще и моргал, тут же схватился за сердце. Одно дело – из-за этих поганых выборов электричества должно было нагореть на круглую сумму – а Крохоборову потом платить. Так, теперь еще и новая напасть. Проводка могла сгореть, и, получалось, что Крохоборов снова должен был на своих плечах весь подъезд вытягивать, пока они там в какие-то выборы играли?! Нет, уж, дудки!

Крохоборов с этими мыслями выбежал из квартиры и стал последовательно на каждом этаже вынимать пробки, чтобы вообще нигде в подъезде не было света. После выборов пусть домоуправление с этим бы разбиралось. А со светом баловаться было нельзя!

Спрятавшийся за лифтом Запойкин, увидев, что Крохоборов вынул пробки и на первом этаже, подкрался к ящику для голосования, включил налобный фонарик на резинке и стал откручивать крышку. Потом достал канцелярский нож и вспорол себе штаны, доставая оттуда пачку бюллетеней. Все содержимое его штанов, ну или почти все, разом оказалось в ящике, после чего Запойкин завинтил крышку обратно.

Подсчет голосов поверг Командировкина и его друзей в шок. Победив в трех других подъездах и, ожидаемо несомнваясь в безоговорочной победе в своем, они потерпели там сокрушительное поражение. Число голосов за Закосянова по их подъезду превышало в несколько раз число жителей не только подъезда, но и дома. Так неожиданно и бесславно закончилась избирательная компания Командировкина.

Глава 5. В которой рассказывается история не очень хорошей квартиры Дяди Лёни

Пока Командировкин прежде, чем снова уехать в очередную командировку, неудачно поучаствовал в избирательной кампании, а Газопроводов обучил попугайчика кое-каким фокусам, Дядя Лёня был серьезно погружен в решение куда более насущных и важных вопросов. Во-первых, на его левом шлёпанце оторвался хлястик после внештатной ситуации, о которой мы поговорим ниже, что для Дяди Лёни было крайне неприятным событием.

Во-вторых, Дядя Лёня отравился, скорее всего, не совсем свежими пирожками из буфета. Покупая которые, он отвлекся на пролетавшую в окне ворону, а Крохоборов, сверкнув взглядом коршуна, достал, по всей видимости, совсем просроченное из-под прилавка из своей особой заначки.

И Дядя Лёня мало того, что промучился с животом три дня, так еще и стал ловить себя на мысли, что стал все время смотреть в одну точку. Вот садился так на диван как-то бочком и смотрел перед собой на муху, которая залетела к нему в подвал. И вроде бы надо подняться и прихлопнуть ее стенгазетой, которая лежала у него на столе, а он все смотрел и смотрел на эту муху. Пока последняя, переходя в стадию окончательной наглости, не стала садиться Дяде Лёне на нос. Отчего он вздрагивал и, слегка покрутив этим самым носом против часовой стрелки, тем самым кое-как отлепив муху от волос в носу, опять начинал смотреть в одну точку.

Но, в конце концов, живот немного отпустило, а тщательное изучение конкретной координаты в пространстве тоже в какой-то степени принесло ему пользу. Дядя Лёня обратил внимание на то, что в том самой точке, в которую он часами смотрел, и где поблизости ползала черная муха, кляксу вишневого варенья в виде небольшой лодочки. Причем после многочасового изучения данного квадрата стало ясно, что это пятно появилось не вчера. И что муха, прочесывавшая пространство в этих координатах в свободное от попыток сесть на нос Дяде Лёне время, облюбовала это место не зря.

Но так как, даже с выздоровевшим животом привычка смотреть в одну точку Дядю Лёню отпустила не сразу, то он еще какое-то время внимательно изучал пятно в виде лодочки, стараясь определить, какой конкретно модели она могла соответствовать. И периодически, подобно дрессированному тюленю крутил своим носом против часовой стрелки в тот момент, когда муха переставала заниматься засахаренным вареньем и упорно старалась добраться до вожделенных волосиков в этом самом носу.

Первым делом после того, как Дядю Лёню отпустила странная привычка смотреть в одну точку, он, бросил оценивающий взгляд, на, мягко говоря, не совсем толстую стенгазету. Понимая, что это не вариант, он снял с ноги шлепанец. А потом с силой хлопнул им по тому месту на столе, где было варенье, и которое в очередной раз окучивала черная муха.

В результате хлопка сложился следующий расклад. У шлепанца отлетел хлястик, более того, он оказался в липкой жиже вишневого варенья. Стол не утратил пятна в виде лодочки, которая теперь все-таки изменила свою форму, но зато утратил свой краешек. Дядя Лёня, совершая хлопок, получил болезненную отдачу в свою пухлую ладонь, отчего она немного распухла. Стоявшая на столе тарелка с холодными недоеденными и покрытыми жиром свиными купатами пошла трещинами. Из-за чего застывший в ней жир оказался на столе по соседству с кляксой из варенья, по всей видимости, желая много что обсудить между собой. Черная муха осталась невредимой, поднявшись к потолку и явно намереваясь жестоко мстить Дяде Лёне, подбирая наиболее удобный момент, чтобы продолжить терроризировать волосы в его носу.

Шлепанцев после произошедшего оказался в не самом бодром расположении духа. С видом полководца, которому только что нанесли крайне чувствительное поражение, стал производить беглый осмотр поля бедствия. Периодически он периферийным зрением поглядывал на черную муху, словно желая определить, планировала ли она осуществить очередной налет на его нос или же просто тихо ржала над его неудачей, ползая по потолку.

Кое-как удерживая пальцами в носке шлепанец без хлястика, и слегка дуя на ушибленную ладонь, Дядя Лёня, бросил еще один взгляд на потолок. Пытаясь оценить, скорее не вероятность, а примерное время предполагаемого авианалета, глубоко вздохнул и побрел за тряпкой. По пути он отправил треснутую тарелку со всем прекрасно пахнувшим содержимым в мусорное ведро. И пошел открывать форточку.

Но в конце концов, несмотря на обрушившиеся на него неприятности, Дядя Лёня стоически примотал хлястик изолентой к шлепанцу. И, продолжая то и дело поднимать голову наверх, поглядывая на потолок, пошел писать платное объявление в стенгазету о сдаче в наем его свободной квартиры, которая уже почти месяц пустовала. Учитывая то, что у него все никак не складывалось с арендаторами, квартиру Дяди Лёни за глаза злые языки окрестили «не очень хорошей».

Вот это, а не всякие «игрушки в политику», типа выборов в домоуправление, как раз было серьезной проблемой. Так как денежки не капали с потолка, напротив, а оплачивать коммунальные услуги ему, само собой, регулярно приходилось. Да, показания счетчиков в пустовавшей квартире по большей части оставались неизменными, что вызывало жгучую зависть у буфетчика Крохоборова, который несмотря на свою тотальную экономию никак не мог опередить Дядю Лёню по показателям счетчиков с его пустой квартирой. Но за тепло и общедомовые услуги все равно необходимо было платить.

Вообще квартира Дяди Лёни пустовала далеко не всегда. Одно время ее снимал для себя электрик Запойкин. В этой квартире ему очень комфортно было уходить в запой. Он даже как-то выложил селфи в социальных сетях, где его голова на боку с одним подмигивавшим глазом и идиотской ухмылкой находилась на столе, окруженная лесом бутылок, с подписью: «Ну, все, я пошел!»

Там же было выложено еще одно фото. Где к подмигавшему глазу Запойкина тянулся, было другой глаз вместе с физиономией, на которой он находился. Но, видимо, в момент снимка что-то произошло. Так, как и глаз, и физиономию в целом, закрыл собой некий неопознанный летательный объект странной формы. Но при этом уверенно двигавшийся в сторону камеры на телефоне.

Это был известный любитель покашлять и стрельнуть сигареты Кашлюнков из соседнего дома. Дядя Лёня всегда старался обходить его стороной. Для того, чтобы, не приведи бог, он его чем-то не заразил во время своего постоянного кашля. А он действительно сопровождал его перманентно. Чем занимался Кашлюнков было неясно. Но ежедневно он терся около их подъезда с целью стрельнуть сигарету. А потом курил и кашлял. Кашлял и курил.

Чем больше, он курил, тем больше кашлял. С течением времени, Кашлюнков, чтобы далеко не ходить кашлять, стал делать это в обществе своего друга Запойкина в квартире Дяди Лёни. Кашлять и курить. Особо не стесняясь. Порой не открывая форточку.

Это позитивно воздействовало на находившегося в состоянии глубокого запоя Запойкина. Во-первых, рядом был надежный приятель. Который, случись что серьезное, мог и стакан поднести. Предварительно его наполнив, почти до краев. А это было важно. Руку менять никак не полагалось.

И постоянный кашель Кашлюнкова не давал Запойкину опуститься на слишком опасную глубину. Он словно дайвер ощущал постоянные колебания где-то наверху. И постоянный живительный приток никотина вместо кислорода.

Но после того, как Дядя Лёня посетил с внезапной инспекцией сданную Запойкину жилплощадь, увиденное его, явно не обрадовало. Помимо большого количества стеклотары, предназначенной для сдачи в пункт, где работал винофил Шатров, более всего Дядю Лёню неприятно удивили три головы, Каждая из них покоилась на своем обрывке газеты, плотно усыпанных рыбьей чешуей. При этом две головы были почти симметрично повернуты друг к другу: голова вяленого леща, оторванная от уже съеденного туловища, и, собственно, голова электрика Запойкина, ни от какого тела не оторванная, но тем не менее подававшая еще меньше признаков жизни, чем ее соседка с выпученными засохшими глазами. Третья голова, обложенная окурками, некоторые признаки жизни все же подавала. При том, что лежала почти поперек. Периодически кашляя, от чего рыбная чешуя разлеталась по всей квартире.

После того, как договор на сдачу квартиры с Запойкиным был моментально расторгнут по обоюдному согласию. Подтвержденному неуверенным кивком головы последнего и уверенным – со стороны головы леща, едва не упавшей на пол. Далее голова и туловище Запойкина вместе были вынесены из квартиры вместе с остатками леща и стеклотарой. Кашлюнков, под шумок стряхнув окурки на пол, чтобы никто не видел, продолжая кашлять поспешил покинуть квартиру, в которой так хорошо кашлялось и курилось, на своих ногах.

Далее была проведена генеральная уборка, И Дядя Лёня сдал свою свободную квартиру валютному спекулянту Объегоркину. В отличии от электрика Запойкина, Объегоркин, конечно, не употреблял. По крайней мере, в сопоставимых объемах. Но у Дяди Лёни возникла проблема иного порядка. В его квартире стали собираться крайне сомнительные личности, приходившие к Объегоркину продать или купить валюту. Причем, если Объегоркина тоже сложно было назвать чересчур приятным человеком, то вот посещавшие его квартиру типы, которые были постоянными клиента валютного спекулянта, Дядю Лёню совершенно не радовали. От слова совсем.

К примеру, досрочно освободившийся из колонии всегда хмурый Бандюганов со страшными золотыми зубами. Или же долгое время временно не работавший, да и не особо к этому стремившийся, Тунеядцев. Или имевший проплаченную по серой схеме точку на рынке наперсточник Прикарманов.

Дядя Лёня не понимал всех нюансов бизнеса, которым занимался Объегоркин. Объяснить, для чего каждый день необходимо было собирать компанию своих солидных партнеров для бесконечной покупки и продажи валюты, он сам себе не мог. При этом соседи всегда жаловались на то, что в очередной раз, придя туда как на работу, они опять кричали друг на друга во время совершения сделки.

Нет, конечно, Шлепанцев понимал, что иногда могло понадобиться немного валюты в качестве накопления или же поездки за рубеж. Или же, напротив, для осуществления какой-то дорогостоящей покупки напротив надо было продать какую-то часть валютных накоплений. Но вот для чего каждый день в одном и том же составе продавать и покупать валюту, – это его очень большая и очень умная голова никак не могла постичь. В общем, после истечения месяца Дядя Лёня договор с Объегоркиным, несмотря на претензии со стороны валютного спекулянта решил больше не продлевать. А также обещания пожаловаться на него, куда следует, от Тунеядцева; попытки как-то договориться, предпринятых Прикармановым; и очень хмурый взгляд Бандюганова, который напрягал более всего.

Следующим жильцом в не очень хорошей квартире стал пенсионер Минималкин. Дядя Лёня изначально очень сильно сомневался в его способности оплачивать полный размер арендной платы. Тем не менее, получив исключительные заверения от пенсионера, что это вообще для него никакая не проблема, все же подписал договор. С первого же дня, как пенсионер Минималкин вселился в квартиру Дяди Лёни, каждый день он спускался в цоколь и пытался уговорить Дядю Лёню серьезно снизить цену договора.

Цитадель в виде попытки отстоять первоначальный размер платы Дядя Лёня сдал примерно через две недели, плюнув и надеясь, что, хотя бы избавится от ежедневных визитов и нудных уговоров своего квартиранта. Но, закрепив в дополнительном соглашении к договору тридцатипроцентную скидку, Дядя Лёня отнюдь не лишился удовольствия в виде визитов пенсионера Минималкина. Тот, взяв первый рубеж, на следующий же день снова спустился к своему арендодателю в цоколь для того, чтобы уговорить его продолжить снижение ежемесячной платы. В итоге, по окончании месяца договор и с ним был расторгнут.

После того, как съехал Пенсионер Минималкин, в не очень хорошей квартире поселились два гастарбайтера из Центральной Азии, работавшие на стройке, Рахатлукумов и Чурчхелов. Снимать квартиру самостоятельно каждый из них позволить себе не мог. Поэтому решили арендовать в складчину. Взяв залог за два месяца вперед, Дядя Леня подписал с ними договор.

Вообще, сказать по правде, новые жильцы были очень улыбчивыми и вежливыми, они сразу же произвели приятное впечатление практически на всех жителей дома. За исключением буфетчика Крохоборова, который с очень большим подозрением отнесся к их появлению в доме, не доверяя им и все время ожидая от них подвоха. И даже то, что гастарбайтеры, пытаясь заслужить доверие Крохоборова, при его появлении сразу старались выключать свет в подъезде, не способствовало сильному росту их авторитета в его глазах. Он продолжал относиться к ним с бессознательным подозрением.

Рахатлукумов и Чурчхелов в свободное от работы время всегда старались чем-то приятно удивить или порадовать своих соседей. Например, для Антресолькина, Братанова и Тепловича они приготовили шашлыки во дворе дома. Купили у Несмеяна-Пивасикова несколько пар вареных джинсов. Газопроводову в качестве презента преподнесли ящик минералки. Самому медленному таксисту Кимычеву вместо его картуза подарили тюбетейку. Дяде Лёне вручили пару сандалий без пятки.

Даже к Крохоборову они регулярно приходили в буфет, покупая пирожки и вермишель быстрого приготовления. Крохоборов, особенно тщательно пересчитывал принимаемую от не перестававших вежливо улыбаться гастарбайтеров мелочь и доставал самую несвежую продукцию из своих особых запасов.

В общем, добрые соседские отношения укреплялись, все шло хорошо. Если не брать в расчет буфетчика Крохоборова, постоянно писавшего жалобы в домоуправление и стенгазету, а также высказывал всяческие претензии в адрес Дяди Лени из-за самого факта их появления в доме. Но на это никто не обращал какого-либо внимания. До одного момента.

В тот день Рахатлукумов и Чурчхелов получили на стройке премию. По этому случаю они решили приготовить плов. И пригласить домой, проживавшую в соседнем доме, известную в округе особу, Минометкину. Скажем так, социальная ответственность для которой не была какой-то догмой. С тем, чтобы в приятной обстановке покушать вместе плов, а затем перейти к десерту.

И вот Крохоборов, тоже желавший когда-нибудь пригласить Минометкину, но жалевший на это денег, увидел, как два гастарбайтера в компании с ней стояли перед лифтом, более того, явно намереваясь им воспользоваться. Крохоборов уже несколько лет себе не позволял даже думать подниматься на лифте, так как это могло привести к незапланированным расходам на электричество. К тому же, Минометкина демонстративно включила свет на лестничной клетке, так как ей, видите ли, было темновато. Буфетчик, буквально застыл как вкопанный на месте с открытым ртом, даже машинально не выключив свет, чего с ним давно не случалось.

Два гастарбайтера, почтительно кланяясь и улыбаясь, вместе с Минометкиной, слегка презрительно ухмыльнувшейся в адрес Крохоборова, проследовали в открывшуюся кабинку лифта. Для Крохоборова представшую в виде сказочной пещеры Али Бабы. После этого двери сказочной пещеры закрылись, и компания удалилась на встречу волшебных яств различного свойства. А продолжавший как вкопанный стоять со своим открытым ртом ошарашенный Крохоборов остался снаружи.

Придя немного в себя и первым делом выключив свет на лестничной клетке, Крохоборов, ощутил себя в тот момент самым несчастным человеком в мире или, по крайне мере, в их доме. С грустью он стал медленно подниматься по лестнице к себе домой, попутно выключая на каждой площадке свет. У себя в квартире, в полной темноте, сидя на табуретке, Крохоборов напряженно смотрел в сторону холодильника, где его устало ожидали две вчерашние котлеты.

Тем не менее, прерывать их унылое ожидание именно в этот момент Крохоборов не стал, на время утратив аппетит. Хотя до того, как произошла их роковая встреча у дверей сказочной пещеры Али Бабы, весьма стремился на встречу с этими самыми котлетами. Теперь же думать о чем-либо ином, кроме как о волшебной пещере с двумя бездельниками и принцессой из сказочной страны был не в состоянии. Буфетчик представлял, как наслаждаясь пловом и всем остальным, эта счастливая компания с интересом проводит время вместе, а Крохоборов должен был коротать вечер в обществе двух скучавших котлет в полной темноте.

И впервые он сильно пожалел, что не выделил необходимую сумму из сэкономленных денег на то, чтобы самому пригласить в гости Минометкину покушать котлет и даже угостить по случаю припасенной для праздника сарделькой. И в конце концов можно было и свет ненадолго включить. Мысль, показавшаяся Крохоборову настолько дерзкой, сразу привела к тому, что у него снова прихватило внизу живота. И мстительный Крохоборов, посчитавший, нечестным расклад, что кому-то плов и принцесса из сказочной страны, а кому-то вчерашние котлеты, решил ситуацию резко исправить.

Он тут же сообщил о страшном преступлении участковому Пофигистову, только что бросившему в стакан со свежим, всего лишь второй раз использованным, пакетиком чая два кубика сахара. По словам Крохоборова, именно в это самое время, когда участковый даже не развернул обертку от леденца, творилось ужасное. Два гастарбайтера, имевших проблемы, в чем буфетчик не сомневался ни секунду, не только с документами, но и с законом в целом, проводили время в компании с особой не с самой высокой социальной ответственностью. Приятное общество которой вне всяких сомнений было оплачено из нелегальных доходов.

Пофигостову совершенно не хотелось поднимать со своего стула в отделении область, расположенную ниже поясницы. Тем не менее, он отодвинул в сторону стакан с горячим чаем, в котором дважды использованный пакетик старался выжать из себя все возможное и невозможное. Участковый подумал с минуту и принял решение.

Во-первых, он отлично знал Крохоборова, который если уж прицепился, ни за что не отстанет со своими жалобами. Во-вторых, перспектива полного изъятия в качестве вещественных доказательств суммы, полученной преступным путем, и перенаправления ее на благое дело, в частности, приобретение нового спиннинга, также выглядела заманчивой.

Пофигистов, решив, что приглашение понятых, это излишняя бюрократическая процедура в этой конкретной ситуации, оформил соответствующий протокол на чистой стороне какого-то старого формуляра и произвел полное изъятие суммы, полученной преступным путем. Причем изымать уже пришлось у крайне недовольной Минометкиной, к которой эти самые нелегальные доходы успели ненадолго перекочевать в сумочку. Но и у почтительно улыбавшимся гастарбайтерам также пришлось вывернуть карманы и сдать все, что в них оставалось. Поэтому, пересчитывая полную сумму собранных вещественных доказательств, Пофигостов резонно предположил, что новые блесна теперь вполне могли составить компанию спиннингу. А если бы плов с этими преступниками кушал и директор стройки, на которой эти проходимцы работали, то и резиновая лодка с витрины обрела бы наконец своего владельца.

Подводя черту под произошедшим можно было отметить, что итоговые результаты порадовали всех по-разному. Крохоборов получил моральное удовлетворение от совершенной им мести. Участковый Пофигистов приобрел в рыболовном магазине новые спиннинг и блесна, про которые давно мечтал. Два улыбчивых гастарбайтера, несмотря на то, уже, к счастью для себя, успели хорошо провести время в приятной компании Минометкиной, получили срочное предписание направиться в сторону своей родной страны. Минометкина, успевшая не только покушать плов, но и в целом, что называется, составить компанию, кроме этого самого плова и весьма сомнительного удовольствия, не получила ничего. Дядя Лёня же получил свою квартиру без квартирантов, но с остатками плова в кастрюле, который не успели доесть гастарбайтеры и Минометкина, а также изымавший вещественные доказательства участковый Пофигистов.