Цена победы: Курсант с Земли. Цена победы ; Горе победителям : Жизнь после смерти. Оружие хоргов

Тут уже не выдержал Цетор.

– Кто стонет?!!

– Ага, – обрадовался Виктор. – Заговорил? А я уж испугался, что ты так и простоишь все время молчком. Кстати, почему ты не веселишься вместе с друзьями? По-моему, они неплохо проводят время.

Цетор сердито мотнул головой.

– Просто я не могу тебя понять! Пытаюсь, но не могу! Ты катал на себе эту девочку! Ты ведь фэтр, а она всего лишь крестьянка! Ты же унижал себя!

– Ну и что? – удивился Виктор. – А кого, собственно, это должно волновать? К тому же сегодня ее праздник, так что фэтр тут только один человек, это она. А если тебя волнует, что твой фэтр унизил себя, так можешь уйти. Держать на службе я тебя не буду.

– Я не об этом. Ты не похож на тех фэтров, что я знал! Ты никого в деревне не наказал, а тебя здесь искренне уважают!

– Да? Не знал. Спасибо за информацию. Кстати, я не думаю, что наказаниями можно добиться уважения. Можно сделать, чтобы тебя боялись, но никогда – чтобы уважали.

– Вот именно! Все эти приспособления! Коптильня! – Цетор говорил о коптильной установке, которую по просьбе Виктора соорудил Алур со своей бригадой мастеров на берегу реки. До этого крестьяне всю выловленную рыбу либо солили, либо жарили и ели сразу. Коптильня помогла решить проблему долгого хранения запасов пищи и разнообразила не слишком богатый стол крестьян. К тому же копченая рыба настолько всем понравилась, что почти весь улов несли на копчение. Алур уже думал над тем, чтобы увеличить установку. – Ты даже не взял тех запасов зерна, что должны были пойти тебе в качестве податей!

– Податей? Да там было больше половины урожая всей деревни! Причем лучшего зерна! Что бы я с ним делал? Я взял себя столько, сколько необходимо, чтобы пропитаться мне и остальным, кто живет вместе со мной. А то зерно гораздо практичней пустить на посев. Как я слышал, в этом году крестьяне собираются распахать еще землю.

– Теперь у них есть зерно для засева, – сердито сообщил Цетор. – Вот мне и хочется узнать, почему ты все это делаешь?

– Разве это так сложно? Цетор, так получилось, что мы, я имею в виду всех нас, себя, Рупа, Линку и остальных, потерпели… можно сказать, потерпели крушение и оказались в вашей деревне. Все, что нам остается, это жить здесь. А чтобы жить здесь, надо заслужить это. Вот мы и стараемся по мере сил облегчить положение всех крестьян.

– Вы могли бы взять то зерно в качестве податей, нанять солдат и жить, как живут все фэтры!

– Извини, что разочаровал тебя, но я так жить не могу. И никто из нас не может, если ты еще это не понял.

– Я ненавижу фэтров, – вдруг признался Цетор, смотря куда-то в сторону. – Ненавижу с того времени, как один из них убил моего брата. Убил ни за что. Просто потому, что ему показалось, будто мой брат поклонился недостаточно низко. Но благодаря тебе в этом году впервые не будет голода в деревне. Благодаря вашей больнице снизилась смертность, а эти механизмы сильно облегчили жизнь людям. Чего одна мельница стоит! Она ведь за пять минут способна перемолоть целый мешок зерна! А это водяное колесо!

– Больница – это была идея Велсы. Я тут ни при чем. Так же как и мельница и водяное колесо – идея Алура. А про твоего брата я не знал. Извини.

– Но ты фэтр! Ты мог запретить! Я ненавижу вас, фэтров, но ты заставил меня уважать тебя. Что мне делать? – Последний вопрос у Цетора вырвался вместе со стоном.

– Ты ждешь ответа от меня? – удивился Виктор. – Напрасно. Я ничего посоветовать не могу. Просто живи, пока не разберешься в своих чувствах. Просто постарайся выносить суждения не о фэтрах, крестьянах, солдатах или ремесленниках, а о людях. Ведь фэтры тоже люди и среди них можно встретить и плохих и хороших. Как и среди крестьян.

Цетор искоса глянул на Виктора.

– Ты не накажешь меня? – вдруг спросил он.

Виктор уставился на Цетора с таким искренним недоумением, что тот покраснел и отвернулся.

– За что я тебя должен наказать? Что ты несешь? За идиотские вопросы тебя наказать стоит, но это завтра на тренировке. Там я тебе наказание обещаю.

– Не обращайте внимания, фэтр, – вмешалась сестра Цетора, до этого с возрастающим страхом слушавшая разговор. – Мой брат часто нарывается на неприятности из-за своего языка.

– Бывает, – согласился Виктор. – Только мне непонятно, он что, хочет, чтобы я был похож на остальных фэтров?

– Хотелось бы, – буркнул Цетор.

Виктор бросил на него острый взгляд. Кажется, он начал догадываться о причинах недовольства Цетора. Но развивать эту тему в настоящий момент было не слишком благоразумно. Поэтому Виктор просто откланялся.

– Странные они все, – услышал Виктор слова Цетора.

– А по-моему, они все очень замечательные люди. Не понимаю, что ты так взъелся на этого фэтра? Он же ведь не хотел ничего плохого! Он очень милый мальчик.

Последнее замечание Галиенды заставило Виктора покраснеть. Он был рад, что успел уйти и они этого не видят. Тут его догнал Лукор.

– Хороший праздник, – сообщил он.

Виктор покосился на него.

– Только не говорите, что вы не понимаете. За последний час мне эту фразу сказали уже два человека.

– Вот как? И получили они объяснения?

– Нет. Я предоставил им самим понимать.

– Что ж, у меня нет причины думать, что я получу другой ответ.

– Совершенно никакой, – согласился Виктор.

Веселье было в самом разгаре, когда Виктор вынес огромный торт с шестью свечками, испеченный совместными усилиями всех членов экспедиции. При виде торта Линка вытаращила глаза и недоверчиво обошла вокруг него.

– А зачем свечи? – поинтересовалась она.

– Это обычай моей родины, – признался Виктор. – Число свечей должно совпадать с возрастом именинника. Считается, что если загадать желание, а потом разом задуть все свечи, то оно сбудется.

Линка серьезно что-то обдумала.

– Я буду сильно дуть, – решила она. – А желание я загадала.

Виктор мог догадаться, что она загадала.

– Я хочу, чтобы мы все…

– Не говори, – поспешно перебил Виктор. – А то может не сбыться.

Линка кивнула, наклонилась к торту, набрала воздуха и сильно задула, стараясь охватить все свечи разом. Она покраснела от натуги, но продолжала дуть до того момента, пока не потухла последняя свеча.

После этого торт был моментально съеден. На подносе даже крошки не осталось.

– Ну вот, а я хотел попробовать, – усмехнулся Руп. – А хорошо было бы, если бы эти желания действительно сбывались. На Линкином желании мы бы все домой и уехали.

– Хорошо бы, – печально согласился Виктор. – Но увы. Ладно, главное, чтобы Линка верила. Это поможет ей. Пошли, кажется, Хонг собирается представление устроить.

Хонг действительно уже находился в толпе детей, дружно просящих его сыграть им что-нибудь еще. Довольный донельзя Хонг взял дудочку. На миг воцарилась тишина, а потом он снова заиграл. На этот раз это была не задорная музыка, а какая-то протяжная, хотя и не грустная. Хонг играл старательно и умело. Чувствовалось, что он вовсе не новичок в музыке. Даже те, кто разбирался в музыке плохо, восхищенно замирали, слушая игру.

– Черт возьми, как он умудряется из такого инструмента извлекать такие звуки! – восхищенно пробормотал Виктор.

– И почему он раньше молчал, что умеет играть, – заметил Руп.

– Ну понятно почему. Мы его просто не спрашивали. Он всегда старался держаться в тени. Такой серенький мышонок. Конечно, мы сами виноваты, что не дали ему шанса показать себя. Сидит себе тихо, ну и пусть сидит. Лишь бы под ногами не путался.

Постепенно день клонился к концу. Лучи Логоса уже едва проглядывали из-за горизонта, окрашивая местность вокруг в неестественные оранжевые цвета. Незаметно краски сменяла надвигающаяся темнота. Алур, захватив нескольких приятелей и Петера с Шорой, принялся организовывать огромный костер. Облепив большие доски как муравьи, дети быстро уложили их в подобие шалаша.

Рупа, рванувшегося было на помощь, удержал Виктор.

– По-моему, они и без нас хорошо справляются. Не мешай им.

Костер был сооружен быстро, и вскоре Алур уже поджигал сложенные доски. Огонь постепенно разгорался, и вот пламя взметнулось до небес, раздался восторженный крик. Вокруг огня организовался стихийный хоровод.

Веселье продолжалось до глубокой ночи.

На следующий день все проснулись поздно. После вчерашнего веселья уставшие дети отключились сразу, как только их головы коснулись подушек. Линка заснула в обнимку со своим глиняным кроликом. Виктор, вставший раньше всех, осторожно достал этого кролика и поставил на окно. Потом вышел из дома. Здесь его дожидался вещатель Делок. Виктор вообще-то нечасто встречался со священником. Тот в основном предпочитал заниматься своими делами и к Виктору не лез. Землянин только иногда видел его на пуске той или иной машины Алура. Но священника туда приводило скорее любопытство, чем обязанности. И вот теперь Делок явно ждал его.

– Что-нибудь случилось, вещатель?

– Мне хотелось бы поговорить с вами, фэтр. – В голосе священника не было ни капли той иронии, к которой Виктор уже привык при разговоре с ним. Это его встревожило.

– Здесь или у вас?

– Лучше давайте прогуляемся.

Виктор согласно кивнул и пристроился к Делоку.

– Фэтр, – начал священник. – Мне бы хотелось поговорить с вами о вчерашнем безобразии.

– О, я прошу прощения, вещатель. Мы, конечно, перестарались, но я обещаю, что мы наведем порядок.

– Да при чем здесь это?!! – раздраженно бросил священник. – Хоть весь дом разнесите! Слуги его за пару суток восстановят.

– Тогда я не понимаю…

– Я говорю о вашем неподобающем поведении! Вы роняете авторитет фэтра!

– А, вот вы о чем, – поскучнел Виктор. Он уже настолько привык, что священник не вмешивается в его дела, что никак не ожидал подобного разговора.

– Именно об этом! – Делок вовсе не выглядел успокоенным. – Фэтр – господин! Пока нет Императора, он только перед Богом несет ответственность! А вы позорите это имя! Вы опускаетесь до уровня этих крестьян, когда затеваете все эти игры с ними! Вы фэтр, так ведите себя достойно!

– То есть ходить с важным видом, грабить крестьян и насиловать крестьянок? Вы это хотите сказать?

– Нет!!! Но ваше вчерашнее поведение никуда не годится! Как вы хотите добиться уважения всех этих холопов, если скачете вместе с ними в их странных танцах?

– Мне кажется, что их уважение ко мне вряд ли пострадает от этого.

– Фэтр, я вас начал уважать с первого дня, как вы появились здесь. Так не разрушайте моего уважения к вам. Поверьте, то, что вчера вы устроили, не дело! Конечно, похвально, что вы организовали праздник для одной из своих служанок, но то, что вчера было… не каждый фэтр позволяет организовать подобное для себя.

– Я понял вас, вещатель. Я мог бы сказать, что подобное больше не повторится, но не могу. Я никогда никого не обманывал, не буду обманывать и вас.

– То есть вы не прислушаетесь к моему совету?

– Я всегда слушал ваши советы, вещатель. Слушал и уважал их. Но иногда мои убеждения не позволяют мне следовать им.

– Что ж, я тебя предупредил. Как бы тебе не пришлось искать новую деревню. – Высказав подобное предупреждение, Делок развернулся и зашагал к себе.

Виктор некоторое время смотрел ему вслед. Все это было чрезвычайно странно. Этот Делок отнесся совершенно спокойно ко всяким техническим чудесам, организованным Алуром, за которые любой средневековый монах на Земле немедленно поотлучал бы всех их от церкви. И в то же время он отругал его именно за то, за что тот же средневековый земной монах похвалил бы, – за хорошее отношение к ближнему своему. Еще бы, помощь бедным, вон какой стол им организовал. Да церковь раздула бы этот праздник как образец добродетели милорда. Конечно, Виктор не ожидал, что Делок начнет распространять истории о его добродетели, но не ожидал он и такой суровой отповеди. И ведь Делок – умный человек и не может не понимать, что те отношения между фэтрами и остальными сословиями, которые существуют сейчас, порождают только взаимную ненависть и душат в корне любые попытки изменить все к лучшему. Вот оно! Виктор едва не подпрыгнул от неожиданной мысли. Именно мешает изменить все к лучшему! Пока фэтров ненавидят все, они будут цепляться за эту идиотскую веру об Императоре. Она дает им власть! Власть от Бога. Зачем им уважение крестьян, ремесленников? Они высшие! Они правят всеми! Сам Бог дал им власть! А если фэтров начнут уважать за дела, то это пошатнет всю веру. Ну, может, пошатнет – это громко сказано, но покажет всем, что Императора ждать вовсе не обязательно! Можно и самим попытаться навести порядок! Конечно, церковь должна поддерживать в фэтрах мнение, что они избраны и вольны делать все, что им вздумается. Таким образом, она мешает объединению всех слоев общества.

Даже в самые мрачные периоды Средневековья на Земле были какие-то идеи, понятия, которые объединяли все общество, от короля до последнего простолюдина. Идеи веры, потом страны. За веру, за родину простолюдины умирали с такой же охотой, с какой и дворяне. Сначала общество объединяла церковь, потом понятие родина, потом еще что-то, но всегда что-то было. Здесь же общество расколото на две неравные части и нет ничего, способного сблизить его. Все разъединяет его. Даже церковь старательно поддерживает это разъединение, препятствуя любой попытке изменить это положение. Нет, кое-что все-таки служит идее объединения – это Император. Вот придет Император и всех объединит!

– Да каким же образом получилось, что один человек, даже не человек, а просто понятие об Императоре стало служить единственной объединяющей силой? – удивленно воскликнул Виктор. – Что же происходит с этой планетой?!

Не дождавшись от неба ответа, Виктор мрачно зашагал к дому. Предстояло еще навести порядок во дворе и в самом доме. Вчера на это ни у кого просто не хватило сил.

Постепенно жизнь входила в свою колею. Снова началась повседневная жизнь. Правда, Руп замечал, что Виктор все чаще озабоченно посматривал на дорогу, словно ожидая оттуда каких-нибудь дурных вестей. Однако дурные новости пришли не оттуда, а из самой деревни. Через два дня после дня рождения Линки крестьяне впервые обратились с просьбой к Виктору помочь в выборе имени новорожденного. По какой-то причине счастливая семья решила, что это должно принести их ребенку счастье. Не видя в этом ничего плохого, Виктор согласился. На церемонии выбора имени присутствовала почти вся деревня. Виктор был там наподобие крестного отца. Он сам не до конца разобрался с этим обычаем, а спрашивать просто не рискнул. После церемонии он неожиданно наткнулся на мрачного священника.

– Чем вы в этот раз недовольны? – поинтересовался Виктор.

– Мне кажется, фэтр, – довольно сурово начал он, – мы уже обсуждали с вами ваше поведение. Прекратите ваши заигрывания с крестьянами и ведите себя как фэтр!

– Минуту! Что значит заигрывания? Мне кажется, еще никто не подходил ко мне с предложением пропустить по рюмочке в трактире, никто по пьянке не требует присоединиться к ним.

– Еще не хватало, чтобы до этого дело дошло! Фэтр, давайте я буду говорить откровенно! Ваше поведение мне не нравится! И не потому, что я имею что-то против крестьян. Но вы заставляете их считать себя равными фэтрам, а это чревато беспорядками…

– Раз уж пошло на откровенность, то я тоже выскажусь откровенно! Мое поведение чревато тем, что люди могут понять, что они и без помощи Императора смогут объединиться, а это положит конец господству вашей церкви! Именно это вас и тревожит, а вовсе не мифические беспорядки! Я ведь читал ваши книги по истории! С какой регулярностью вспыхивали восстания против фэтров?! Или, по-вашему, восстания – это не беспорядки? А здесь никто восставать не хочет! Разве это не порядок? И потом, вы мне говорили, что церковь не вмешивается в мирские дела! Вам не кажется, что если из-за моего поведения у меня будут проблемы, то это только мое дело? В конце концов, ведь только я от этого и пострадаю!

Делок молча выслушал гневную тираду, постепенно краснея от ярости. Наконец он не выдержал:

– Вы еретик!!! Как вы смеете выступать против веры?! Именно люди подобные вам убили первого Посланника и обрекли весь мир на страдание! Именно такие, как вы, считают, что многие умнее одного и смогут лучше решить все проблемы! Еретик!!! – Он резко развернулся и быстро зашагал по деревне. Вскоре Виктор услышал, как священник призывал народ в церковь.

Удивленные люди торопливо заканчивали свои дела и шли в сторону церкви. Виктор разыскал Рупа.

– Руп, быстро собери всех и будь около дома. Кажется, ожидается буря.

– Какая буря? – не понял тот.

– Пока сам не знаю. Просто собери всех и ждите меня.

– А ты куда?

– В церковь. Хочу послушать, что скажет наш вещатель.

Не слушая больше возражений, Виктор поспешил к церкви. Там он уселся на свою законную скамейку и стал ждать. Вошедший священник едва не уронил свой священный меч при виде землянина. Подобной наглости он явно не ожидал. Виктор не удержался и приветливо помахал ему рукой.

– Слуги, – начал священник.

– Чьи слуги? – перебил Виктор. – Что-то я не помню, чтобы раньше ваши проповеди начинались с подобного обращения.

И опять священник не ожидал вмешательства.

– Я имел в виду слуги Господа, – прошипел он.

– Так и говорили бы, а то я подумал, что вы и меня в число своих слуг записали.

Ошарашенные крестьяне начали переглядываться, не понимая, что происходит.

– Слуги Господа, – заново начал Делок. – Я собрал вас здесь всех, чтобы объявить страшную новость – среди нас оказался еретик! Он во всеуслышание заявил, что не верит в Императора, что многие умнее одного!

В церкви воцарилась тишина.

– И этот еретик – ваш фэтр!!! – Теперь тишина была недоуменная. – Он своим поведением, позорящим настоящего фэтра…

– То есть вы хотите сказать, что я позорю звание фэтра тем, что никого не приказал запороть из-за своего каприза? Никого не казнил просто потому, что мне этого захотелось? Насколько я понял, именно к этому вы меня призывали?

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, еретик! Твое непотребство, устроенное в моем доме…

– Вы имеете в виду день рождения Линки? Вы считаете, что этот небольшой праздник, организованный для нее, непотребство?

– Я имею в виду твое поведение! Ты как последний раб исполнял капризы своих слуг и даже возил, как конь!

– Разве не было сказано в вашем Писании, чтобы люди были добрее друг к другу? – Едва произнеся эту фразу, Виктор понял, что совершил ошибку. Он перешел на то поле, где священник был заведомо сильнее.

– Там еще сказано, что крестьянин должен пахать, ремесленник трудиться в мастерской, кузнец в кузнице, воин воевать, раб служить господам, а фэтр управлять!!! Ты нарушил основу веры! Я объявляю тебя самозванцем, лишенным звания фэтра, и изгоняю из деревни!

Люди в церкви зашевелились. Им явно не хотелось, чтобы этот фэтр, который в короткий срок завоевал всеобщее уважение и чьи слуги так облегчили им жизнь, покинул их, но с другой стороны, им явно не хотелось и спорить со священником. Люди находились в растерянности. Виктор же лихорадочно размышлял, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Он быстро сообразил, что если он сейчас же что-нибудь не придумает, то они вынуждены будут покинуть деревню. И тут он понял, что надо делать! Он не может выиграть этот спор, если будет спорить со священником! Но почему бы не сыграть по правилам Делока?

Виктор поднялся и, стараясь выглядеть спокойным, поднялся на возвышение и остановился напротив священника.

– Тихо! – приказал он.

И словно кто-то повернул невидимый рубильник, установив в церкви мертвую тишину. Опешивший священник испуганно попятился.

– Я фэтр! – продолжил Виктор. – Некто тут жаловался на мое неподобающее поведение, что ж, признаю. Готов исправиться. Я фэтр! Я повелитель! Никого нет надо мной! Даже церковник не властен! Так кто тут говорил, что объявляет меня самозванцем?!

Виктор повернулся к людям.

– Может ли священник приказывать фэтру? Может ли он указывать, что тому делать?

– Нет! – нестройно загомонили люди.

– Слышишь, Делок, они говорят нет! Только Император может приказать фэтру! Или ты стал Императором? Если да, то докажи это! Пошли к камню и покажи своим мечом волю Господа!

Подобного оборота Делок не ожидал. Он шел сюда, чтобы обвинять, но никак не для того, чтобы быть обвиненным! Не будучи дураком, он быстро сообразил, что в гневе зашел слишком далеко и уже его можно обвинить в ереси. Не понимая, как подобное могло случиться, Делок очутился в ловушке собственной веры. Он должен либо признать, что никто не может приказывать фэтру, а тот волен делать что хочет, а значит, все его обвинения рассыпаются, либо признать Виктора еретиком, признавая тем самым, что фэтру церковь может приказывать. Но признать это – значит, разрушить веру еще вернее, чем это делал Виктор своим неподобающим поведением.

– Возможно, я погорячился, фэтр, – процедил он сквозь зубы. – Возможно, я неправильно понял ваши намерения.

– Кто-то еще говорил, что я самозванец. – Виктор не собирался упускать свое преимущество.

– Я был не прав, – опять вынужден был признать священник. – Я признаю вас фэтром отныне и вовеки.

Они оба, и Виктор и Делок, поняли, что теперь священник лишился своего главного орудия – знания того, что Виктор – самозванец. После своего заявления он уже не сможет просто взять и заявить подобное. Но и не сделать этого в настоящий момент он не мог.

– А ваши обвинения?

– Я уже сказал, что погорячился!

– То есть вы признаете, что для них у вас не было никаких оснований?

– Да, черт возьми! Что тебе еще надо?!

– И мое поведение никоим образом не ущемляет достоинства фэтров, ибо фэтр волен делать что хочет и никто не властен над ним?

– Да!!!

– Замечательно. В таком случае я жду ваших извинений за сегодняшний инцидент.

– Что?!

– Я ведь волен делать что хочу, – напомнил Виктор, обнажая меч. – А мне вот захотелось отрезать язык всем, кто возводил на меня ложные обвинения. Впрочем, я готов довольствоваться извинениями.

– Я приношу свои извинения, – процедил Делок, отодвигаясь от меча.

– Я принимаю их. – Виктор вбросил меч в ножны и с высоко поднятой головой покинул церковь.

Делок догнал его почти около дома.

– Я недооценил тебя, – прошипел он, – но никто не удержит меня от того, чтобы выставить тебя и твоих слуг из собственного дома! Чтоб сегодня же покинули его!

Виктор остановился и снисходительно посмотрел на священника:

– Хорошо. Но сделаем мы это только после того, как вы вернете плату. Я ведь заплатил за год. Но поскольку вы нас гоните, то есть разрываете с нами контракт, то извольте вернуть всю сумму. Именно так мы и договаривались.

Несколько секунд Делок хватал ртом воздух, потом развернулся и зашагал к себе. Виктор так и не понял, собирается он возвращать деньги или нет. Зато теперь он понял, что у них появился в деревне смертельный враг.

Заместитель верховного правителя, а именно такой титул стал носить секретарь после своего повышения, стоял с папкой перед своим господином и делал доклад о текущем положении дел. Его сообщения были точны и, казалось, предугадывали любой вопрос Хозяина. Тот никак не мог нарадоваться своей находкой. Просто удивительно, как он все это время не обращал внимания на такого способного работника.

– Теперь о землянине. Мы нашли его. Точнее, их всех. Они поселились в деревне на берегу реки Рургады. Это ближайший населенный пункт к тому месту, где приземлилась их шлюпка.

– То есть они просто вышли к этой деревне и жили там все это время?

– Так точно. Вот фотографии, полученные с разведчика. К сожалению, мы не можем опускаться слишком низко.

– Почему?

– Эти путешественники, может, и дети, но они знают технику. Если они засекут наш зонд, то это может раскрыть нас.

– Вы чего-нибудь опасаетесь?

– От детей нет, но не стоит забывать о землянине. Он военный, более того, рейдер. А это подразделение как раз и специализируется на действиях в тылу противника. Может, он и курсант, но неприятности доставить может.

– Ваша осторожность похвальна. А что это за строения? – Хозяин передал снимок обратно помощнику. Тот бросил быстрый взгляд на фотографию.

– Наши подопечные обустраиваются, – объяснил он. – Это простейшие механические устройства. Вот здесь водяное колесо. По системе труб, вот она отчетливо видна на этом снимке, они могут пересылать воду из реки на поля или в деревню. Вот здесь трубы соединяются. Если открыть правую заглушку, то вода пойдет на поля, если левую – то в деревню. Вот эти сооружения – ветряные мельницы. Две из них лесопилки, а остальные две – мукомольни. На берегу реки коптильная установка, а вот на этой фотографии видна небольшая домна. Кажется, они решили улучшить обработку металлов. А вот здесь спортивная площадка. Этот землянин, похоже, организовал целые спортивные состязания в деревне.