Т-34. Время выбрало нас

© Михаил Михеев, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Снег шел всю ночь, и это было хорошо. Как минимум следы замело качественно. Да и немцы по нерасчищенным дорогам особо не ездят. Во всяком случае, в такую глушь, где даже телефонную линию протянуть никто не удосужился. Тем более район вошел с состав СССР буквально перед самой войной, и за два оставшихся года у новой власти попросту не дошли до него руки.

А вот люди преимущества новой жизни почувствовать успели. Вообще, белорусы, в отличие от украинцев, приняли новую власть в подавляющем большинстве лояльно. Те, кого выдернули из-под поляков, разумеется. Хлебнули они от панов изрядно и Красную армию, навешавшую тем ляхам, которые не успели разбежаться, хороших люлей, встречали с радостью. Единственно, обижались, что им не давали обрабатывать бывших хозяев дубьем до полусмерти. Или даже до смерти.

Но, увы и ах, русские хоть и были раздолбаями, кое в чем оказались даже куда правильнее, чем пунктуальные до безобразия немцы. А потому остатки разбитой фрицами и бежавшей на восток, аккурат навстречу русским танкам, польской армии были надлежащим образом оформлены и сданы под охрану частям НКВД. Местные белорусы обиделись, но не так чтобы очень. В отличие от тех же украинцев, прямо-таки жаждущих вывести гордых панов под корень.

Впрочем, Хромова все это волновало постольку-поскольку. Хотят местные бить кому-то морду? Ну, их дело. Сам он куда больше интересовался возможностью поесть и выспаться. И если с едой проблем не было – во время недавнего рейда они разгромили немецкий склад, и теперь продовольствия при некоторой экономии должно было на пару месяцев хватить и личному составу, и местным, буде даже таковые, в довесок к уже имеющимся, еще набегут, то сон…

О да! Вот чего не хватает на войне, так это времени на сон. Только оказавшись в этом мире, Хромов понял, как прав был человек, родивший данную истину. И сейчас он наконец-то мог позволить себе отдохнуть.

Да и вообще, за неполные полгода и он сам, и его товарищи кардинально изменились. В первую очередь, разучились удивляться. Эмоции у них качественно отбило. Реально Сергея, к примеру, сейчас удивляло разве что обилие снега. Все же за более чем полвека климат серьезно изменился, и то, что здесь, в Белоруссии, сугробы по пояс, его, привыкшего считать эти места едва ли не курортными, изрядно сбивало с толку. Стереотипы, чтоб их, а ведь по книгам знал о суровости местных зим и вымораживании немцев. Умом знал, но не воспринимал, как оказывается, всерьез. И вот, сподобился увидеть собственными глазами.

Впрочем, плевать. Выспался, отдохнул, пора в лес, где расположились наскоро вырытые капониры, скрытые деревьями от нескромного внимания немецких летчиков. Придя сюда, они первым делом, не тратя время на отдых, всю ночь и половину дня долбили уже подмерзшую землю, дабы замаскировать танки. Хорошо еще низкая облачность не давала вражеским самолетам подняться в небо. Отсыпались потом, загнав танки в укрытия и накрыв их брезентом. Снег быстро довершил начатое, и теперь с неба рассмотреть их базу стало практически нереально. Что-что, а маскироваться они за это время научились здорово.

Честно говоря, выбираться из теплой избы не хотелось совершенно. Увы, увы, надо – раз уж они остановились здесь, требовалось провести как минимум профилактику техники. А то встанут из-за того, что у какого-нибудь танка на ходу отвалится башня – вот смеху-то будет… Случались прецеденты.

Но хоть идти можно было, не особенно торопясь. Заодно проверив, как и что здесь творится. Как оказалось, все штатно. Часовые бродят по качественно вытоптанным тропинкам, в большом овраге, прикрытые засыпанными снегом маскировочными сетями, замерли бронетранспортеры, грузовики, зенитки… Позже надо будет их рассредоточить, но пока банально не хватило времени.

Из капонира, в котором располагалась его «тридцатьчетверка», доносились лязг металла и матерная ругань с сильным немецким акцентом. Опять Шульц развлекается – из всех пленных немецких механиков он, пожалуй, лучше всех освоил русский язык. Теперь на работе выражался почти исключительно на нем, вражина, причем цензурными были разве что предлоги. Ну да пес с ним, главное, работу свою хорошо знал.

Инспекция продолжалась практически до вечера, и к концу ее изрядно измазавшийся в масле и успевший покопаться в половине боевых машин Хромов чувствовал себя малость воодушевленным. Из восьми имеющихся у них танков – его персональной «тридцатьчетверки» с нестандартными двигателем и вооружением (кстати, на каком заводе собрали и кто испытывал это экспериментальное чудо, так и осталось тайной), трех немецких трофейных машин и четырех Т-26, которые достались им с месяц назад, после разгрома очередной немецкой колонны, – лишь два танка требовали серьезного ремонта. Все те же двадцать шестые – немцы использовали старые трофейные танки для охраны транспортных колонн. Соответственно, их подшаманили, но не более того. Неудивительно, что на них что-то вылезло – остальная-то техника обслуживалась регулярно и качественно. Разумеется, какие-то мелкие поломки случались постоянно, однако как раз в этом не было ничего удивительного. Техника этого времени вообще не отличалась надежностью, что русская, что хваленая немецкая. Водители в своих грузовиках постоянно что-то подкручивали, затягивали, проволочками крепили. В общем, банальная ситуация.

Когда Хромов, засыпанный снегом и пуская изо рта облачка пара, вошел в здание школы, занятое их частью под жилье, полковник Мартынов как раз закончил распекать Хинштейна. За что? Да пес его знает, косяки случаются у всех. Надо будет – скажут, но, судя по тому, с какой скоростью выскочил из кабинета директора их штатный еврей, потный и красный, и как быстро и молча он исчез, распространяться он не жаждал. Его право. Мартынов же, использующий сей кабинет под штаб, тем более промолчал.

Аккуратно развесив одежду возле натопленной печки, Сергей плюхнулся к столу, где его уже ждала кружка исходящего дымком крепкого чая. Полковник бросил неодобрительный взгляд на темные от машинного масла руки, но промолчал. Хорошо понимал, что отмыть это впитавшееся за месяцы великолепие получится разве что в бане, да и то не с первого раза. Вместо этого он дождался, когда его лучший разведчик слопает все, что стоит на столе, и выпьет чай до капли, после чего спросил:

– Как?

– Нормально. Два дня, не более. Думаю, мы вполне в состоянии себе это позволить.

– Можем и дольше. Тем более, у меня тут появилась интересная идея.

Когда полковник говорит, что идея интересна, значит, так оно и есть. Разве что стоит учитывать, что слова «интересная» и «опасная» запросто могут оказаться синонимами. Поэтому Хромов откинулся на спинку стула (наверняка гостевого, поскольку для нерадивых учеников если что и полагалось, то не лучше стоящего в углу отполированного задницами табурета) и поинтересовался:

– Могу я узнать подробности?

– Я тут пообщался с местными…

– И что они тебе сказали?

– Немногое. Но все же кое-что интересное я узнал.

– Интересное? – скептически изогнул бровь Сергей. – Что здесь – здесь! – может быть интересного? Здесь даже боев не было, и немцы за все время один раз наведывались. И то проездом.

– Ну, здесь не было – по соседству нашлось.

– Эти замшелые пеньки еще и к соседям выбираются? Даже интересно, что они могут о своих вылазках рассказать.

– Много и разного, к слову.

– Небось, все на уровне слухов. Как же мне не хватает Громова…

– Мне тоже, – без улыбки ответил Мартынов. – Но, может, вначале дослушаешь, а потом уж будешь предаваться воспоминаниям?

– Лучше уж мечтам. Ладно, командир, рассказывай.

Рассказ вышел не то чтобы длинным, но интересным. Если верить местным жителям, километрах в тридцати отсюда прорывалась из окружения советская часть с неплохим набором танков. Неудивительно, к слову – в самом начале войны дела с этим видом техники у Красной армии обстояли получше, чем у немцев. Во всяком случае, даже после неудач первых дней кое-что оставалось, и значительная часть потерь была при этом небоевой – где-то без топлива пришлось танки оставить, а где-то из-за пустячной поломки. Тылы-то с ремонтными подразделениями отстали наглухо. В общем, поражение начального этапа не столько заслуга немцев, сколько результат собственных ошибок. Ну и непродуманной логистики, разумеется.

Так вот, прорывались танкисты с шумом и стрельбой, немцев давили где только можно и однажды нарвались на толково организованный встречный бой. От драки уклоняться не стали и даже победили, вполне грамотно организовав обходной маневр. Но вот незнание местности подвело – несколько танков с размаху влетели в болото да там и остались.

Вытаскивать их было некогда. Пару машин, севших на брюхо у самого берега, выдернули, остальные просто бросили. Позже немцы попытались что-то сделать, но плюнули и оставили это занятие. По словам местных, пара танков завязла, аж пройдя метров триста. А тащить застрявший по самую башню танк удовольствие ниже среднего. Особенно учитывая фатальную нехватку мощности немецких бензиновых движков.

– В общем, я так думаю, стоит тебе съездить и посмотреть, что там есть интересного, – резюмировал Мартынов. – Глядишь, прибарахлимся чем-нибудь. Как, готов?

– Готов-то готов. Только есть кое-какие нюансы.

– Давай, говори, – Мартынов облокотился на стол и с интересом посмотрел на товарища.

– Во-первых, почему я? И не говори только мне, что я лучший.

– Потому что ты действительно лучший. К тому же Альберт не справится, а Игорь нужен мне здесь. Посылать же местных… Нет, здесь нужен свежий взгляд. Так что хорош маскировать свою лень.

– Гм, – насчет лени полковник угодил в точку. – Ладно, вопрос снимается. Второе. Как я их вытащу, если фрицы не смогли?

– На месте определишься. Может, там барахло такое, что и мучиться не стоит. Те, кто мне это рассказал, в вопросе разбираются, как свинья в апельсинах.

– Отбракованными апельсинами свиней, к слову, кормят.

– Ну, как ворона в соловьином пении. Главное, суть ты понял.

– Ясно. Тогда еще вопрос. У нас ведь техника сплошь на бензиновых движках. Если там что-то вроде КВ, то что мы с ним будем делать? Даже если вытащим? На них сплошь дизеля.

– Давай сначала посмотришь, а там уже будем решать проблемы по мере их возникновения. Ну что, готов?

– А куда ж я денусь. Возьму свою группу – и завтра стартуем.

– Ну, вот и ладушки. – Мартынов хлопнул ладонями по столу, показывая, что разговор окончен. – Всю информацию я вам сообщу непосредственно перед выездом. Отдыхайте пока.

Ну что же, отдыхать – значит, отдыхать. Опытный солдат – а Сергей мог уже с полным правом назвать себя таковым – умеет использовать для этого любую свободную минуту. Однако прежде чем идти заваливаться в койку, Хромов завернул к своей группе. Хороший командир всегда проверит, как дела у его людей. А учитывая, сколько он наворотил за последнее время, командиром его считали если не блестящим, то уж как минимум неплохим. И уважение от тех, с кем в одном строю приходилось насмерть резаться с сытыми, уверенными в себе фрицами, дорогого стоило. Уж всяко больше, чем от приятелей по студенческим вечеринкам.

Разведгруппа, успевшая за последнее время разрастись до полутора десятков человек, устроилась на постой в одном с ним доме. Всей разницы, что Хромову, как командиру, выделили пускай крохотную, но отдельную комнату, остальные же селились по трое-четверо. Ну, еще Селиверстов с Ильвесом, бессменные заместители, делили комнату на двоих. Иерархия в их подразделении соблюдалась четко. Не всегда так получалось, конечно, однако сейчас дом, в котором они разместились на постой, вполне подходил – здоровенный, двухэтажный, комнат много. По меркам военного времени роскошь.

Повезло им с деревней. Если вначале, когда группа полковника Мартынова была невелика, с мобильностью проблем не возникало, то сейчас… В общем, говоря кратко, задница полная. Отряд увеличился до двух с половиной сотен человек, главным образом за счет конкурента. Был там по соседству отряд одного борзого полковника, свято уверенного, что только он воюет, а остальные так, задницы просиживают. Ну и где он теперь? Остался практически без продовольствия и боеприпасов, схлестнулся в очередной раз с немцами…

Если бы не танки Мартынова, ударившие фрицам в тыл, все бы там и полегли. Но и так больше половины бойцов во главе с лихим, однако так и не научившимся приспосабливаться к реалиям новой войны командиром остались в том лесу. А остальные, не мудрствуя лукаво, предпочли влиться в ряды пришедшего к ним на помощь отряда. Видать, рассудили, что героизм – это хорошо, но еда, патроны и поддержка бронетехникой важнее. Жаль, притирались «старики» с «новичками» друг к другу чрезмерно долго, и процесс все еще не был завершен.

– Ну, что у нас плохого?

– Все нормально, старшой, – Селиверстов как раз заканчивал укладывать что-то в недра огромного ранца. Да-да, именно так. До того, как попасть в это время, Хромов был свято уверен, что ранцы здесь если и имеются, то у фрицев. Но, как оказалось, Красная армия перед войной тоже была ими оснащена, причем ранцы советского образца были чертовски удобными, на голову превосходя немецкие аналоги. И, когда грабили очередной брошенный при отступлении склад, этих продуктов отечественной военной мысли нашли довольно много. А бойцы, по достоинству оценившие как удобство, так и надежность амуниции, тут же едва не передрались из-за них. Хорошо еще разведка, как всегда, успела первой и наложила лапу на свою долю плюшек. – Вон, баню топить собираемся. Как стемнеет, так и начнем.

– Это правильно. Но спокойной жизни нам не светит – у полковника новая идея в голове.

– Покой нам только снится, – вмешался Ильвес. Курсант за прошедшие месяцы успел излечить раны и почти полностью избавиться от эстонского акцента. – Когда выходим?

– Там видно будет. Отдыхайте пока.

Народ вернулся к своим делам, а Хромов ушел к себе. Стянул с ног валенки, поставил их к теплому боку огромной печи. Дом был из числа зажиточных, печей в нем было аж три штуки, но обычно топилась одна, край – две. Хозяева экономили дрова и зимой капитально ужимались в жилой площади, тем более что старшие дети подались в город искать лучшей жизни, а оставшихся было не столь уж много. Но когда на постой встали военные, хочешь не хочешь, а пришлось спешно протапливать все помещения.

Старомодная кровать с декоративными хромированными гайками-шариками на спинке противно заскрипела под его телом. Все, теперь бы поспать…

– Ужинать будешь?

– Да я вроде…

– Ты вроде не обедал, а вместо ужина выпил у полковника кружку чаю. Давай, давай, не ленись.

Хромов с некоторым усилием принял сидячее положение. Бросил взгляд на часы. Ну, надо же! На минутку прилег, а час уже прошел. В последнее время он стал вырубаться, едва лишь закрыв глаза.

– Оль, спасибо, конечно, только, может, хватит, а? Уже мужики смеются…

– Ну и дураки, – Калмыкова (ее настоящую фамилию Хромов так и не узнал – она не распространялась, а спрашивать было как-то неудобно) ловко расставила на небольшом столике в углу миски с немудреным ужином. Картошка в разных видах – супе, жарком и пирогах. Еще хорошо, что с мясом, благо группа, не чуравшаяся взятием трофеев, пока не бедствовала. – Ешь давай.

Хромов вздохнул. Принюхался. И пришел к выводу, что лучше переесть, чем недоспать, лучше переспать, чем недоесть. Подсел ближе, доставая персональную ложку. Трофейную, немецкую, офицерскую. Здоровенную, иной половник меньше будет.

– Спасибо. А остальные?

– За ними фашистка ухаживает. Ладно, я пошла, помогу ей.

Вот так, пленная Лаура Дитрих у них и застряла. А поскольку возить ее пассажиркой было несусветной глупостью, то отправилась она в хозвзвод, в помощь их повару, где к тому моменту уже обосновалась Ольга. Весело было глядеть, как они друг друга за волосы таскают… Сейчас, правда, все более или менее устаканилось, одна перестала крыситься по поводу и без, вторая не корчила из себя истинную арийку, вынужденную сотрудничать с унтерменшами. Но определенная натянутость осталась.

– Ладно, иди. Кстати, там баню вроде бы опять топили…

– Да я сходила уже.

– В самый жар?

– Ну да, я люблю, чтобы горячо, как в аду.

– Что, по дому соскучилась?

Девушка пару секунд переваривала шутку, затем не нашлась, что ответить, а потому независимо фыркнула и с гордо понятой головой вышла. Вот так. И, спрашивается, зачем с собой баб таскать? Один геморрой из-за них.

Хотя и польза, конечно, несомненная. Сейчас к группе полковника Мартынова прибилось больше двух десятков женщин, как из числа военнослужащих, так и местных. В результате медсанбат работал очень даже неплохо, кухня, банно-прачечное дело на них спихнули опять же. Возможно, именно благодаря этому еще и не завшивели, хотя то у одного, то у другого бойца педикулез время от времени находили. А куда деваться? Радости походной жизни во всей красе…

Впрочем, не так все и страшно. Быстро поев и ополоснув посуду (для этого пришлось тащиться на кухню), Хромов вновь завалился на кровать. Вот только сон уже куда-то ушел. Зато желудок активно заработал, переваривая калории. Впрочем, при такой работе потолстеть не грозит – завтра же все сгорят. Главное, не уподобляться в сжигании калорий чемпионам, вроде директора крематория…

Некоторое время Хромов лежал, тупо глядя в потолок, едва видимый в свете выкрученной на минимум керосиновой лампы. Лежал и думал. Не о завтрашнем деле – там все равно надо сначала посмотреть, а потом уж принимать решение. Нет, думал он о том, что все же какую-то подножку они, несмотря на малую численность, немцам подставить ухитрились.

Сергей не считал себя знатоком истории войны, однако же помнил, что битва за Москву закончилась еще в конце сорок первого года серьезным поражением немцев. Слишком много по этому поводу и в интернете писали, и по телевизору рассказывали. Но до того немцы поперли на нее чуть ли не в сентябре, будто им водки бесплатной пообещали. В результате к середине октября столица уже вовсю готовилась к уличным боям. Сейчас же фронт стабилизировался, если верить данным радио, на линии Московское море – Волоколамск – Можайск – Малоярославец – Детчино – Калуга. Причем вышел он на эту линию только в ноябре, встал намертво и практически не колебался.

Таким образом, немцы к Москве на расстояние прямой видимости так и не вышли. Однако и последовавшего за этим грандиозного разгрома фашистов не последовало. Война перешла в позиционную фазу. Хорошо это или плохо? Да черт его знает. Главное, расклады поменялись не кардинально, однако же весьма серьезно. И говорить это могло лишь об одном: причина расхождения – появление группы Мартынова.

Точнее, не самого Мартынова. Без лишней скромности, Хромов признавал – его это заслуга, его. В конце концов, это он, учинив рельсовое безобразие, вывел из игры фон Бока и Гудериана. Очень похоже, это капитально спутало немцам карты, вдобавок нарушив систему управления войсками. Как следствие, возникла оперативная пауза, которой сумели воспользоваться советские военачальники. Подтянуть резервы, наладить снабжение… В общем, вряд ли ожесточенность битвы за Москву снизилась, но наблюдалась она совсем на других рубежах.

Ладно, мысли о высокой стратегии – это хорошо. Вот только жить им здесь и сейчас, а не стратегически планировать на три века вперед. А значит что? Значит, пока есть время, надо отсыпаться. Хромов честно попробовал уснуть – и, как ни странно, ему это удалось. А завтра опять в дорогу… И это была его последняя мысль – сон вновь накрыл его, подобно тяжелому мягкому одеялу.

Выехали рано утром, благо облачность по-прежнему стояла низкая, и случайных самолетов опасаться не приходилось. Неслучайных же тем более – линия фронта проходила далеко, и немецкая авиация буйствовала, похоже, исключительно там. На патрулирование тылов фрицам банально не хватало самолетов. Да и смысл? Большинство серьезных частей окруженцев или прорвались за эти месяцы к своим, или были уничтожены. Охота же за несерьезными с самолетов просто не входила в планы немцев. Группа Мартынова, несмотря на свою численность и боеспособность, пока что ухитрялась оставлять немцев с носом, постоянно маневрируя и хорошо маскируясь. Так что целенаправленного поиска, ни по логике, ни по данным радиоперехвата, пока не наблюдалось.

Разведчики выдвигались на трех санях. Четвертые, немного поотстав, шли с грузом. Пиликать на грузовике или, тем паче, бронетранспортере не имело смысла – моторесурс, равно как и топливо, отнюдь не бесконечен. Лошади в определенных условиях и надежней, и универсальнее, да и проходимость у них куда как выше. И потом, с гужевым транспортом у них проблем не было. Фрицы, как бы ни трендели доморощенные «знатоки» о том, какая была организованная и технически продвинутая немецкая армия, передвигались в основном или на своих двоих, или на лошадях. Ну а любителей четырех копыт сам бог велел раскулачивать, ибо хорошая скотина в хозяйстве всяко будет полезней, чем под немцем. Так что ныне те бойцы, кому не хватило мест в грузовиках, переквалифицировались в кавалерию. Кое-кто даже шашками обзавелся. Некоторое количество не столь полезных, сколь статусных железяк нашлось на одном из складов. Немецкими саблями, захваченными при разгроме небольшой кавалерийской группы, тоже не побрезговали. Жаль, толком владеть всем этим великолепием практически никто не умел, а Громова, способного с нуля обеспечить подготовку, под рукой не было.

И уж всяко лучше иметь своих коней, чем пытаться реквизировать транспорт у местных. Даже временно. Отдать-то отдадут, но крестьянину на данном этапе по большому счету ближе свое хозяйство, чем оборона страны. Это через годик, когда их массово будут жечь и вешать, ситуация изменится. И то не до конца. Сейчас же только тронь – живо озлобятся и, даже если не донесут немцам, то мелких пакостей сделают кучу. Оно надо?

Так что ехали на своем транспорте, и Хромов от этого пребывал в легкой меланхолии. Как-то в его время поездки такого рода ассоциировались с романтикой, а здесь он, поездив на таких развалюхах, успел к ним не только привыкнуть, но и приобрести к саням острую и стойкую неприязнь. Потому как медленно, холодно и скучно. Это тебе не в машине. Особенно когда ехать ну вот совершенно неохота.

Да, именно так. Хромов не заметил даже, как накопилась и тяжким грузом легла на плечи усталость. Не столько даже физическая, хотя и ее хватало. Но та лечилась баней и сном, а последнее он себе как раз этой ночью смог позволить. Нет, усталость была, скорее, психологическая. Все же несколько месяцев на войне, притом что совсем недавно он не мог даже представить себя в подобной ситуации. Но делать нечего, попала собака в колесо – пищи, но беги. Вот он и бежал, как олень, а то и быстрее.

А еще его бесили расстояния. Точнее, время их преодоления. Что Россия – страна большая, он с первого класса помнил. Но жителю двадцать первого века, привыкшему, что сто километров – это час ненапряжной езды, передвигаться со здешними скоростями тяжело. То, что вроде бы рядом, внезапно оказывается очень далеким и труднодоступным. Вот и сейчас жалкие тридцать километров они добирались больше трех часов. В общем, тяжко.

Остальным, кстати, тоже было не сахар. Сколько бы ни рассказывали о том, что предки, дескать, были выносливее, на практике от войны устали все. Психологическая нагрузка все ж запредельная. Тут и оторванность от дома, и невнятные перспективы, и ежедневная готовность умереть… В общем, пусть эти люди были патриотами, накачанными пропагандой по самые уши, да вдобавок с детства привыкшие к тяжелому труду, но усталость давила на всех. Потому ехали они без шума и песен, апатично и спокойно, и лишь двое верховых, изображавших боевое охранение, кружили вокруг.

Но всему приходит конец, и дорога не исключение. Как раз к обеду они добрались до места назначения, и Хромов в очередной раз удивился тому, насколько деревни здесь похожи одна на другую. Точнее, малые деревни – одна-единственная улица вдоль берега реки и ряд домов. Все! Смешно, но такие же он видел и в своем времени, однако там в глаза бросалась паутина проводов, какой-то намек на инфраструктуру. Здесь же… Как говорил тот ослик из мультфильма, душераздирающее зрелище.

Впрочем, несмотря на войну, люди особо подавленными и напуганными не выглядели. Ничего удивительного – бои прошли рядом, но деревню не задели. Немцы заскакивали пару раз, обозвали председателя колхоза старостой, да и уехали. Даже семейку местных евреев не расстреляли. Обложили, правда, немалым налогом, но они, цинично подумал Хромов, глядя на болтающих о чем-то у высокой изгороди бойких кумушек, почувствуют его на себе чуть позже. В общем, жизнь продолжается, и никто зря не парится.