С пометкой «ЖИЗНЬ»

И мы с братом, бегая по всему скверу, срывали эти ромашки, выискивая только самые лучшие и красивые. Затем мы стали разбавлять их и другими цветами, всеми, что нашли в нашем личном Эдеме. Закончив, наконец, собирать свои букеты, мы преисполненные желания готовы были вручить их маме. Но наш маршрут еще не был окончен, поэтому мы двинулись дальше. Я помню, как сильно сжимала этот букет, все время, поглядывая на него и боясь, что он завянет, так и не успев попасть в руки к получателю. Но мы шли дальше, дедушка, а следом и мы с братом, пытаясь не отставать. Пройдя все дома, мы вышли к конечной точке нашего путешествия. Это была небольшая зеленая поляна под открытым небом. Мы приходили сюда, чтобы посмотреть на лошадей. Их было две или три, они мирно стояли, склонив головы и пощипывая траву. Их шерсть переливалась и сверкала на солнце. А гривы немного неухоженные, запутанные ниспадали вниз по шее. Кажется, они не замечали нашего присутствия, а мы старались не спугнуть их. Но в этот день, день, который так сильно врезался в мою память, кое-что в этой картине изменилось. Я увидела, как из-за лошади появился маленький, слегка неуклюжий жеребенок. Сначала он спокойно двигался по поляне, а я уже как завороженная смотрела на него, открыв рот.

– Дедушка, смотри! – воскликнула я.

– Да, аккуратно. Не испугай.

Но меня уже ничто не могло остановить, я шла к нему навстречу, желая прикоснуться к его шерстке и гриве. Мой брат побежал за мной, уверена, он был очарован не меньше моего. И вот, когда я почти достигла своей цели, это маленькое существо, дернулось и поскакало, прячась за своей матерью. Дедушка засмеялся, а я как околдованная последовала за беглецом. Этот трусишка стоял возле кобылы и, кажется, вновь хотел сбежать. Но в тот момент, когда я почти на цыпочках подошла к нему, он все еще был там, поднял голову и смотрел на меня своими маленькими черными глазами. Ему было интересно, точно также как и я, он только начинал свой путь, полный энергии и любопытства. Я осторожно протянула руку и коснулась его носа. Я старалась быть спокойной, чтобы вновь не спугнуть его, но счастье и восторг переполняли меня изнутри. Затем мой брат, последовав моему примеру, тоже стал своей маленькой ручкой тянутьсяк лошади. Жеребенок стоял на месте, хотя его глаза время от времени пугливо смотрели на меня. Думаю, то, что он был рядом с матерью, вселяло в него уверенность и спокойствие. Через несколько секунд я ощутила, как моя другая рука дернулась, и я, выйдя из оцепенения, повернула свою голову. От моих белых ромашек остались лишь пара цветов и зеленые стебельки. Я смотрела на кобылу, аппетитно пережевывающую мой букет, а дедушка и брат уже заливались от смеха. Я растеряно смотрела то на лошадь, то на остатки букета, а затем тоже засмеялась. Изо рта лошади еще торчали белые цветы, но я не чувствовала печали или злости. Я была так рада прикоснуться к этому маленькому чуду природы, что потеря никакого букета не могла уничтожить во мне эту радость. Я скормила оставшуюся часть цветов лошади, решив, что ей они были нужнее, и, что, в конце концов, у нас все еще остался букет для мамы, который собрал мой брат. Наверно это был тот самый момент, когда я впервые почувствовала любовь к Природе. По крайней мере, тот, который я смогла запомнить. Это был момент моего счастья, тогда я этого не осознавала. Для маленькой меня это был просто день, такой же волшебный и интересный, как все остальные. Я хочу вновь ощутить это. Почувствовать легкость и желание жить, узнавать жизнь, вдохновляться ею, будто она древнегреческий омфал.

Я жила в своем домике на отшибе уже третий день, по утрам ходила на пробежку, правда больше не заходила так далеко в лес, днем убиралась в саду, затем под звуки Шуберта или Моцарта я располагалась под яблоней на покрывале и часами рисовала. Вечером пролистывала очередную книгу и спокойно засыпала. В город я так больше и не выбралась, хотя понимала, что жизнь в затворничестве не для меня. Три дня, а я уже соскучилась по человеческой речи и общению. Поэтому сегодня, решив игнорировать косые взгляды местных жителей, я все же вышла из своего маленького уютно мирка.

Время было уже ближе к вечеру. Небо озарилось пурпуром, а солнце, словно большой апельсин, уходило за горизонт. Воздух здесь был не такой как в большом городе, его наполняли запах леса, хвои и геосмина. Я, будто крадущийся вор или шпион, подошла к площади. Мне было неловко останавливаться, чтобы решить, куда пойти дальше. Я хотела слиться с проходящими здесь людьми, и сделать вид, что тоже знаю куда направляюсь. Поэтому слегка замедлив шаг, я решила просто идти прямо, вслед за мужчиной в штанах слоновой кости и джинсовой рубахе. Я шла медленно, тайком осматриваясь по сторонам, и выглядывая что-нибудь интересное или нужное. Мое сердце тревожно билось, и я уже была полна желания развернуться и спрятаться в своем укромном убежище. Но мысленно поругав себя за трусость, я продолжила путь. Я шла так, словно каждая улица в этом пригороде была мне знакома, будто я просто возвращалась с работы домой, как это делаю постоянно. Хотя внутри я растеряно искала место, где смогла бы повернуть обратно так, чтобы меня не сочли странной или глупой. Обычно именно такое впечатление производят люди, которые ни с того ни с сего разворачиваются посреди улицы и начинают идти в обратную сторону. Я дошла до перекрестка и всего на секунду притормозила, оглядываясь по сторонам: с левой стороны в конце улицы я заметила вывеску, виднелись лишь последние буквы, поэтому прочитать, что было там написано, я не смогла, но решила, что если это магазин, то для меня это было бы отличным выходом. Я бы зашла в него, словно именно туда и держала путь, а выйдя, вернулась бы к площади, села на лавочку и подумала, куда еще могу пойти. Было решено. Я свернула налево. Шла я медленно и настороженно осматривалась по сторонам. В тот момент, когда я приблизилась к вывеске, послышался шум, громкие голоса и смех. Что-то внутри меня дрогнуло, но я буквально через силу, продолжала идти. Наконец, вывеска показалась из-за деревьев. Это был черный экран с горящей надписью «БАР MAN », в общем читалось это вместе как бармен, слово бар горело красным цветом, а мен синим. На крыльце стояли мужчины, с сигаретами в зубах, и хищным голодным взглядом. Я чувствовала, как они прожигают меня своими глазами, один из них издал какой-то отвратительный звук, видимо обращенный ко мне, я тут же уставилась вниз, и, ускорив шаг, пошла дальше. Теперь я оказалась еще в более сложной ситуации, проходить мимо этого места второй раз я не желала, и как вернуться домой абсолютно не представляла, я даже не представляла, куда сейчас иду. Дойдя до поворота и завернув за угол, я остановилась. Было довольно жутко, на улице уже темнело, людей вокруг не было, лишь голоса мужчин доносились из бара. Я стояла возле дерева, прислонившись к нему и пытаясь найти решение из сложившейся ситуации. В этот момент мне безумно захотелось, чтобы рядом со мной был хоть кто-нибудь близкий. Тот, кто развеял бы мои страхи, и, взяв за руку, отвел домой. Я подумала, что можно позвонить маме. Я бы разговаривала с ней, пока возвращаюсь обратно, и мне было бы гораздо легче. Так всегда бывает, когда я слышу ее голос, все проблемы на время исчезают, и даже в кромешной тьме появляются проблески света. Для начала я решила перейти дорогу, чтобы не проходить мимо бара, а идти по другой стороне. Так я посчитала, будет безопаснее. Я шла по противоположной стороне дороги, миновала бар и взяла в руки телефон, пролистывая список контактов. В этот самый момент, где-то впереди я услышала голоса. Внутри все оборвалось, я замерла. Теперь я могла разобрать речь.

– Надеюсь, ты меня понял? – прозвучал довольно устрашающий, но спокойный мужской голос. В ответ послышалось лишь невнятное мычание. Не знаю, зачем я продолжала там стоять, я должна была развернуться и побежать со всех ног обратно. Но я стояла.

– Если я еще раз услышу, что ты со своими недалекими дружками воруете у меня, я пройдусь пилой по твоим мерзким ручонкам. Кивни, если понял? – вновь раздался голос первого мужчины. Его голос казался таким спокойным и холодным, что по телу шла дрожь.

– Не буду больше. Прости, только не надо…, – запинаясь, пробормотал второй человек. В его голосе было столько страха и надежды, что я рванула вперед. Не могу объяснить ход своих мыслей и источник своей решимости, но я подумала, что если пройду мимо, то смогу хоть как-то помочь этому человеку. И я пошла, по плану я должна была просто идти вперед, не акцентируя внимание на происходящем. Но как только я настигла, то самое место, этот небольшой закоулочек между густыми кустами и стеной дома, я повернула голову. Я уже говорила про то самое женское любопытство, порой оно даже сильнее чувства самосохранения. Один из мужчин был прижат к стене, он был худощавый, но высокий. На голове его виднелись редкие светлые волосы, кожа на лице сползала вниз, а глаза сверкали как у напуганного ягненка. Он был весь сжат, плечи опущены вниз, спина сгорблена, он будто пытался сделаться меньше, сократиться до крошеного размера, до атома, или вовсе раствориться. Второй же на вид был куда моложе и сильнее, хотя и ниже ростом. Его вид был мрачным, каким-то тяжелым. Темные волосы слегка взъерошены, на лице щетина, нос прямой, немного припущенный к кончику. Он стоял вплотную к первому мужчине, и даже не обернулся в мою сторону, хотя определенно знал, что я здесь. От него исходила аура уверенности и спокойствия. Мужчина же, прижатый к стене, округлив глаза, смотрел на меня, явно ожидая помощи. И все что я сделала, это сказала:

– У вас все в порядке?

Это был глупый вопрос, но отчего-то ничего другого в мою голову не пришло. Мужчина у стены неуверенно закивал, хотя его взгляд, наполненный страхом, говорил об обратном. Я, решив, что сделала все что смогла, подумала было уйти, но тут второй мужчина повернулся ко мне, в его руке блестел складной нож, вроде бабочки, он быстро закрыл его и сунул себе в карман. Напряжение в моем теле было словно в грозовой туче. Я хотела бежать, но не могла пошевелиться. Во мне царило странное чувство страха и любопытства. Мужчина с ножом раздраженно смотрел на меня, явно недовольный тем, что я их прервала. Но в его взгляде не было и тени испуга или беспокойства оттого, что его застали на месте преступления, нет, он был спокоен и слегка раздражен. Его пепельно-серые глаза легли на меня и сдавили, мне вдруг, как и тому мужчине, захотелось съежиться и исчезнуть. Он, не поворачивая головы, продолжая разрушать меня своим взглядом, обратился к вжатому в стену человеку.

– Еще поговорим, – кинул он. И все также спокойно, даже слегка отстраненно, он завернул в ту сторону, откуда я пришла, и медленно пошел прочь.

– Спасибо, – кивая головой, пробормотал другой мужчина. Он отлип от стены и почти бегом направился через дорогу в сторону бара, видимо сгонять стресс. Я же со всех ног полетела домой. Все чего я желала, это собрать чемоданы и уехать из этого места. Но войдя в дом, страх поутих. Лес продолжал напевать мне свою песню, и я, видимо окончательно лишившись разума, решила остаться, хотя бы до конца этого месяца. Я не могла вернуться обратно, даже не дав этому месту второго шанса. Один неудачный вечер не должен был решать мою судьбу. Я приняла душ, легла в постель, открыла Джека Лондона, и начала читать:

«– О нет, – ответил Волк Ларсен с горечью. – И в этом его счастье. Он слишком занят жизнью, чтобы думать о ней. Я сделал ошибку, когда впервые открыл книгу».

Вы знали, что существует так называемый ген счастья? Он существует в нас с самого рождения. Проблема лишь в том, что у одних он короче, чем у других. И чем длиннее этот ген, тем быстрее серотонин попадает к клеткам мозга. Такие люди чувствуют себя счастливыми гораздо чаще остальных. Им достаточно совсем небольшого количества положительных эмоций, чтобы испытать счастье. Другой же части человечества, которой повезло чуть меньше, необходим, куда больший толчок, чтобы короткий ген смог передать необходимый объем серотонина в мозг. Знаю, это все сложно. Но данная тема всегда меня интересовала. Почему один человек сохраняет позитив в любой ситуации, а другой при малейшей возможности впадает в депрессию? К какой категории отношусь я? Не знаю, кажется, с моими генами не все в порядке. Порой я смотрю на солнце или на звезды и чувствую, как счастье переполняет меня, а иногда мне хочется запереться где-нибудь в чулане, чтобы ничего не видеть, не слышать, не чувствовать. Не знаю, что этому виной, мои гены или что-то, что ученые пока не смогли объяснить. Мне тоже это не под силу, философ внутри меня порой делает тщетные попытки разгадать эту тайну, но видимо, ей суждено, как и Атлантиде оставаться там, на этом неизведанном морском дне.

Уже два дня прошло с того злополучного вечера, который чуть было не стер в пыль все мои попытки начать новую жизнь. Сегодня я впервые за это время пошла на утреннюю пробежку. Все предыдущие дни я с постоянной тревогой выходила из дома, и вздрагивала от каждого треска или шороха. Мне казалось, что мужчина с ножом придет за мной, что он не за что не оставит мой поступок без внимания. Но видимо я все немного преувеличила. Никто за мной не пришел, и я, слегка успокоившись, продолжила свою привычную жизнь. Сегодня мне нужно было отправиться в магазин, так как продукты в моем холодильнике быстро исчезли. Еще я решила заглянуть в здешнюю библиотеку, мне надоело по десятому кругу перечитывать свои книги, а заснуть, не почитав хотя бы несколько страниц и не вдохнув запах чернил, я просто не могла.

Закончив пробежку, я побрела в библиотеку. Вокруг было довольно тихо, люди сонно брели по улицам на свои работы, жара их размаривала, и было видно, как они неохотно, преодолевая себя, отрывают ноги от земли. Еще совсем недавно я была похожа на них, на этих тряпичных кукол, марионеток системы современного мира. Дом, работа, работа дом. Из одних стен ты перебираешься в другие, и изо дня в день ничего не меняется. Кто-то назовет это стабильностью, я же называю это стагнацией. Все эти люди будто попали в петлю времени, уверена, однажды они проснуться, и не смогут отличить этот день от предыдущего, себя сегодняшнего от себя вчерашнего. И это будет их концом, или как в моем случае началом. Началом чего? Возможно, новой жизни, а возможно новой петли, в которой я застряну и продолжу барахтаться, захлебываясь безнадежностью и однообразием. Я приблизилась к библиотеке. По соседству находился школьный двор, тихий и безлюдный. Только через мгновение я вспомнила, что сейчас лето и все дети на каникулах. Я открыла железную дверь небольшого кирпичного здания и вошла внутрь. В нос тут же ударил запах бумаги, чернил и пыли. Я думаю, все знают, как пахнет в библиотеках, совсем не так как в книжных магазинах. В них пахнет историей, временем, той судьбою, которую прожила каждая книга. Я люблю этот запах, люблю старые книги, потрепанные обложки и пожелтевшие страницы. Эти книги как мудрые старики способны донести куда больше, чем нетронутые экземпляры на полках магазина. Хотя признаться честно я уже давно не бывала в библиотеках, наверное, со школьной скамьи, и все, потому что, как я уже говорила, я люблю видеть прочитанную книгу у себя на полке. Прочитать книгу, посветить ей часть своей жизни и вернуть, отдать обратно, это словно купить семена, вырастить цветок, а затем вырвать его из своего сада и вернуть обратно продавцу. Глупо и жестоко, по отношению к себе в первую очередь. Но я решила пойти на это, потому что жить без книги еще тяжелее. Я подошла к стойке, за которой сидела женщина лет сорока, может старше. Ее каштановые волосы слегка отдавали красным. Они были коротко острижены и уложены на бок. Она подняла на меня свои глубоко посаженые глаза и привстала.

– Чем могу помочь? – спросила она, с интересом рассматривая меня. Думаю, она поняла, что я не из местных.

– Здравствуйте, – начала я. – Я бы хотела книгу взять.

– Вы у нас записаны? – женщина выдвинула шкафчик, в котором рядком стояли читательские книжки, и в ожидании посмотрела на меня.

– Нет, – ответила я. – Я только недавно сюда переехала.

– Хорошо, тогда давайте заведем вам книжку. Вы надолго к нам? – доставая чистую карточку, спросила женщина. Не думаю, что это нужно было для дела, скорее здесь сыграло то самое женское любопытство.

– Еще не решила.

– У вас здесь родственники?

– Нет. Я здесь отдыхаю. От городской суеты, – пояснила я, в надежде, что эта женщина не сочтет меня каким-нибудь сбежавшим преступником или психом.

Но женщина только улыбнулась и протянула мне книжечку.

– Заполните лицевую сторону, – попросила она, передавая мне ручку. Я молча заполнила указанную страницу и передала книжку обратно этой женщине.

–Так, – протянула она, – И что бы вы хотели взять?

–«Замок Броуди» Кронина, – ответила я. Женщина кивнула и пошла вглубь стеллажей.

– Сейчас достанем, – сказала она, и принялась напевать неизвестный мне мотив. – Приятно видеть читающую молодежь, – раздался голос женщины. – К нам, на самом деле, редко кто заходит, в основном учителя и детишки за школьной программой. Люди в наше время читают электронные книги, скоро от библиотек вообще толку не будет.

– Я не люблю электронные книги, они не пахнут, – ответила я. Я услышала смешок, а затем и сама женщина с улыбкой на лице вышла из-за стеллажей.

– Как я вас понимаю. Работаю здесь уже четырнадцать лет, а прихожу домой, и мне все равно не хватает этого запаха. Мой муж называет это зависимостью. Может это и так, только вот от такой зависимости вреда никому не будет. А вот то, что сейчас детей от компьютера не оторвешь, вот это страшно, – женщина заполнила карточку, и протянула мне книгу.

– Ничего, думаю, всегда будут находиться люди, которые предпочтут бумажную книгу электронной. Спасибо, – я засунула книгу в сумку.

– Буду ждать вас еще. Заходите, – женщина радушно улыбнулась, и на миг мне стало так тепло на душе, будто я здесь не одна, будто в этом городке и для меня тоже найдется место. Эта милая женщина подарила мне немного надежды, я поблагодарила ее, мысленно, затем улыбнулась, кивнула и покинула библиотеку.

Весь этот и последующие пару дней я провела в своей маленькой обители. Я уже привыкла к этому дому, а он привык ко мне. Каждый день я открывала окно, чтобы впустить немного воздуха в комнату, чтобы запах леса пропитал эти стены. Я готовила завтраки и обеды, чтобы наполнить дом уютом. Вечерами я читала книги, вслух, чтобы мой голос навсегда остался в этих комнатах. Он разносился по дому, и я уже не ощущала себя настолько одинокой. Все что у меня было это телефонные разговоры с друзьями и родителями. Я слышала их голоса, и мне хотелось сорваться и вернуться назад, так сильно я скучала по ним, по моментам без одиночества. Поначалу я наслаждалась этим одиночеством, но теперь, оно отчего-то начало меня душить. Все чаще я ловлю себя на мыслях о прошлой жизни, и тут же одергиваю. Одергиваю, потому что не хочу верить, что совершила ошибку, что бросила все и убежала, чтобы вновь вернуться, как пес, которому дали свободу, но он, нагулявшись и устав от вечного поиска пищи и крова, вернулся на свою цепь. Видимо я нуждаюсь в людях. Вот что я поняла здесь за эти пару недель. Свобода для меня не в одиночестве. Я хочу наслаждаться одиночеством, а не утопать в нем. Вынужденное одиночество – это не свобода, эта еще одна клетка. Я хочу просыпаться утром и решать, проведу я этот день одна, или в окружении людей. Такое одиночество мне нравиться, одиночество, которое не принуждает, не сковывает, не утомляет, а дает силы, вдохновение и пусть и иллюзорную, но свободу. Наверно многим людям будет тяжело это понять, понять мир, который выстроен в моей голове. Видимо это удел творческих людей, чтобы что-то создать, необходимо очистить свой мир от лишних мыслей и людей. Когда читаешь книги, не важно, какого автора, всегда можно встретить строки об одиночестве. Спросите любого художника или писателя, и он вам скажет, что одиночество один из главных источников его вдохновения. Но хотят ли эти люди чувствовать себя одинокими? Нет. Никто не хочет. И мне тоже становиться тоскливо, я начинаю скучать по людям.

Закрыв книгу, я быстро собралась и вышла из дома. Мне нужно было отвлечься, отогнать от себя все эти мысли и сменить обстановку, поэтому я решила пообедать в местном кафе, о котором говорил хозяин дома. До этого я не заходила туда, и слабо представляла, как выглядит это место. Но когда я отыскала его, меня постигло удивление. Это было вполне приличное кафе с летней верандой. Веранда была огорожена деревянной решеткой, стояло несколько столиков, так же деревянных и блестящих от лакового покрытия. Людей было очень мало. Лишь за одним из столиков сидела пара мужчин, видно вышедших на обед с работы. Внутри было намного свежее и прохладней. На полу лежала серая плитка, стены были выкрашены в сине-зеленые цвета морской тематики. Кафе называлось «Волна», так что такой интерьер был логичен. На стенах висели ракушки и фотографии с морем, а в углу стоял небольшой аквариум, где плавно, рассекая воду, плавали мелкие рыбешки. Столики из светлого дерева стояли в странном, почти шахматном порядке. Это место было похоже на одно из прибрежных кафе у моря, от которых так и тянуло спасительной прохладой. Мне захотелось закрыть глаза и услышать шум прибоя, который разгоняется, ударяется о мелкую гальку на берегу и с волнующим переливом отступает назад. Я уже давно не была у моря, это вызвало во мне странную досаду и тоску, и я решила, что обязательно побываю там, очень скоро. Возможно, если мой план с этим местом не удастся, то я соберу сумки и куплю первый же билет к прибрежному городку. Через полчаса я закончила свой обед и за это время в кафе так никто и не зашел. Разочарованная я вышла на улицу. Стояла жара, но воздух был влажным, и от этого становилось тяжело дышать. Это были последние жаркие дни лета. Стоило бы ими наслаждаться, а я изнывала от солнца и молила о дожде. А когда начнутся беспросветные дни, заполненные серостью и влагой, я начну с тоскою вспоминать эти мгновения под палящим солнцем. Человек никогда не научится ценить то, что у него есть. Наше проклятье в желании иметь то, чего у нас нет. И положи в руку человечества философский камень, который оно так ищет, как в тот же миг человечество швырнет его на полку ненужных вещей, возжелав чего-нибудь другого.

Уже к вечеру начался дождь. Мои молитвы были услышаны. Правда гроза была такой сильной, что порой казалось, мой дом вот-вот рухнет, словно игрушечный. Это вызывало во мне странный трепет и страх, с примесью восхищения. Затем крыша на кухне начала протекать, и вода струей устремилась вниз. Я подставила туда ведро, молясь, чтобы остальные части крыши оказались надежнее. Дождь не прекращался всю ночь. Мне пришлось спать под постоянно раздававшиеся раскаты грома, под звон дребезжащих окон и под ритмичное падение капель в железное ведро. Несколько раз за ночь я вскакивала на кровати, потому что мне казалось, что дом скоро рухнет, затем я выливала скопившуюся воду в ведре на кухне и снова ложилась спать. Утром, когда я открыла глаза, дождя уже не было. Гроза прекратилась, а мой дом все еще стоял на месте. Сквозь стены я чувствовала, как внутрь проникает запах сырости и влаги. Я поглубже закуталась в одеяло и оставалась там еще какое-то время. Затем мой желудок заурчал, и голод поднял меня с постели. Неохотно я дошла до кухни и выглянула в окно на свой затопленный сад. Было видно, как вода скопилась у подножия деревьев, яблоки вновь ковром лежали на земле, смешиваясь с листьями и ветками. Когда я представила, что мне по колено в грязи придется убирать эти яблоки, я тут же захотела вернуться в свою постель и никуда оттуда не выходить.

Но через полчаса я все же вышла из дома, открыла дверь и вдохнула утренний, прохладный, сырой запах. А затем, словно сон или кусочек воспоминаний из моего детства я увидела совсем рядом, по ту сторону забора, чудо природы, которое с самого детства вызывает у меня лишь восторг. Мое сердце заколотилось, а дыхание перехватило, словно это была не просто лошадь, а волшебный единорог. И словно маленькая девочка, я, забыв обо всем на свете, уже мчалась навстречу к ней. Я аккуратно открыла забор, чтобы не спугнуть лошадь, и, затаив дыхание, замерла. Мой волшебный единорог, словно не замечая моего присутствия, продолжал пощипывать траву. Я делала медленные шаги, словно хочу не погладить эту лошадь, а съесть ее, как голодный хищник. И вот уже скоро, я оказалась совсем рядом. Лошадь подняла голову, и взглянула на меня своим большим черным глазом. Я чувствовала, как улыбка расползается по моему лицу. Протянув руку, я легонько коснулась блестящей, шоколадной шерсти лошади. Поняв, что мой незваный гость, никуда не собирается бежать, я стала слегка уверенней поглаживать его морду и загривок. Теперь, мне было не так одиноко, я чувствовала тепло этой лошади, и мне хотелось прижаться к ней всем телом, обхватить руками ее большую мощную шею. Так сильно я ее любила.