Под иными небесами
Кира Алиевна Измайлова
Драконьи истории
«Некоторые умудряются жить на два дома. Не завидую им. А кто позавидует мне? Я ведь тоже живу на два – не дома, а мира.
Я не хотела этого, но когда на небе появляется полная луна, я не могу противиться её зову. Этот зов становится всё сильнее и сильнее, и я знаю, что скоро не захочу возвращаться…
Тот, другой мир, жесток. Впрочем, не более жесток, чем любой другой…»
Кира Измайлова
Под иными небесами
Пролог
Некоторые умудряются жить на два дома. Не завидую им. А кто позавидует мне? Я ведь тоже живу на два – не дома, а мира.
Я не хотела этого, но когда на небе появляется полная луна, я не могу противиться её зову. Этот зов становится всё сильнее и сильнее, и я знаю, что скоро не захочу возвращаться…
Тот, другой мир, жесток. Впрочем, не более жесток, чем любой другой.
В этом прекрасном и страшном мире обитают такие существа, о которых обычный человек не имеет понятия. Например, я. Или единороги. Но это не те хрупкие и ласковые создания, которых так легко обманывают девственницы: по легенде, единорог доверчиво ложится рядом с невинной девицей, кладет голову ей на колени, и не помышляя о человеческом коварстве… А в зарослях неподалеку уже натягивают тетивы меткие стрелки: ведь добыть единорога – редкостная удача!
Всё не так. Единороги – невероятно умные, хитрые и злобные твари. Размерами и силой они не обижены, и когда табун несется галопом, лучше не вставать у него на пути. Да и выйти один на один с единорогом рискнет не каждый охотник, если ему дорога жизнь! Конечно, правители сулят невиданные богатства тому, кто сумеет изловить такое чудо, да только удавалось это единицам, а прочие хорошо, если унесли ноги! В неволе же единороги все равно долго не живут: или умирают, или ухитряются сбежать, какими цепями их ни приковывай. И никакие попытки скрестить их с обычными лошадьми успехом не увенчались: лошадь с ослом дает потомство, пусть и бесплодное, а с единорогом – нет. Может, оно и к лучшему…
Признаюсь, я рада тому, что провидение, сделав меня оборотнем, заставило меня принимать именно такой облик, а не какой-то другой. Пусть я ещё молода, моё тело тонко и гибко, а крылья почти прозрачны – меня боятся. Боятся потому, что знают – сила на моей стороне, и если единорога еще можно убить стрелой или клинком, поймать арканом, даже попытаться поставить под седло (находились и такие отчаянные), то со мной так просто не совладать. Хотя кое-кто пытался, но об этом я расскажу в свое время.
1
Поначалу я думала, будто вижу сны. Мне с самого детства в полнолуние по ночам грезились необычайно яркие и связные истории, я будто читала книгу или смотрела фильм. Так бывает, если увлечься настолько, что кажется – протяни руку, и взаправду окажешься там… Я мечтала об этом, и однажды протянутая во сне рука не ударилась о стену, а прошла сквозь нее.
Сперва, конечно, было страшно. Думаю, угоди я в те края ребенком, перепугалась бы насмерть, но я была уже достаточно взрослой, чтобы не потерять головы и попытаться мыслить разумно… Кто другой, может, поутру отправился бы прямиком к врачу, но я решила: даже если я сошла с ума, два-три ночи абсолютной свободы хотя бы раз в месяц стоят рассудка. В остальном я не изменилась: по-прежнему работала, общалась с приятелями, ездила в отпуск, но… Только по полнолуниям я становилась собой, это я поняла очень скоро.
Ну а потом я осознала, что однажды уйду туда и больше не вернусь. Мне стало слишком скучно в этом мире: для меня-человека здесь слишком мало возможностей, для меня-оборотня – нет места. Там же, за гранью, я могу быть кем угодно. Эскапизм? Наверное. Я не задумывалась об этом нарочно, но как только пришло осознание, я поняла – мне уже не нужна луна, чтобы пересечь невидимые границы. Там я живу. Здесь – просто существую, и чем дальше, тем сложнее удержаться от соблазна перейти грань. Это так просто, даже слишком…
Мгновение – и мир плывет перед глазами… И вот я уже парю в изумрудном утреннем небе над туманными горными пиками, и утреннее солнце золотит мои тёмные крылья и перистые облака, и ветер, напоенный запахом осеннего леса, щекочет ноздри.
С высоты хорошо виден табун единорогов, идущих на водопой – они злобно храпят, молодые жеребцы то и дело норовят пырнуть друг друга рогами – у них пора охоты, и скоро начнутся схватки не на жизнь, а на смерть за самок и за право занять место вожака. Среди молодняка, ясное дело, победит сильнейший, но если дойдет дело до сражения за главенство, молодой жеребец почти наверняка проиграет более опытному, и хорошо, если выживет. Дело может обойтись и без драки: если вожак позволит, молодой единорог уведет за собой пару кобыл и кого-то из сверстников, а там как повезет. Вполне вероятно, маленький табун погибнет зимой, но если к нему прибьются какие-то одиночки – вместе зимовать не так опасно, – может и выжить.
Из горной пещеры высунул голову грифон – и тут же скрылся, завидев мою тень: эти звери летают невысоко. Они были бы легкой добычей, если б имелся хоть какой-то смысл на них охотиться: в грифоне одни кости да перья, да жесткая шкура! Только мараться зазря… Вдобавок, они мне не конкуренты, крупная дичь не по их части, а те, что живут на побережье, и вовсе предпочитают рыбалку – с такими крыльями в лесу поди поохоться! В скалах же мелкой добычи немного, а крупная им не по когтям…
А вот небо поднимается столб дыма – горит какое-то поселение, мечутся тёмные фигурки. Впрочем, до людей мне не было дела, и я повернула на запад.
Там, за горами, почти на самой границе моих владений, простирался лес, исчерченный неровными просеками – вроде бы тут намеревались строить дорогу за горы, да только ни один из правителей так и не довел затею до конца. Советники и ученые говорили разное: кто-то предлагал идти напрямик и пробивать тоннель в горах, кто-то рекомендовал двигаться в обход, кто-то считал, что нужно найти перевал, даже изыскивались средства на эти проекты… Да только следующий правитель решал поступить по-своему, старая просека зарастала, а тем временем вырубали новую…
Вот на одной из таких полузаросших несбывшихся дорог что-то темнело, и я спустилась чуть ниже, чтобы рассмотреть получше.
Да, зрение меня не подвело – их было семеро. Все вооружены – и мертвы. Что еще за побоище? Я спикировала вниз – нужно было разобраться, я не люблю, когда на моих землях (пусть даже человеческий правитель считает их своими) творилось нечто подобное!
Уже на земле я обернулась человеком – я, как и здешние уроженцы, мои сородичи, способна произвольно менять обличье. Не скажу, правда, чтобы здешняя я была очень похожа на меня земную.
Осторожно приблизившись к лежащим людям, я сразу поняла, что немного ошиблась: только шестеро из семи были людьми. И только пятеро из семи – мертвы.
Как это обычно водится, виноваты были люди – именно у них в обычае нападать на кого-то скопом. Ну что ж, за свою вину они расплатились сполна: у одного торчала в груди стрела с серебристым оперением, остальные были убиты клинком.
Я приблизилась к не-человеку: спутать его с людьми было возможно, если сильно не присматриваться, но по запаху сразу становилось ясно – это аль. В одной руке он ещё сжимал длинный кинжал, кому другому сошедший бы за меч, а второй зажимал глубокую рану чуть пониже ребер. Рядом с ним валялся бесполезный в ближнем бою лук и колчан со стрелами.
Я наклонилась к алью и отвела в сторону его выпачканные в крови пальцы. Вот ещё один плюс моего здешнего воплощения: даже единорог может исцелить свои рогом далеко не любую рану, а я могу, если захочу, конечно.
Оставался еще человек, но он точно не был при смерти, судя по брани, и с ним я могла повременить.
Аль приоткрыл глаза – такой бездонной синевы не встретишь в этом северном небе, – и выговорил несколько слов. Для меня это прозвучало как бессмысленный набор певучих звуков, и он, видя, что я не понимаю, повторил на местном наречии:
– Уходи, женщина! Они не пощадят никого…
– Что ты им сделал? – спросила я. – И, к слову, ты мог бы быть и повежливее – не я ли излечила твои раны?
– Я не просил помощи у человека, и никогда не попрошу, так что не жди благодарности! – неожиданно зло ответил он, приподнявшись. – Лучше уходи поздорову!
– Ты смеешь говорить так… со мной? – негромко спросила я. Деревья встревоженно зашелестели от моего шепота, а с высоты моего роста аль казался совсем крохотным. Какой смысл сердиться на такую козявку?
– Я не узнал тебя, Поднебесная, в человеческом облике, – сказал аль спокойно. Если он и испытывал страх, то ничем не выдал его, и я невольно почувствовала уважение: человек давно бы молил о пощаде, уткнувшись носом в землю. – Люди все для меня на одно лицо.
– Что здесь произошло? – спросила я, вернувшись к человеческому обличью, и протянула ему руку.
– Ровным счётом ничего, – усмехнулся аль, поднимаясь на ноги. Хватка у него оказалась крепкая, и не скажешь, будто он только что лежал при смерти. – Ночью люди сожгли наш город и перебили тех, кто пытался его покинуть.
Это меня насторожило. Стычки случались и раньше, но чтобы люди осмелились напасть на алийский город… Такого ещё не бывало! Это было странно. И это таило угрозу.
– Так иди же, – сказала я алью, – предупреди других, пока не поздно!
Взлетая, я успела услышать короткий захлебнувшийся вскрик – аль добил врага (признаюсь, я о нем позабыла). Если так пойдёт и дальше, они попросту перебьют друг друга. Впрочем, не они первые, не они последние: задолго до альев и людей тут жили иные расы, от которых не осталось даже воспоминаний. Когда-нибудь забудут обо всех…
Я облетела свои владения: на глаза мне попался ещё один сгоревший город, сгоревший дотла, так что и не поймешь, чей он. Увы, разбираться с этим мне было некогда – следовало поскорее вернуться домой, чтобы моё отсутствие не стало слишком явным.
Я вновь появилась здесь через несколько дней, и первым, что я увидела с высоты своего полёта, был мертвый единорог – зрелище само по себе нередкое, но только по осени. Я не удивилась бы, увидев израненного юнца, посягнувшего на кобыл, или заколотого рогом матерого жеребца, павшего в бою. Да пускай даже загнанного волками одиночку!..
Но нет, этого единорога убили не звери. Сейчас он походил на обыкновенную лошадь – рог его был грубо обрублен у самого основания. Это не просто заслуживало внимания, это было… Не сумев сходу подобрать определения, я развернулась и помчалась к своей пещере.
Опустившись на расчищенную площадку перед входом, я в гневе смела ударом крыла верхушку небольшой скалы и, обернувшись человеком, быстрым шагом направилась внутрь.
Меня ждали.
Миг – и я оказалась в кольце вооружённых людей. Я попыталась изменить облик, но не смогла – кто-то запер меня в человеческом теле, а на такое способен только могущественный маг!
Так и есть – я угадала его в высоком худом бородаче, но что толку? Я уже не могла добраться до него…
Удар в спину бросил меня на колени, и маг подошел ближе. Ухватив меня одной рукой за волосы, другой он сильно ударил меня по лицу. Раз, еще раз – разбивая мне губы в кровь… Спасибо, зубы остались целы!
